Помоги проекту - поделись книгой:
Кухня наполнена кучей звуков. Шипением воды из крана. Бульканьем готовящегося блюда в кастрюле. Жужжанием и гудением вентиляции. Одиноким стуком ножа по доске.
Но при этом тут тихо. Очень тихо. Я когда-то считала себя интровертом, но, работая последний год на этой закрытой ото всей кухне… поняла, что мне не хватает общения. Простой болтовни. Коллеги меня сторонятся, и разговор происходит только на рабочие темы. Про босса и говорить нечего. Он-то точно не будет вести со мной пустых разговоров. Пусть иногда я выхожу на Главную кухню послушать радио или попить чай через трубочку (маску снимать нельзя), но есть все равно приходится в этой конуре. Для еды маску не снимешь и не приподнимешь, иначе все могут заметить подбородок, и губы, и отсутствие хищных клыков или зубов, свойственных растительноядным.
Просила не раз дать и мне радио, но ответ босс всегда однозначный:
– На тебя денег нет. Твое содержание дома и на работе и так влетает в копейку. Радуйся тому, что имеешь!
– Но разве я не могу хотя бы работать со всеми, они же хорошие. Если им объяснить, они, наверное, поймут, – я даже сложила в молитвенном жесте руки, почти падая на колени перед удодом.
– Нет. Ты работаешь с мясом, а они растительноядные. По конвенции прав мы не имеем права разрешать готовить при них мясо.
Погруженная в свои мысли, я невольно задела кастрюлю с кипятком. Несколько крупных капель попали за маску и на одежду. Не думая, я начала быстро все с себя снимать.
В эту минуту произошло две вещи: вошел удод, а за ним влетела камера.
– Александра, я принес продукт на специальный…
Но он быстро осекся, посмотрел на меня, на объектив. Положил продукты на стол. Схватив резким движением камеру, развернул ее обратно на большую кухню.
– До конца дня не выходи! А после сразу в свою комнату. Позднее у нас будет важный разговор, – сказал он строго и вышел.
Я поняла, что у меня проблемы. В прошлый раз, когда я была замечена без маски, в качестве наказания голодала неделю, и меня отлупили хворостиной по ногам.
Хотела сесть на пол и расплакаться. Как в детстве, когда делаешь что-то, но ничего не выходит.
Но слезы потекли другие. Злые. Зачем мне это терпеть? Хватит. Тогда я совершенно ничего не знала о мире, сейчас, конечно, мне известно немногим больше. Но сколько мне еще терпеть такое отношение? На курсах выхода из сложных ситуаций говорят: «Жертва сама должна начать действовать, чтобы спастись».
Сегодня все выскажу. А что потом? Потом будет то, что будет.
Сцена пятая. Осторожно, люди!
Лисица Лихахи стучала задумчиво когтем по столику, сидя у себя в гримерке, и медленно пересматривала отснятые аэрокамерой кадры. Где-то на середине шоу камера улетела от нее. Либо это был баг, или она смогла заснять что-то более интересное. И хотя, скорее всего, перед тем как её вернуть, удод постарался стереть лишнее, что-то могло остаться.
Также лисичка краем уха для фона слушала телеканал «Первый Наш».
– Так вы уверяете, что вам удалось, иго, найти людей? Живых людей! Но они же не существуют, это же все сказки, иго, для маленьких, несмышленых зверенышей! – голос раскатистый и в то же время вкрадчивый. Он явно ставил под сомнение вышесказанное.
Лисица удивленно обернулась: полноватый даже для лошади ведущий вел диалог с ученого вида филином.
«Это точно "Первый Наш"? Теория заговора, как с Рен-Рык-ты», – вскользь промелькнула у неё мысль.
И она дальше начала пролистывать отснятое, когда увидела… лицо зверя в маске. Жуткая смесь свиньи и обезьяны. Голая кожа без вытянутого носа. Нос есть, но он маленький, похожий на птичий – это точно не клюв! Рот ниже и совсем без клыков или больших жевательных зубов! Что это за мерзкое создание?!
– Нет, теперь мы с полной уверенностью можем сказать, что, ух, люди были. Незадолго до их исчезновения учёные проводили эксперименты по заморозке. И о чудо, спустя тысячелетия мы смогли их найти! Правда, некоторые разморозились и ушли до того, как мы успели им помочь. Мы официально, ух, сообщаем: все, кто владеет хоть какой-нибудь информацией, дайте нам знать! Люди не зло! Но они жили в других условиях и с пониманием, что если они попали к зломыслящим зверям, то благодаря своим знаниям могут непроизвольно причинить, ух, вред окружающим. За любую информацию мы щедро заплатим, – поставленным голосом ректора института убеждал с экрана филин.
«Это и есть, что ли, человек? Какой-то он жалкий».
Сначала Лихахи не могла поверить увиденному.
Но потом со свойственной ей цепкостью на сенсации она позвонила своему медвежонку:
– Крель, у меня замечательная, фыр, новость! В том кафе, куда я сегодня ходила, под маской рыси – Человек!.. Надо срочно снять репортаж. Рейтинги взлетят до небес!
– Где ты сейчас, лисенок? – ласково тот пророкотал в трубку.
У Лихахи от такого нежного обращения на лице расплылась детская улыбка. Он еще никогда настолько ласково к ней не обращался.
И через полчаса решил посетить ее лично.
– Молодец, моя лисичка, – проворковал вошедший медведь и достал пистолет.
Сцена шестая. Любопытной Варваре…
Я наматывала круги, не решаясь идти на разговор. Нет, одно дело – решить про себя. Другое – сделать.
Фух.
Да. Надо это сделать. Сейчас или никогда. И глянув перед выходом из комнаты в зеркало, убедилась, что я одета подобающе.
Я еще не знаю, что сказать, думаю, на месте решу.
Пересекаю холл, поднимаюсь по лестнице и подхожу к двери босса. Да какой, к чертям, босс? Так, птица, спасшая меня.
И замираю. Там он уже не один. Замешкавшись у двери в раздумьях, заходить, уйти или подождать, когда освободится, слышу:
– А-ра-ра-ра, ну ты сегодня и облажался, – смеялся за дверью неизвестный мне зверь. Точнее, я его не знала, а вид его вполне известный, – но ты поговори с этой человечкой, из-за ее косяка мне пришлось убить свою любовницу. Теперь и ведущую новую искать надо, и новую самку соблазнять. Это так муторно. Слушай, она лисицу не умеет готовить?
– Прости-прости, я с ней проведу беседу. Маска на ней гореть будет, не снимет. Не знаю насчет лис, но она рассказывала, что лягушек ели и много птиц. Особенно куриц.
– Хорошо, посмотрю чего можно найти. К слову, вот только послушай: сегодня был в этих Хлевах, приехал купить пару личинок овечьих. Подходит вся такая расфуфыренная, пузо дальше нее, воняет перегарищем. И ведет свою личинку. Отдает мне ребенка и так: «Этот дядя хороший, у него больше еды. А у нас еды мало. Прости маму". И самое ржачное: она как увидела деньги, схватила и побежала в первый же магазин купить водки. А-ха-ха, вот это бизнес. Ощущение, что эти травники живут по принципу «ничего, еще родим». Но нам-то лучше от этого, чем их больше, чем они тупее и беспринципнее, тем легче найти мяска. Верно говорю? – зверь расхохотался над сказанным, как над очень смешной шуткой.
Если первые слова меня просто ошарашили, то последние долго не могли дойти до сознания.
Так это было мясо разумных видов?
Меня замутило, на подгибающихся ногах, на пределах сил я тихо побрела обратно к своей комнате, к туалету. Стоило только добраться до него, как меня вырвало.
Что это все было? Когда жуликоватый, жадный босс стал монстром, для наживы убивающим представителей других видов?
Что делать? Не помню, как добралась до комнаты, но я сразу рухнула на постель и отрубилась.
Я подскочила на кровати. Кому-то надо сообщить, что тут происходит. Но кому, они могут все быть заодно?
Точно!
Где же оно было…
Вот оно. Я достала небольшую записку с номером нового сотрудника, и взяв рабочий телебраслет[1], быстро набрала номер. Пусть будет что будет. Но нельзя все это пустить на самотек!
Примечания:
Браслет с функциями смартфона. Только вместо сенсорного экрана Вирт-окно.
Сцена заключительная. Меланхолия
Продюсер "Резозверро" прохаживается вдоль клеток у себя в подвале. Сквозь смрадный запах нечистот пробивается пьянящий аромат крови. Он держит в руках блокнот и делает заметки.
Тут весь сегодняшний улов.
«Так, зайчишка Роли. Этот серый волк как раз любит таких милых, невинных. И личико смазливое», – скользили мысли в голове вместе с взглядом по детям за прутьями. Делает пометку.
«Этот страшный, на мясо…» – заметку прервал позвонивший телефон.
– Клер, уд-уд, беда, уд-уд! – кричал в трубку его напарник. – Алек… Бес ее побери, человечка сбежала!
Вместе с последним словом спецназ выбил дверь.
***
Когда я позвонила кролику, мы встретились, и он узнал правду, всю правду. Он даже не слишком удивился.
Блин, смешно, не могу, пока я боялась нос высунуть, оказывается, ученые уже искали меня. Людей. И совсем не собирались пустить нас на органы или отправить на опыты. Для них мы представляли интерес как носители знаний.
Меня перевезли, можно сказать, в санаторий. Небольшой научный центр за пределами города. В лесу. Нам, найденным людям, дали тут полную свободу в пределах учреждения. Вроде даже пообещали после получения необходимых знаний и изучения обычаев отпустить нас.
Людей оказалось всего двадцать три. Найденных капсул – пятьдесят. Три из них были сломаны, два представителя человечества умерли при разморозке. Десять покончили с собой после пробуждении. Еще десять, как и я, где-то бродят и скрываются. Эти капсулы были пусты. Двое уже выпущены в мир. Ученые сказали, что они закончили обучение.
Наверное, я сейчас счастлива. Впервые после попадания сюда я поддалась меланхолии, хочется только гулять, подставлять лицо солнцу, ветру, дождю и просто жить.
***
Филин в халате не то доктора, не то ученого внимательно смотрел с крыльца на вновь прибывшего человека. Бледная, исхудавшая особь женского пола с темными следами в местах, где бинты слишком натирали.
Она бесцельно и бездумно слонялась по парку. Нечего удивительного – такой стресс перенести, девушка до сих пор находится в состоянии аффекта.
«И все же наши опасения были верны. Не зная законов и нравов нового мира, люди волей-неволей могут оказаться втянуты во что-то плохое. Сколько же вреда они сами могут причинить своими знаниями? Хотя считается, что мы их уже давно превзошли, но они все равно найдут, чем удивить. Жалко, что проживут люди всего пару поколений. Капсул больше нет, а чтобы воссоздать расу без угрозы вырождения, надо хотя бы семь тысяч особей…» – печально размышлял филин.
Поделиться книгой: