Помоги проекту - поделись книгой:
Глава 17. Марго
«Семья – это очень серьезно, семья человеку заменяет всё. Поэтому, прежде чем завести семью, необходимо как следует подумать, что для вас важнее: всё или семья»
Семидесятые годы ничем особенным не запомнились. Космические полёты уже перестали быть редкостью. Даже женщина уже в космосе побывала. Ею стала опять-таки наша соотечественница Валентина Терешкова. В мире продолжалась «холодная война» между США и Советским Союзом. А в самом Советском Союзе перешёл в хроническую фазу застой.
Дряхлеющие правители, заседавшие в Центральном Комитете коммунистической партии, уже слабо влияли как на внешнюю, так и на внутреннюю политику. Страна жила и работала, можно сказать, по инерции.
Выступления Генерального Секретаря Леонида Ильича Брежнева на периодических партийных съездах воспринимались как юмористические номера, разбавляющие нудные и бессмысленные доклады партийных номенклатурщиков.
Особенно смешило народ, когда в текстах речей Брежнева попадались труднопроизносимые слова. Одним из таких было слово «систематический», которое из уст советского руководителя звучало как «сиськи-масиськи».
Политической сатиры в нашей стране в те времена не было, но зато ходило множество анекдотов. Одним из самых популярных был анекдот о Брежневе, когда ученика в школе XXI века спрашивают: «Кто такой Леонид Ильич Брежнев?» А он отвечает: «Мелкий политический деятель времён Аллы Пугачёвой».
И ведь анекдот оказался пророческим. А ещё в то время шутили: «Кто это сидит и сочиняет анекдоты? Кто сидит, тот и сочиняет».
И всё-таки, несмотря на серьёзность внешней политики и закрытость границ, именно в 70-е годы наши власти позволили первую массовую эмиграцию. В результате такого решения русско-еврейский бомонд из Москвы, Ленинграда, Одессы отправился в Землю Обетованную. Правда, большинство эмигрантов не задержалось в Израиле, а перебралось в США и Западную Европу. Оставшиеся же в Советском Союзе продолжали мечтать о красивой и сытой западной жизни, благоустроенных частных домах и роскошных импортных автомобилях.
Но существующая реальность возвращала на землю и заставляла, прежде всего, заботиться о «хлебе насущном».
В магазинах, по-прежнему, особо ничего не было. Если что-то стóящее «выбрасывали», то это «что-то» быстро заканчивалось. А очереди оставались.
Но, как известно, «голод – не тётка…» И наши люди стали решать вопросы снабжения самостоятельно: в свободное от работы время выезжали за продуктами в Москву и Ленинград. Это явление позже назвали «колбасными электричками».
Но главными источниками питания стали пресловутые «6 соток» – небольшие участки земли, выделенные государством для возделывания и выращивания на них овощей и фруктов. А жители сельской местности могли себе позволить и подсобное хозяйство в виде кур, гусей, поросят и коров. У многих городских жителей оставались родственники в деревнях, и значительная часть съестного всё-равно перекочёвывала в города.
По большому счёту, голодных и нищих в стране не было, любую проблему можно было решить.
Да и вообще, НАРОД, который пережил страшную захватническую войну, выжил в этой войне и победил – НЕ ИСПУГАТЬ НИ ЧЕМ!
Что-то я отвлёкся от темы. Вернёмся к нашим «баранам».
– Заметьте, не я это сказал, – съязвил Субъект в Чёрном.
Итак, встреча Нового, 1974, года и стала отправной точкой моих отношений с Марго. Думал ли я в то время всерьёз о женитьбе, о создании семьи? Наверное, нет. Мне было всего 20 лет, и я ещё только-только начинал ощущать свободу взрослой самостоятельной жизни.
Ситуацию можно описать образно фразой из кинофильма «Большая перемена»: «Вот так ходишь в школу, ходишь, а потом – бац – и вторая смена».
В общем, с одной стороны, я понимал желания и страхи Марго, а с другой – как-то не очень хотелось в таком молодом возрасте, не познав жизни, не повидав мир связывать себя по рукам и ногам.
Но народная мудрость гласит: «Как встретишь Новый год, так его и проведёшь». Соответственно, большую часть года я был вынужден оказывать знаки внимания, ухаживать и всячески развлекать Марго, лишь бы не видеть в её глазах огорчение или обиду. В конце концов, осень мы поженились, так сказать, в результате непреодолимых обстоятельств.
– Так, так. Наконец-то, что-то пикантное, – среагировал Субъект в Чёрном. – На ум сразу приходит пошленький анекдот. После первой брачной ночи жених говорит невесте: «Дорогая, почему не сказала, что ты – девственница? Я бы так не торопился». Невеста в ответ: «Милый, ты так торопился, что я не успела снять колготки».
– А я, сударь, думаю, что женившись, он просто поступил как честный и порядочный человек, – высказала своё мнение Личность в Белом.
Вы оба неправы. Непреодолимые обстоятельства заключались в том, что за девять месяцев наших букетно-конфетных отношений Марго так обработала меня и всё наше окружение, что других вариантов, кроме заключения брака, не возникало ни у кого. Фактически, она меня на себе женила.
– Ну, и что в этом странного, – продолжила Личность в Белом. – Это закономерно и очевидно. Выбирает всегда женщина мужчину, а не наоборот. За продолжение рода отвечает, в первую очередь, женщина. И этот древний инстинкт подсказывает ей, какой мужчина наиболее подойдёт для производства потомства. Это – закон природы, а с ней не поспоришь. Скорее всего, твои человеческие качества, способности и внешние данные определили её выбор, а женская сущность создала необходимый напор.
И вообще, если женщина чего-то захочет, она всегда своего добьётся.
– Я не понял, Вы хотели меня утешить или дали понять, что выбора у меня не было?
– Как бы сказал наш с Вами друг, – ответила Личность в Белом, указав на Субъекта в Чёрном, – свобода выбора существует всегда.
– Не стоит отвечать за меня, – парировал Субъект в Чёрном. – Тем более, в моём присутствии.
Я думаю, что дело было не в женском инстинкте, а в её возрасте и мещанских традициях общества того времени. Ведь одинокая девушка в двадцать с небольшим лет считалась, практически, старой девой, и перспектива устроить свою личную жизнь таяла на глазах.
Так что, свобода моя закончилась, едва начавшись, похоронив при этом все детские мечты и призрачные желания юности о безграничных возможностях самостоятельной жизни.
Глава 18. «Ледниковый период»
«Человек не понимает, что каждый день у него есть всё для исполнения мечты»
Наверное, семидесятые годы двадцатого века можно назвать малым «ледниковым периодом» и в прямом, и в переносном смысле. По крайней мере, так было в нашей стране. Я помню, что в это десятилетие зимы были довольно холодными, да и летом особой жары не наблюдалось. Тоже самое происходило и в социальной жизни: обыденность и рутина достигли своего дна. Месяцы состояли из череды одинаковых дней, ежегодные события повторялись с пугающей однотипностью. Это – как навязчивый ритуал, сравнимый, разве что, с óбразным описанием этапов прохождения праздничных мероприятий: выступление, награждение, концерт, банкет, вытрезвитель.
Словно обитатели большого замёрзшего болота, находящиеся под толстым слоем льда, мы пребывали в состоянии своеобразного анабиоза. С одной стороны, жизнь была стабильной и предсказуемой, что создавало иллюзию благополучия, а с другой, это мешало развитию и общества, и отдельного человека.
Но свет от яркого солнца может пробиться и через лёд. Так и западные влияния пробивались сквозь толщу закрытых границ. И главным таким влиянием была музыка, потому что музыка всегда вне политики, хотя партийные функционеры так не считали.
Конечно, все новости сначала приходят в столицы, оттуда расходятся по провинциям и дальним окраинам, словно круги по воде. Так, вместе с популярными исполнителями из стран близкого нам соцлагеря, такими как Карел Готт, Дин Рид, Марыля Родович, Радмила Караклаич, в нашу страну проникали записи песен уже культовых к тому времени западных групп «The Beatles», «The Rolling Stones», «Led Zeppelin», а к концу семидесятых годов появились пластинки и магнитофонные записи «ABBA», «Boney M» и «Dschinghis Khan».
Хотя, к слову сказать, были у нас и свои музыканты, не жалованные властями: Владимир Высоцкий, Александр Галич, Юрий Визбор.
В крупных городах «подкованные» радиолюбители могли ловить зарубежные радиостанции, вещавшие для нашей страны и на русском языке – «Голос Америки» и «Радио „Свобода“». У нас они считались «запрещённой вражеской пропагандой», и за их прослушивание могли дать реальный тюремный срок.
Однако зима не бывает вечной, и постепенно приходит весна. Дряхлеющим представителям Центрального Комитета правящей партии становилось труднее удерживать привычный режим. Идеология слабела, доказывая свою несостоятельность, устои расшатывались, и начала ощущаться свобода. Конечно, не полная, но, образно говоря, уже можно было вздохнуть.
Наверное, в консервативной, устойчивой среде семидесятых была своя прелесть, но нам, молодым, хотелось другой жизни.
Лучшим приложением этой фонтанирующей творческой молодёжной энергии стали кинематограф и театр. Особенно популярны были «Театр на Таганке» и «Театр Ленинского Комсомола», который в народе прозвали «Ленком». Всем хотелось увидеть Высоцкого в «Гамлете» на «Таганке» и Караченцова в рок-опере «Юнона и Авось» в «Ленкоме». Но купить в кассах билеты на эти спектакли было практически невозможно. Зато их можно было приобрести в трѝдорога у спекулянтов, которых к тому времени развелось пруд-пруди.
Но было ещё одно направление для приложения сил молодёжи – стройка века «Байкало-Амурская магистраль». Сюда зазывали романтиков, жаждущих приключений.
Большие проекты – это, конечно, дело хорошее и перспективное, но после неудачного освоения целинных земель, обживать Сибирь с её непроходимой тайгой казалось малопривлекательным и авантюрным занятием.
Во все времена были люди, готовые вытерпеть трудности и неудобства ради хорошего заработка, но мало кто решался поехать на «БАМ» «…за туманом… и за запахом тайги».
Что же касается меня, то через год после свадьбы у нас с Марго родилась дочь. Марго назвала её Зиночкой, но я считал, что в перспективе сочетание имени с отчеством – Зинаида Парамоновна – будет звучать как-то нелепо. Хотя, видимо, и любое другое имя в сочетании с таким отчеством звучит, в общем, не очень.
– А почему назвали тебя таким редким именем? – поинтересовался Субъект в Чёрном.
– Я точно не знаю, но вроде кто-то из родственников отца носил это имя. Однако оно не самое странное. Например, в двадцатые годы часто детям придумывали имена, связанные с революционной тематикой: Октябрина, Кима, Владлен. А в сравнении с Даздравпермой, имя Парамон вполне сносное.
– Это что за галиматья такая? – спросил Субъект в Чёрном.
– Да здравствует Первое Мая! – ответил я.
После рождения Зиночки, Марго стала спокойнее, мягче и женственней. Теперь у неё были необходимые атрибуты для общепринятого социального статуса: муж, семья, дом. После свадьбы нам выделили небольшую комнату в нашем смешанном общежитии, которая на многие годы и стала для нас домом.
В трёхлетнем возрасте Зиночку приняли в детский сад, а Марго вернулась к работе. Ничего особенного в этот период не происходило. Мы жили так же, как и все, как наши соседи, наши друзья, как все в городе и, наверное, в стране.
– Ну, что ж, ничего травмирующего, на мой взгляд, в этом периоде нет, – подытожила Личность в Белом.
– Возможно, коллега, Вы и правы, – поддержал её Субъект в Чёрном. – Однако покой и стабильность удобны для старости, а в молодости нужно гореть, бороться, ошибаться, быть в поиске и движении. Даже, если семья. Вместе с семьёй развиваться, расти, выстраивать жизнь.
А болото… Оно всегда и везде болото. Даже, если в нём сыто, тепло и уютно…
Глава 19. Ветер перемен
«Если Вы стали для кого-то плохим, значит, Вы делали для него слишком много хорошего»
И вот наступили восьмидесятые…Уже даже не «оттепель», а, скорее, «весна». Подул ветер свободы и надвигающихся перемен.
Эти годы были наполнены самыми противоречивыми событиями.
Одним из первых таких событий стала «Олимпиада-80». Наша страна впервые в истории приняла эстафету проведения всемирных Олимпийских Игр. И местом их проведения стала Москва.
Ещё в середине семидесятых годов началось строительство крупных спортивных сооружений и социальной инфраструктуры. Очень важно было продемонстрировать всему миру, что мы – прогрессивная, развивающаяся и успешная страна.
В преддверии московской олимпиады даже строительство «БАМа» отошло на второй план. Вся страна жила ожиданием этого удивительного события. Несмотря на то, что несколько стран – наших антагонистов – бойкотировало московскую олимпиаду из политических соображений, ничто не могло омрачить радостного настроения и успешного проведения грандиозного праздника.
На летнюю олимпиаду в Москву съехались представители разных стран и национальностей. Красочное действо открытия олимпиады напоминало оживший пёстрый восточный ковёр.
Но апофеозом праздника стало торжественное закрытие Олимпийских Игр в Москве, особенно, трогательное прощание с талисманом олимпиады под песню А. Пахмутовой и Н. Добронравова «До свиданья, наш ласковый Миша».
А спустя несколько дней после окончания Олимпийских Игр страна узнала о внезапном уходе из жизни Высоцкого. И разноцветная солнечная столица вмиг превратилась в огромную тёмную тучу, следующую за гробом великого поэта и артиста к месту его последнего земного приюта.
Потом снова были весёлые времена. Мы вместе с друзьями отмечали большие праздники и продолжали ходить на демонстрации, а вечерами, время от времени, ходили с Марго на дискотеку. Ведь мы всё ещё были молоды, и радовались жизни.
Зиночка подрастала, и осенью 1981 года пошла в первый класс. Жизнь шла своим чередом. А потом в стране начались траурные события, названные позднее «пятилеткой пышных похорон».
В ноябре восемьдесят второго скончался бессменный Генеральный Секретарь Леонид Ильич Брежнев, и на экранах всех телевизоров появился балет «Лебединое озеро», а также другие не очень весёлые произведения.
Впоследствии именно «Лебединое озеро» стало символом трагических событий в нашей стране.
Через год умер и следующий «кремлёвский старец», выбранный Центральным Комитетом на место руководителя государством. Потом был Андропов, который пытался «закручивать гайки», чтобы КГБешными методами «вернуть в стойло» тех, кто уже почувствовал ветер свободы.
Помню, как представители «органов» в транспорте, магазинах и кинотеатрах требовали у граждан документы, пытаясь выловить бездельников и тунеядцев.
Честно говоря, нашего окружения эти мероприятия не коснулись, так как мы в нерабочее время редко куда ходили. Но, в то же время, в крупных городах росло протестное движение. И вскоре нишу ушедшего Владимира Высоцкого занял певец Виктор Цой со своим страстным призывом: «Мы ждём перемен!»
И эти перемены не заставили себя долго ждать. В 1985 году на последнем в истории Советского Союза съезде Коммунистической партии очередной, но более молодой руководитель нашего государства Михаил Сергеевич Горбачёв провозгласил новый лозунг: гласность и перестройка.
И всё завертелось. Очень скоро повсеместно появились всевозможные кооперативы и разного рода частные предприниматели. «Органам» пришлось ослабить свою «мёртвую хватку» по отношению к творческому и торгующему люду.
Понемногу открывались границы, и в нашу страну, вместе с импортными товарами просочились эротика и порнография. На телевидении возникло много интересных разноплановых передач, начали открыто пародировать руководителей и высмеивать их пороки. К молодёжным и интерактивным программам добавились и международные телемосты. Во время одного из таких телемостов участница с нашей стороны заявила о том, что у нас секса нет. И насмешила тем самым весь мир.
Конечно, секс у нас был, просто не принято было об этом рассказывать. И это правильно, потому что интимные отношения нужно хранить втайне от окружающих, как это всегда полагалось.
– Извини, бога ради, что вынужден тебя перебить, – прервал мои размышления Субъект в Чёрном. – Мне хотелось бы кое-что уточнить.
– Ну, как же, как же. Любимый «конёк», – съехидничала Личность в Белом.
– Ты говоришь, что секс в стране всё-таки был, – продолжил Субъект в Чёрном. – А как на счёт ваших с Марго отношений?
Я думаю, что у нас были такие же отношения, как и у большинства. Когда к женщине привыкаешь, то природа сама по себе реагирует. А что касается технической стороны и экспериментов, то Марго всегда была сдержанна и консервативна. Думаю, у неё были комплексы в отношении своей фигуры, особенно, когда она поправилась после родов. Я же на экспериментах не настаивал, боясь, что она может это неверно истолковать, подумать, что я ей изменяю или посчитать меня извращенцем.
– А всё-таки, изменял? – не унимался Субъект в Чёрном. – Ну, хоть разок?
Только в мыслях. Хотя ситуации были неоднозначные, особенно в командировках. Но я толи боялся, толи мне было стыдно, а может быть опасался, что с другой женщиной мне будет лучше и придётся либо с Марго разводиться, либо жить с чувством разочарования.
– Ну, вот и цветочки – заключил Субъект в Чёрном. – Не осуществившаяся половая идентификация привела к неудовлетворённости личной жизнью и нарастающему разочарованию. Отсюда зажатость, несмелость и ложный стыд. А ведь после родов женщина только просыпается, и ей физиологически необходимы и ласки, и телесные ощущения.
Значит, я всё делал не так?
– Возможно, если бы ты был к ней внимательнее и терпеливей, – продолжил Субъект в Чёрном, – старался тактично её этим заинтересовать, то, вероятно, ваша совместная жизнь была куда более удачной и полноценной.
А может всё так случилось, потому что я изначально её не любил, да и она не испытывала ко мне пылких чувств?
– Любовь не всегда появляется с первого взгляда. Порой, могут пройти годы, прежде чем она зародится. Любовь – чувство объединяющее и созидающее, и его можно взрастить, если видеть в другом человеке, прежде всего, достоинства и прощать ему недостатки. Всегда есть шанс попробовать вновь, с учётом совершённых ошибок.
Но, видимо, это ещё не вся исповедь?…
Глава 20. Метаморфозы
«То, что лежит за нами, и то, что лежит впереди нас, несравнимо менее важно, чем то, что лежит внутри нас, ибо человек является тем, о чём он целый день думает»
Словно разогнавшийся паровоз, «перестройка» набирала свои обороты. Порой мне казалось, что мы неожиданно для себя очутились в совсем другом государстве, о существовании которого не догадывались.
В советские времена была песня с такими словами:
И хотя в песне речь шла о «стране детства», но этими словами можно было бы описать ощущение от происходивших в то время разноплановых изменений.
А ещё события тех лет можно сравнить с изречением идеолога социализма, бывшего идола и вождя Владимира Ильича Ленина: «Революция, о которой так долго говорили большевики, свершилась!»
И в данном случае эти ленинские слова были куда более к месту и времени, чем после свержения Временного Правительства осенью 1917 года путём военного переворота.
Революция произошла в умах, и это более верный способ любых изменений. Такую революцию можно сравнить с появлением солнца после долгих пасмурных дней.
Было удивительно осознавать, что руководители государства показали своё человеческое лицо. Стало модным «ходить в народ», и нам регулярно показывали по телевизору, как новый правитель встречался то с заводскими рабочими, то с тружениками полей, пытаясь им объяснить смысл «перестройки» и грядущие перспективы, а слова «мЫшление» и «консенсус», часто звучавшие в его речах, быстро осели в юмористических монологах.
Я понимаю, конечно, что посыл был хорошим, но хотелось ещё и конкретных созидательных дел.
Но, как известно, любая медаль имеет две стороны. С одной стороны, свобод стало больше, исчезла необходимость оглядываться по сторонам, собираться на кухнях и жить по принципу «как бы чего не вышло». Можно было стремиться в будущее с высоко поднятой головой. А с другой стороны, с окончанием практики «пятилеток» в народном хозяйстве страны, из магазинов начали исчезать социально значимые продукты и товары первой необходимости, которые были доступны даже в трудные послевоенные годы.
Поделиться книгой: