Помоги проекту - поделись книгой:
— Я знаю, кто вы.
— А.
Видимо, он выяснил, кто она такая. Оливия попыталась представить, как он просматривает списки аспирантов на сайте кафедры. Администратор программы сфотографировал Оливию на третий день обучения в аспирантуре, задолго до того, как она полностью осознала, во что ввязалась. Она постаралась навести марафет: укротила свои вьющиеся каштановые волосы, накрасила ресницы, чтобы подчеркнуть зеленые глаза, даже попыталась замаскировать веснушки одолженным у кого-то тональником. Это было до того, как она поняла, насколько безжалостны, беспощадны могут быть академические круги. До ощущения своей несостоятельности, постоянного страха, что, даже если она хорошо покажет себя в исследованиях, ей никогда не стать настоящим ученым. В тот день она улыбалась. Настоящей, искренней улыбкой.
— Ладно.
— Я — Адам Карлсен. Я преподаю в…
Оливия расхохоталась ему в лицо. И тут же пожалела об этом, заметив его удивление — будто он всерьез мог думать, что она его не знает. Будто не подозревал, что он один из самых выдающихся ученых в своей области. Адам Карлсен не был похож на человека, который страдает от скромности. Оливия кашлянула.
— Точно. Хм, я тоже знаю, кто вы, доктор Карлсен.
— Вероятно, вам стоит звать меня Адам.
— О. О нет. — Это было бы слишком… Нет. На факультете так было не принято. Аспиранты не обращались к преподавателям по имени. — Я никогда бы…
— В присутствии Ань.
— А. Да. — Это имело смысл. — Спасибо. Об этом я не подумала. — Она вообще мало о чем подумала. Очевидно, ее мозг перестал работать три дня назад, когда она решила, что поцеловать его, чтобы спасти свою задницу, будет хорошей идеей. — Если вы не против, я пойду домой, потому что все это большой стресс, и…
Карлсен кивнул.
— Я провожу вас до машины.
— Я не настолько потеряла голову.
— На случай, если рядом окажется Ань.
— А.
Оливии пришлось признать, что это любезное предложение. Даже удивительно. Учитывая, что исходило оно от Адама «я слишком хорош для этого факультета» Карлсена. Оливия знала, что он придурок, и потому не вполне понимала, почему сегодня он таковым не казался. Может, ей следовало винить свое собственное ужасное поведение, на фоне которого все что угодно казалось лучше.
— Спасибо. Но не стоит.
Она была уверена, что Карлсен не хотел настаивать, но ничего не мог с собой поделать.
— Мне будет спокойнее, если вы позволите мне проводить вас до машины.
— У меня нет машины.
Оливия не потрудилась добавить, что она аспирантка, живущая в Стэнфорде, штате Калифорния, зарабатывает меньше тридцати тысяч долларов в год, отдает за квартиру две трети своей зарплаты, с мая носит одну и ту же пару контактных линз и ходит на все семинары, где предлагают закуски, чтобы сэкономить на обеде. Она понятия не имела, сколько лет Карлсену, но едва ли он очень давно окончил аспирантуру.
— Вы ездите на автобусе?
— На велосипеде. А мой велосипед стоит прямо у входа.
Он открыл рот, закрыл его. Затем снова открыл.
— Здесь нет велосипедных дорожек.
Она пожала плечами.
— Люблю рисковую жизнь. — «Дешевую», имела в виду она. — И у меня есть шлем.
Оливия повернулась, чтобы поставить куда-нибудь свою кружку. Ее можно забрать позже. Или не забрать, если кто-нибудь ее стащит. Какая разница? Кружка досталась ей от постдока2, который бросил науку, чтобы стать диджеем. Во второй раз за неделю Карлсен спас ее задницу. И снова она не могла оставаться в его обществе ни минутой больше.
— Еще увидимся, ладно?
Грудь его поднялась, он глубоко вздохнул.
— Да. Ладно.
Оливия выскочила из комнаты как можно быстрее.
— Это что, розыгрыш? Я что, на национальном телевидении? Где скрытые камеры? Как я выгляжу?
— Это не розыгрыш. Нет никаких камер. — Оливия поправила на плече лямку рюкзака и шагнула в сторону, чтобы ее не переехал студент на электроскутере. — Но раз уж на то пошло, выглядишь великолепно. Особенно для половины восьмого утра.
Ань не покраснела, но была к этому близка.
— Вчера сделала одну из тех масок для лица, которые вы с Малькольмом подарили мне на день рождения. Ту, которая похожа на панду. И у меня новый крем от солнца, вроде придает коже сияние. И я накрасила ресницы, — поспешно добавила она, задыхаясь.
Оливия могла бы спросить подругу, зачем она приложила столько усилий в обычное утро вторника, но уже знала ответ: лаборатории Джереми и Ань находились на одном этаже, и, хотя биологический факультет был большим, шанс пересечься был весьма велик.
Она скрыла улыбку. Как бы странно ни звучало то, что ее лучшая подруга встречается с ее бывшим, она была рада, что Ань позволяет себе думать о Джереми в романтическом ключе. И главное, было приятно знать, что инцидент с Карлсеном в Тот День достиг своей цели. Это и многообещающее письмо Тома Бентона о ее исследовательском проекте заставляло Оливию думать, что все скоро наладится.
— Окей. — Ань сосредоточенно закусила нижнюю губу. — Это не розыгрыш. А значит, должно быть другое объяснение. Дай я его найду.
— Нет никакого объяснения. Мы просто…
— О боже, ты что, пытаешься получить гражданство? Тебя депортируют обратно в Канаду, потому что мы пользуемся паролем Малькольма от «Нетфликса»? Скажи им, что я не знала, что это федеральное преступление. Нет, погоди, ничего не говори, пока мы не найдем тебе адвоката. И, Ол, я женюсь на тебе. У тебя будет грин-карта, и тебе не придется…
— Ань. — Оливия крепче стиснула руку подруги, чтобы заставить ее на секунду заткнуться. — Я клянусь, никто не собирается меня депортировать. Я просто сходила на свидание с Карлсеном.
Ань сморщилась, потащила Оливию к скамейке у края дорожки и заставила ее сесть. Оливия подчинилась, сказав себе, что, если бы она была на месте Ань и увидела, как та целуется с Адамом Карлсеном, у нее была бы точно такая же реакция. Черт возьми, она наверняка бы уже записывала Ань на полномасштабную психиатрическую экспертизу.
— Послушай, — начала Ань, — ты помнишь прошлую весну, когда мы ходили на банкет по случаю выхода доктора Парка на пенсию и потом я держала тебе волосы, пока тебя рвало килограммом протухшего креветочного коктейля?
— О, да. Помню. — Оливия задумчиво склонила голову. — Ты съела больше меня, и тебе не было плохо.
— Потому что я сделана из теста покруче, но не будем об этом. Суть в том, что я всегда готова помочь и всегда буду рядом, несмотря ни на что. Не важно, сколько килограмм просроченного креветочного коктейля ты выблюешь, можешь на меня рассчитывать. Мы — команда, ты и я. И Малькольм, когда он не трахает по очереди каждого обитателя Стэнфорда. Так что, если Карлсен на самом деле инопланетная форма жизни, планирующая захватить Землю, и скоро человечество будет порабощено злобными цикадами, и единственный способ остановить его — это с ним встречаться, можешь сказать мне, я сообщу в НАСА…
— Ради всего святого, — Оливия не могла не рассмеяться, — это было всего лишь свидание!
Ань смотрела на подругу с болью в глазах.
— Я просто не понимаю.
— Я знаю, но тут нечего понимать. Ну, просто… Мы сходили на свидание.
— Но… зачем? Ол, ты красивая, умная и веселая, и у тебя всегда такие классные гольфы, зачем тебе встречаться с Адамом Карлсеном?
Оливия почесала нос.
— Потому что он… — Ей было непросто это сказать. О, как же непросто. Но это было необходимо. — Милый.
— Милый? — Брови Ань взмыли так высоко, что едва не слились с линией роста волос.
«Она и правда сегодня ужасно хорошенькая», — с удовольствием подумала Оливия.
— Адам «Мудила» Карлсен?
— Ну да. Он… — Оливия огляделась, как будто ждала помощи от дубов или от студентов, спешащих на летние занятия. Когда ожидания не оправдались, она просто неубедительно закончила: — Он вроде как
Судя по выражению лица Ань, она не очень-то в это поверила.
— Хорошо, значит, после классного Джереми ты опустилась до Адама Карлсена.
Идеально. Оливии нужна была как раз такая фраза.
— Да. И с радостью, потому что Джереми мне никогда особо не нравился. — Наконец какая-то правда в этом разговоре. — Честно говоря, забыть его было не так уж сложно. И потому… Прошу, Ань, избавь этого парня от страданий. Он этого заслуживает, и самое главное —
На этот раз Ань покраснела не на шутку. Она опустила взгляд на свои руки, поковыряла ногти, потеребила край шорт и потом ответила:
— Я не знаю. Может быть. Ну, если ты и правда думаешь, что…
В кармане у нее зазвонил будильник, и она поднялась со скамейки, чтобы достать телефон.
— Блин. У меня встреча кураторов «Инклюзивности в науке», а потом нужно провести два анализа. — Она встала, застегивая рюкзак. — Пообедаем вместе?
— Не могу. У меня собрание ассистентов преподавателей. — Оливия улыбнулась. — А вот Джереми может быть свободен.
Ань закатила глаза, но уголки ее губ приподнялись. Что очень обрадовало Оливию. Настолько обрадовало, что она даже не отмахнулась, когда Ань обернулась и спросила:
— Он тебя шантажирует?
— А?
— Карлсен. Он тебя шантажирует? Узнал, что ты ненормальная и писаешь в душе?
— Во-первых, это экономит время. — Оливия сверкнула глазами. — Во-вторых, это странным образом лестно. Ты считаешь, что Карлсен пошел бы на такие нелепые меры, лишь бы заставить меня с ним встречаться?
— Любой бы пошел, Ол. Потому что ты потрясающая, — Ань скорчила гримасу и добавила: — Только когда не писаешь в душе.
Джереми вел себя странно. Это, конечно, еще ничего не значило, поскольку Джереми никогда не знал, как себя вести, и то, что он недавно расстался с Оливией, чтобы встречаться с ее лучшей подругой, не делало ситуацию проще, но сегодня он казался еще более странным, чем обычно. Через несколько часов после разговора Оливии с Ань он зашел в кофейню кампуса и пялился на нее добрых две минуты. Три. Потом пять. Он никогда не уделял ей столько внимания… да даже когда они встречались.
Когда это стало совсем нелепо, Оливия подняла взгляд от ноута и помахала ему рукой. Джереми покраснел, схватил свой латте со стойки и нашел себе столик. Она вернулась к письму из двух строчек, которое перечитывала уже в семидесятый раз.
Не прошло и двадцати минут, как аспирант четвертого года, работавший с доктором Холденом Родригесом на отделении фармакологии, подошел и сел рядом с Джереми. Они тут же начали перешептываться, глядя на Оливию. В любой другой день она бы занервничала и немного рассердилась, но доктор Бентон уже ответил на ее письмо, а это было важнее, чем… что бы то ни было, на самом деле.
Поделиться книгой: