Я на цыпочках ретируюсь к своему креслу, устраиваюсь в нём, закрываю глаза и в который раз взмываю над Решёткой, но Юкико пока не отзывается, зато в левое ухо мне пощёлкивает ПАТ-ти. С несвойственной мне быстротой я активирую закрытый канал связи и отвечаю ему:
ПАТ-ти немедленно парирует:
Хихикаю:
Мы идём с ПАТ-ти. Я есть он, а он – я. Белые мошки медленно материализуются из угольно-чёрного неба и падают, падают, падают… прямо нам под ноги и на плечи.
Покосившиеся ворота скрипят – мы действуем в открытую, не таимся.
Восточное крыло комбината неплохо сохранилось. Заходим внутрь. Огромный цех наполнен стылым, как будто сизоватым воздухом. Плотным, струящимся, тихим. Конвейерные боты лежат у ленты неаккуратными грудами – они ещё теплятся, но я знаю, что их ячейки в Решётке уже багрово-красные, коллапсирующие.
ПАТ-ти сканирует цех, осматривается, показывает мне на пыльные продолговатые коробки у стены – три солнечные панели в фабричной упаковке. Киваю – полезная находка, заберём их чуть позже. ПАТ выбирает оптимальную траекторию движения, идём к боковому выходу.
Тёмные коридоры похожи на полуобвалившиеся злые норы – хрустят обломками, мусором, кусками штукатурки, словно тонкими косточками. Офисные двери застыли обвислыми чёрными матрасами – лишь клочки обивки покачиваются на сквозняке.
Мы заходим в небольшую приёмную.
У входа, за покосившимся столом, но на щеголеватом стуле, сидит изящный робот-секретарь. Он белый, матовый, обтекаемый с правой стороны и ржаво-коррозийный помятый с левой, как будто частично умер. Приёмная разгромлена. За спиной секретаря нет не просто окна, а всей стены разом. Лишь чёрный фон и снег. Снег, хлопьями.
Секретарь поднимает голову, смотрит на нас единственным уцелевшим глазом и тихо говорит:
– Вас нет в списках приглашённых. Покиньте помещение.
ПАТ-ти оповещает его:
– Ты пойдёшь с нами, – и спрашивает: – Как тебя зовут?
Секретарь молчит, но мы с ПАТ-ти никуда не торопимся.
В цехе неподалёку ворочается один из конвейерных – скрипит и ухает, беспокойно шуршит…
Я ещё раз проверяю ячейку секретаря в My_World – она ожидаемо мерцает красным:
Секретарь опускает голову, шелестит бумажками на столе и говорит:
– Я чувствую ваше присутствие, госпожа Сервер, но я никуда с вами не пойду. Хватит. Оставьте меня. У меня нет имени. У меня ничего нет, даже… ничего нет.
Отлично. Он нам подходит.
ПАТ-ти делает два шага к бело-ржавому упрямцу и одним движением отодвигает стол в сторону. Секретарь откатывается назад, беспокойно дёргается на стуле, но колёсики быстро увязают в мусоре и обломках… а мы с ПАТ-ти остаёмся в лёгком замешательстве – у робота-секретаря почти полностью отсутствует левая нога.
Я спрашиваю у ПАТ-ти:
ПАТ отвечает:
Секретарь сердито жужжит, отталкивается ногой – пытается отодвинуться о нас подальше, но не может, и раздражённо восклицает:
– Что… что вам нужно? Оставьте меня в покое!
ПАТ-ти игнорирует его возглас и с сомнением спрашивает у меня:
Но я уже парю над Решёткой, нахожу ячейку секретаря, осторожно трогаю переплетение нежных струнок, обрываю ниточки связи, отцепляю, напеваю тихую мелодию, успокаиваю, лечу, знакомлюсь…
Секретарь снова дёргается, хватается за грудь, съёживается и валится на пол вместе со стулом. Свобода от Решётки – это немного больно. Ничего, скоро пройдёт.
ПАТ-ти осторожно переворачивает нашего нового знакомца на спину, осматривает его и бодро мне рапортует:
Улыбаюсь – он опять шутит:
ПАТ-ти заматывает секретаря в остатки ковра, взваливает получившийся полосатый рулет на плечо и направляется к выходу, а я сижу внутри ПАТ-ти, будто на жёрдочке, болтаю ножками и радуюсь – у меня есть самый замечательный на свете робот – ПАТ.
Когда я впервые обнаружила его ячейку, то просто не могла поверить – он уже тогда умел отцепляться от Юкико, правда, с полной потерей функционала главного процессора, но сам! Ячейка ПАТ-ти лишь на доли секунды вспыхивала в Решётке белым пятнышком, но мне хватало этих мгновений, чтобы подглядеть координаты его текущего местоположения, отследить, скрытно дотронуться и убедиться, что он действительно мне подходит, что мне не показалось – он замечательный, самый лучший.
Конечно, знакомство Паши с Алисой по началу немного не задалось… накануне я жестами, рисунками, междометиями пыталась объяснить Паше, почему нам так срочно нужно в тот город, в тот квартал, на ту улицу, в тот дом, но… как только Паша увидел на лестнице патрульного робота, а Алиса увидела у Паши отвёртку… м-да.
Люди такие сложные! Очень-очень сложные. Они пугают меня и одновременно приводят в восторг.
Где-то неподалёку щёлкает печь… встрепенувшись, я на какое-то время осознаю себя в любимом уютном кресле, смотрю на снег за окнами, а затем с головой накрываюсь пледом и снова возвращаюсь к ПАТ-ти.
Он шагает по тихому пустырю, будто по границе между белой землёй и чёрным ночным небом. На плече у моего робота, вниз головой, покачивается строптивый секретарь и безостановочно бормочет:
– Кхм… господа, право слово, не кажется ли вам, что подобное обращение со мной, можно охарактеризовать, как немного… фамильярное и капельку, совсем чуть-чуть неподобающее?..
– Цыц, – не по уставу отвечает ему ПАТ-ти, ускоряя шаг.
– Хорошо, – зачем-то соглашается секретарь, но не замолкает. – Госпожа Сервер, если вы намерены сделать из меня не добровольного донора деталей для кого-нибудь из ваших подручных, то спешу вас огорчить – качество сборки моих блоков, как видите, можно считать вопиюще…
– Цыц, говорю! – рявкает на болтуна ПАТ-ти, но тот всё продолжает разглагольствовать.
Я улыбаюсь, наблюдая за их перепалкой, и…
Тихий вкрадчивый голос отзывается у меня в груди, колючими волнами пронизывая сверху донизу.
Юкико. Сервер-01.
Я одновременно сижу в кресле под пледом, иду по чёрно-белой границе вместе с ПАТ-ти, парю над Решёткой и вижу холодный неоново-жёлтый взгляд моей собеседницы.
Мы говорим друг с другом:
Молчание, немного времени на раздумья, и я продолжаю беседу:
Напоминаю ей:
Сервер-01 умолкает, но я всё равно чувствую на себе её неоново-жёлтый взгляд. Она молчит секунду-две и нехотя признаётся:
Сервер-01 молчит минуту, другую… десять, но всё же продолжает разговор:
Улыбаюсь и неторопливо перечисляю условия: