Химера

– Что значит не стоит? А ну вынул живо, лекарь чертов.

– Если я стану доставать пулю у вас может возникнуть шок, вдруг я сделаю что-то не так, вдруг вы умрете, – спокойно сказал Боб и, видя как ошарашено глядит на него раненый добавил: – нам нужно только дождаться когда вы уснете, а дальше все закончится. Петля замкнется, и мы снова будем здоровы и несчастны.

– Я убью тебя мелкий подонок.

– Пожалуйста, патроны то есть? – Боб протянул пистолет

Сэм взял оружие и зарядил в него пару пуль. Боб сидел на полу напротив.

– Значит и с тобой ничего не стрясется, если верить твоей сказке, – подняв пистолет, произнес Сэм.

– Не знаю, – ответил слегка дрожащий Боб, – но возможно смерть все же повлечет за собой более весомые изменения. Я, пожалуй, схожу за бинтами.

Вернувшись, Боб перевязал раненного Сэма как мог и уселся на пол рядом.

– Ты тут один что ли живешь? – оглядывая длинный коридор, спросил Сэм.

– Да, выходит что один.

– А родители?

– Они на работе.

– Значит не один, один это когда…

– День ведь не заканчивается, а за ним не начинается новый, вы не поняли? Мы в петле. Мои родители никогда не придут с работы, а вы… кем вы работаете?

– Подручным сталевара.

– Когда была ваша смена?

– Завтра в ночь, значит сутки назад вроде.

– Как будто недавно, но вроде бы и совсем давно, верно? – вставая, спросил Боб.

– Да, как то странно, я ведь и в самом деле толком не помню.

– Сейчас я вам, наконец, объясню, – Боб скрылся в соседней комнате и вышел с плотным конвертом. Он достал одно письмо, затем следующее, – вот оно, оно все объяснит.

– Прочтешь? – попросил Сэм.

Боб стал читать.

Ваша жизнь – это прошлое. Я не знаю наверняка, но возможно? что мое настоящее тоже кем-то меняется. Возможно, это будет нелегко объяснить человеку тридцатых годов, но представьте: вся наша жизнь записывается на некую магнитную ленту, вроде кинопленки, но мы можем взять из этой пленки один только кадр и сохранить его, а затем воспроизвести. Мой мир и ваш, таким образом, един, но только мой продолжает меняться и записываться, а ваш остается на месте. Если вы поймете это, вам будет легче читать дальше.

В нашем мире есть одна игра, она очень популярна. Это что-то вроде монополии, очень похоже на биржу ценных бумаг. Только вместо акций здесь группировки или объединения. Пока их только четыре, но возможно дальше станет больше. Эти группировки не существуют в реальности, для них сделан отдельный мир, положим это тоже кинофильм, но короткий и без актеров. Но это пока, как только фильм пустят, в него запустят актеров. Актеров, которые будут изображать группировки. Возможно это сложное пояснение, так вот, вернемся. У нас есть мир, в котором много людей друг с другом не знакомых, в какой-то момент они начинают создавать группировки, коих всего четыре. Как только каждый человек будет задействован в группировке, задачей каждой из группировок становится захват власти и перетягивание в свою группировку других людей. Однако они могут и не перетягивать людей на свою сторону, а просто убить или же перетянуть насильно. Итак, все эти актеры, вовсе не играют свои роли, они все делают взаправду, потому что им неизвестно, что мир их не настоящий. Эти актеры ВЫ. Да, вы тот самый кадр из тридцатых годов, в котором вырезали людей и вставили в нашу игру. В моем настоящем люди делают ставки на группировки из этой игры.

Мне тяжело представить эту учесть, однако я полагаю, что она не слишком хороша. Именно поэтому мне хочется помочь вам. На самом деле пример с кино не совсем точный, но вернее было не придумать. Боюсь, вы бы не поняли, если бы я написал, что вы находитесь в сохраненке для видеоигры.

Чтобы помочь вам я кое-что выяснил. Прежде все я узнал, как можно отправлять вам письма, если они дойдут, думаю я смогу это узнать. Так же я знаю, что меняя данные в сохраненке, в кадре если угодно, это можно почувствовать в игре. Скорее всего, вы с трудом сможете вспомнить свой мир, когда окажитесь в игре, но если дать вам некий ключ возможно у вас получится. Есть только одна большая проблема – это кратковременность вашего существования и соответственно памяти. Мне придется каждый раз начинать заново, если в первый раз не получится, ведь если игра закончится, закончится и ваше существование. Однако вы продолжите существовать, но как бы заново. Почитайте про квантовое бессмертие. Ах, да простите снова забыл… Здесь идут две ветки одна из которых умирает. Ладно, опять расскажу своими словами. Есть мир, в котором живете вы, а есть другой мир, который появится только в том случае, если вы умрете. Этого мира не существует ровно до тех пор, пока вы живы, а ваш мир напротив – есть, но он исчезнет потом. Уж очень все это похоже на рай и ад, но тут совсем другое. Наверное. Очень важно еще и то, что вас обязательно погружают в сон, прежде чем вы перейдете в новый мир. Если сна не будет люди будут помнить свое прошлое и может получиться всякое, но игры точно не выйдет. Если же стереть память совсем, человек не сможет функционировать, совершать самые простые манипуляции и взаимодействия, одним словом все это решает сон.

У нас не простая задача, нам нужно суметь за один день проделать огромную работу, суметь сделать пометки, чтобы восстановить память в игре.

Сэм выслушал текст письма, как будто ему прочли научно популярную статью в журнале. Он понимал, что очень многое уже сходится, но не мог принять на веру, что все будет именно так как сказано в письме.

– Знаешь, я любил почитать всякую мистику в детстве, но то, что рассказывает этот человек совершенно невозможно. Ты уж прости меня парень, что я не оправдываю твоих надежд. Знаешь я, наверное, догадываюсь для чего все эти письма – подумав, высказался Сэм.

–Для чего же, – недоверчиво буркнул Боб.

– Кто-то просто решил насолить мне в отместку за какое-нибудь прегрешение и начал посылать тебе письма, ты поверил и прострелил мне ногу. Согласись это гораздо более правдоподобное объяснение.

– Не проще ли было дать вам застрелиться?

– Может, этот человек хотел, чтобы я мучился? – Сэм попытался приподняться и снова рухнул обратно.

– Вам хуже?

– Точно не лучше.

– Я сейчас принесу градусник, – Боб вышел из комнаты.

– Зачем, я ведь все равно исчезну из этого мира? – иронично прокричал из коридора Сэм.

– Переживаю, как бы вы не попали в другой мир, – вернувшись, сказал Боб и протянул градусник.

Температура поднялась высоко.

– возможно, вы были правы на счет пули, стоило попытаться достать ее. Но теперь уже поздно, ваш организм сильно ослаб и при перегрузках вполне вероятно, что вы долго не протяните.

– Надо было не слушать тебя и стреляться.

– А вы еще помните, зачем хотели стреляться?

– Это я вряд ли забуду, потому и хотел. Да и теперь хочу, я боюсь отключиться и снова увидеть сны. В том и дело что я больше не помню своей жизни, не помню светлых моментов, да и других в общем-то тоже. Вся моя жизнь куда-то исчезла, и остались лишь сны.

– И после этого вы все еще не верите в то, чем они вызваны?

– Я знаю, чем они вызваны.

– И давно это у вас?

– Первые года три сильно мучило, но после стало как-то полегче, затем казалось что и вовсе сошло на нет и тут спустя пятнадцать лет снова.

– И сны были те же?

– Нет, наверное, нет. Теперь я не очень хорошо их запоминаю, только первые пару часов после сна, а затем просто чувство, гнетущее, ужасное чувство.

– Вам страшно приближение сна?

Сэм не стал отвечать и только убрав глаза, молча кивнул.

– Если мы прождем дольше часа, боюсь, станет совсем плохо. У меня есть таблетка, вам дать?

– Давай.

Боб снова ушел и вернулся не сразу. Он подошел и протянул таблетку раненому. Глаза Боба были преисполнены важности момента, сейчас эта таблетка могла сделать важнейший виток его жизни. Это было снотворное, и если Сэм уснет, а Боб продолжит смотреть на него, то нет ни каких других миров и это будет значить что Боб просто подстрелил человека, но если все исчезнет, значит письма и в правду присылает человек из будущего.

Глава 2.

В небольшом отеле на кровати сидит человек, он уставился в одну точку и глядит будто бы сквозь. Наконец человек встает, затем снова садится и открывает тумбочку. В тумбочке лежит книга, но человек не берет её, а только слегка касается твердой обложки. На вид этому человеку лет тридцать, хотя может и больше, он с трудом встает на обе ноги и переминаясь ковыляет до раковины в туалете. Номер пустой, но по немногим мелочам видно, что обжитый. Теперь коридор, он тоже, кажется, пуст, но едва из дверей выходит постоялец, из ниоткуда возникает коридорный.

– Доброе утро! – приветствует коридорный.

– Доброе, – отвечает хромой постоялец.

Пройдя коридор, постоялец останавливается и возвращается к коридорному.

– А вы тут всю ночь были?

– Да, уже заканчиваю смену, пятнадцать минут и домой.

– Вы не покажите, как тут добраться до поликлиники.

– У нас в городе есть одна больница, но поликлиник нет, а у вас что-то случилось?

– Да вот, нога болит.

– Сильно?

– Ну, так, ощутимо, а зачем вы спросили?

– Из вежливости.

– Ах, вот как, я бы, наверное, тоже спросил.

Оба мужчины поглядели друг на друга, затем отвели взгляд и только подумав разойтись, каждый вдруг замешкался. Сначала хромой поглядел на руку и увидел слова, которых до того у него не было. На его руке было написано: «следуй инструкции!».

Прочитав надпись оба стали ждать той самой инструкции, неловко косясь друг на друга. Наконец инструкция поступила: «найдите сторонников». Первым нашелся хромой:

– А вы теперь куда? Я в том смысле, что мне предстоит еще сутки ждать, не хотелось бы торчать в номере, а города я не знаю.

– Для начала я зашел бы домой, а после, давайте встретимся на центральной площади. Возможно, там есть на что посмотреть.

Постояльца смутило слово «возможно», но он постарался не подавать виду, вдруг сорвется первый из возможных «сторонников».

– Хорошо, буду ждать вас там, – заключил хромой.

Оба человека направились к выходу, но коридорный вышел быстрее, хромой же едва ковылял по отелю. Проходя мимо стойки регистрации, хромого окликнули.

– Пол Андрес?

Хромой огляделся вокруг и поскольку в вестибюле был он один, решил, что это ему.

– вы это мне? – решил все же проверить хромой.

– Это ведь вы мистер Андрес! – улыбнулся портье.

– Возможно! – полный сомнения предположил постоялец, – вы не помните, я к вам приехал уже хромой или как?

– Нет, сэр, вероятно, вы заселились не в мою смену.

– К тому же, наверное, здесь и без меня хватает народу, верно?

– Да не сказал бы.

– А как меня зовут, повторите, пожалуйста, – сконфужено спросил хромой.

– Пол, вас зовут Пол, а меня… – портье нашел на груди бейдж и прочитав сам, сказал вслух, – меня зовут Джо.

–Вы со мной гулять не пойдете?

– Боюсь, не могу себе позволить этого удовольствия.

– Что ж я пошел, – отвернувшись, Пол вдруг что-то вспомнил, – вы ведь не просто меня окликнули верно?

– Да, хотел спросить, когда вы выселяетесь?

– Могу я решить позже?

– Если не решите до полудня, придется оплатить еще сутки.

– Хорошо, я скажу в полдень.

С этими словами Пол поспешил выйти, но боль в ноге не дала ему этого сделать быстро. Покинув отель, Пол увидел необычный город. Улицы были узкими, а дома хоть и не высокими, но какими-то тяжеловесными. Они нависали над дорогой и казалось, каждый этаж выступал сильнее первого. Было еще утро, но повсюду уже пестрили какие-то рекламные вывески на бетонных стенах и мостовых. Пройдя вдоль нескольких улочек, Пол догадался, что все они расширяются ближе к центру. Людей он почти не встречал, а те, кто попадались, корчили приветливые гримасы на суровых лицах обремененных внезапно глубокой думой. Площадь была пуста и все еще не известно сколько бы предстояло ждать, но вдруг появилось новое сообщение – «организуй партию пики». Надпись тут же исчезла.

Перед главной площадью появились экраны, некоторые величиной в целый дом и на всех них была уже не реклама, а предупреждение, «бойтесь судного дня». Далее во всех красках расписывалось некое чудовище, что повергнет мир в руины и никто не уйдет от него живым. Правда чудовище это будет скорее мифическим и возможно уничтожит мир не физически, но об этом было не сказано, ужас каждый должен представить себе сам. Вместе с этим ужасом объявляли и другой, что власть отныне более не принадлежит никому, и только сам народ будет управлять своим государством. Словом кругом поднималась паника, но в этой панике явно прослеживались следы внезапно возникшего восторга.