Подарки фей-крестных

– И ты хочешь, чтоб в заказе оказались флаконы с добавкой серии «Корсар».

– Я всегда знал, что ты умница…

– А на другие министерства у него выходов нет?

– Не все сразу, он еще от нас ничего не получил, чтоб иметь основания пропихивать наш бренд.

– Задачу поняла, когда клиентов пригонишь?

– А в ближайшую субботу к полудню и жди.

***

Вот буквально только что приключилось. Вечер воскресенья, мы днем в преферанс отыграли, я себе пару коктейлей позволила, время почти одиннадцать, собираюсь в душ и спать. И тут звонит городской телефон – Ирка Панина. И как всегда, ни здрасьте, ни до свидания, зато с новыми ЦРУ. Сиречь, ценными руководящими указаниями.

– Я закончила свою часть статьи!

– Ну, слава тебе яйца, значит, завтра на конференции и доложимся.

– Я сейчас привезу свой «кусок» к тебе, это нужно напечатать.

Чего? Куда-куда я должна пойти? Она, что, совсем обалдела?

– Ира, а я вроде как пока не твоя подчиненная, с чего это ты раскомандовалась?

– Ну, сдавать-то надо в печатном и электронном виде!

– Надо. Вот и займись.

– Ну, вот я сейчас и привезу рукописный материал, а ты напечатаешь.

– Ира, время одиннадцать вечера, пока ты через полгорода довезешь, будет полночь, ты намекаешь, что я должна тебе перед трудовой неделей полночи что-то там набирать на компе?

– Ну, ты же умеешь!

– Ира, но это твоя часть работы, научись уже выполнять хотя бы это!

– Ну, я же не умею!

– А я не понимаю откуда в голосе такая гордость! Ты, преподаватель ведущего ВУЗа страны, дипломированный специалист, не умеешь делать элементарных вещей, давно освоенных даже самыми тупыми студентами – набирать текст на клавиатуре! Где тут предмет для гордости? Учись. Тем более, что от нас постоянно требуют сдать то программу, то отзывы, то аннотации в электронном виде. Ты как до того обходиться умудрялась?

– Набирать текст – работа для технического персонала!

– Ах, вот оно как, я, значит, технический персонал, которому не грех и приказать! Ну, вот теперь ты точно будешь печатать сама, поскольку я иду спать.

– А я думала, ты мне поможешь!

– В другой ситуации и с вежливой просьбой, может и помогла бы, а сейчас как в старом фильме – «сама, сама, сама».

– Значит, я могу нашему завкафедрой объяснить, что мы не успели сдать статью из-за тебя?

– Можешь. Главное, при этом держи в уме, что я-то свой «кусок» переслала ему еще в четверг по электронной почте и распечатку на стол положила. Так что, объясняй, объясняй…

Трубку бросила, обиделась. Ой, я перепугалась. Ты кем другим командуй, а мной не надо, я и сама это умею.

***

– Что ж ты такое творишь?!

О, черти Светку принесли. И опять, что характерно, с наездами. Иногда я задумываюсь над тем, может ли она вообще общаться по-другому, или этот лозунг «дай!» (на крайний случай «сделай!») является основным и единственным при беседах с окружающими. Интересно, за кого она на сей раз просить будет? Понятно, что в форме требований. Ну-с, и в чем дело?

– С кем?

– Ты зачем гробишь кандидатскую диссертацию Сене Титаренко?

А я как раз начала прикидывать, кто окажется просителем по Сене. По идее, либо Карасев, либо Баскаева. А тут вот, значит, как, Светку подговорили, опять меня за дуру держат. Главное, не забывайте, что в эту игру можно играть и вдвоем. Поиграем.

– А разве я гроблю?

– Конечно, гробишь! А мальчик очень славный и у него такая хорошая работа!

Демонстративно задумалась, глядя в потолок.

– Титаренко, Титаренко … На какую хоть тему он пишет? А то я сейчас одновременно читаю четырех аспирантов, причем один с соседней кафедры, они у меня все в голове перепутались.

– А… вроде как по ибупрофе́нам23…

Опаньки. Вся пикантность в том, что ибупрофен – уже существующее лекарственное средство, и писать на сей счет Сеня уж никак не может.

– Что-то я не помню такой работы… Свет, а поконкретней?

– Ну, по каким-то изоморфам24…

Опунюшки, опуленьки, совсем приехали. Как тебе хоть тройки-то твои ставили, химик ты наш? За что, стесняюсь спросить?

– Свет, ты работу-то читала?

– Ну, я ее просматривала…

– И точно знаешь, что она хорошая?

– Да!

Ну ладно, пошла в комнату, принесла оттуда Сенину работу и громко зачитала название «Синтез и окисление нитро… сульфа…» короче, не выговоришь без разбега.

– Так что там, говоришь, хорошего?

– Там все хорошо…

– Ты работу точно читала?

– Ну, ладно, я работу не читала, но мальчик хороший и я знаю, что написал неплохо.

– А откуда знаешь, что мальчик хороший?

– А он мне помогал в одном проекте по работе.

А трудится Светка на шинном заводе. Технолог чего-то.

– Поди, шины вулканизировать?

– Нет, оптимизировать процесс формирования протекторной ленты, и последующего создания «скелета» шины – каркаса и брекера.

– Странно, откуда у него такие умения, если он трудится на компанию «Витафарма» и курирует производство не то аспирина, не то еще чего-то антипростудного.

– Ну хорошо, я не знаю его, зато я давно знакома с его родителями, у нас с ними интересы пересекались. Его отец – мой хороший знакомый. Потому и прошу, не гробь Семену работу.

– Света, а как зовут твоего хорошего знакомого – Семёного отца?

– Николаем… кажется, а в чем дело?

– Да вот смотрю я на титульный лист диссертационного исследования, а там почему-то написано, что автор не Семен Николаевич, а Арсений Андреевич. Не знаешь, почему?

– Ну что ты все время докапываешься?

– Я не докапываюсь, а просто жду, когда ты перестанешь мне врать. Ни Сеню, ни его отца ты не знаешь, где мальчик работает – не в курсе, работу не видела в глаза. Вывод простой и понятный – тебя попросили на меня «надавить». И сообразить, откуда ноги растут, большого ума не надо, вот тут же все написано: научный руководитель – Панина Ирина Владимировна. Так?

– Ну, так. Зачем ты ей вредишь, отыгрываясь на мальчишке?

– Вот она что тебе сказала… Объясняю для тех, кто в танке: месяц назад, разозлившись на то, что я отказалась выполнять ее работу, Ира решила «отомстить». И в процессе обсуждения аспирантской работы другого преподавателя «наехала» на меня, заявив, что мое видение новизны диссертации полная туфта. Верещала, конечностями размахивала, слюной брызгала. Руководитель аспиранта, правда, почему-то попросил ее заткнуться и не мешать слушать мои дельные слова, поскольку уже три диссертации с моими правками его аспиранты успешно защитили.

– И ты на нее обиделась и теперь мешаешь мальчику?

– Дура ты, Светка, прости Господи. Я не собираюсь на нее обижаться, я просто сделала для себя определенные выводы и теперь ничего не буду для нее делать. Сяду, сложу лапки и с интересом посмотрю, как она барахтается. У нее сейчас положение – хуже губернаторского: двух предыдущих аспирантов «зарубили» как раз на уровне кафедрального обсуждения. И кстати, именно из-за неумения прописывать новизну и склонности «уходить» в тематику чужих кафедр. Сеня – третий. Из трех его «читчиков» одна – за, мы двое – против. Если и его не пропустят, а все к этому идет, – встанет вопрос о лишении Ирки права научного руководства, а это, считай, научная дисквалификация и профессиональная несостоятельность. Позор. Да и приискать другое место работы могут попросить. Ей Сеню сейчас надо «пропихнуть» любым способом. Правда, вместо того, чтобы вникать в требования ВАК и помогать дорабатывать его писанину, она в очередной раз решила пойти путем наименьшего сопротивления – уговорить нас с Климаковым поменять мнение.

– Ну так поменяй, чего тебе стоит?

– Светка, ты опять не понимаешь. Мы – первый «кафедральный» уровень проверки пригодности работы к защите. Даже если мы неизвестно с каких пирожков пропустим явно неготовую работу – на следующем уровне ее читает тройка членов Совета. Эти зубробизоны мгновенно «отловят» Сенины промахи и точно так же «зарубят» его работу. Ну и у нас спросят строго, куда мы, читатели хреновы, смотрели. И даже если (чего не будет!) они сдуру пропустят такую лажу, его поймают на самой защите.

– А если не поймают?

– А если его поймают в последней инстанции – ВАК, он не просто не получит степень, а и лишиться права защищаться на ближайшие десять лет! Десять, Света! А у Ирки точно отберут право научного руководства. Ты думаешь кто-то что на кафедре, что в Совете захочет брать на себя ответственность за «пропуск» работы, не соответствующей требованиям ВАК? И позориться на весь факультет, или того хуже – на всю страну?

– Да, видимо, я как-то не так себе это представляла…

– Видимо.

– А зачем все это вообще нужно?

– Свет, у тебя, да и среди студентов почему-то бытует мнение, что «прописывание» всяких там актуальностей, новизны и т.д. – это какая-то никому не нужная «мишура». И раздаются слова: «Чего они (вы) ко мне привязались, у меня такая интересная работа, а вам тут какие-то украшательства подавай!» При этом студенты почему-то не дают себе труда задуматься о том, что оформление по некому стандарту – это органичная часть существующих требований! Требований!! Высшей Аттестационной Комиссии!!! А не чьих-то непонятных измышлений. И склонность студента не соблюдать требования будет восприниматься комиссией или Советом на защите как один из нижеследующих вариантов:

1) 

Не умеет. Вывод – не засчитывать и не допускать пока не научиться.

2) 

Не хочет. Вывод – не засчитывать и не допускать пока не поумнеет.

– Кто сказал, что не соблюдение требований простительно конкретному аспиранту? Если тебе в магазине взвесят селедку и предложат донести ее до дому прямо в руках без пакета, ты как среагируешь? Молча «проглотишь» и понесешь, прижимая к одежде? Или вспомнишь как это положено паковать? И стребуешь обертку-пакет? При предъявлении «голого и не запакованного» текста преподаватель точно так же напоминает о правилах «упаковки» оного согласно стандартным требованиям! Т. е., актуальность, новизна, цель, задачи, объект и т.д., и т.п.

– Скажи, а новизна-то у него в работе есть?

– Есть. Осталось стырить и принесть. Света, она есть, но она «размазана» по тексту, ее переписать надо, сформулировать по правилам, и, вперед, к защите.

– А в чем у него новизна?

– То есть вы хотите пойти другим путем, и заставить меня ее формулировать? Значит, ты меня плохо слушала. Я. Ничего. Не буду. Для нее. Делать.

– Но ты могла бы ей помочь?!

– Могла бы. Месяц назад. Если бы она просто вежливо попросила. Понимаешь, теперь она не может меня попросить, ибо публичное хамство требует публичных же извинений, а на это она не пойдет, вот и подослала тебя. А я теперь – не хочу. И ждать, что я грудью кинусь в прорыв, исправлять чужие «косяки», как-то глупо.

– Так, эту вашу дурацкую ссору пора прекращать и помочь мальчику.

Это кто ж так решил? Ты, что ли, наша мать-командирша? И опять, забыв спросить меня. Кажется, это было последней каплей.

– Ты доела? Допила? Можешь вернуться с докладом, что на меня «надавить» не удалось.

Я долго ждала ее коронную фразу, и Светка меня не подвела:

– Какая же ты все-таки вредная!

***

Для общения с мужиками периодически нужны не нервы, а корабельные канаты.

Для гормонального спокойствия всяко нужно было завести мужика. Причем такого, чтоб довольствовался эпизодическими встречами, ни на что лишнее не претендовал, и не бегал по другим бабам с юношеским остервенением, мне вот только визитов к венерологу не хватало за чужие грехи.

Первый найденный вариант – Борис, мастер в какой-то конторе, изготовляющей не то кисти, не то щетки, а может и вовсе летные метелки, я не стала вникать. Разведен, циничен, сексуально активен. Для встреч раз в неделю – самое оно. За сутки почти непрерывного секса заряд бодрости, однако, получаешь на всю неделю. Все было хорошо, пока через восемь месяцев не поступило предложение – прихватить в следующий раз с собой подругу. Я несколько оторопела, поскольку ни малейшего желания участвовать в групповухе не ощущала. Да и как и кому я могу такое предложить?

– Тебе меня мало?

– Нет, но я хочу попробовать с двумя женщинами.

– И в чем проблема? Вызови пару проституток, они тебе устроят и Каму с утра, и Каму с вечера, и развлечение в промежутке.

– Это не то.