Бухта половины Луны

– Займут чуток ещё для ровного счёта, – мрачно заверил пузатый.

– А вот это любопытно, истинный бог… – продолжил читать пиджак. – Аналитики рекомендуют Нижней палате закрыть торги на биржах в связи с паникой, вызванной сообщениями о возможном контакте с внеземным разумом. Индексы падали всю сессию перед уикендом.

– У пришельцев и займут ещё пару триллионов, – пузатый взял свою кружку. – Раз уж мы должны всему миру, почему бы не задолжать ещё и галактике? Полагаю, мы могли бы впарить им немного акций.

Кот под столом укрыл нос хвостом и задремал. Я допил кофе.

Снова полыхнуло и прогремело.

В стёкла ударил косой дождь. Всё обозреваемое водное пространство покрылось крупными пупырышками от падающих крупных капель. Небо заволокло. Посудину качать стало заметно сильнее. Все притихли.

– Меня сейчас вытошнит, – сообщил пузатый.

Молния ярко расчертила сумрак за стёклом. С жутким треском загремело, забабахало раскатами где-то совсем близко.

– Говорят, в сорок третьем в этих водах исчез военный эсминец, – заговорил вдруг пенсионер. – Я тогда служил на «Аризоне». Мы стояли на базе в Норфолке.

– Я слышал: Эйнштейн по заданию правительства проверял на этом эсминце свою Единую теорию поля, – оживился вихрастый. – Корабль опутали проводами, как магнитную катушку. Чтобы сделать его невидимым для магнитных мин. Филадельфийский эксперимент. Пропавший корабль. Телепортация!

– Грязные штучки правительства, – проворчал пузатый. – Они и с бюджетом так же могут – раз и нет, как будто и не было!

– Погода и циркулирующие в жёлтой прессе слухи об инопланетном вторжении не повлияют на дату запуска шаттла «Дискавери», сообщает управляющий НАСА Чарльз Болден, – продолжал обзор прессы чувак с газетой. – Старт космического челнока состоится через три дня на мысе Канаверал штат Флорида, как это и было запланировано ранее.

Я прислушался. По моим расчётам через три дня я там как раз и должен быть.

– Должен же кто-нибудь встретить гостей в космосе, – кивнул пузатый. – Какие, интересно, у них котировки на золото? Надо успеть толкнуть им акции раньше китайцев.

Все принялись обсуждать утренние котировки.

Качка убаюкивала, я задремал.

Мне стало сниться, что в судно ударила молния, и мы телепортировались на пять лет в будущее, все попутчики из бара исчезли, от клерка осталась только газета на столике. Заголовок гласил: «Война с пришельцами закончилась полной оккупацией планеты! Вступайте в ряды ополчения! Земля наша!». За окном сверкнула молния, раздался оглушающий раскат. Из-под стола вышел кот и, обратившись ко мне взором, треснувшим тенорком произнёс: «Мы продолжим трансляцию сразу после пробуждения Бегущего! Оставайтесь с нами!».

Глава 13. Льюис – Норфолк – Джексонвилл

– Третья улица?

Кассир на заправке глянул на клочок бумаги с обрывком адреса.

– На юг вдоль залива – там есть Третья улица, – сказал он. – Здесь до черта бухт, сынок: Шип-Бэй. Брод-Бэй. Линкхор-Бэй. Тебе что нужно?

Он пробил за бензин и фрукты и глянул на меня:

– Кого-то ищешь?

Я описал внешность. Это погрузило его на какое-то время в меланхоличную задумчивость:

– На Атлантик-авеню на берегу есть церковь рядом с библиотекой… Там какая-то коммуна каждый день собирается всю неделю. Полно бездельников из Нью-Йорка и Филадельфии. И Третья улица там рядом.

Он протянул мне чек и карту, я расписался и забрал пакет.

– На юг вдоль океана, – напутствовал он, когда я толкнул плечом стеклянную дверь.

Заправившись, я сверился с навигатором и направился к берегу сквозь центр Норфолка.

Я добрался сюда из Льюиса часа за четыре. Шоссе номер 13, ведущее от порта на юг, кратко пересекает Делавэр, Мэриленд и Вирджинию по полуострову, который так и нарекли: Делмарва – по именам трёх штатов.

С полуострова через обширный Чесапикский залив на другой берег Вирджинии ведёт мост длиной в двадцать пять миль, опирающийся на насыпные островки. Конструкция моста весьма оригинальна. В центре залива вместо того чтобы увеличить высоту пролётов для прохода судов, мост ныряет под воду в тоннель, пропуская суда над собой. Вынырнув с другой стороны фарватера, мост упирается в Норфолк, в бухтах которого раскинулась старая военно-морская база. Город, как и водится в таких случаях, полон ведущих охоту девиц, стремящихся сюда со всего штата на учёбу в местные колледжи.

В водах Чесапикского залива повсеместно добывают сельдь, крабов, устриц и качают сланцевый газ. Акватория полна посудин любых размеров: от яхт и катерков, до эсминцев. С высоты эстакад и развязок взору открываются стада жирафоподобных портовых кранов. Вдоль протяжённых пирсов притулились громадные туши авианосцев.

Добравшись до побережья Вирджиния-Бич, я покатил вдоль океана на юг.

В районе Третьей улицы возле здания небольшой деревянной церквушки прямо на газоне, на скамейках, выставленных рядками, расселась публика. Я припарковался и вышел. Дама оратор на небольшом деревянном помосте вела службу, время от времени поправляя микрофон. Рядом на пляже под навесами стояли приготовленные столы. Волонтёры суетились, выкладывая бесплатный обеденный провиант: салаты, сэндвичи, закуски, лёгкий алкоголь.

Я пересёк дощатый прогулочный променад и очутился рядом с пустыми столами под вывеской: «Добро пожаловать на ежегодное собрание Клуба Анонимных Лайкоголиков. Оставь тревоги, всяк сюда входящий!».

Под вывеской, откинувшись на спинку шезлонга, прикрыв глаза руками, сидел элегантного вида гражданин с утончёнными чертами лица. Рукава белой рубашки закатались, обнажив запястья. Уловив моё приближение, он сделал ладонью козырёк от солнца и, вскользь оглядев меня, приветливо пригласил:

– Присаживайтесь, милейший. Собрание сейчас закончится, и мы все славно перекусим.

– Пожалуйста, отключите мобильный телефон, – бросил мне набегу волонтёр, распорядитель банкета. В обеих руках у него были упаковки салфеток, он распределял их по столам.

– С этим здесь строго, – улыбнувшись, подтвердил молодой человек. – Мы приезжаем сюда каждый год, чтобы разорвать путы проклятых социальных сетей. Отдохнуть и побыть вместе. С такими же обречёнными и зависимыми бедолагами. Вы ведь здесь для этого?

Я кивнул и, скорей достав, отключил телефон. Пряные ароматы стейков, сэндвичей и пиццы дьявольски возбуждали аппетит.

– Так я и думал, – махнул ладонью молодой человек. – Тогда милости просим. Скоро подадут горячее.

Он оторвал ладонь ото лба, опустив руку; кисть повисла над песком. Внезапно раздался цокот когтей, по доске к нему подбежала маленькая чёрная такса и, уткнувшись острым носиком, лизнула длинные красивые пальцы.

Я присел в шезлонг рядом и тоже игриво протянул руку к пёсику. Собачка, чуть повернувшись в мою сторону, оскалилась и глухо зарычала. Рука моя застыла в воздухе.

– Не обращайте внимания, – успокоил сосед и, положив руку на её блестящую голову, примиряюще потрепал загривок. – Она не очень любит людей. И котов… – добавил он, помолчав.

Председательствующий оратор на сцене заканчивала душеспасительный спич:

– И мы будем каждый день бороться с этим страшным и разрушающим искушением – облаять и забанить комментатора, кем бы он ни был. И да поможет нам всевышний набраться сил и терпения. Дабы не очерствели наши души. И дабы не прошли мы на улице мимо страждущего. Или, не приведи господь, мимо несчастного котёнка! И да пребудет мир и благоденствие в наших сердцах. Аминь! – закончила она.

– Аминь! – разнеслось над поляной во всеобщем выдохе, и все, шумно вставая, потянулись к столам.

Я положил себе салатика и откинулся с тарелкой, подцепив вилкой ещё и ко всему маринованный гриб. Всё выглядело чрезвычайно аппетитно и пахло ароматнейше.

Народ потихоньку рассаживался. В торец нашего длинного стола села оратор-председатель. К ней, расположившись слева и справа, присоединилась супружеская пара: статные муж с женой в майках с логотипом клуба. Рядом с ними, набрав в тарелки тушёных по-мексикански острых потрошков, присел пожилой джентльмен. Против него приземлился с полной тарелкой юноша, по всей видимости внук. Напротив меня сел мужик в курортной цветастой рубахе. Рядом с ним бросил кости мрачноватый усач с обветренной загрубевшей кожей.

Все налегли на закуски.

– Я счастлив быть здесь, – заметил муж, положив себе спаржи. – Боже, как не хочется возвращаться в Нью-Йорк. – Этот город меня убивает. Годами ты выстраиваешь отношения. По пути на работу у меня было кафе, в которое я заходил по утрам. Фитнес-зал, который я посещал в обеденный перерыв. Друзья, знакомые. Любимые магазинчики. Я прикармливал птиц в соседнем парке. А теперь после смены работы, всё это осталось на другой ветке метро! – он покачал головой. – Какие там сегодня новости, не слышали?

Молодой человек в белой рубашке достал из сумки небольшой коротковолновой радиоприёмник и настроил на новостную волну. Председатель нахмурилась.

– Радио можно! Можно… – взволновалась истосковавшаяся по новостям публика.

– Оно не интерактивное, – раздались голоса.

– Мы никого не сможем забанить, – согласился муж.

– Никого не откомментируем, – добавила жена.

Председатель нехотя кивнула, махнув рукой.

Закончился рекламный ролик, отыграл тревожный джингл, в эфире зазвучал напористый голос ведущего:

– Мы продолжаем выпуск новостей. Старт корабля «Дискавери», который состоится через несколько дней на мысе Канаверал, знаменует начало закрытия программы эксплуатации шаттлов.

Все прислушались.

– За двадцать пять лет работы «Дискавери» совершил тридцать восемь космических полётов, – продолжал диктор. – На этот раз в его последнюю миссию входит доставка на Международную космическую станцию грузов и гуманоидного робота. Независимые эксперты полагают, что значительное сокращение финансирования космической программы приведёт…

– Давно пора посылать туда одних роботов, – не удержался, сидевший напротив меня тип в цветастой рубахе. – К чему все эти риски.

– Позвольте прокомментировать, – вмешался муж, но осёкся под тяжёлым взглядом председателя и супруги.

– Хотел бы я это ретвитнуть, – вцепился зубами в сочный кусок внук.

Сидящий напротив него дед глянул осуждающе.

– Они откладывают пуск уже второй раз, – вступил усатый, хлебнув вина. – Чёрт бы меня побрал, если бы я согласился сесть в самолёт, в котором обнаружилось столько неполадок, – он поставил бокал и потянулся за мясным рулетиком.

– Мой «Бьюик» пятьдесят второго года латаный-перелатаный до сих пор бегает на славу, – не сдержался дед. – Главное – правильный уход!

– Правильный уход – это, когда я баню и выкорчёвываю непрошенных выскочек с ненужными мнениями, которых никто не спрашивал, – вскипел усач. – Бешенство прямо охватывает от всяких умников. Так бы и забанил! – он разломил куриную ногу, надувая щёки.

Все зашумели. Председатель постучала ложечкой по стакану, успокаивая комьюнити. Принесли фрукты. Я налил себе воды.

– Аналитики связывают рост цен на топливо со слухами о движении неопознанных объектов в созвездии Тельца, – продолжал голос в радиоприёмнике.

– Бензин за три месяца вырос на пятьдесят центов, – горячо кивнул муж.

– Сколько живу, столько он растёт в цене, – отозвался и тут дед. – С пятидесятых годов чёртов бензин вырос в сорок раз!

– Саддам – вот, кто в гробу переворачивается, – вставил тип в цветастой рубахе. – Мы раскурочили весь проклятый Душманистан, а нефть только дорожает. Чудеса!

– Говорят, через пару лет она может резко упасть в цене, – встрял внук. – Я слышал прогнозы специалистов. Саудовская Аравия в любой момент может обрушить рынок.

– Боже… Это нужно немедленно расшарить на самую широкую аудиторию! – внезапно жарко взволновалась жена.

– Лайк! – поддержал цветастый, обгладывая бёдрышко.

Все опять заговорили одновременно, комментируя этот факт.

– Выключите это немедленно! – громогласно призвала председатель. – А не то я сама всех тут забаню!

Народ вокруг стал подниматься и потихоньку перебираться к расставленным на отдельных столах напиткам.

Цветастый напротив меня раскрыл сэндвич и стал поливать его соусом:

– Лет десять назад я работал в Канзасе на одном местном телеканале, – глянул он на меня, когда мы остались за столом одни.

– Так вот был там у нас один дешёвый сериальчик. Сопли, слюни – всё в таком духе. Сплошное дерьмо! – он откусил и принялся жевать, роняя листья салата. – Зрители поначалу возмущались. Писали письма. А потом рейтинги стали потихоньку расти. Ясно? Они втянулись!

Он постучал себя по грудной клетке, слегка поперхнувшись.

– Если кого-то кормить дерьмом достаточно долго – оно прочно входит в обмен веществ! Глядишь, и без дерьма человек уже не может, – пробубнил он с набитым ртом. – Как только близятся выборы – так сразу же у нас появляются враги в Али-бабастане или гости из космоса, это как пить дать!

На скатерть села муха, он её отогнал.

– Говорю вам это, как сотрудник одной очень влиятельной структуры, – доверительно сообщил он, прожевав и запив «Колой».

– Мы уже давно контролируем мир, – понизил он голос и слегка наклонился ко мне.

Я подался вперёд тоже.

– Мы контролируем и ЦРУ, – прошептал он.

Я решил не противоречить. Говорят, с шизофрениками это может оказаться опасным.

– Мы контролируем в этой стране каждый чих, – продолжил он сипло. – Поверьте. Энергетика? Шоу-бизнес? Голливуд? Мы держим за яйца любого. Стрижём даже госбюджет. Мы обложили всех!

Он достал визитку и протянул мне:

– Рэнди Бойл. Страховой агент. Страхуем всё: от сарая на заднем дворе, до правительственных депозитов. Любой контракт, груз, нефтяной танкер или электростанция… производство процессоров, жизнь и здоровье – всё должно быть застраховано. Мы доим в этой стране каждую корову!

Он подобрал с большой тарелки чизбургер и впился в него.

– Если заинтересуетесь, оформим всё быстро. Страховку на случай болезни, увечий или смерти. Движимое и недвижимое имущество. Возьмёте полный пакет, выйдет хорошая скидка!

Я взял китайское печенье с тарелки. Раскрошил и вытащил бумажку с предсказанием.

«Чтобы успеть – не нужно торопиться!» – гласила надпись.

Я поднялся и, угостив полоской бекона плутавшую под ногами таксу, махнул на прощание её хозяину. Он счастливо смеялся с бокалом в руке в окружении дам.

– Можем застраховать даже от похищения пришельцами. Просто позвоните Рэнди! – донеслось мне вслед, когда я направился к парковке.

«… bay. 101, 3rd st.» – сверился я с бумажкой.

На Третьей улице по адресу 101 обнаружилась пустая прачечная с двумя рядами стиральных машин и сушилок. Это был явно не тот «…бэй».