Отблеск зовущего эха

С чертами лица художников, демона.

Толи ему тридцать, толи все шестьдесят,

Глаза живые о чём говорят.

Ухмылка, полон, но не толстый,

Пол бутылки раз пять накинул он тоста;

Толи злобно смотрит, толи так улыбается,

Понять не могу, мысли теряются.

Вокруг картины занавески,

Книги раскиданы, интересно…

– И близ Серафимович, – говорит человек, -

– Присаживайтесь, в ногах правды нет. -

Стою такой в непонятках:

– Адам Вячеславович, очень приятно!

– Скажу сразу, все вопросы прочь,

Слишком коротка ваша ночь;

Мы в курсе о твоём походе

И как ты стремишься в невзгоде:

Оказаться вновь, скрыть витрины,

Посетить те великие долины.

– Что день склоняясь как тень,

И день ни день, что делать теперь?!

Не вижу жизни я после,

Вот я околачиваюсь возле.

Свет не ярок, как сама пустота

Постигнув это, не вижу себя.

Вы не знали, что так пошутили,

Будто меня там подлечили:

Став рабом мечтаний

От жизни пустой, расставаний,

Уж идёт так пол месяца,

Во мне столько надежд не вместится.

– Шанс дать тебе рад бы,

Но сам понимаешь, не бесплатно!

– Да хоть душу бесу…

– Погоди нести эту мессу!

Твоя душа ещё пригодится,

Рано тебе на плечах таскать колесницу.

Вопрос ты мой сможешь найти,

Ты сам у себя об этом спроси;

А если откажешься от предложения,

Не видать никогда чудо свершения.

Ни взять тебе уж в прок,

Чтоб не было в этих местах ног.

– О что же за божественный тот мир,

Вы руководитель того места, где я был?

– Все вопросы лишь себе,

Ответы дай наедине.

Наша цель здесь – не дискуссия,

Кто, чего, зачем… Жду сия;

Не для рассказов, ответа удовлетворения,

Преимущественно твоего стремления.

– Ох простите, вы чудака.

– Видал я их хлеще черта,

Кем мир был продан

В тех местах, где я был родом.

– Ваши слова звучат по нраву,

Да вы будто сам дьявол! -

Тот аж прожёг взглядом,

Сделав паузу и продолжил как бы:

– Вы обычные жители в суете, в бытовухе

Ни так видят глаза, ни так слышат ухи.

И средь бела дня чёрного не видно,

Совести искали где не стыдно.

В комфорте своём утонули,

При жизни мёртвым сном уснули.

Так и прожили, не зная того,

Что и не жили совсем и то,

И про дело не знали, что и не жили,

А оказывается другими были.

«О чём он мне тут сетует?

Явно чушь несусветную,

Явно по делу, а я так робок…»,

Внимательно слушал, чесал подбородок.

– Говорить можно с утра до вечера,

Столько наговорить, что слушать нечего.

А если согласен выполнить дело,

Дам тебе Флайер, и ваше тело

Снова отправятся в приключения

И по времени своего истечения.

– Готов пойти, готов пойти!

– Дам для выполнения дня три.

Вот тебе револьвер и адрес,

Выстрели в человека и адьёс,

Вот его фотография, с собой возьми.

Оставишь ли детей без отца и жену вдовой ты? -

Схватив револьвер шёл быстро,

Огни мелькали будто искры;

Прожилки шевелились, угнетён,

Встречи этой был потрясён.

Это были последние слова,

Затем кудрявый ввалился тогда:

Мол не задерживай месье,

Мол пора, милый, тебе.

11

Уже себе я представлял,

Как все три дня до последнего ждал:

В первый день вино и девицы,

Уснуть в объятьях лисицы.

Второй пол дня в мучениях

И под вечер брагою, крови излучения,