Помоги проекту - поделись книгой:
– Согласен, – кивнул Всеслава и одним движением руки отослал всех из палаты.
Остался только один человек, так же, как и раньше, стоящий неподалёку, засунув руки в широкие рукава своей просторной одежды чёрного цвета, расшитой золотыми крылатыми змеями. А человек был примечательный. Желтое лицо, узкие раскосые глаза и тоненькие вислые усы. Видать, это и есть тот басурманин, о котором говорил отец.
– Он нам не помешает, – проговорил князь. – Это мой советник Ван из далёкой восточной Поднебесной империи.
– Вам виднее, – согласился Иван.
– Присаживайся на скамью и рассказывай.
Иван закончил. Князь опустил голову и глубоко задумался. Ван так и стоял с непроницаемым лицом, и было непонятно, о чем он думает.
– Ты хочешь сказать, что отец приказал тебе залезть в мой сад и украсть эти плоды? – наконец проговорил Всеслав.
– Нет. Он попросил нас привезти эти яблоки. Просто мы с братьями подумали, что добровольно вы нам не отдадите. Поэтому я решил их украсть.
– Ну, во-первых, этот плод называется гранат. Его саженцы привёз сюда Ван. А во-вторых, как вы могли подумать, что я не выполню просьбу своего старого товарища по детским играм?
– Товарища?
– Да. Наши отцы очень дружили и часто встречались на пирах и охотах. Ну и брали нас с собой, когда мы стали постарше.
– Так, что, ты отдашь мне эти плоды и отпустишь?
– Нет.
– Почему?
– Во-первых , ты – вор. И меня никто не поймёт, если я отпущу вора. А во-вторых, нет никаких молодильных яблок, как и гранат, слив и прочих груш.
– Но, как же вы?
– Ты хочешь сказать, почему я так молодо выгляжу? Это всё благодаря моему советнику Вану. Он много знает и ему открыты тайны жизни и смерти. Одним и тем же веществом он может убить или поднять на ноги мёртвого. Если бы ты пришёл ко мне и открыто попросил бы помочь отцу, я бы пригласил бы его к себе и, уверяю тебя, через пару месяцев ты бы его не узнал.
– Так что же делать?
– Я подумаю. А пока тебе придётся посидеть в темнице. Не обессудь, но ты вор. Стража! Увести!
В палату вошли вооружённые стражники и взяли под руки Ивана.
– Мне им заняться, княже? – с вожделением просипел палач.
– Нет. Поместите в темницу посуше, выделите тюфяк и кормите хорошо. Я ещё не решил, что с ним делать.
Темница была действительно гораздо уютнее. Слой соломы на полу потолще, вдоль стены широкая лавка, на которой лежал тюфяк и, самое главное, под мощным сводчатым потолком было маленькое окошко, через которое пробивался свет. Хоть не кромешная тьма. Иван присел на лавку и пригорюнился. И было от чего. Задание отца не выполнил, да ещё и опозорил его, став для всех вором. Братья и не почешутся. Так и будут дожидаться, когда отец преставится. Да и у самого судьба неизвестная. Что там надумает Всеслав? Отпустить не может. А, вот, показательно голову с плеч прикажет снять, чтобы другим неповадно было, это вполне. Он может. Человек решительный.
Скажу честно, я расстроился. Такая авантюра сорвалась! Игнатьич, конечно, вздохнул с облегчением, когда катер вернулся в багажный отсек флаера. Ему моя затея с самого начала была не по вкусу. А парня жаль. Хороший был пареньёк, ответственный. Братья наплевали на волю отца, а он не отступился. До конца пошёл. Вот только сглупил, ветку дёрнул. И сдалась ему эта ветка! Катер же сканировал сад, сигнализацию обнаружил и предупредил его. Эх, парень, парень! Всеслав – князь резкий и жёсткий. Да и законы у него в княжестве гуманностью не отличаются. Можно было бы, конечно, попытаться вытащить его из застенков. Да, только, в этом случае не сносить нам головы от начальства. Высылка в наше время и увольнение. В конце концов, пусть сами разбираются.
Для порядка, конечно, подежурили пару дней возле Китежа. Тем более, что у князя действительно оказался интересный сад. Откуда у него этот китаец появился – неизвестно, но умудрился он культивировать в этом климате даже гранаты, персики и мандарины с лимонами. И, судя по всему, сильно разбирался в нетрадиционной китайской медицине. Вон, как Всеслав окреп и помолодел. А лет пять назад развалюхой был. Я-то помню. Наблюдали, как он в своём княжестве пытался оптимизировать сельское хозяйство. Видать, сопоставил простой народ сад с невиданными фруктами и чудесное омоложение князя, вот и появилась версия с молодильными яблочками. А парень бедный повёлся.
Через пару дней решили, что сидеть тут, больше смысла нет, и поехали дальше. А там уже затянули текущие дела, и история с Иваном царевичем и серым волком как-то вылетела из головы. Правда, втык за контакт первой степени я от начальства получил. Да и Игнатьичу досталось. Усадили нас на базе и временно запретили выезды. Но это так, не страшно. По опыту знаю, что максимум через неделю начальство отойдёт от праведного гнева, и мы опять выскочим во внешний мир. Так бы всё и забылось, если бы эта история не получила неожиданного продолжения.
Через неделю опять загремели засовы, окованная железом дверь распахнулась, и в проём заглянула упитанная красная рожа.
– Эй, арестант! Сбирайся ходче! Княже пред свои светлы очи требует.
Теряясь в догадках, Иван подскочил на лавке, быстро сунул ноги в свои сафьяновые сапожки, на которые с вожделением поглядывали стражники, и поспешил на выход, на ходу выдёргивая из волос соломинки. То, что руки не связали, да и вели не так строго и жёстко, как в первый раз, обнадёживало. Но всё равно, ничего хорошего княжич не ждал.
Князь встречал его в престольной палате, сидя на парчовом троне, в окружении многочисленной челяди. Одних бояр в своих высоких бобровых шапках было четверо. Рядом, за низеньким столиком приткнулся дьяк, занесший очиненное перо над свитком. У самого трона воинственно топорщил рыжую бороду воевода, а немного в стороне неприметной тенью стоял Ван.
– Ты – вор, – без предисловий начал Всеслав. – По нашим законам за посягательство на имущество князя полагается смертная казнь.
Князь замолчал, то ли для того, чтобы передохнуть, то ли для того, чтобы придать больше веса своим словам. Иван нервно сглотнул горький ком, застрявший, неожиданно, в горле.
– Но, есть один выход из этого положения, – наконец продолжил Всеслав.
– Какой выход?
– В двух дня езды на восход начинаются проклятые земли. Там, в этих землях, стоит полуразрушенный храм. Ван говорит, что в нём есть бронзовая табличка, на которой изображены крылатый конь и девушка неземной красоты. А на другой стороне таблички – письмена иноземные. Мудрость там изложена древняя, и, по словам Вана, очень важная. Так вот, привезёшь табличку, отпущу домой тебя, да ещё и одарю. Ну, что, берёшься?
– Куда деваться? Берусь. Дозволь вопрос, княже.
– Дозволяю. Спрашивай.
– А почему ты туда не отправил кого-нибудь из своих слуг?
– Отправлял. Да только ни один из них не вернулся. Проклятые земли потому и зовутся проклятыми, что оттуда живыми не возвращаются. Чего это ты побледнел? Или ты думал, что я тебе плёвое задание дам? Нет, добрый молодец. За свои дела отвечать нужно. Или на плаху прямо сейчас хочешь?
– Нет. Я поеду. Когда выезжать?
– Сразу после того, как дашь мне клятву, что не попытаешься сбежать и искать защиты у своего отца. Надеюсь, княжеский сын – хозяин своему слову?
– Хозяин. Вот, только коня у меня нет.
– А на чём ты сюда приехал?
– На коне, – решил скрыть своё путешествие на Сером Волке Иван. – Я его недалеко от города оставил, а в город пешим проник. А теперь, через столько дней, вряд ли найдешь его там. Ищи – свищи его. Или волки съели, или увёл кто.
– Дам я тебе коня, так и быть. Ну, что, едешь?
– Еду, – вздохнул парень.
Клятву он принёс тут же, после чего его вывели во двор, где уже ждал оседланный конь и его оружие, которое у него отобрали, когда ловили в саду. Ван, всё так же молча, вложил ему в руку кусок телячьей кожи, на которой схематически был изображён храм и примерное место, где нужно искать табличку.
– Езжай в ту сторону прямо всё время, – пробасил воевода, лично приторачивая к седлу торбу со снедью. – С дороги не сворачивай. А там, дальше, тебе любой скажет, где эти проклятые земли. Ну, удачи тебе, княжич. Кто знает, может, и вернёшься оттуда.
Не отвечая, Иван пришпорил коня и поскакал со двора. По городу тоже проехал не задерживаясь. Хоть и мелькнула мысль поесть чего-нибудь вкусного в харчевне, но больше торчать тут он был не намерен. Лучше предастся чревоугодию в первом попавшемся трактире на дороге. Такой трактир подвернулся уже под вечер, что оказалось как нельзя кстати. Можно было и переночевать. Трактирщик не торопясь вышел в зал харчевни, но, моментально угадав намётанным глазом статус гостя, расторопно подбежал и, угодливо кланяясь, провёл княжича в самые лучшие покои.
К границе проклятых земель Иван подъехал уже к вечеру следующего дня. То, что это именно проклятые земли, сомнений быть не могло. Уродливые деревья, кусты, которые издали можно было принять за сказочные чудовища, тянущие свои скрюченные руки, лёгкая дымка, стелющаяся пол земле, полное отсутствия зверья и птиц и запах болотной гнили. Да. Это точно они. Конь занервничал и стал упираться, отказываясь идти дальше. Некоторое время его ещё удавалось понуканиями заставить двигаться вперёд, но в какой-то момент он встал, как вкопанный и просто дальше больше не пошёл.
Иван слез с седла, закинул торбу за спину и оглянулся, ища, где бы привязать коня, когда что-то в кустах шевельнулось. Конь заржал и помчался прочь, рванув повод из рук так, что чуть не вывихнул плечо.
– Опять без коня остался, – пробормотал княжич, потирая руку. – И что же мне так не везёт в последнее время?
Как бы то ни было, а дальше придётся идти пешком. Иван вздохнул, вытащил меч и, выставив его перед собой, пошёл вперёд. Было страшно. Дымка стала подниматься и, вскоре, достигла уровня колен. Обстановка давила на нервы и заставляла вздрагивать от каждого шороха. Что-то мелькнуло в туманной дымке и заставило парня напрячься. Вот, ещё раз, в ветвях кустарника. Что бы это могло быть? Местность мёртвая. Не то, что птиц или зверья, мошкары нет. Иван приблизился к кусту, раздвинул кончиком меча ветви, и тут что-то тёмное и бесформенное бросилось ему прямо в лицо. Княжич рефлекторно прикрыл лицо рукой, отмахнулся клинком и отскочил в сторону.
Почва под ногами поехала. Парень заметался, пытаясь уйти с зыбучей поверхности, почва стала проседать быстрее, а потом просто обрушилась вниз, увлекая за собой и Ивана. Падение было стремительным и, если бы под ним не оказалась куча рыхлого грунта, упавшего на дно вместе с ним, то результат мог быть плачевным. Отплёвываясь, княжич поднялся и, глянув на пятно неба высоко вверху, огляделся. Света было мало, но стало ясно, что он находится в старом, очень старом тоннеле, пол, потолок и стены которого выложены грубым камнем. Отлично. Не везёт, так во всём. И как теперь выбираться? Наверх – не вариант. Тут без чужой помощи не вылезти. Значит, нужно идти под землёй. Глядишь, и выход где-нибудь найдётся. Только, вот, с гмурами нежелательно встречаться. Вообще-то, этот подземный народец не особо опасен. Но людей недолюбливает, поэтому пакость какую-нибудь сделать может. Тоннель, например, обвалить. Кто знает, может, они и его сделали. Тогда точно недовольны будут, что человек здесь ходит. А с подземной змеёй вообще встречаться не хочется. Эта тварь смертельно опасна. Сожрёт и не подавится.
С направлением движения определился легко. Просто пошёл примерно в ту же сторону, куда шёл и раньше. Тем более, что в этом направлении пол шёл на подъём. Кто знает, может, тоннель и выведет на поверхность. Свет, падающий через горловину ямы, далеко не распространялся, и, вскоре, Ивану пришлось идти в кромешной темноте. Только заплесневелые каменные стены под рукой, звук капающей воды, шорох осыпающегося мха и затхлый плотный воздух. Ещё в темнице княжич заметил, что в кромешной темноте время, словно останавливается. Непонятно, как долго находишься в ней: час, два или сутки. Так и здесь. Сколько он шёл по этому тоннелю, Ваня не помнил. Несколько раз останавливался, присаживался на пол и отдыхал, прихлёбывая из фляги ключевую воду и отщипывая на ощупь кусочки каравая.
Вскоре, впереди что-то забрезжило. Не то, чтобы свет, а так, словно темнота просто стала светлее. Но, всё равно, двигаться стало гораздо легче. Наконец, Иван вышел к небольшому прямоугольному лазу, за которым оказался деревянный квадратный в сечении сруб, уходящий вверх. Похоже, это заброшенный высохший колодец с кучей мусора на дне. И, судя по всему, наверху был поздний вечер или раннее утро. С трудом, упираясь в бревенчатые стены и используя кинжал, княжич выбрался на поверхность. И всё-таки, это утро. Пока выбирался, небо посерело, звёзд стало меньше, и на землю упал утренний туман. Сразу стало неуютно и сыро. Неподалёку обнаружились какие-то развалины, и парень поспешил туда, надеясь найти укрытие, чтобы хоть немного передохнуть в более-менее сухом месте, развести костёр и поесть что-нибудь горячее.
Такое место вскоре нашлось. Это была вторая по счёту комната. Каменные стены, высокий, сравнительно целый, сводчатый потолок, проросшие сквозь оконные проёмы деревья и заваленный всяким хламом и мусором пол. Быстро натаскал веток, развёл небольшой костерок и, наконец, блаженно улыбаясь, протянул руки над костром. Хорошо-то как! Можно и горяченького чего-нибудь приготовить. Да и вздремнуть не мешало бы.
Ивана разбудил шорох. Вскочив, он заметил стайку крыс, бросившихся наутёк, испугавшись резкого движения. За окнами был уже день. Ярко светило солнце, и стоило, всё-таки, разобраться, где он находится. Наскоро подкрепившись, княжич выбрался из развалин и, наконец, посмотрел на них при свете дня. Не может быть! Это был тот самый древний храм, к которому он направлялся. Сомнений быть не могло. Сводчатая, полуобвалившаяся арка над главным входом, две целых колонны, одна, упавшая, разломанная пополам, шпиль, опасно накренившийся и обломанный у самого навершия и ноги какой-то статуи в нише восточной стены. Всё так, как рассказывал Ван. Вот так повезло! Пройти под землёй к самой цели, это дорогого стоит.
Быстро определившись, парень достал кусок телячьей кожи с нарисованной схемой и направился к главному входу. Храм был прекрасен даже в таком запущенном виде. Интересно, кто его построил и почему забросили? Хрустя битым камнем, Иван углубился в анфиладу комнат, потом, следуя схеме, повернул направо, поднялся по опасно шатающейся каменной лестнице на второй этаж и вышел в огромный зал. Даже такая облупленная, со следами плесени и пятнами лишайника, роспись на стенах поражала своей красотой. Посреди зала стояло возвышение с рамкой наверху. А в рамке была закреплена почерневшая от времени прямоугольная металлическая плитка величиной в локоть. Княжич вытащил её из рамки и протёр от грязи, пыли и паутины. Проступили очертания какого-то рисунка.
Он поднёс табличку к окну и увидел изображение прекрасной девушки, удерживающей под узцы вставшего на дыбы коня. Ещё не веря своей удаче, он перевернул пластину и увидел, что обратная сторона буквально испещрена какими-то палочками и чёрточками, перекрещивающимися и соединяющимися немыслимым образом. Похоже, это и есть те самые иноземные письмена. Завернув находку в холщовую тряпицу, Иван упрятал её в котомку и, вернувшись к месту своего отдыха. Уж отдохнуть перед дальней дорогой стоило бы. Поев, княжич поудобнее улёгся и задремал с чувством выполненного долга. Правда, ещё нужно выбраться отсюда. Тем же подземным ходом воспользоваться не получится. Пройти-то можно, а вот выбраться на поверхность на том конце тоннеля – никак. Там глубоко, да и края осыпаться будут. Придётся уезжать по верху.
Кошмарный вой подбросил его на месте. Сна, как и не бывало. Выхватив меч, Иван подскочил к окну и увидел приближающееся к храму трёхголовое чудище. Все три головы на гибких шеях были опущены низко к земле. Змей Горыныч пожаловал. А княжич, признаться, не верил в сказки. Думал, что выдумки всё это. А тут собственной персоной. Точно учуял дух человеческий. Вон, вынюхивает след на земле. Да ещё и костёр. Дым на много вёрст учуять можно. А уж звериным нюхом и подавно. Прятаться поздно. Змей уже учуял жертву и не упустит. Значит, нужно встретить его достойно.
С мечом наперевес парень выскочил в оконный проём и сразу атаковал чудище. Почувствовав опасность, Змей начал разворачиваться, вскидывая головы, когда сверкающая сталь клинка перерубила длинную змеиную шею справа. Из обрубка вырвалось пламя, и зверь взвыл ещё сильнее и затрясся всем своим телом. Не теряя времени, Иван перескочил на другую сторону и рубанул по левой голове. Горыныча затрясло ещё сильнее, вырывающийся из обоих обрубков огонь охватил среднюю голову, и она стала оплывать, теряя свои очертания. Зверь пожирает сам себя. Осталось добить его. Парень опять вскочил на его спину и вонзил меч в мягкое, проминающееся место посередине твёрдого панциря. Внутри что-то взвизгнуло, чудище дёрнулось в смертельной агонии и затихло. Пламя погасло. Только запах гари и потрескивание остывающей средней головы.
Выдернув клинок из тела Змея, Иван спрыгнул на землю и собирался уже вернуться к месту своей стоянки, как затрещали кусты и на площадку перед храмом выскочили аж две кикиморы, воинственно потрясающие своей длинной рукой с крюком на конце. Княжич метнулся перекатом вправо, пропустил мимо себя одну и рубанул ей по шишковатой голове. Там что-то затрещало, посыпались искры и кикимора застыла, словно статуя. Отлично. Убил с одного удара. А где вторая? Вон она, пытается убежать. Поняла, что ей не по зубам этот человек. Парень в три прыжка догнал нечисть и так же ударил мечом по голове.
Воздух пересекли яркие лучи, и над головой переломилась молодая сосна. Иван метнулся под защиту коренастого дуба. Над плечом опять прошёл луч, и в мощном стволе дерева появилась дымящаяся сквозная дыра шириной с кулак. Злыдни. Больше некому. Этого злого духа не видать, но он может многое. Навью Ваня пропустил. Слишком был увлечён схваткой со злыднями. Прыгнув от очередного луча в кусты, он только успел увидеть взметнувшуюся навстречу серую тень, а потом наступила темнота.
Сирена тревоги взбудоражила всю базу. Я помчался, лавируя между людьми, на место, положенное мне по штатному расписанию при обороне базы, на ходу приводя лучемёт в боевое состояние. Метание людей только с первого взгляда напоминало броуновское движение. Если приглядеться, люди быстро спешили занять позиции, не создавая паники и суеты. Моё место было неподалёку от командного пункта, поэтому всё, что там происходило, я мог спокойно видеть и слышать. А происходило там что-то интересное. Шевчук, наш научный руководитель, насмерть сцепился с Гуркиным, начальником охраны базы.
– Как? Вы мне объясните, как этот вандал мог попасть на территорию? – разорялся профессор. – Вы же мне клялись, что сюда мышь не проскочит! А он свободно проникает сюда и устраивает форменный разгром.
– Что вы на меня орёте? – отбивался полковник. – Охранный периметр функционирует, все системы исправны. Посадок напряжения не было, отключений тоже.
– Как тогда он оказался на территории?
– Не знаю. Это мистика какая-то! Как только он приблизился к периметру на двести метров, его сразу взяли на контроль. Охранные дроны следили за ним. А потом он исчез. Просто пропал.
– Вы в каком веке живёте? В одиннадцатом?
– В двадцать третьем.
– А рассуждаете, как местный тёмный крестьянин. Мистика, исчез…
– Но, что я поделаю, если это так? Телепортация натуральная! Там исчез, здесь появился.
Увлекшись подслушиванием, я подошёл поближе и, вдруг, на мониторе увидел размахивающего своей железкой нашего Ивана – царевича. Ого! Наш пострел везде поспел? Даже от Всеслава ушёл живым. Шустрый малый! Вскоре отбой тревоги всё-таки объявили, и я получил возможность пообщаться с Шевчуком. Профессор, конечно, всё ещё дулся на меня за мои проделки, но, всё же, мне удалось его разговорить. А выяснилось кое-что любопытное.
На учёном совете решили заняться древним храмом, находящимся внутри охранного периметра не так уж и далеко от базы. А храм действительно был любопытный. Он полностью не соответствовал ни одной культуре, находящейся в этих краях за всю историю. Комендант, для обеспечения научных работ, решил отправить уборочную машину, чтобы убраться вокруг строения. Ну, такой агрегат, что-то вроде гибрида мощного пылесоса с тремя шлангами и передвижного автоклава, тут же сжигающего всю засасываемую органику. Так вот, этот придурок набросился на уборочную машину, обрубил шланги и, пробив мягкий капот редуктора, заклинил ведущий вал. Так, что до кучи он ещё и двигатель сломал.
Вся система автоматизирована, поэтому сразу после сигнала о поломке к месту аварии выдвинулись два ремонтных робота со стрелой тельфера. Пока всю систему перевели на ручной режим управления, наш победитель пылесосов успел укокошить обоих роботов и сцепиться с охранными дронами. Более того, он умудрялся уворачиваться от боевых лазеров! После перевода на ручное управление, дроны отозвали и мягко вырубили хулигана при помощи полицейской системы задержания преступников. Задача стояла в том, чтобы взять Ивана живьём. Надо же, всё-таки, узнать, как проник сюда в обход охранных систем этот царевич. Или княжич? Не суть важно.
Ваня на допросе в партизана не играл. Быстренько рассказал, как и зачем попал сюда. Опять досталось Гуркину. И поделом. Надо же так опростоволоситься! Напичкать весь периметр охранными системами и всякими смертоносными штуками, и банально прошляпить старый подземный ход, ведущий под всем этим хитроумным технологическим великолепием. Зато пластина, за которой пришёл наш знакомый, произвела настоящий фурор. Это оказался сборник лечебных рецептов от самого Асклепия, древний артефакт, само существование которого всегда ставилось под сомнение. Да и сам Асклепий, или Эскулап – пол гречески, тоже фигура больше мифологическая и до этого времени считалась собирательным персонажем. Этакий бог, родившийся смертным.
Дальше – дело техники. Память просканировали и заменили воспоминание. Табличку, естественно, изъяли и распечатали на 3-D принтере для Ивана новую, ничем не отличающуюся от оригинала. Вывезли нашего нарушителя в бессознательном состоянии за периметр, усадили на коня, которого выделили из наших конюшен под причитания главного зоолога Саныча и отправили восвояси. А вот тут я мёртвой хваткой вцепился в Шевчука и, буквально, вымолил разрешение сопроводить нашего старого знакомого до самого места. Уж больно мне интересно было, чем всё это дело закончится. А с лошадкой вообще угадали. Такой конь для этого времени – просто сказочный скакун. Что делать? Других не было. Да, ещё я выпросил у Шевчука стимулятор функций организма. Вещь хорошая. Ваниному отцу точно пригодится. Пришлось распечатать на 3-Д принтере кривобокий флакончик толстого мутного стекла, имеющий хождение в эту эпоху.
Иван вздрогнул и проснулся. Конь всё так же шагал по лесной дороге, изредка наклоняя голову и срывая наиболее вкусный по его мнению, пучок травы. Надо же было умудриться задремать! Хотя, ничего удивительного после такого потрясения. До сих пор дрожь пробирает от воспоминаний о том, как выскочил из храма трёхголовый Змей Горыныч.
– Чую, духом человеческим повеяло! – проорал он, изрыгая языки пламени изо всех трёх пастей сразу. – Значит, будет у меня сегодня сытный обед!
– Не хвались раньше времени, чудище поганое! – прокричал ему в ответ Иван, чувствуя, как встают дыбом волосы под шлемом.
А потом была схватка. После того, как Змей хвостом вышиб парня из седла, конь в ужасе ускакал прочь, и схватку пришлось продолжить пешим. Жалко, конечно. Тем более, что конь не его. Всеслав вряд ли будет доволен тем, что его конь потерян. Княжич вертелся, как уж на сковородке, уворачиваясь от струй пламени, изрыгаемых Горынычем. Бились весь день. Пот гладом катился со лба и заливал глаза. Колени мелко дрожали от напряжения. После того, как Иван отсёк одну голову, Змей стал слабеть. После потери второй головы движения его замедлились, и парень, перепрыгнув через струи дымящейся крови, хлещущие из ран, рубанул по третьей. Оставив подыхать бьющуюся в агонии тушу, княжич вошёл под своды храма. Табличка стояла на возвышении в большом зале, а на заднем дворе стоял привязанный к коновязи прекрасный конь. Своевременная находка. Будет на чём назад вернуться.
На следующий день пути нашёлся сбежавший скакун. Он мирно щипал травку возле дороги, словно ожидая своего хозяина. Вот и хорошо. Будет, что отдать Всеславу, а то своего трофейного коня отдавать было жалко. Уж больно отличался он статью и красотой от остальных лошадок. Поистине царский скакун. Да и бежал, словно стрела, выпущенная из лука. Угольно чёрный, лоснящийся, длинноногий, с лебединой грациозной шеей и мощным поджарым торсом, он просто влюбил в себя Ивана. И имя сразу подобралось Ворон. Именно Ворон и никак иначе.
В Кижич въезжал утром, переночевав в трактире за городской стеной. Там же Ворона и оставил, решив не показывать его князю. Возле терема собралась огромная толпа. Каждый хотел посмотреть на человека, вернувшегося с проклятых земель живым. Иван приосанился, важно подъехал к красному крыльцу, спешился и поклонился князю.
– Выполнил я твою волю, княже.
– Ты привёз табличку?
– Да. Вот она.
Княжич отстегнул от седла котомку, вытащил оттуда табличку и протянул её Всеславу. Тот принял трофей и передал её Вану. Басурманин осмотрел табличку и кивнул головой.
– Что ж, – проговорил Всеслав. – Ты искупил свою вину. Теперь ты не пленник, а гость.
– Гостем быть у тебя – великая честь, – ответил Иван. – Но, всё же, разреши мне откланяться. Я беспокоюсь за своего отца.
– Понимаю. Ты можешь поехать после того, как о своей поездке расскажешь. И возьми вот это, – протянул князь небольшую торбу. – Это гранат. Угостишь отца. Привези его сюда. Ван им займётся. Через два месяца ты его не узнаешь.
О своих злоключениях Иван рассказал за трапезным столом. Слушали его внимательно. Никто так и не перебил. Только во время описания боя со Змеем Горынычем раздавались охи и ахи. А, вот, когда он закончил, тишина взорвалась гомоном десятка голосов. Люди бурно обсуждали рассказ, веря и не веря в то, что услышали. Княжич поднялся из-за стола и поклонился Всеславу.
– Спасибо, князь. Поеду я.
Поделиться книгой: