Помоги проекту - поделись книгой:
– Ну, хорошо, Саммерс. Только по твоей просьбе, – чуть ли не тая, сказала ласково тренер.
– Спасибо.
Подлиза. Зачем Саммерс вообще начал все это? Мне и 4 хватало. Я вовсе не стремлюсь отличницей стать. Считаю, что каждый человек учится так, как применяет свои способности. Правда некоторым мешает лень. Ну, ее не победишь так просто. Но если захотеть, то можно и через небоскреб перепрыгнуть.
Когда я направлялась к раздевалке, девушки из команды подбежали и начали хвалить и восторгаться. Даже Джемма.
Было приятно конечно, но девушки засмущали меня. Кое–как отвязавшись от девчонок, я вбежала в раздевалку, сполоснулась и переоделась в школьную форму. Следующим уроком была биология. Я очень уважаю этот предмет, но на биологии всегда в сон тянуло. Поэтому я готова была ко сну.
Но мистер Тинсел не дал нам скучать. Мы пошли в школьный сад, где было множество разных растений и насекомых, и там был урок по ботанике. Все сидели на мягких подушках, лежавших на траве, и рассматривали листовые пластины через лупу и микроскоп. Потом увиденное зарисовывали и записывали, к какому виду данное растение принадлежит. Потом пошли в оранжерею бабочек, где летали разные красивые бабочки. Они брали и садились на руки. Было так мило. Здесь каждый мог почувствовать себя частью чего–то важного, природы, например. Здесь было легко дышать и не хотелось думать ни о чем, а просто наслаждаться этим моментом. Бабочки и в форме вихря, и в форме роя летали возле прозрачного купола. Ах, я, наконец, успокоилась после напряженной физкультуры и ощутила гармонию.
Потом мы разделились в оранжерее. Лично я пошла к ночным бабочкам, все остальные боялись их. Ну, подумаешь эти бабочки не такие, как все. Зато их можно лучше зарисовать. Немного побродив, я наткнулась на домик с этими бабочками. Но они не хотели вылезать оттуда. Тогда печально вздохнув, я направилась к тропическим бабочкам. Ой, они самые волшебные и прекрасные создания на планете Земля. Честно. Я не знаю, кто их создал, но они Божественны. Спасибо за такое чудо.
Я села затем на лавочку, напротив летающих бабочек, и достала блокнот, чтобы все подробно описать и зарисовать. Гармония. И никто не мешает. Теперь я знаю, куда приходить…
– Рисуешь? – мягко, но резко спросил мужской голос рядом.
Подняв глаза, я увидела Лена. Фух, слава Богу. А то подумала, что это тот парень, который на первом ужине меня гипнотизировал глазами. Он пугал.
– Да. Ведь мистер Тинсел сказал, – спокойно произнесла я и продолжила рисовать.
Послышался вздох. Лен сел рядом.
– Ты сегодня была в ударе на физ–ре. Никогда ничего подобного не видел. Ты, что, с другой планеты? – с иронией произнес он.
Я оторвала глаза от бумаги и улыбнулась.
– Нет, вроде с той же, что и ты. Просто очень сильно ударила, вот и все, – сказала я спокойно. Но насторожилась.
– Ха–ха–ха, новичкам везет. А я как тебя вижу, заметил, что все время что–то читаешь или делаешь. Ты вообще отдыхаешь? – так же бодро сказал Лен.
Я вздохнула грустно.
– Я не специально. Просто, если отвлекаюсь, то не самые лучшие мысли начинают бродить. А мысли о смерти моей тети – это не очень приятные воспоминания.
– Прости. Не знал…, – растерянно сказал Саммерс.
Я встала и сказала:
– Ничего. Не за что извиняться. Пока плохого ты ничего не сделал. Наоборот, постоянно защищаешь. Спасибо. А теперь пойдем? Иначе на последний урок опоздаем.
Тогда Лен тоже встал и схватил аккуратно меня за руку.
– Тебе спасибо. Ты тоже для меня немало сделала, – сказал он серьезно, а потом поцеловал в щеку. Я залилась румянцем. Не знала, что делать. Но я успокоилась и подавила эту бурю различных чувств, направившись к выходу, ничего не ответив. Просто я не поняла, что Лену сделала такого, за что благодарить можно?
Воспоминание 5
Как только я сдала рисунок с бабочками, мистер Тинсел поставил 5 безо всяких допросов. Учителя очень изумил мой рисунок, как передала все тонкости строения насекомого, его цвета.
Но в голове совсем не уроки были, а вопрос: что теперь делать с Леном Саммерсом? Я не хотела влюбляться, ведь тогда это все усложнит. Я не смогу жить, если причиню Лену боль. Мы, точнее такие, как я, не умеем контролировать в этих случаях себя и свои силы. Начинаем желать большего. Желать того, для чего созданы.
Я пыталась отогнать эти мысли. Теперь планом было – держаться подальше от Саммерса. Не давать ему поводов для усиления чувств. Ах, зачем я вообще с Леном тогда заговорила? Лучше бы меня считали ботаничкой или немой, больной или неудачницей, но тогда бы я сейчас не думала бы о человеческих чувствах. Точнее, не думала бы, как человек. Все, Хлоя Мари, забудь.
Последним уроком сегодня была музыка. Мы пели такие песни, как «Yesterday» (Битлз), «Oops! I did it again» (Бритни Спирс), «Poker Face» (Леди Гага). Учительница пения и истории мисс Шлитцен показалась мне очень милой, в отличие от тренерши. Я осталась после урока. Мисс Шлитцен спросила, почему я такая грустная. Я рассказала про тетю Донну (только то, что тетя умерла от болезни). Мисс Шлитцен обняла меня и сказала нежно, что если захочу с кем–то поговорить, то она всегда готова выслушать и помочь. Я прониклась к учительнице. И каждый день потом к ней заходила. Еще просила называть ее Николь, а не мисс Шлитцен. Я обещала, что так и сделаю. А учительница в ответ лучезарно улыбнулась. Вообще, внешность уже показывала на то, что Николь не такая, как все. Что она лучезарная и веселая.
Николь была рыженькой девушкой с длинными кудряшками. Ее светло–зеленые глаза выдавали доброту и заботу. А постоянная улыбка на лице превращала любого серого человека в улыбчивого. И учительнице было всего 23 года.
После музыки я отправилась в столовую. Есть не хотела, ведь могу не есть 3 дня. Но вид приходилось делать, что такая же голодная, как и все. Но я осторожничала. Не хотела нарваться на капитана команды по футболу Лена Саммерса. Вместо того, чтобы пройти за столик к друзьям, я села в углу. Немного поклевав картошки, стала подниматься, но ощутила на себе взгляд. Это был опять тот странный парень. Я села от такого напора. Но затем быстро отвернулась.
– Хей, Грег! Покажи, как ты жонглируешь ножами, – послышался восторженный крик парня возле соседнего столика.
– Да, без проблем. Дай мне пять столовых ножей, – с вызывающим тоном ответил, видимо, Грег.
Я повернулась к Грегу. А он и правда здорово справляется. Правда, это очень рискованно. Но все равно, классно. Я на секунду отвлеклась.
– Ай, – послышалось ворчание Грега через полминуты.
Обернувшись, я увидела, как один из ножей впился в руку парня. Нож был тупым, поэтому рана была незначительной. Но из нее сочилась кровь.
Мое сердце вдруг бешено застучало. Все голоса затихли. Я слышала только звук сердца. Сердцебиение и пульс Грега. Перед глазами медленно смеркалось. Лишь красная и сладкая кровь стояла перед глазами. Горло судорожно застонало. Мое горло начало сохнуть. Руки стали наливаться свинцом. Я чувствовала, как на языке висит капелька слюны. Как на языке лежит что–то безумно вкусное. И я хочу этот деликатес. Хочу выпить сладкий сок.
По моему телу побежали мурашки. Я начала подниматься. Медленно шагая к источнику вечной жизни, я, никого не замечая, толкала прохожих.
– Хлоя! Хлоя! Ты чего? – вдруг послышался неприятный звук, который меня отвлек от добычи.
– Хлоя! – сказал другой противный звук.
Рассерженная тем, что отвлекают, повернулась к источнику звука и схватила его за ворот.
– Что?! – гневно произнесла я.
Послышался кашель. Потом частое дыхание.
– Хлоя, отпусти. Мне… нечем… дышать…, – послышался противный голос. Я готова была ударить о стену этот источник неприятного звука, но в глазах посветлело. И я увидела, как держу Трейси за воротник. Быстро отпустив руку, попросила прощения и понеслась в ванную комнату, чтобы убежать от запаха крови.
Что же я наделала? Что со мной? Я себя не контролировала! Почему? Зачем?
Я подошла к зеркалу и увидела на лбу, возле волос вздувшиеся вены. Тогда я заплакала.
– Все равно не скроешь свою истинную сущность, – послышался какой–то дерзкий голос рядом. Оглянувшись, я никого не увидела.
– Кто здесь? – плача, спросила я. Но никто не ответил. Тогда я подумала, что показалось.
– Ты не будешь правильной, как не старайся. Будешь, как и мы все, – опять настойчиво сказал наглый голос. Я опять обернулась, заглянула в туалетные кабинки, но никого не нашла.
– Кто здесь?! – надрывным голосом сказала я. Но опять никто не ответил. По–моему, я сходила с ума. Немного наревевшись, я увидела на своих ладонях следы от туши и решила умыться. Смыв тушь, посмотрела в зеркало. Как же я ужасно выглядела с размазанной тушью.
– Нет. Я смогу. Не хочу становиться, как все из рода Ноар, – решительно, глядя в зеркало, сказала я самой себе.
Мое отражение ухмыльнулось. Вот, нервный тик уже.
– Нет, Хлоя. Я этого не допущу, – сказало мое отражение, каким–то чужим голосом. Я отпрянула от зеркала.
– Да, ты не бойся меня. Плохого ничего не сделаю. А вот этим мерзким людишкам, мы с тобой покажем то, чего они заслуживают, – продолжило с наглой ухмылкой мое отражение.
Ком в горле застрял. Конечно, психиатр говорил, что у меня небольшое психическое расстройство, но чтобы так…
– Кто ты? – на всякий случай спросила я.
– Ах, ну да. Эта Донна не говорила об одном маленьком пустячке. Печально. Как можно не сказать девочке о том, что у нее когда–то была сестра–близнец? Но правда она жила не долго. Умерла, когда исполнился месяц, – наигранно сказало отражение.
Слов не было. Я не понимала, реальность это или галлюцинации.
– Звали эту девочку Стефани Торин. И судьба у нее была бы получше твоей никчемной, – зверски посмотрело отражение.
Меня начало колотить от страха. От этого взгляда.
– Да, это я. Твоя неживая сестричка. Почему не обнимешь? А! Ты ведь – жива!!! А я – нет!!! – грозно и сердито говорила Стефани.
Но я уже не смотрела в зеркало, а лежала на полу, свернувшись в калачик, и плакала. Теперь отражение смотрело на меня. И смеялось. Еще чуть–чуть и оно, казалось, могло вылезти из гладкой отражающей поверхности. А я вся билась в истерике. Последнее, что помнила – это смех.
Воспоминание 6
Я очнулась в своей кровати. Вся в поту. Возле меня сидели соседки и прикладывали к голове мокрую тряпку. От меня исходил невероятный жар. Хотела подняться, как меня остановила сильная рука.
– Тихо. Нельзя вставать. У тебя какая–то лихорадка. Сегодня нужно отлежаться, – нежно произнес мужской знакомый голос.
Через минуту я увидела перед собой и Лена.
Он улыбался слабой, но дружелюбной улыбкой. Потом Саммерс нагнулся и поцеловал мой лоб. Кошмар! Что он делает?
– Вроде, жар спал. Но ей все же стоит дать лекарство. Так доктор сказал, – уверенно сказал парень.
– Хорошо. Так и сделаем. Ты иди, выспаться надо. Ведь скоро чемпионат. Кстати, поздравляю со вчерашней победой. Все, иди. Мы тут сами, – веселым голосом сказала Фива.
Такое ощущение, что он вообще уходить не собирался. Но все же Лен ушел, и тогда Трейси восторженно запищала:
– О! Мой! Бог! Лен от тебя без ума!
Я на девушку посмотрела обреченным взглядом. А еще один глаз был прищурен, а другой дергался.
– Хоть понимаешь, что Саммерс всю ночь возле тебя просидел? – серьезно спросила Фива.
Я все моргала. А что я могла ответить?
– Ты должна поблагодарить парня, – подсказала Трейси.
Ага. Сейчас! Возьму и как поблагодарю!
– Я не Саммерса должна благодарить, а у вас прощения попросить. Не знаю, что произошло…, – пыталась я извиниться.
– Тс–с–с. Не оправдывайся! Медсестра сказала, что это воздействие лихорадки. И не беспокойся, все хорошо. Надо оправиться. Ведь вчера тебя нашли в ужасном состоянии в туалете…, – перекосившись, сказала Фива.
Я хотела возразить, но вдруг сковал страх. Я вспомнила, как вчера могла убить этих людей, как в отражении увидела свою сестру
Меня передернуло.
– Ладно. Лучше расскажи, что там было в оранжерее. Об этом говорит вся школа…, – загадочно, ликуя, сказала Трейси.
Страх сменился смущением.
– Да, ничего не было, – пыталась увильнуть я.
– А, Жонсен, наш одноклассник, говорит, что видел, как вы с Леном целовались, – настойчивой и игриво сказала Фива.
Что? Вот так. Искажение информации. Типичные человеческие замашки. Ну, почему всегда нужно что–то приукрасить или вообще смысл поменять? Вот для чего это делается? Чтобы народу было о чем весь день поговорить?
– Неправда. Мы не целовались. Лен всего лишь меня в щеку поцеловал и все, – смущенно и обидчиво произнесла я.
Было видно, как девчонки расстроили такому повороту событий.
– Ну, это тоже много значит…, – неуверенно произнесла Трейси.
Потом девушки ушли на обед, а я осталась одна. Лежа в кровати, все никак не могла осмыслить то, что у меня, возможно, была сестра. Тогда я быстро достала семейную книгу.
Перелистав огромное количество страниц, никакого упоминания о Стефани Торин Ноар не было. Тогда я облечено вздохнула, но потом обнаружила вырванный лист в середине книги. Последняя строчка предыдущей страницы гласила:
– Жаль, что у тебя сестры нет. Представляю, тебе бы никогда не было скучно, – всплыла в сознание фраза тети.
Может она имела в виду:
– Как жаль, что твоя сестра умерла. Ты бы не скучала?
Мысли прервали шаги по коридору. Я быстро спрятала под кровать книгу, как тут вошла девочка, которую не знала, и сказала:
– Хлоя, если лучше чувствуешь себя, то тебя просит подойти медсестра в кабинет. Сможешь дойти?
– Да, намного лучше. Спасибо. Я сейчас оденусь и приду.
– Тогда передам ей. Кабинет номер 906. В вашем корпусе.
Я быстро оделась и пошла к кабинету медсестры. В холле 9 этажа было очень тихо и темно. Лампы еле–еле работали, то и дело мигая. Людей здесь не было. Я расслабилась. Потом нашла огромную полупрозрачную дверь с номером 906 и постучала в нее. Но никто не ответил. Тогда решила зайти сама.
Поделиться книгой: