(не) цыганка

Цыгане уже занимали свои места в маршрутке, смотря кто куда едет, и расставляли все собранные вещи. Проследив, как все устроились в газелях, дядя Харман потянул меня к одной из них, на которой была табличка Адлер — Борисоглебск.

В белой маршрутке с тонированными стеклами уже сидело несколько человек. Повезло, что стекла тонированные, так как солнце ужасно слепило глаза. Мы заняли два места в конце газельки, оставленные специально для нас. Как сказал дядя Харман, это для того, чтобы спокойно поговорить и все обсудить без водительских ушей.

Водитель — тоже оказавшийся нерусским темноволосым мужчиной с карими глазами, убедился, что все пассажиры на месте, повернул ключ зажигания, завел транспортное средство и мы плавно тронулись в дорогу.

Кто — то в салоне смеялся, перекидывался на цыганском диалекте шуточками, судя по довольному тону и лицам, участвующим в разговоре. А между мной и дядей Харманом воцарилось неловкое молчание.

Я двигалась в неизвестность. Бесцельно смотрела в окошко вовсе не для того, чтобы что — то увидеть. Мелькало море, пляж, каменные валуны, кое — где пальмы, а у меня внутри все сжималось от одиночества, боли и страха. Больше никто родной и близкий не обнимет, не утешит, не порадуется а тебя и вместе с тобой…

Как сквозь толщу воды до меня донесся голос барона, явно не первый раз меня окликавший.

— Алин…ты меня слышишь?

— Дда, простите…

— Хочешь что — нибудь спросить? Думаю, ты подготовила для меня много вопросов, — потеребил усы мужчина.

— Да, я и правда много хотела спросить, но…что — то подрастерялись все вопросы. Просто расскажите мне побольше о вашей жизни. Вы упоминали про какие-то особые традиции…

— Ну хорошо! Тогда слушай! — задумался на минуту барон, собираясь с мыслями.

Глава 7. Знакомство с цыганскими традициями

— Пожалуй, начнем вот с чего. Я ввожу тебя в семью очень уважаемых людей и ты должна будешь во всем их слушаться, так как мы, цыгане, свято чтим наши законы, обычаи и традиции, а один из самых главных — закон уважения старших. Понимаешь? Дети должны во всем слушаться родителей, это правило — незыблемо, если, не дай Бог, ты ослушалась — наказываем, понятно?

— Угум, — кивнула я.

Ну наказываем и наказываем, подумаешь! Что тут непонятного?! Родители меня тоже иногда в угол ставили, иногда даже повышали голос, ничего страшного! Мне просто тогда не уточнили, каким образом наказывают, может у меня и не возникало бы желания в чем — либо перечить…

— Хорошо. Двигаемся дальше! Еще одно важное правило — нстоящий ром никогда не обидит, не оскорбит и не обворует тех людей, среди которых живет!

— А других типа можно? — усмехнулась я, зная множество подобных историй про цыган.

— Не перебивай! — отрезал мужчина, чем вызвал у меня недовольную гримаску. — Ромале привыкли доверять друг другу, поделятся последним куском хлеба и всегда помогут в трудную минуту! Например, если мой сосед ром придет ко мне и скажет: «Отдаю тебе на сохранение золото», то он может быть спокоен — с его ценностями ничего не случится. Если же мы узнаем, что кто — то из наших преступил закон, то такого человека можем вычеркнуть из нашей жизни. И, поверь, Алина, изгнание из сообщества считается у цыган самым страшным наказанием!

Ну подумаешь, как будто больше некуда будет пойти, если от тебя отреклись! Да полным полно мест для жизни, подумала я, но на всякий случай состроила понимающий взгляд кроткой овечки.

Дядя Харман впечатлился, поверил и продолжил.

— Это самые главные правила. О чем таком я еще мог забыть, что отличается от наших и ваших жизненных укладов? Может у тебя накопились какие — то вопросы?

— Ну… — протянула я. — Есть несколько, возможно вам они не очень понравятся, но я и правда этого не понимаю…

— Не бойся, спрашивай. Я не обижусь! — заверил меня барон.

— Ладно. Тогда…зачем вы носите такую яркую одежду? Во — первых, она слишком бросается в глаза и, извините, но расцветка абсолютно безвкусная! Тем более, что люди вас не очень — то жалуют, а в такой одежде вас вообще видно издалека, это… как красная тряпка для быка! Вас сразу начинают обходить стороной или грубят и просят уйти подальше! Ведь так? Так еще в этих юбках запутаться можно! — я подняла подол длинного платья, которое для меня выделили. — Видите? Это абсолютно неудобно!

— Видишь ли, Алина, кое в чем ты, действительно, права, но…, - поднял дядя Харман указательный палец вверх, выдерживая паузу, — во-первых, это традиционная одежда. Так одевались мои предки и предки предков и кто я такой, чтобы это менять?! Это тоже самое, что просто взять и отказаться от своих корней, перечеркнуть то, кем ты являешься, понимаешь? Ты бы тоже не смогла просто взять и плюнуть на свой менталитет, отказаться от того, что ты русская, но именно сейчас тебе придется считаться с нашей культурой. Как — то так, — снова задумался барон, подкручивая свой ус.

— Но смотри, такую нашу красочную, как ты говоришь, одежду, мы не всегда носим. В основном по особым случаям, праздникам, встречам с родственниками, или если тебе просто нравится такая одежда, а так мы запросто и в джинсы можем влезть и толстовку сверху напялить. Наших женщин касается тоже самое, но уважается ношение длинной юбки в пол, так как это означает взросление и наши девушки, соответственно, торопятся поскорее повзрослеть и надеть платье подлиннее, показывая свою зрелость.

— Понятно. А зачем все эти платки на голове и миллион звенящих бус на шее?

— А чем больше украшений будет у молодой жены, тем сильнее любит ее муж и его семья — так принято считать у цыган. А насчет платка…как бы объяснить, тоже своего рода традиция. Например, девушки в быту заплетают волосы в косы и собирают в виде гульки, как ты уже могла видеть, прячут под платок, но при любой возможности стараются показать всем красоту длинных черных локонов. Моя жена была просто красавицей с роскошными длинными волосами, — вздохнул мужчина, уплывая в воспоминания.

— А что, цыгане вообще не подстригаются, что ли?

— По природе слабых и коротких причесок у цыган быть не могло, волосы росли густо с малых лет. Короткие стрижки являлись свидетельством осквернения, то есть временного отлучения от клана, изгнания, отрешения. Такое наказание надлежало получить только за существенный проступок, но надежда на возвращение оставалась, так как и волосы отрастали. Для девушки же такая прическа считалась страшным позором. Но, думаю, тебя такое никогда не коснется, ты же будешь послушной девочкой, да, Алина?

Не знаю, удалось ли мне в тот момент удержать лицо, но ляпнула уверенно.

— Конечно!

Помолчав немного, решила спросить.

— Дядюшка Харман, а вот у вас же не длинные волосы…с вами все в порядке?

Барон громко рассмеялся, так что на шум даже водитель обернулся.

— Да, Алин. Мы же сейчас в современном мире живем. Это правило осталось незыблемым только для женщин. Мужчинам можно носить короткие стрижки. Еще вопросы?

— Умм, а, вот! Почему вы так рано жените детей? Чуть ли не в пятнадцать лет, да и то некоторые уже с ребенком ходят? Они же даже вырасти не успевают и школу окончить, детство у самих в попе играет, а тут уже дети! Зачем?

— Видишь ли, Алина, родители хотят выдать дочь замуж и женить сына как можно раньше вовсе не из корыстных целей, чтобы избавиться от бремени опеки. Совсем наоборот, это проявление заботы, ведь цыгане полагают, что чем меньше времени будет на подростковые глупости, тем больше шансов создать семью из достойной, целомудренной пары. Понимаешь?

— Не очень, — призналась я.

— Содержание себя в чистоте является обязательным условием для брака, по крайней мере, для невесты.

— А что, жених может быть и грязным? — удивилась я, не понимая, что имеет ввиду барон.

— Алина! — рассердился мужчина. — Ты должна быть девственницей! — зло выплюнул он.

— Ой! — вырвалось у меня. — Понятно. Но не справедливо! Я, значит, буду ждать его, принца распрекрасного, а он будет еще к какой — нибудь девушке на свидания ходить?! Со мной такое не пройдет! Хорошо, что я — не одна из вас! Замуж так рано я уж точно не собираюсь!

— Прикуси язык, девочка! Твои же родители от тебя отказались, если ты не забыла! Так что теперь нам решать, что ты будешь делать, а что — нет! — в миг из доброго дядюшки мужчина превратился в обозленного чужака. Глаза метают молнии, побелевшие от ярости губы сжаты в одну линию, а руки сжаты в кулаки. Он же не ударит меня просто потому, что ему мой ответ не угодил?!

Наверно, он различил страх и боль в моих глазах, наполненными слезами.

— Прости меня, Алина! — смягчился барон. — Просто у нас таким не шутят! Как я уже сказал, девушка должна быть девственницей и никак иначе — в ином случае это страшный позор для девушки и всей ее семьи! И ты — теперь одна из нас! Это факт! Только так ты сможешь с нами жить!

— И вы меня извините, мы просто разные, мне и правда сложно понять ваши традиции, так как я по — другому воспитана, — извинилась на всякий случай.

Барон снова вернулся к хорошему настроению.

— Так вот, девушка всегда переезжает жить в дом мужа и его семьи. Свекровь берет на перевоспитание невестку, стараясь сделать из нее идеальную женщину, которая сможет угодить любимому сыну, — продолжал рассказывать мне «ужасы» барон.

Ну уж нет! Со мной точно такое не прокатит! Я не собираюсь ни под кого подстраиваться! «Угодить любимому сыну»? Это он пусть попробует мне угодить! А свекровь вообще не имеет права лезть в нашу семейную жизнь! У себя пусть командует!

Барону же я вежливо улыбнулась, больше не показывая свой далеко не сахарный характер.

— А женятся дети по любви? — спросила интереса ради, а не потому, что хочу так рано выйти замуж и перейти к свекрови в золотые руки.

— Когда как. Вообще, родители женят своих сыновей и дочерей в шестнадцать — восемнадцать лет. Подходящую пару выбирают родители. Дети даже могут не подозревать об этом. А иногда сам парень влюбляется и говорит об этом своему отцу, чтоб договорился о смотринах. Вот посватался жених, тогда уже родители невесты присматриваются — хорош или нет. Если взрослые сговорились, то они должны устроить для жениха и невесты пышную свадьбу.

— Понятно! — а в голове моей одно слово всему происходящему «жесть».

— А бывает и так, что невесту воруют. Это старый закон. Приглянулась парню цыганская девушка — он может ее украсть. Важно, чтобы потом, когда все раскроется, он соответствовал традициям. То есть «вор» должен быть честным и порядочным человеком». Для цыган необязателен штамп в паспорте, а венчание в церкви приветствуется.

Надо будет бежать отсюда лет в тринадцать, пока они меня замуж за какого — нибудь тирана не сплавили! Вслух же спрашиваю.

— Дядя Харман, а мне паспорт будем потом делать?

— Непременно! Паспорт — самый главный документ в жизни любого человека. Так что сделаем, не переживай! Есть у меня хороший знакомый…поможет!

Я облегченно выдохнула. Оказывается, я даже не дышала, пока ждала его ответ. Чтож, задержимся тут до четырнадцати лет, а там надо рвать когти!

— Спасибо! — мило улыбнулась ему. Я заметила, что моя улыбка просто плавит его, приводя в отличное настроение. Хорошо, что он не догадывается об этой моей «маске». Ну конечно, восьмилетние дети не должны быть такими продуманами и лжецами!

— Дядюшка Харман! — снова подлизалась я.

— Что, Алина? — совсем, казалось, растаял мужчина.

— Мне бы к школе подготовиться! Тетрадки, учебники купить, — солнечно разулыбалась я, думая, что у меня все схвачено.

— Вот как? — нахмурился барон. — И сколько же классов ты окончила?

— В третий пойду! Я очень хорошо учусь! Всего одна четверка была, по русскому.

— Молодец! — похвалил меня мужчина, от чего я зарумянилась. — Стало быть, ты и писать и читать умеешь, так?

— Так! — радостно согласилась, не чувствуя подвоха.

— А считать научилась? Сложение, вычитание?

— Конечно!

— С таблицей умножения знакома?

— Да!

— Ну вот видишь, как здорово! Самое главное ты уже умеешь, а больше цыганкой девушке знать и не нужно! — отрезал мужчина.

Улыбка сползла с моего лица.

— В каком смысле? Вы не пустите меня в школу? — опешила я.

— Алина, у нас могут учиться мужчины, а девушкам это не нужно! У нас не приветствуется нахождение девушек рядом с парнями! У нас даже не все девушки читать умеют, а ты уже слишком образованная! Девушке достаточно лишь уметь считать деньги для того, чтобы знать, сколько заработала, сколько нужно заплатить на кассе в магазине и для ведения бизнеса. Все!

— Но…у меня же не будет никакого образования…кем я стану, когда вырасту?

— Не волнуйся! Тебя всему обучат, что может пригодиться в жизни! За все остальное в ответе мужчина!

Сказать, что я была в шоке — это ничего не сказать! Впервые у словоохотчивой меня не оказалось никаких слов, одни лишь междометия! Минут через десять, справившись с собой, спросила.

— А книги? Можно мне хотя бы читать книги? Я очень люблю читать… — состроила оленьи глазки.

— Нуу…это пожалуйста! Но только дома! Все книжки, которые попросишь — куплю! Особенно, если тетушка тебя будет хвалить, — не преминул добавить барон.

Глава 8. Новое имя

Больше спрашивать я ничего не стала, так как и эту информацию нужно было еще переварить и осмыслить. Барон тоже не стал рассказывать что — либо еще, чтобы не напугать сильнее. Так мы и ехали в относительном молчании под смех, шутки и песни цыган, сидящих в первых рядах маршрутного такси.

Ничего интересного не происходило: дорога, еда, небольшая десятиминутная остановка, чтобы сходить в туалет на заправке или просто немного размять ноги, и снова мелькающий пейзаж за окном: деревья, машины, здания.

Ехали мы быстро, так что томиться в машине придется меньше суток, как сказал дядя Харман. После пяти часов тяжелых и нерадостных дум, я все — таки уснула. Почувствовала лишь, что мое кресло немного опустили назад, чтобы лучше спалось, но даже «спасибо» пробормотать не успела.

Не знаю, сколько по времени мы ехали, но проснулась я оттого, что кто — то меня легонько тряс за плечо. Открыв глаза, увидела склонившегося надо мной барона.

— Выспалась, девочка? — улыбнулся добродушно он.

Я осмотрелась и поняла, что мы уже приехали. Вот только куда? Я лежала на большой заправленной кровати в светлой просторной комнате с большими окнами и крупным золотистым узором на обоях. На натяжном потолке — роскошная люстра с множеством прозрачных висюлек, на полу — красный ковер, из мебели — массивный темный стол у окна, тумбочки по бокам кровати и полупрозрачная дверь, ведущая, по всей видимости, в гардеробную, так как сквозь эту полуразмытость угадывался силуэт одежды на вешалках.

— Кажется даже слишком! — улыбнулась в ответ. — А где мы?

— Мы приехали пару часов назад, но так как утро раннее, я не стал тебя будить, просто перенес в дом, чтобы ты нормально отдохнула. Это мой дом и моя спальня. Гостевую комнату не стал проверять, вдруг там не постелено… — снова стал теребить свой ус дядя Харман. Видимо, вошло в привычку.

— В общем, это город Борисоглебск, живем мы на улице Полевой и, кстати, занимаем ее целиком. Вся улица — сплошь родственники и друзья, очень уважаемые люди. Также и две улицы рядом тоже практически заселены цыганами. Сама понимаешь, мало кто хочет жить с нами по соседству из — за всяких предрассудков и нелепых домыслов! Но нам это только на руку! — довольно ухмыльнулся он.

— Понятно! А где ваши дети? Спят еще? — очень интересно было на них посмотреть, так как все цыганские дети, которых я видела, были обязательно в лохмотьях и с протянутой рукой. Судя по этому дому и по внешнему виду барона, не похоже на такой случай!

— Здесь только двое из моих детей, старший сын Ханзи и дочка Эсмеральда. Еще у меня есть второй сын — Штефан, но он сейчас в Москве, учится!

У меня вырвался смешок и я сразу же зажала рот рукой. Эсмеральда? Серьезно?

— Может для тебя это и смешно, но имя Эсмеральда означает изумруд. Для меня моя дочка является такой же драгоценностью! — явно обиделся мужчина.

— Извините! — стало стыдно. — Просто для меня это очень непривычно, я вовсе не хотела вас обидеть или как — то высмеять ее имя, честно!

— Я понимаю, а потому не сержусь! Но…Алина…

— Что? — насторожилась от его задумчивости и попытки правильно подбирать слова.

— Ты больше не сможешь жить с этим именем!

— Что? Почему?

— С этого момента тебя зовут Тсеритса. В переводе с нашего языка твое имя означает свет рассвета. Оно очень тебе подходит, поверь! Я с самой первой нашей встречи хотел тебя так назвать. Ты очень светлая и солнечная девочка…и у тебя необыкновенные лазурные глаза.