Разговор. Игра внутри

– Успокойся, Максим, наверняка есть объяснения, и мы должны их узнать. Повторяю, что наше правительство прикрыло Вадима с Романом перед разведкой других государств, подтвердив, что он до сих пор тут, хотя тут все уверены, что его нет. Вот и подумай, как так получается, что денежные обороты полностью легальны, а вот как личности ни Романа, ни Александры кроме как по документам нигде нет. Они внезапно появляются и исчезают. Александра не изменилась за пять лет ни капли, у нее даже причёска та же, понимаешь, Максим? Вот тут и стоит вопрос, что он нам не договаривает.

Их беседа была долгой, но в результате Максиму пришлось согласится с тем, что Вадим действительно что-то недоговаривает и в этом необходимо разобраться.

Покидая загородный дом Николай Борисовича, Максим двигался почти на автомате, раздумывал и сопоставлял услышанное с поручениями от Вадима и приходил к выводу, что это вовсе не случайно. И там, и там вопросы в одной сфере. Ему необходим повод попасть в загородный дом Вадима.

Раньше они туда часто ездили, насколько было известно Максиму, загородный дом был приобретен Романом и впоследствии был передан Вадиму со всем другим имуществом и активами. Вадим жил в этом доме до тех пор, пока не выстроилась первая башня с жилыми этажами в «Параллели», а после переехал в апартаменты. Загородный дом оставил за собой, персонал оставил, но вот появлялись они там поначалу довольно часто и проводили там разного рода приемы, но как только Вадим вступил в этот засекреченный совет и принял под свое руководство государственные исследования, их посиделки и приемы прекратились.

Вадим исчез из поля общей доступности, замкнув на своих заместителях все направления и бизнес, оставив Максима как посредника между ним и всем остальным.

«Загородная лаборатория, Кибернетика, Нейробиология – это все, что продолжает интересовать Вадима, и мне надо вникнуть в эти направления», – эти наставления давал себе Максим мысленно, направляясь к дому.

Глава третья. Ностальгия.

Вадим проснулся в бодром настроении, приготовил кофе и уселся за журнальным столиком, чтобы любоваться утренним городом.

То и дело поглядывая на часы, ждал начала рабочего дня, но ожидание его вовсе не тяготило. В семь утра позавтракал в ресторане, а в половину восьмого позвонил Максиму и сказал, что дождется его на террасе ресторана.

– Доброе утро, Вадим Николаевич.

Вадим поздоровался рукопожатием, пригласил жестом присесть напротив.

– Привет, Макс. Что можешь мне рассказать о бумагах, которые я тебе вчера дал?

– Уже все меры предприняты, на нас все эти ограничения никак не отразятся – это прямо указано в докладе, так как мы лидируем в этой области, нам готовы дать некое поощрение в виде предоставление иммунитета на случай, если мы будем предлагать услуги по заморозке людей под какой-то эгидой Главное – не трубить во всеуслышание, и тогда никто не полезет к нам.

– Даже так! – усмехнулся Вадим.

– Да. В отношении тех фирм, что указаны как негативные и создающие проблемы в продвижении ненужных идей, нам повезло – у нас таких две и обе в Москве, по этому вопросу я встретился с Борис Николаевичем и он передал необходимую информацию куда надо, так что с нашей стороны не требуется никаких телодвижений.

– Борис Николаевич прямо робот какой-то, не спит, что ли?

– Вадим Николаевич, после встречи со мной он начал собираться в Москву, помимо меня еще выдавал поручения Эдуарду.

– А как дела у нашего политикана великого?

– Все просто замечательно. Под его эгидой начали работать приемные отделения, которые бесплатно исследуют, особенно интересным пациентам предлагают пройти тестирование и принять участие в исследованиях. С этим проблем нет, поэтому приоритетные направления работают без перебоев.

– Это хорошо.

– Вадим Николаевич, могу у вас кое-чем поинтересоваться? – не очень уверенно спросил Максим.

– Конечно.

– Скажите, у нас есть лаборатория, которая активно занимается исследованиями по погружению в криосон? Там как оказалось, весьма сильно развита деятельность, но мне про это вообще неизвестно.

– Максим, а что тебя смущает?

– Вадим Николаевич, то, что это все обходит меня стороной. И если нам надо развивать данное направление и предоставить людей для испытаний, то как минимум мне необходимо вникнуть в это и подключиться к нему. И стоило бы задействовать Эдуарда Петровича.

– Максим, хочешь вникать – вникай, от тебя никто ничего не скрывал. Да, деятельность лаборатории не раскрывается, но ты не в курсе только потому, что я не хочу задержек, поэтому решаю все вопросы напрямую с профессорами, а ты и без этого занят. Сейчас вообще все слишком заняты, но допускать к себе еще кого-то пока нет необходимости, так что контролирую сам.

– Хорошо, я посещу лабораторию и посмотрю, какое содействие могу оказать, но, Вадим Николаевич, почему, криосон? Зачем вам это направление? Вы не раз заявляли, что вопросы космонавтики и колонизаторства вас не интересуют, и выстроили курс для себя и шли по нему, а сейчас внезапно появляется криосон, биология и прочее. Зачем?

Вадим откинулся на спинку, сложив руки на животе, и смотрел на Максима, ненадолго погрузившись в раздумья.

– Максим, это долгая беседа, как-нибудь в другой раз.

– Да, вы сейчас весьма заняты, и с вашим вступление в организацию, о которой мне ничего неизвестно, как и с принятием новых отраслей от государства, мы практически прекратили видеться и все перешло исключительно на рабочий лад, а это приводит к тому, что я оказываюсь не в курсе серьезных изменений, – он усмехнулся. – Может, пожарим мяса сегодня, и введете в курс дела?

– Заманчивое предложение. Ну, а почему бы и нет. Погода сегодня хорошая, да и персонал в загородном доме давно не посещал, давай к часам шести вечера приезжай туда, я распоряжусь, чтобы подготовили все на вечер.

– Отлично! Значит, до вечера!

День проходил в обычном режиме. До обеда Вадим встречался с заместителями и получал данные по интересующим его направлениям, а после обеда направился в загородный дом, где с радостью общался с управляющей, с которой познакомился, будучи еще наемным работником.

***

Максим провел свой рабочий день, как обычно, в разъездах, после чего поговорил с супругой, предупредив, что останется у Вадима, и направился к нему.

Проехав КПП, он набрал Бориса Николаевича:

– Алло. Да. Я у Вадима, сегодня мухи будут на месте.

После короткого отчета пошел в беседку, где они обычно проводили застолья. Вадим был занят розжигом костра, и Максиму отметил непривычный вид начальника – в спортивном костюме. Даже не сразу признал его.

– Макс, проходи, – начал Вадим, увидев Максима, и указал ему на столик с закуской и выпивкой, – наливай, я уже занялся мясом.

– Наливай – это хорошо – усмехнулся Максим и принялся за дело.

Они выпивали понемногу и готовили мясо, так прошло чуть больше часа. К ним подошла экономка, узнала, останется ли гость.

– Максим, наверное, надо двигаться в дом, а то уже прохладно, – предложил Вадим, и по голосу было понятно, что алкоголь подействовал.

– Согласен, дубарина жуткая, – согласился Максим. – Уже пьешь не для того, чтобы расслабиться, а чтобы согреться.

Когда они прошли в холл дома, Вадим попросил управленку организовать выпивку и закуску в зале у камина.

Максим наблюдал за Вадимом и, засунув руку во внутренний карман, попытался незаметно открыть коробочку с «мухами».

«Какая мерзость», – подумалось Максиму, когда он ощутил, что они и на ощупь как настоящие насекомые.

Он достал первое устройство и подкинул его в цветочный горшок в центре холла, потом сразу достал вторую и держал ее в руке, пока шли вглубь дома.

– Макс, ты же не хочешь спать? Давай еще поговорим!

– О чем речь? Конечно!

Они проследовали в комнату, которая напоминала библиотеку. У стены камин, правда, электронный, но огонь и звук горящих дров были как настоящие. Напротив камина располагался журнальный столик и рядом стояло два кресла. Он сразу прошел к камину, над которым стояли бронзовые статуэтки, положил вторую «муху» за них, сделав вид, что постукивает по ним, чтобы понять, какой материал.

– Бронза, – пояснил Вадим и указал Максиму на кресло. – Садись.

Максим внезапно почувствовал озноб по телу, смотрел на Вадима и испытывал страх, поскольку разыгралось воображение. Он представлял, что где-то под домом есть подвал, а там замороженные тела.

– Чего загрустил, Макс?

Максим посмотрел на Вадима, который уже сидел в кресле и держал стакан с алкоголем, смотрел на него удивлённым взглядом. Максим быстро опомнился, быстро уселся в кресло, взял стакан и, отпив пару глотков, продолжил:

– Тоже поставлю себе камин, атмосфера такая, располагает к философским беседам!

– О да! – согласно воскликнул Вадим. – Когда я прилетел к Роману в качестве наемного работника и проект «Параллель» был лишь у него в голове, именно в этих креслах и перед этим камином, с этим ликером, Роман и Саша посвящали понемногу в свои планы, и, поверь мне, философских бесед было предостаточно.

Максим слушал и отмечал, что его тон с каждой секундой понижался, а когда вспомнил про Александру, в голосе промелькнула грусть.

– Зачем вам такие отношения!? – не выдержав, выпалил Максим.

Вадим взглянул на Максима, и стало понятно, что поставленный вопрос завел его в тупик. Молчание продлилось пару секунд.

– Какие есть, – вскинув плечами, сказал он.

– Вадим Николаевич…

– Максим, ну тут-то мы одни, давай просто Вадим.

– Хорошо, Вадим, как так получается… у вас есть всё, кроме семьи, а ваши отношения с Александрой вызывают у всех вопросы, и у меня в том числе.

Вадим рассмеялся, и то ли это были мысли в слух, то ли он намеренно пробормотал с усмешкой:

– Да у меня они тоже вызывают вопросы.

– Так и все же, вам известно, где сейчас Александра? – не унимался Максим.

Вадим выдержал паузу, подлил себе еще ликера и начал говорить уже непосредственно Максиму, а не самому себе, и в его голосе проскользнули деловые нотки. Речь оказалась продуманной.

– Максим, конкретно в данную секунду не могу догадываться, где она, но, в целом, мне это и не надо. – Мужчина откинулся на спинку кресла, перевел взгляд на камин и заговорил: – Мне не так важно знать, где и с кем она физически, поскольку знаю, где она своими мыслями. Я знаю, что мысленно она со мной, что наше расставание ощущается нами по-разному. Мой взгляд на отношения и на многие другие вещи изменился благодаря ей, и я понимаю, что время, проведенное врозь просто блекнет по сравнению с тем, что мы проведем вместе. Также я знаю, что мы делаем с ней общее дело.

Максим пытался понять слова Вадима, и они казались ему искренними, но они шли в разрез с предположениями, которые ему внушил Николай Борисович. В момент этих размышлений Максим посмотрел на имитацию огня в камине и поднял взгляд на статуи. Его немного передернуло – он увидел, что одна из мух уже активирована и сидит на статуэтке, обращенная головой в их сторону, за счет тусклого и мерцающего освещения от головы периодически возникали блики, как на стеклах солнцезащитных очках.

«За нами уже наблюдают», – предупредил мысленно себя Максим.

– Вадим, не могу с вами согласиться. Александра поистине удивительна, мы с Кариной живем не так давно, и я вижу в ней изменения, хотя она постоянно следит за своей внешностью, а ваша Александра, хоть я и видел ее пару раз, но могу сказать, она постоянно держит себя в прекрасной форме, не меняется вообще.

– Согласен с тобой. В последнюю нашу встречу мне было немного неловко, поскольку разница во внешнем облике у нас была уже заметна, боюсь предположить, что будет дальше.

Они замолчали. Каждый задумался о своем, и Максим решил перевести тему:

– Вадим, скажите, мне стало известно, что Константин отправился с группой исследователей и геодезистов в Египет, зачем?

– Максим, это тема, боюсь, слишком философская, даже для этого разговора. Он отправился по моей личной просьбе, тебе это интересно?

– То, что интересно вам помимо «Параллели», не может быть неинтересным.

– Роман, когда нанимал меня на работу, долгими вечерами рассказывал о своей идее и убеждал фактами. Его теория поначалу казалась абсолютно неприемлемой, но постепенно, получая новую информацию, я стал в нее верить сильнее, какие-то из приведенных доказательств становятся уже общепринятыми, а какие-то идут наперекор современной науке и логике и обретают мистический или фантастический характер, но они, тем не менее, есть.

– Какие теории? Не понимаю, вы про симуляцию реальности? Но то, что вы стараетесь ее создать, это уже многим и так понятно.

– Да, про симуляцию, Максим, но Роман считал, что мы не только должны создать симуляцию нашей реальности, он был уверен, что мы живем в симуляции уже.

– То есть, наш мир и есть симуляция?

– Именно, также Роман утверждал, что он модифицирован создателями, нарочно модифицирован и перезапущен уже не единожды. Наша версия вселенной, в которой мы живем сейчас, имеет множество подсказок и намеков на внешний мир. И, когда Роман приводил доводы модификаций, дал мне подсказки.

Максим слушал Вадима, и его удивление только возрастало. Он всегда знал, что Вадим весьма своеобразен, но не догадывался насколько. Вадим, завидев реакцию коллеги, не сдержался от смешка.

– Ох, как мне это знакомо. Когда-то и я смотрел на Романа именно так, как ты сейчас на меня, и думал, что он блаженный.

– Признаюсь, есть немного, но всё же какие подсказки?

– В один из вечеров он рассказывал мне, что сохранилось множество намеков и следов от прошлых версий, как, например, нам оставлены следы нашего переселения с Марса на Землю, и виден след гибели Марса и множество других вещей, но это все сложно доказуемо и останется навеки гипотезой, а вот другая его подсказка имеет более реальные способы проверки.

– Например?

– Роман говорил, что прошлая цивилизация, населявшая этот мир, оставила следы. И вот скажи мне, Максим, если ты, развитая цивилизация, которая подошла к своему пику развития, раскрыл суть и смысл существования, и тебе стало известно, что предстоит зачистка, ты исчезнешь, но тебе дали шанс передать следующему заселению послание, как будет выглядеть оно, чтобы его обнаружили спустя тысячелетия?

Максим смотрел удивлённо на Вадима, понимая, к чему тот клонит.

– Вадим, но пирамиды были построены египтянами и служили гробницами для фараонов.

– Да, Максим, тех, кто утверждал, что земля круглая, тоже считали психами, а если солнце не вращалось вокруг земли по чьему-то мнению, то его могли сжечь на костре за такое мракобесие. И квантовая физика пятьдесят лет назад была известна, но каждый, кто в нее верил, считался психом поскольку она противоречила высказываниям Эйнштейна. И теория эволюции Дарвина считалась безумием, пока не стала устраивать всех, как и ныне терпит удары открытий и критики, подкрепляемой фактами. Максим, если новая теория просочилась и устаканилась в мире науки и появится что-то новое, которое будет истинным, но начнет противоречить тому, что противоречит ныне принятому, то, боюсь, не один десяток гениев окрестят полоумными из-за того, что они ставят под сомнение заблуждения, которые считаются истинами.

Максим старался взвешивать услышанное. Разделял эту точку зрения, и ему нечем было возразить

– Максим, мы строили башни и основания «Параллели» два года круглосуточно, тысячи строителей, сотни единиц техники, использование сверхплотных, и прочных и, главное, легких материалов, краны, вертолеты. И наша постройка в десять раз легче, чем пирамида. И вот с твоих слов мне надо за истину принять, что сотня тысяч рабов с тяпками и каменными стамесками смогла возвести почти сто пятидесятиметровое сооружение в высоту из двадцати тысяч каменных блоков, весом от двух до восьмидесяти тонн каждый, добыть, отточить и доставить на место стройки данные блоки, отполировать, состыковать и возвести такое строение с точностью, которая превышает нынешние достижения в разы, и что голодные, избитые, под гнетом и страхом люди сделали это за двадцать лет?

– Вадим, но ведь это все зафиксировано и датировано, – немного призадумавшись, возразил Максим.

– Да в основе фактов лежат письмена Геродота, написанные спустя две тысячи лет после даты предполагаемой постройки, а в самих Египетских папирусах упоминание пирамид отсутствует, что как минимум удивительно. И вот тут вопрос, Максим. То, что ты говоришь, зафиксировано. Это то, что углеродный анализ показывает составляющие пирамиды на пятьсот лет старше описанных, и вот тут, Максим, ключевым является, что даты предполагаются по составляющим частям, вмешательства человека и рознятся с историей предположительно от пяти веков, возраст пирамиды не определён. Определенно, приблизительно определенно, вмешательство человека, так скажи мне, во что проще поверить: в то, что человек в ладошках с одного материка на другой перетаскал камушки и песочек и насыпал гору под названием Эверест пять тысяч лет назад, или в то, что человек просто вмешался в ландшафт горы Эверест пять тысяч лет назад, и поэтому там появилась тропинка, датированная таким тысячелетием?

– Ну, естественно, понятно, что просто пять тысяч лет назад там ходили люди, и образовалась тропинка.

– Странно, очень странно, Максим, а ты не думаешь, что все же они искусственно насыпали эту гору, ведь ландшафт изменился? – Вадим иронизировал и чуть ли не издевался.

– На хрен кому-то насыпать гору в третьем тысячелетии до нашей эры? Что других мало? – Максим уже не понимал, издевается Вадим над ним или серьезно спрашивает.