Помоги проекту - поделись книгой:
– Как ваша охота?
– Да вот, с господином Жагель, подстрелили волка.
– Насмерть?!
– А как же ещё. Либо ты, либо тебя. Закон выживания.
– Евгений, а как у вас с личной жизнью, вы женаты?
– Боже, какой мне брак, я молод. Молод и глуп.
Все за столом немного засмеялись.
– Извините за мой дурной тон, но сколько вам исполнилось, сударыня, Миша про вас говорил…
Михаил поперхнулся.
– Девятнадцать лет.
Ксения ему улыбнулась. Затем, прищурившись, посмотрела на Мишу.
Михаил, заметив этот взгляд. Он посмотрел ей прямо в лицо в ответ, затем продолжил есть.
– Ой, а как же ваш суженый Алексей Борисович, много денег из бюджета городка спер?
Ксения посмотрела на Мишу сначала растерянными глазами, затем ее глаза напились ненавистью.
– Что же вы, графиня, он ведь такой хороший, а вы пожаловали на обед к бездельнику, который только и может, что писать свои поганые и никчемные стишки про любовь, одиночество и тлен.
– Грубиян.
На лице Ксении появилась слеза. Она вышла из-за стола и быстро направилась к выходу.
– Михаил, дорогой мой друг, мне кажется, ты перегнул палку. Она же по-
доброму. Приехала к тебе, а ты…
– А что я? Я что ли заставил ее приехать, я ли заставил ее влюбиться в эту тварь позорную, которая бедных грабит, последнюю копейку отбирая?
Михаил злобно усмехнулся.
– Может ты и прав… Но это было грубо.
Вечером Евгений уехал. Миша поднялся к себе, дал Альберту указания, что он работает и его не беспокоить. Закрывшись у себя, весь вечер он писал стихи, затем в полночь повторял медитацию с выходом в Астрал.
Глава 3. “Можешь ли ты простить?”
Полдень. Миша проснулся за столом. Голова была тяжелая, будто каменная. Он с трудом встал, отлежал ногу, и, хромая, дошёл до двери. За дверью уже стоял Альберт со стаканом воды. Михаил выпил его, затем взял графин и выпил еще и еще, пока не выпил весь графин. С облегчением вздохнул, он произнес – Доброе утро, Альберт.
–Доброе, барин. Вам не стоит пить и работать так часто, это вредно сказывается на вашем здоровье!
– Ну а как по-другому, все вопросы к графине Леонтьевой. Альберт, будь добр, передайте, чтобы коня мне подали без повозок, без всего.
– Вы поедете к Ксении Алексеевне?
– Да. Думаю, я виноват перед ней.
– Будет сделано.
Через час Он уже скакал на своем верном черном жеребце. Дом Леонтьевых был уже близок. Дверь на балкон была отворена, из окна вилась прозрачная штора. Воспоминания нахлынули его. Именно на этом балконе Миша в первые признался ей в любви. В саду они скакали на лошадях, радовались жизни, думали о будущем вместе, но в один момент все оборвалась, как тонкая нить. Мишу увезли за границу и, вернувшись, через три года, рядом с графиней появился Алексей Борисович Петров. Миша помнил тот день, тот шок, будто это произошло с ним только что. Он пытался как-то забыть ее, искал среди других дам суженую, но никто кроме Ксении ему не был привлекателен. Все они казались ему скучными и обычными.
Привязав коня к забору, он стремительным шагом направился в дом. Слуги смотрели на него и не понимали в чем дело. На лестницу, ведущей в комнату Ксении, появился сонный Александр.
– Что ты забыл в моем доме!? Проваливай!
– Ого, уже в вашем доме. Во-первых, Александр Борисович, как смеете вы со мной, представителем дворянского рода, на “ты” обращаться.
– Ты у меня доиграешься сейчас!
Михаил достал револьвер и пригрозил им Саше.
– Отошёл от меня, грязный свинопас. Ещё один такой шажочек и будет очень неприятно.
– Не посмеешь, тут много свидетелей.
– Еще как посмею, эти добрые люди знают меня несколько лет, а вот ты появился тут не так давно, они явно не довольны твоим присутствием.
Михаил прошел мимо него, подбежал к спальне графине и постучал. Ответа не было.
Александр ехидно на него посмотрел и спустился вниз.
Михаил стучал, стал умолять, чтобы Ксения открыла. Затем он упал под дверь и закрыл лицо руками. Началась истерика.
Ксения поднялась по лестнице и посмотрела на Мишу у её кабинета. Она подбежала к нему успокоила и пригласила открыть дверь в “рабочую”. Они зашли в кабинет графини. Там было много полок с книгами, на столе стояли тома «Войны и Мира» и куча рукописей.
– Как там твой роман? Уже издали?
– Шутишь? Опять на доработку отправили. Это им не нравится, то им не нравится.
– Ксюша, я в вас верю, прошу, родная моя, простите меня, я не знаю, что на меня нашло. Я вас люблю. Я не могу так больше… вы с Сашей, а я… Голова болит…
– Тише, тише, Миша. Я тебя простила уже. Все хорошо.
Она гладила его по голове. Он почувствовал тепло ее тела, ее нежность.
В комнату вбежал разгневанный Александр.
– Ах ты! У меня слов нет! Ксюша, что это такое? Что ты творишь?! Может тебе на панель еще пойти?
Миша, сидящий на полу, достал револьвер и выстрелил чуть выше головы Александр. На стене появилась выемка от пули. Белоснежная стена начала осыпаться.
– Послушай меня, Александр Борисович, еще раз ты неуважительно отнесёшься к Ксении Алексеевне, я выстрелю чуть ниже!
– Миша! Что ты творишь! Уходи! …пожалуйста.
– И наступает час, когда тебе хочется уничтожить то, что ты любил, чтобы оно тебя не мучило. Всего вам хорошего. Вам, Ксения, и вашему женишку.
Все это время Михаил думал о случившемся, никого не принимал из гостей. По ночам он практиковал свое увлечение к потустороннему. Порой он сидел в своей комнате и смотрел в одно место по несколько часов. Что-то внутри него умерло. Что-то то, без чего невозможно дышать, постепенно убивая его от недостатка кислорода. В полночь он, как запирался у себя и пробовал снова войти в контакт с потусторонним. Лежа на спине, он фокусировался на своем теле, не думая не о чем. Ничего, как ему показалось не получалось, но в один момент, когда он в очередной раз попытался подвинуть руку, у него ничего не вышло. Тогда он резко и с усилием сделал рывок и без усилий подлетел, до самого потолка. Он не поверил, что видел. Миша увидел себя лежащего на кровати. Вокруг все было обесцвеченным, мрачным. Побродив немного по своей же усадьбе, он вернулся назад в тело.
В три часа ночи кто-то постучал в дверь и просунул конверт под дверь. На нем была необычная печать черного цвета. Миша открыл его и внимательно прочитал. Это было приглашение на вечер к Ростовым, богатым помещикам из Петербурга.
Санкт-Петербург – северная столица России, по всеобщему признанию, – один из красивейших городов мира. Сочетание величия и гармонии создает его неповторимый облик, «строгий, стройный вид», воспетый А.С. Пушкиным. Петербург – это прямые, как стрела, проспекты и гранитные набережные, простор площадей, широкая гладь Невы, дворцы в зелени парков и садов, единство архитектурных ансамблей.
Как оказалось, Евгению тоже пришел конверт с приглашением, друзья вместе отправились на вечер. Добравшись до Петербурга, они остановились в отеле, почти в самом центре. Им предстоял важный вечер. Евгений надел темно-синий костюм, Михаил же выбрал черный, как ночь.
– Как ты, Миш? После всего, что произошло ты один был все время. Тихим таким стал, с тобой точно все в порядке?
–Да, мне лучше. Нас ждет праздник! Единственный праздник, который всегда с нами, это бал-маскарад человеческого лицемерия.
Миша устало посмеялся.
***
На ужине собралась вся элита. Все были красиво одеты в дорогие костюмы. Один только бородатый старик в конце зала был в черном одеянии монаха. Евгений подошел с бокалом к Мише и заговорил.
– Чудесно, хоть какое-то развлечение от вашей охоты!
– А разве тот кабанчик не заставил тебя поплясать на дереве?
Они оба посмеялись.
– Да, здесь, конечно, все по-другому. Люди другие, город. Слушай, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться в ночь до нашей гимназии?
– Было бы прекрасно!
– Боже… Миша, она тут.
– Что? Кто?!
– За тобой. Ксения Алексеевна.
– Я же говорил, что нас ждет праздник! Это он, бал-маскарад лицемерия. Просто…Не обращайте на неё внимание, сударь.
– Будет, по-твоему.
Михаил и Евгений подошли к таким же, как они, тихим в стороне девушкам, и пригласили их на танец. Иногда Миша ловил “взгляды” и прекрасно их чувствовал, даже то, от кого они шли, но ему было слишком беззаботно.
После вечера они, будто собирались провожать дам, но Миша намекнул Евгению об их плане по поводу ночной прогулки. Они мягко попрощались с графинями и направились гулять по ночному Питеру.
Когда наступает ночь, голубая дымка дня поднимается, чтобы показать звезды. В это время мир людей будто бы замирает, становится тихим, словно безмолвным. На улицах все меньше прохожих, все больше окон загораются светом в домах. Тень опускается на улицы, где лишь одинокие фонари освещают маленькие островки вокруг себя. Звезды начинают сиять словно сахар пролился на черный мрамор, блестящий на солнце. Ночное небо становится таким желанным зрелищем, которое казалось волшебным на каждом закате и обещало вернуться, погасая в первом свете рассвета.
– Ну как вам они?
– Что?
Миша улыбнулся.
– Как тебе дамы?
– Обычные слишком. Слишком простые и не интересные.
– А мне вот наоборот понравились.
– Да тебе все дамы России нравятся, можешь открыть конкурс “Мисс Империя”.
Поделиться книгой: