Спасти подполковника резерва

– Эй, пацаны, шумните из котельной Митрофаныча. Скажите, что Аркадий зовет.

Один из мальчишек, кивнув головой, скрылся за воротами. Минуты через три вышел мужичок – типичный русский работяга.

– Ну, что, Митрофаныч? Как дела?

– Ха, фирма веников не вяжет. Ты же знаешь, Аркадий, мое слово – закон. Я сказал: к теще, значит, к теще, а не на какой-нибудь футбол.

– О, молодец. Речь не воина, но мужа. Приятно слышать.

– Если вам охота по лесам побегать, то извольте. А я вас чин-чинарем доставлю, аккурат куда скажете. Водила-то ваш дорогу на пляж знает? Знает, как к офису проката подъехать?

– Так та хибара, где лодки на прокат дают, у них офисом называется?

– Ты только так в их присутствии не скажи: они, в смысле прокатчики наши, за такие слова крамольные в асфальт закатают. Объяснишь, Аркаша, как туда доехать, а потом вещички в лодки покидайте. Но в лодки те, что, на которых написано: “ Прокат. Санаторий“. Да ты не спутаешь – их всего две-то там и есть. Понял?

– Понял. Не дурак.

– Тогда валяй. А я Петруху шумну, и мы вскорости подкатим.

– Ладненько. Ты так, по-моему, любишь говорить?

Митрофаныч, махнув рукой, ушел за Петрухой, а мы двинулись в сторону пляжа. Пляж уже открыли, но народу, из-за холодного ветра и сильной облачности, было мало. Только успели погрузить вещи, как подошли рабочие с котельной.

– Бурлаки прибыли. По местам стоять, с якоря сниматься. – С серьезным видом произнес Митрофаныч, а потом буквально одним рывком столкнул ближнюю к нему лодку в воду. Остальные поднапряглись и стащили вторую.

– Ну что? А со стороны и не подумаешь? – с улыбкой спросил у всех Аркадий. Никто ему не ответил, но все действительно согласились, что никто не ожидал в щупленьком Митрофаныче такую силу. Митрофаныч и Петруха сели за весла, остальные – пассажирами. Пошли, а для гражданского населения – поплыли, вверх по течению. Чуть меньше километра вверх стояло на берегу несколько дощатых домиков. Петр Вельяминовичь, сидевший в первой лодке, оглянулся назад на Аркадия, сидевшего во второй лодке.

– Аркадий! До домиков не пойдем. Чуток раньше вылезем и по тропочке пойдем.

– А, что со стороны домиков дорожки нет?

– Дорожка есть, но она выведет в санаторий, а вам малеха чуток не туда. Мы не по дорожке пойдем, а по тропочке. – Потом уже крикнул, повернувшись к гребущему Петрухе,– Петруха! Слушай команду: лево на борт! Правь, прям к во-о-н тем лопухам. Видишь, здоровые растут?

Действительно, на общем фоне берега очень заметна была узкая полоса растительности, начинавшаяся у самого берега, и исчезающая на склоне крутого холма.

– Аккурат, значится, здесь и пойдем.

Вскоре, зашуршав днищем о песок, лодки тяжело, будто объевшиеся крокодилы, выползли “мордами“ на песчаный, как будто специально насыпанный, небольшой, три-четыре квадратных метра, “пятачок“.

– Петруха, без меня не уезжай. Погодь минут пятнадцать.

– Вельяминычь! Я что-то не понял.

– А че не понять. Я сказал, что провожу вас? Сказал. И провожу, но в пределах разумного.

– Не-е, мы так не договаривались. Ты же мой проводник!

– А я не зарекался вам там водить. Довести вас до того места – я доведу, а потом увольте: я уже два года в психушке отлежал и больше к психам не хочу. Вы хотите – идите. Я – бомж, а не сумасшедший.

– Так, что там такое? Так страшно?

– А уж это как вам повезет.

– Обожди, а как нам его искать-то?!

– По моей методике. А называется она: “Метод научного тыка“. Пойдете, куда глаза глядят. Увидите кого – спросите о нем. Не видели его – ошибочка вышла. Возвращайтесь назад и по другой тропочке идите. Все очень просто.

– А вдруг там ни одной живой души не будет?

– Может и такое быть. Повезет – вернетесь и опять на другую тропочку. Только каждый раз на дерево тряпочку подвязывайте, чтобы второй раз туда же не пойти. Лес хи-трый там-то. Дак и ноги у меня больные – ревматизм да артрит замучили на старость лет.

– А сколько же тебе лет?

– Дак уже сорок два стукнуло.

– Сколько?! Петр Вельяминович, извини, но я думал тебе под шестьдесят.

– Ха, посмотрю на вас, кто вернется. Да, если его после этого еще и психушку упрячут, не поверив его рассказу. Поживем – увидите.

– Ты, черт старый, совсем нас запугал.

– Да не-е, я ж говорю – повезет, не повезет.

– Ладно, хватит демагогию разводить. Все готовы?

Андрейчиков по привычке осмотрел своих попутчиков.

– Аркадий, рюкзак лучше подгоните – километра через три уже плечи натрет, а через пять – волдыри пойдут.

– Понял. Спасибо. Нет вопросов. А так?

– Так путем.

– Ладненько. Митрофаныч! Дожидаешься нашего проводника. Мы с тобой в расчете?

– Все чики-чики.

– О’кей. Петр Вельяминович, вперед и с песней, как говорил наш взводный в полевых лагерях.

Растянувшись цепочкой, команда углубилась в береговые заросли. Тропинки, как таковой, не было вообще. Основным ориентиром было то, что на этой полоске вся растительность была почти в два раза крупнее, шире, объемнее. Даже ветки кустарников, нависающие на этот участок, имели значительно крупнее листья, чем на других ветках. Даже куст папоротника был высотой метра в полтора.

– Говорят, – сказал один из команды по имени Николай. Для своих – Ник,– на Сахалине, на севере острова обычная дальневосточная растительность, а на юге – субтропики. Мне, кажется, у нас тоже.

– Это о чем говорит? Вельяминыч свое дело знает.

– Правильной дорогой идете, товарищи.

– Все эти хихоньки и хаханьки хорошо, но мне, кажется, что уже давно должен быть ручей.

– Не торопись, дорогой. Тем более, мы уже давно идем вдоль него. К тому же не просто вдоль него, но и с нужной нам стороны.

– А когда мы его проскочили?

– А мы и не проскакивали. Просто в прошлый раз вы пытались войти в лес с заднего, черного хода. Сам понимаешь, что влезть в кого-то с его заднего хода всегда тяжелей, поэтому я повел вас с одного из подъездов, если можно так сказать. Это не парадная дверь, конечно. Собственно, я и сам не знаю, где находится парадный вход. Да и думаю, нас бы через него и не пустили бы: рылом не вышли.

– А, если у меня в руках эта пушечка – пампушечка?

– Давай я сейчас промолчу, а потом, если вернешься, скажешь мне ответ. Лады?

Еще минут пять мы шли в полной тишине и молчании. Отсутствие птичьего гомона и даже легкого ветерка наводили путников на какие-то неприятные, я бы сказал, тревожные мысли. В воздухе висел “аромат“ опасности. Бывалые солдаты-спецназовцы знают это ощущение, когда крадешься по лесу и знаешь, что за каждым кустом может оказаться тот, кто, не раздумывая, разрядит свой автомат в твой живот или перережет твою же глотку. Это в зависимости от обстоятельств.

– Ну, что ж. – произнес, останавливаясь, Вельяминыч.– Видите сломанный сучок, а на нем тряпочка, завязанная на три узелка. Я специально ее так завязал, чтобы она ни в коем случае не слетела. По этому поводу – совет: не ходите туда, если хотите жить. Если ваш товарищ там, он уже давно мертв, и его косточки, скорее всего, уже сгнили.

– Не понял?

– Поясню. Когда я пытался выбраться отсюда, имел неосторожность по незнанию, конечно, пойти туда. Но вас много. Вам будет проще. Внутри себя вы не чувствуете ничего, но увидите, что ваша кожа увядает, лицо стареет с каждой минутой пребывания там. Пока я обратил на это внимание, пока соображал, пока бежал со всех сил назад – постарел лет на пятнадцать-двадцать. Я ведь моложе, чем говорю о себе другим.

– Понял. Хоть и бредятина какая-то, но я тебе верю. По крайней мере, в эту сторону можно будет сходить в последнюю очередь. Верно, мужики?

– Умные слова и, что редко бывает, сказанные вовремя.

– И последний совет: захотели вернуться – идите назад той же тропой, что и пришли. Иначе можете так уйти, что и не вернетесь. Здесь, как в игре в пятнашки. Знаете такую игру? Сейчас такой нет, но в детстве у меня была. Принцип такой же. Да-а, принцип… Я в двадцать пять кандидатскую защитил. Докторскую успел написать. Пылится сейчас где-то на даче, если мыши не съели или новые хозяева в костре не спалили. А мне не поверили. Прощевайте, люди добрые, а мне пора. Морячки могут и не дождаться меня. И, как я уже говорил,– удачи, без которой навряд ли у вас что получится.

– Прощевайте, Петр Вельяминович. В случае чего сообщите там о нас.

– Ага. Ты хочешь, чтобы я опять в психушку загремел? Уволь.

– Да ты хоть матери моей скажи, с какой стороны меня искать.

– Ну, если только это, то могу. Но не больше! Вас искать – увольте!

– Спасибо, Вельяминыч, за добрые слова. Успокоил на дорожку.

– Да ну вас. Пошел я.

– Иди, иди Петр Вельяминович. Ну, что? Почему не вижу улыбок? Мужики, мы в центре России – матушки, на окраине миллионного города. Здесь народ сотнями шарахается, а у вас еще и стволы, и гранаты.

– Да, если бы там только люди были: банда, какая или террористы, а так хренотень какая-то. Прям, как в сказке: иди туда, незнамо куда. Принеси то, не знаю что.

– А-а, мужики, ну че теперь базарить. Подрядились? Подрядились. Вперед. Лично мне терять нечего.

– Да и то верно.

– Верно-то верно, а куда пойдем?

– Вопрос, конечно, интересный. Обожди,– Аркадий достал из нарукавного кармана камуфляжа бинт, оторвал полоску и привязал на ветку. – Секёте? Ветка покажет путь домой. На всякий случай. Итак, сюда нельзя. Сюда – домой вернемся. Сюда. Возможно, выйдем к ручью. Тогда остается этот сектор. Пошли?

– Конечно, а то мне уже есть охота, а мы еще на месте топчемся.

– Ну, что, Аркаша, ты все затеял, тебе и флаг в руки: иди первым пока все тихо, а чуть что – разберемся по ходу дела.

Аркадий возглавил колонну, так как все остальные, не сговариваясь, а по привычке, вытянулись в колонну по одному, и, опять же по привычке, пошли, как волки, наступая след в след.

– Аркадий! Я вот тут подумал, что мы не учли одной вещи,– связь. Мы на операции всегда ходили в наушниках. А здесь как будем?

– Как? Как, как. Как в каменном веке.

– Понял. Позывные те же самые: Аркаша, Вовчик, Шурик, просто Ник, Серж 1 и Серж 2. Понял. Нет проблем. Немного длинно, но ничего, пойдет.

– Ну, а че. Лопухнулись со связью. Да кто же знает, что нас ждет впереди. Может, ничего и не надо будет. Может, еще и над этими стволами посмеемся.

– Дай Бог, Сержик. Лучше перебдеть, чем не добдеть.

– Во-во. Мой дед тоже так мне все время говорил.

– Мужики, а кто-нибудь направление засек? Ноги – то у нас разные, так кругами начнем ходить. Пытался по солнцу сориентироваться, но глушняк, сами видите.

– Хоп! Братва, а у компаса крыша поехала.

– Это говорит о том, что здесь или огромный пласт железной руды, либо аномальная зона.

– Что более всего вероятней.

– Тогда будем делать зарубки на деревьях. А то после всех этих побасенок, мне оставаться здесь надолго почему-то не хочется.

– Не трусь, пробьемся. Я удачливый.

– В основе любой удачи лежат заранее обдуманные действия, отработанные навыки и определенный минимум знаний.

– Эй вы, охотники за скальпами, сколько мы будем идти в этом направлении? Час, два, двадцать километров или пятьдесят?

– Я думаю, что до первых признаков жизни.

– И не обязательно до живого человека, а хотя бы до кострища или какой стоянки.

– Но лучше до живого, хоть расспросить можно будет.

– Само собой.

– Чем дальше уйдем, тем дольше возвращаться.

– Лопух. Оплата почасовая. Лишь бы денег у Аркаши хватило. Слышь, Аркаша, денег-то у тебя хватит? Мы – парни простые, но на халяву работать как-то не с руки. Ты как-то фильтруй наш рабочий день с учетом обратной дороги. Она же тоже оплачивается? Иль я неправильно понял?

– Правильно, правильно. До конца недели гуляй спокойно.

– То есть до конца недели туда, а потом обратно, и деньги будут?

– Ну, я же сказал.