Колыбель качается над бездной

– Скажи мне, где ты сегодня собираешься ночевать? Может быть, со мной?

От долгожданной радости я подпрыгнула. Ведь несколько дней он пытал меня своим отсутствием.

– Как тебе такая перспектива? Устраивает?

Готова крикнуть да, да и еще раз да! Но беру себя в руки и решаю осуществить задуманный ранее план. Меня извели короткие встречи на его территории. Так хочется стать близкой и родной для него.

И осторожной поступью:

– Я предлагаю эту перспективу переперспектировать.

– Как?

(Только не сердись!)

– Давайте поночуем… у меня. Илюшка у отца. Пожалуйста…Мне так хочется…

В ответ молчание.

– Ну, так как? – с надеждой вопрошаю.

– Я думаю, – строго отвечает Монстр. – Перезвоню.

Зачем, зачем я не согласилась? Душа уже собралась рухнуть.

Вечером соглашается. Пришел и сразу в кровать. Растянулся, закрыл глаза. Устал, наверное. Забираюсь к нему, копошусь, прикладываюсь поудобней на его плече, замираю. Но что это? Его сопение перерастает в храп. Даже мое присутствие не удерживает его ото сна. И чего он все время жалуется на бессонницу? Зато я уснуть не в состоянии. Обида. Понимаю – глупая, неоправданная (быть может, устал больше, чем соскучился), но ничего поделать с состоянием души и тела не могу. Обида нарастает, желание тоже. Я томлюсь в постели рядом со спящим субъектом вожделения. Подушка моя горяча, простыня сбита. А я бы не уснула, даже если бы очень устала. Значит, я так мало его волную? Плетусь в темноте с подушкой в руках на кровать ребенка. Не хочу спать с обидчиком. Пусть думает, что мне одной лучше. Долго ворочаюсь, злюсь на него за неуместно счастливый храп и на себя за то, что совсем незачем Монстру быть здесь. Завтра буду совсем разбитой.

А завтра не позвонил опять. Скверно на душе. Хочется что-нибудь сломать или разбить.

Не пойду домой. Пойду к мужу.

– Привет! Ужинать будешь?

Стою на пороге. Ничего не хочу.

– Проходи же.

– Нет, я на секунду. Пусть Илья побудет у тебя еще одну ночь. Ладно? Я выспаться хочу…

Его молчаливая грусть и разочарование меня добивают.

Тишина. Весь следующий день тишина. Невозможно! Вечером опять будут слезы. Или вино. Или и то, и другое сразу.

Все продолжалось, не меняясь. Все те же редкие звонки, не слишком охотные предложения встретиться. И каждый раз – ссылки на усталость или плохое самочувствие. А как только я от тоски начинала сходить с ума, напоминал о себе. Мог прийти под окошко и вызволить на улицу. Илюшка забирался под тюль и, приплюснувшись носом к стеклу, вглядывался в наши силуэты. Мы гуляли, держась за руки и мило беседуя, точно все в наших отношениях было определено и понятно. Редким вечером блудный Монстр мог явиться с продуктами, козырнуть своими кулинарными способностями. Мог, случайно встретив меня, подвезти до ближайшего укромного места и одарить не слишком убедительной любовью. А потом снова надолго исчезал, унося с собой тепло и оставляя с чувством какой-то украденной любви. И она таяла тут же, как игрушка изо льда в руках разочарованного ребенка. Одиночество было очевидней, чем присутствие в моей жизни мужчины и серьезных отношений.

Когда мне становилось совсем тоскливо, я забредала к мужу. Он кормил меня, угощая всякими лакомствами, купленными специально для такого случая. Он каждый день, каждый час не переставал ждать моего возвращения.

И странное дело! После подобных визитов неожиданно вторгался в мой телефон голос Монстра, требуя объяснений. И тогда мои оправдания рисовали натюрморт из зимних вещей, Илюшкиных учебников и прочих безобидных причин. Монстр удовлетворялся ответом и продолжал спокойно отсутствовать.

Муж впал в депрессию. Он страдал, чувствуя мое нежелание к нему возвращаться. А потом снова запил горькую. Пил несколько дней подряд. Однажды вечером позвонил и спросил:

– Скажи, ты ни к каким приворотам не прибегала?

– Что за чушь ты несешь? – разозлилась я.

– Почему ты занимаешь мои мысли? Почему я схожу без тебя с ума? Я положила трубку, не имея желания размышлять над его проблемами.

А ночью, напугав нас с Ильей, пришел на нашу территорию и принялся стучать в окна. В течение часа он перемещался от окна к двери и наоборот, тревожа покой дома. Я испугалась не на шутку: судя по походке, он находился в глубоком опьянении. Позвонила Андрею Константиновичу, рассчитывая, что он бросится на помощь. Но он остался невредехонек дома в своей теплой постели и лишь посоветовал не впускать шатуна.

– Если что, вызывай милицию, – наставил меня защитник и… зевнул.

Прикорнув к входной двери, я рассматривала качающуюся фигуру. Муж устал долбить по металлу и стоял, опустив голову. И тут я заметила на его лице слезы. Они покатились одна за другой, а губы что-то жалобно шептали. Сердце мое дрогнуло. Я отчетливо ощущала боль этого человека. Так стояли мы по разные стороны двери. Я один на один с ноющим сердцем, он – с тягостным одиночеством. Не такое ли одиночество последнее время изводило и меня? Не такая ли боль кусками съедала мою душу?

Он ушел, но вскоре позвонил и плача умолял открыть дверь. Поначалу я думала, он опять рвется к нам, а оказалось, он потерял ключи и не может войти в свою квартиру. Я побежала среди ночи к нему с ключами и нашла его съежившимся на лавке. С нахлынувшим чувством жалости к этому, когда-то родному человеку, повела его под руку домой, прижавшись к его поникшим плечам. Он переступил порог и долго смотрел мне, уходящей, вслед. Так смотрят одинокие голодные собаки на равнодушных прохожих.

Назавтра я с сарказмом бросила Монстру спасибо за самоотверженную защиту, на что тот спокойно ответил:

– Всегда пожалуйста.

Приближался Новый год. Все ждали его с нетерпением, потому что он многим сулил счастливое веселье и мешок подарков. А мне ничего не сулил, разве что мешок грусти. Люди одинокие… Странно, почему я считаю себя одинокой? У меня есть целых двое мужчин. Вся и печаль в том, что не целых, а только по частям. Что лучше? Двое по частям или один целый? Ответ очевиден. Раз у меня одного целого нет, то и чувствую я себя одинокой. Люди одинокие в праздники, особенно семейные, на фоне повышенной счастливости других заболевают воспалением одиночества. Поэтому такие дни в календарях не любят.

Незадолго до праздников я старалась намекнуть Монстру, что хотела бы отмечать праздник с ним. Но замысловатый наш с вами персонаж всячески “выкручивался” из этой темы. Две недели у него не было на меня времени, и я начала сходить с ума от ожидания встречи. Моя голова кипела от вопросов: не в том ли причина, что он остывает ко мне, и не слишком ли эта мысль эгоистична, если его одолевают дела и усталость.

Дней за пять до Новогодья Ярило позвонил и сообщил, что ждет меня у подъезда.

– У тебя две минуты.

– Какая форма одежды? – весело осведомилась я.

– Халат, – бросил он как-то жестко и отключился.

Я подошла к его машине, и Глава прямо из окна протянул мне очередную мягкую игрушку. Я стояла перед ним, прижимая игрушку к себе и понимая, что ни до праздника, ни в новогоднюю ночь мы не увидимся. А я завтра собиралась искать ему подарок.

– Счастливого Нового года, моя хорошая. Пока.

Вот и все, что досталось мне.

Как же мне все это надоело! Да, пусть он и не обещал мне совместной жизни, но уж слишком неубедительно выглядит его “серьезное” отношение ко мне.

Глава 12

Однако позволить себе оставить без подарка мужчину моих слез и грез я не могла. Мне, все еще наивной, деликатной к “невысоким” личностям, безмозглой и безгордостной дуре, не знающей ничего о мужчинах, казалось, что это неприлично, невежливо. Целый день мы бродили с подругой Ларисой по магазинам. А вот теперь знакомьтесь, в моей жизни как я и говорила, есть подруга Лариса. Это моя самая близкая подруга, ставшая мне почти родной. И прошу прощения, что в своей всепоглощающей страсти, я за все это время не вспомнила о ней. А ведь она не только всеми силами старательно отвлекала меня от моего добровольного недуга, но и вытянет меня однажды из него.

Мы ходили по магазинам, изучая витрины, пока, наконец, моя фантазия задумку не отшлифовала. Два хрустальных бокала с гравировкой: на одном – “За все наши ночи”, а на другом – “За все наши дни” – как вам? Подруга с укоризной наблюдала за этим процессом. После моих многодолгих страданий Лариса невзлюбила Монстра. К сожалению, пока ее убеждения были бессильны перед моим идолопоклонством. Она все время ворчала и в своей ненависти к летучему жениху дошла до совета, развеселив меня, несмотря на долгий застой грусти. Лариса посоветовала не тратить деньги без пользы, а нацарапать заветные слова прямо на машине Монстра у парадного подъезда. Гвоздем. С одной стороны – “За все эти ночи”, с другой – “За все эти дни”. Дешево и памятно.

– А рядом наклеить рекламу лакокрасочных материалов, – продолжила я со смехом.

– А с другой стороны написать: “Рекламное место сдается”, – не унималась подруга, распаляемая весельем.

Два отмеченных дорогих бокала (дешевый подарок не вписался бы в огранку моей любви) уютно разместились на шелковом наполнителе в золотистой коробке.

Числа тридцатого я позвонила Самому:

– Где вы?

– Не в городе.

– А где?

– Меня нет.

И тут я вдруг уловила шепот за его спиной. Намеренно приглушенный, и будто заговорческий голос явно принадлежал женщине. Я похолодела.

– Я могу подъехать? Лишь на минутку…Хочу отдать вам подарок…– пролепетала я.

– Ничего не надо. Меня все равно в городе нет. Я с друзьями.

– Мы не встречались уже несколько дней, и первый же свободный вечер вы предпочли мне друзей, – я уже готова была расплакаться.

– Я не могу говорить. Давай! Пока!

И отключился.

Я была уничтожена. И тут же бросилась писать ему сообщение: “В таком случае счастливого Нового года без меня!”

Мне пришел ответ:

“И тебе счастливого Нового года. И тоже без меня.”

Жуткой горечью пропиталась вся моя душа. Наверное, переломай мне все кости, не было бы так больно, как сейчас. Я ничего не понимала. Зачем звонить мне, зачем дарить подарки, зачем ревновать к мужу, если не нужна?!

– Собственник он, – заверила подруга. – Ему важно, чтобы все было под контролем. Все, что он имеет. И ты тоже.

Я согласна быть под его контролем, только пусть осуществляет контроль не за пределами “объекта”, а на его территории.

В центре города “взросла” огромная сверкающая ель, разряженная так, что щемило сердце. Пары прогуливались под ее огнями, фотографировали детей на сказочных фигурках, “хороводящих” вокруг могучего ствола. И казалось, что везде жизнь искрится, а рядом со мной остановилась.

Я помню другую ель. Такую же яркую и нарядную. Она стояла в фойе большого торгового центра, какие появились в конце первого десятилетия нового века. С фонтанами, кинотеатрами, игровыми залами, лифтами и мраморными лестницами. Вокруг ели собирали детей. Дед Мороз развлекал малюток и одаривал их подарками, купленными родителями здесь же. И помню в живом кольце хоровода ЕЕ, эмоционально реагирующую на происходящее, по-детски жадно ожидающую свой подарок, ответственно повторяющую движения танца за бородатым актером.

Отчетливо, вновь пропуская сквозь сердце, помню ее испуганные распахнутые глаза, и в то же время полные любви к близкому человеку. Я никогда раньше не встречала детей, способных на взрослое мудрое чувство.

И помню лифт, падающий вниз, ослепляя стеклянным великолепием… А потом случилось чудо. Одно из тех, которые не случаются, потому что вероятность их явления равна нулю. Но оно случилось.

Шок и внезапная тишина, будто отсекли время … Потрясенные люди окружили ЕЕ, перепуганную и обессиленную. Помню, как придя в себя она заплакала, и актер Мороз подарил ей большую куклу. Куклу купила не я …

Я пришла домой и со всей гордости грохнула бокалы о пол. А потом взяла Илью и поехала к маме, и мы отмечали праздник втроем. На моем лице играла улыбка, а на сердце кровила тоска. Отец поздравлял нас из больничной палаты.

Я должна была понимать, что такой финал тоже возможен. И на всей земле во всей жизни фиаско терпела не я одна. Но как же я боюсь точки! До жжения в животе, до слабости в коленях, до соленой ломоты в глазах! А она вот, вторгается уже в мой роман, в мой цветущий сад. Ломает, рубит налитые соком ветви. И к этому никак не готова моя природа. Не все происходит так, как мы хотим. Я никак не могла понять тогда, что этот сад лишь нарисованный. Мной самой.

Вдруг звонок… Я не сразу сообразила, что со мной, поскольку нашла себя на диване под пледом. В халате и тапочках. Мне снился номер Монстра.

– Прости меня, Наташенька. Прочитал смс и ужаснулся. Не знаю, что на меня нашло. Поздравляю и целую. И прости еще раз.

Кажется, поняла. Илью с бабушкой я отправила на улицу устраивать фейерверки, а сама осталась наблюдать из окна. И пока они салютовали, похоже, мы с тапочками уснули. Значит, номер Монстра не приснился! Точка плавно перешла в запятую.

Он звонил еще и еще! Всю ночь напролет. Как будто что-то в нем переключили, и он снова стал влюблен. Вы не думайте, я – гордая львица. Но, проанализировав ситуацию, поняла, что нужна ему, нужна. Просто где-то в нем отходят контакты. Сами посудите. Только проснулась утром. Звонит. Празднично завтракаем за вчерашним столом. Звонит. Едем из гостей. Звонит. Илюшку журю за раскиданные мягкие игрушки (устраивал крысенку бег с препятствиями). Звонит. Сын обиделся, ушел общаться с компьютером. Монстр тут как тут, счастливый, словно выиграл свидание с Анжелиной Джоли, и даже пригласил меня в ресторан. Вот это другое дело! Неплохо было бы его контакты починить, чтоб всегда работали так исправно. Пока я переодевалась, не вытерпел, сжал меня в объятиях, и этот порыв закончилась в постели.

Неужели он решил представить меня городу? Очень жаль, но снова нет. Мы вошли в ресторан “–” через дополнительный вход и зафутлярились в vip месте. В этот вечер он сделал мне предложение…отправиться вместе на лыжный курорт. Я счастливая хлопала в ладоши, обегала столик поцеловать кавалера. А на следующий день Монстр прокатил меня по магазинам, предупредив, что больше брюк не потерпит, а желает видеть на мне только платья. Мы шли по холлу торгового центра, и я краем глаза наблюдала за посетителями, пытаясь поймать восхищенные взгляды в нашу сторону. Но никто не приглядывался к моему кавалеру и не обретал шанса его узнать. Я перемерила лучшую часть моделей, покрасовалась в зеркалах в сочетании с Монстром (он заскакивал в примерочные пообниматься), и приобрела одобренную часть этой лучшей части. На деньги щедрого кавалера.

И уже следующим вечером (подозрительно щедро осыпает меня свиданиями) дефилировала перед любимым, устроив за шкафом гримерку. Судя по его глазам, выступала артистично, потому что они сверкали у него как у кошки, увидевшей мышь. А после делала ему массаж и в прихожей завязывала шнурки. И он сказал, что еще ни одна женщина не делала ему на свидании массаж и не завязывала шнурки.

А потом мы с подругой отправились покупать мне лыжный костюм. И купили самый красивый. И размер нашли подходящий, что в моем случае удача. Лариса, подшучивая, называет меня моделью нечеловеческих размеров. Не пугайтесь. Размер у меня не редкий пятьдесят восьмой, а очень редкий – сороковой. Костюм был цвета морской волны. Все заглядывались на него, а влезть смогла только я. Как Золушка. Мы и ботинки нашли под цвет. Теперь буду достойно соответствовать. Лара ругается:

– Ну почему ты должна соответствовать? И с чего решила, что тебе надо расти до него, а не наоборот? Что за идолопоклонство? Пусть он соответствует! Ты сама много встречала таких, как ты? Я лично нет. И считаю, что ты уникальна не только своим нечеловеческим размером.

– Нет?

– Нет. Ты у меня умная, способная, интересная.

– Да?

– Да.

Я плавлюсь от ее похвалы.

А потом мы купили и лыжи. Для поездки это было не нужно. А для общей комплектации логично. Они были пластиковые. Помню, продавец поинтересовался, практикую ли я коньковый бег. Я умею “водить” только по лыжне, но зачем-то соврала. Наверное, для солидности.

– Тогда подойдут, – успокоился продавец.

Счастливая от покупок, я не придала его вопросу значения. И напрасно.

– Послушай, – спохватилась Лариса, – у тебя ведь нет спортивной сумочки!

И то, правда. Непростительное было бы упущение. И мы бросились искать сумочку под цвет. А потом купили и сумочку. А потом костюм, ботинки и сумочка одиноко лежали в шкафу, так и не дождавшись своего часа. Монстр про предложение просто забыл. Он, как настоящий мужчина, слово дал – слово взял.

Какой раз уже отправляю Илюшу к отцу ради ночей, которых нет. Может быть, Монстр насытился, может, зверски устает на работе, может, решает семейные проблемы. Но все равно я жду его каждый вечер, освобождая квартиру к его возможному приходу. Освобождаю от Илюшки. Я предаю свою любовь к сыну, обманывая всех. Нужно остановиться.

Да что со мной такое? Ни о чем больше не могу думать. Только о нем. Куда улетучились мои интересы к творчеству, бизнесу, просто к жизни? Все затмили мысли о Монстре. Нет, не мысли – домыслы. Год нашим отношениям и никакой ясности, никакого спокойствия! Разве так бывает? Целый год, а я до сих пор мучаюсь от незнания, что творится в его голове и сердце. Я каждый час, каждую минуту на чеку, вылавливая фальшь или отсутствие интереса. В этом случае я предпочту удалиться из жизни мужчины, как бы больно не было. Мне не нужны снисходительные подачки. Я не хочу жить по принципу: лучше что-то, чем ничего. И гордо заявляю: лучше никак, чем как-нибудь! Только пока не могу определиться, какое у меня “как”. Как обычно, как положено, как-нибудь или как попало? И как только мои домыслы выворачивают положительный настрой наизнанку, монстр, словно чувствуя это, охотно приближает меня к себе, демонстрируя и страсть, и нежность. В такие минуты не устоит никакая гордость, а заблудшие на другой путь мысли возвращаются.

Скрывай – не скрывай, а правда такова, что я впервые страстно влюблена. Что в этом плохого? Жизнь, украшенная эмоциональным к ней отношением, из серой будничной превращается в яркую и нескучную. И хотя это хорошо, но мучительно. Я всегда считала, что страсть не может и не должна продолжаться слишком долго, так как в конечном исходе спалит дотла, а если без сравнительных оборотов, доведет до психического изнеможения. По моему мнению, сия стихия должна мирно обратиться в состояние привязанности, родства и душевной надежности. Одним словом – приятного спокойствия. Почему моя страсть целый год не утихает – интересный вопрос, развенчивающий мою собственную теорию. А голова молчит, советом не помогает. Вот и несет меня на волнах страсти в неизвестном направлении. Каким безумным, нестОящим и неуважительным к себе самой мне теперь кажется мое добровольное моральное рабство.

Так. Какие еще мысли пытаются прорваться сквозь цевье моего безумства? Ах, да. Илья. Он у отца. Звоню тому и другому. Не отвечает никто. Забегаю в квартиру мужа. Так я и думала. Спит в пьяном угаре “без задних ног”. Ребенка нет. На кухне “шаром покати”. Полчаса паники и беготни и, слава богу, ребенок нашелся. Решил прогуляться до ночного магазина, купить чипсов на мелочь (карманный наскребыш). Телефон с собой не взял. Я увела сына домой, накормила, уложила спать. Обняла его, щелкающего перед сном клавишами плеера, прижала к себе, словно извиняясь за скудное внимание. Только Илюшка не долго ютился под моим крылышком, нежно высвободился и аккуратно напомнил:

– Я не маленький, мама.