Два года в армии

– Ты откуда такой умный взялся? – с ехидцей спросил экзаменатор.

– МВТУ имени Баумана, товарищ майор, – выпалил Слава.

– Что же ты мне голову тут морочил десять минут? Свободен, пять баллов, – сказал майор и сложил схему.

«Пронесло», – подумал Слава, спешно покидая экзамен.

На следующий день по плану были регламентные работы на комплексе и контроль функционирования всех систем. Но Славу утром внезапно вызвали через дневального в штабную палатку. Жара стояла ужасная, +46 в тени. Но армия есть армия. Слава одел полевую форму со свежим подворотничком, портупею, сапоги, фуражку, и через 5 минут стоял у штабной палатки, уже обтекая потом. Полог палатки распахнулся и вышел начальник штаба бригады полковник Ильичев. В трусах и шлепанцах… Слава слегка опешил, но доложил по форме о своем прибытии.

– Значит так, лейтенант. Заступаете дежурным по бригаде. Чтоб порядок был, без нарушений там. Особенно следи за тем, чтоб вода в цистернах вовремя подвозилась, и чтоб не разбазаривалась. Ну и проверка караула, контроль в столовой. Разводов и построений не будет. Не тот случай. Давай, действуй!

И Слава приступил к обязанностям. А что, прикольно! Он теперь первое лицо в бригаде после командира бригады и начальника штаба. Любого майора можно построить. Ведь бригада сейчас на особом положении, приближенном к боевым действиям. Проверив караул, охранявший позицию и пусковые установки, а также полевую кухню, Слава вдруг понял, что долго на такой жаре он не протянет. Ведь у него, как у дежурного по части, даже нет своей палатки, где можно хоть как-то переждать полуденный зной. Все время на солнцепеке. И тут Слава увидел машину с цистерной воды, только что пришедшую в расположение бригады. Гимнастерка к тому моменту уже полностью пропиталась потом, который медленно стекал по телу куда-то в сапоги.

– Стоять, боец! – оклинул он пробегавшего мимо солдата.

– Набери ведро воды с водовоза и живо ко мне!

Боец кинулся выполнять приказание и уже через пару минут встал перед офицером с ведром холодной, только что привезенной воды. Слава снял фуражку и приказал:

– Лей все ведро прямо на меня!

Было исполнено. И Слава, мокрый с головы до ног, в хлюпающих водой сапогах облегченно двинулся дальше по расположению палаточного городка. Счастье длилось недолго. Буквально через 20 минут все обмундирование уже высохло, от прохлады и свежести не осталось и следа…

Но дежурство не отменяет проведение регламентных работ на станции. И Слава пошел в свою кабину. В кабине исправно работали вентиляторы, выгоняя горячий воздух от работающей аппаратуры на улицу. Но в кабине стояла ужасная духота, термометр уже ничего не показывал. Столбик термометра уперся в самую верхнюю отметку в +55 градусов, поэтому не ясно было, сколько реально градусов в кабине. Это уже сауна, или еще только баня? Тем не менее, надо было заняться аппаратурой.

Слава быстро провел основные проверки координатной системы. Все было в порядке, кроме одного. Комплекс имел три канала для стрельбы, и проверять надо было каждый. Второй и третий канал функционировали отлично, а вот с первым что-то было не так. На имитаторе импульсов ракеты и станции ракетная пачка сигналов ракеты при захвате ракеты станцией после старта должна была накрываться широким импульсом станции и дальше эти два сигнала шли вместе, один под другим, что говорило о том, что ракета «захвачена» станцией и управляема ею. Картинка же первого канала была нестабильна. Захват то был, то не был, пятьдесят на пятьдесят. Слава доложил об этом командиру дивизиона, капитану Смирнову. «Вызывай заместителя командира бригады по вооружению, он разберется», – сказал командир. Слава так и сделал. Зам по вооружению был опытным и знающим офицером, знал все системы комплекса на отлично. Проведя проверку первого канала, он авторитетно заявил:

– Это имитатор барахлит. Я такое встречал. Ничего страшного. Опять же, нам для стрельбы определили первый канал. А поменять его сейчас практически невозможно, стрельбы завтра.

– Слушай, Сергей. Ты конечно опытный офицер. Но скажи, почему имитатор нормально работает по второму и третьему каналу, а первый канал сбоит? Имитатор ведь одноканальный…

– Не забивай себе голову. Все будет нормально.

Слава не успокоился и снова пошел к командиру.

– Товарищ капитан, канал стрельбы необходимо поменять. Первый канал сбоит, им стрелять нельзя. Захват ракеты неустойчивый.

– Слава, поменять канал уже сложно. А зам по вооружению сказал мне, что это имитатор виноват. Ему как-бы виднее.

Слава понял, что ничего сейчас он не добьется. Чтобы в армии добиться отмены приказа? На это надо всю свою жизнь положить. «Да и хрен с ним, кадровым офицерам виднее», – успокоил себя Слава и пошел по своим обязанностям дежурного по части.

Дежурство закончилось благополучно, без происшествий. Не считая конечно просоленной потом гимнастерки дежурного офицера, да и не его одного.

Четверг, день учебно-боевых стрельб, начался обыденно, по утвержденному расписанию. Славу снедало беспокойство за будущий неочевидный для него результат этих стрельб. Если не будет захвата и ракета уйдет на самоликвидацию, – это позор для всей бригады и двойка за стрельбу. Не говоря уж о том, что каждая ракета стоила 20000 рублей, это как три автомобиля «Жигули» выбросить в пропасть.

В аппаратной кабине «А», где находилась система определения координат, не было каких либо мониторов. Была сигнальная лампочка захвата, которая загоралась через 5 секунд после старта ракеты с пусковой. Загоралась, если происходил захват ракеты станцией. В кабину управления боевой работой комплекса посторонним вход был запрещен, да и народу там – не протолкнуться. Три оператора сопровождения цели, офицер наведения, командир дивизиона, представитель полигона. Так что Слава сел в своей кабине возле лампочки захвата и стал ждать.

Боевая работа началась с запуском учебной цели. Пусковые установки с установленными на них ракетами пришли в движение, отслеживая перемещение цели, летящей где-то за 70 км от комплекса. Через открытую дверь своей кабины Слава наблюдал за происходящим на ближней пусковой установке. Вот отскочил чехол датчика скорости на носу ракеты, затем запустился твердотопливный разгонный блок. Ракета «встала» на факел и медленно двинулась по ложементу пусковой, ускоряясь с каждой секундой. Вот, еще на небольшой скорости она сошла с пусковой, слегка просела, факел из сопла увеличился раза в три. Раздался грохот ревущего пламени, и ракета стрелой умчалась в небо.

«Ну, теперь считаем до пяти», – подумал Слава. Прошло пять секунд, лампочка захвата не загорелась. «Пипец, случилось то, о чем я предупреждал», – уже вслух произнес Слава и вышел из кабины, в сердцах бросив фуражку на землю. А к нему уже бежал тот самый капитан, зам по вооружению бригады.

– Не было захвата! Ракета ушла на самоликвидацию! Слава, никому не говори о неисправности первого канала, никому! Что-нибудь придумаем, нельзя нам двойку за стрельбу получать! Всех к чертовой матери уволят без выходного пособия!

– Так я же вас всех предупреждал, что нельзя первым каналом стрелять! Есть же исправные каналы, второй и третий! Вы послушали? Вы прослушали!…

Конечно, Слава никому ничего не сказал обо всем этом. «Пусть сами разбираются, я все делал правильно. Это косяк руководства, им и расхлебывать», – решил Слава.

Создали экспертную техническую комиссию, провели проверку первого канала координатной системы. Сколько там литров спиртного проставил командир дивизиона руководству полигона, Слава не узнал. Но заключение комиссии было благоприятным для дивизиона: «Отсутствие захвата ракеты станцией произошло по причине внезапно возникшей неисправности в колебательном контуре системы определения координат первого канала».

«Как же, «внезапно возникшая неисправность..», я ведь за день предупреждал о неисправности канала», – подумал Слава. Но в итоге – назначили повторные стрельбы, и это было спасением для дивизиона и бригады в целом. А это означало, что будут повторные стрельбы, через неделю. «Еще неделю здесь париться», – с тоской подумал Слава, – «Но это все лучше, чем двойка за стрельбу и позор на всю бригаду и даже дивизию», – Слава успокоился и принял неизбежное. Конечно, о том, что лейтенант Черников предупреждал о неисправности стрельбового канала, знало все руководство бригады. Но все приняли «обет молчания», до окончания повторных стрельб. Никто не хотел терять звезды с погон и должность, а это вполне могло произойти, если бы открылась вся правда. А Славе в итоге даже благодарность не объявили. Но все вокруг как-то сразу его зауважали, включая командование бригады. «Всего год с небольшим в армии, а уже так хорошо себя зарекомендовал, молодец», – таково было общее мнение.

Вторая неделя на полигоне прошла не без приключений. Неудачные стрельбы были в четверг, а в понедельник Славу опять вызвали в штабную палатку.

– Лейтенант Черников, к нам прибыли сотрудники местной биологической станции, просят о помощи. Намечается миграция саранчи, которая пока не встала на крыло. Надо обеспечить биологам исследование местности с целью определения численности саранчи. Вы назначаетесь старшим группы из трех наших тягачей, два биолога поедут с вами, – выдал задание начальник штаба бригады.

Славе выписали специальный пропуск для проезда по местности, которая примыкала к полигону и была запретной, поскольку являлась зоной падения стартовых двигателей еженедельно запускаемых при стрельбах зенитных ракет. И через полчаса трехосные тягачи выехали в полупустыню. Отъехали на несколько километров, прямо через барханы.

Наконец вышли с биологами из машин для оценки количества насекомых. Саранчи было очень много. Летать она еще не могла, поскольку не подросла до взрослого состояния. Прыгала повсюду, как кузнечики.

– Ну и как тут оценивать? – спросил Слава, глядя на прыгающую повсюду саранчу?

– А очень просто, – сказал один из биологов.

– Тихонько подходишь к скоплению саранчи и топаешь ногой. Саранча подпрыгивает в радиусе метра от ноги, и ты в этот момент ее считаешь! Данные передаешь нам потом. До 20-ти штук на квадратный метр – еще терпимо, после 50-ти – это уже проблема для полей.

– Да, ничего не скажешь, научный у вас метод, а главное – точный!

– Ничего другого тут не придумаешь, к сожалению, все на глазок…

Дальше двигались на машинах цепью с дистанцией 100 -150 метров, через каждые 500 метров выходя из машин для замера популяции саранчи. Периодически натыкались на упавшие после старта ракет разгонные блоки первой ступени.

«Это же, сколько цветного металла тут пропадает? Его бы собрать, сдать на металлолом – миллионером можно стать! А ведь никому до этого дела нет». – подумал Слава. Машины двигались медленно, тяжело переваливая через каждый бархан. За бортом – все те же +45 в тени, только тени на десятки километров вокруг нигде не было. Считай, что на солнцепеке все +55.

Через час нудной езды на изнуряющей жаре Слава решил немного порулить. Прав у него не было, но не упускать же такую возможность – покататься на тяжелом трехосном тягаче, да еще по пустыне. Слава сел за руль, сменив за ним солдата. Медленно тронул машину и направил ее на очередной бархан, поскольку объезжать барханы не было никакого смысла, они были повсюду. На самой вершине этой горы песка Слава немного промедлил с переключением передачи, машина встала. Слава включил передачу, тронул машину, – машина просела в песок. Включил второй мост, затем третий – машина только еще глубже зарылась в песок и, наконец, села на все три моста.

«Не в свои сани не садись», – подумал Слава, и, чертыхнувшись, залез на капот машины, размахивая руками вслед остальным двум машинам. Хорошо, что они еще недалеко ушли. Их заметили и развернулись. Тягач всегда вытянет другой тягач, и через полчаса колонна продолжила свой путь.

Через пять километров вдруг увидели вдали одиноко стоящий дом посреди этого песчаного царства. Да и не дом, а скорее хибару, похожую на сарай для скота. Из любопытства подъехали, вышли из машины. В трех метрах от строения, наполовину зарывшись в песок, торчал разгонный блок зенитной ракеты. И в этом доме жили люди! Навстречу им вышел древний старик-казах.

– Дед, вы здесь живете, что ли? – с удивлением спросил Слава.

– Живем, давно живем…

– Да здесь же запретная зона, ракеты летают, железяки вон с неба падают!

– А ничего, я привык. Немного мне осталось, переезжать никуда не хочу, здесь я родился, здесь и помирать буду.

«Да, охота пуще неволи. Да и человек ко всему привыкает», – подумал Слава, и экспедиция двинулась дальше.

Через пять часов после начала этого «турне», порядком измученные жарой, но довольные результатом проведенной работы, участники похода благополучно вернулись в лагерь.

В четверг прошли стрельбы, дивизион на отлично выполнил задачу, сбив учебную цель. Но поскольку это была уже вторая попытка, дивизиону и бригаде поставили «хорошо».

В свою часть Славе разрешили возвращаться пассажирским поездом, при условии, что он поедет старшим группы бойцов, состоящей из четырех сержантов. Видимо, для них это было поощрением, а вот для Славы точно нет. Тем не менее, проблем с сержантами в дороге не возникло, и через два дня Слава уже был в родном дивизионе, на острове, который встретил их долгожданной прибалтийской прохладой.

История девятая.

Дембель

И снова армейская служба вошла в свое привычное русло. Дежурства по дивизиону, несение караульной службы в бригаде, регламентные работы на станции. В свободное время – поездки на мопеде к побережью, на Финский залив и непродолжительные холодные купания. Вода только с конца июня и до середины августа была относительно теплой, затем купаться было уже не так комфортно. Славе оставалось служить около 6 месяцев. Он был на хорошем счету у командования дивизиона и бригады, и служба не была в тягость. Он ее уже хорошо понимал, отлично знал все воинские уставы, и знал, когда уставным требованиям надлежало следовать, а когда их можно и интерпретировать. Ведь армейская жизнь, как и любая другая, так разнообразна в ситуативных моментах. Ее в жесткие правила не загонишь. Главное, найти золотую середину. И уже через полгода службы он ее, кажется, нашел. Лишь одно обстоятельство его постоянно снедало, давило и заставляло считать месяцы и дни до дембеля. Нудное постоянное однообразие армейских будней, постоянное нахождение под главным принципом армии: «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак», консерватизм в железных тисках уставов и абсолютный запрет на инициативу, поскольку инициатива в армии всегда наказуема. Недаром офицеры в шутку аббревиатуру войск ПВО (Противо Воздушная Оборона), где служил Слава, расшифровывали как «Подожди Выполнять, – Отменят». Воистину так и было. «Это не для меня, я здесь просто задыхаюсь, как без воздуха», – часто думал Слава.

Однажды, прохладным октябрьским вечером, к Славе домой пришла делегация сержантов, только что демобилизованных и готовящихся к отправке домой, на «гражданку». Слава с ними прослужил все полтора года, бок о бок. Вместе несли боевые дежурства на станции, караульную службу в бригаде, ездили на полигон и выполняли учебно-боевую задачу. За это время Слава заслужил их уважение, как знающий толковый офицер, который всегда находил общий язык с рядовым и сержантским составом. Как говорится, был требователен, но справедлив. Именно так они и сказали Славе. Услышать это от подчиненных дорогого стоит в армии, где можно разговаривать только языком Устава, а можно и по-человечески. Слава же им пожелал всяческих успехов в жизни на «гражданке».

В конце февраля Славе присвоили очередное звание «старший лейтенант» и повысили денежное содержание на 10 рублей. Теперь он будет получать 255 рублей. Немалые деньги для того времени, инженер в НИИ тогда получал 120 рублей в месяц.

А в начале марта 1983 года Славу должны были демобилизовать. Приказ о демобилизации офицеров – «двухгодичников» подписывал не Министр Обороны, а всего лишь командующий Прибалтийским военным округом, и вроде задержки тут не должно было быть. Слава уже и вещички начал собирать потихоньку. Но приказа почему-то не было, ну или его не доводили до сведения. В бригаде продолжался «голод» на офицеров, новое пополнение еще не прибыло.

– Слава, подожди, вот придет пополнение, тогда и отпустим, – сказал ему как-то командир дивизиона капитан Смирнов.

– Товарищ капитан, так в военных училищах выпуск только в июне! Мне что, еще 3 месяца тут париться?

– Думаю, что нет, скоро «двухгодичников» пришлют, наверное, – неуверенно ответил капитан.

– Юрий Алексеевич, тогда я заявляю, что поскольку два года я уже честно отслужил, с этого дня я на службу не выйду! Меня должны были две недели назад демобилизовать!

– Я тебя понимаю. В караул и на дежурство по дивизиону я тебя ставить не буду. Но ты хотя бы на станцию приходи, для проведения регламентных работ. Я тебя очень прошу!

– Хорошо, – выдавил из себя Слава.

«Все равно без приказа о демобилизации, расчета, выдачи документов, проездных требований и прочего я никуда не смогу уехать, а тут мне еще и жалование будут платить. Подожду», – для самоуспокоения подумал Слава.

На службу Слава теперь демонстративно выходил в кроссовках, джинсах и легкой куртке, и только для того, чтобы провести необходимые проверки своей системы на станции. Все были в курсе, никто не задавал глупых вопросов. Относились к этому с сочувствием и пониманием.

В середине апреля, вечером, Славу вдруг вызвали в к командиру дивизиона. «Командир бригады приехал, требует вас», – выпалил ему прибежавший дневальный. Слава одел форму и через несколько минут зашел в кабинет командира. За столом сидел полковник, командир бригады.

– Товарищ старший лейтенант, присаживайтесь. Я специально приехал именно к вам, чтобы сделать вам предложение. Оставайтесь на сверхсрочную службу. В таких специалистах, как вы, наша бригада остро нуждается. Да, мы ежегодно получаем пополнение из выпускников военных училищ страны, но их техническая подготовка, как специалистов, оставляет желать лучшего. А зачастую эта низкая подготовка так и остается на одном и том же уровне. Вы же с первых месяцев службы быстро освоили новую военную специальность, неоднократно проявили себя как толковый и знающий свое дело офицер. Короче, я предлагаю вам должность заместителя командира бригады по вооружению, майорскую должность и однокомнатную квартиру в Кингисеппе.

Слава слегка опешил от такого предложения. Собравшись с духом и еще раз мысленно все взвесив, он ответил:

– Товарищ полковник, спасибо за ваше предложение. Польщен, что вы так высоко оценили мои способности. Но я уже принял для себя решение. Не для того я заканчивал лучший технический вуз страны, чтобы теперь посвятить свою жизнь службе в армии. Если бы я этого хотел, я бы сразу после школы пошел в военный институт. Нет, спасибо, но я отказываюсь.

– Хорошо, у меня есть еще одно и последнее предложение. В бригаду поступила разнарядка на военного специалиста-офицера ЗРК С75 в Ливию, на один год. Я предлагаю это место вам. Через год вернетесь сюда с автомобилем «Волга». Соглашайтесь! Я такие предложения редко делаю.

– Спасибо, но еще раз нет. Извините, товарищ полковник, я для себя все уже решил. Отпустите меня, пожалуйста. Я свой долг уже выполнил!

– Ну что же, очень жаль. Я сделал вам очень хорошие для вашей дальнейшей службы предложения. Но раз нет – значит, нет. Вы свободны.

– Дурак ты, Слава! Тебе такое предложение сделали, а ты отказался, – чуть позже в сердцах сказал ему командир дивизиона, – это же десять лет обеспеченной карьеры и роста, а может быть и больше! Ведь к сорока годам полковником станешь, а может, и генералом.

– У меня, Юрий Алексеевич, одна жизнь, и я ее уже спланировал, по крайней мере, на ближайшее будущее. И эта жизнь пройдет не в армии, – ответил ему Слава.

«Дембель» Славе оформили только в начале мая. Он получил выходное пособие, жалование за два месяца (а это 510 рублей) и начисления за неполученное и неиспользованное за два года службы обмундирование. Получилась огромная для Славы сумма – 980 рублей!

«Это же надо еще решить, как такие деньги потратить», – призадумался Слава, сидя в купе поезда «Таллинн – Москва». Но гораздо приятнее было думать о том, что его ждет впереди, на «гражданке», которую он ждал долгие два года.

А впереди была интересная, насыщенная разными событиями взрослая жизнь. Ведь она, по сути, только начиналась.

Но это, как говорится, уже совсем другая история.

Май 2019 года, Москва.