Избранное

Алексей Николаевич Апухтин

Избранное

Стихотворения

К родине

Далёко от тебя, о родина святая,Уж целый год я жил в краях страны чужойИ часто о тебе грустил, воспоминаяПокой и счастие, минувшее с тобой.И вот в стране зимы, болот, снегов глубоких,Где, так же одинок, и я печально жил,Я сохранил в душе остаток чувств высоких,К тебе всю прежнюю любовь я сохранил.  Теперь опять увижусь я с тобою,  В моей груди вновь запылает кровь,    Я примирюсь с своей судьбою,  И явится мне вдохновенье вновь!  Уж близко, близко… Всё смотрю я вдаль,  С волнением чего-то ожидаю  И с каждою тропинкой вспоминаюТо радость смутную, то тихую печаль.И вспоминаю я свои былые годы,  Как мирно здесь и счастливо я жил,Как улыбался я всем красотам природы    И в дебрях с эхом говорил.  Уж скоро, скоро… Лошади бегут,  Ямщик летит, вполголос напевая,    И через несколько минутУвижу я тебя, о родина святая!15 июня 1853Павлодар

Жизнь («О жизнь! Ты миг, но миг прекрасный…»)

О жизнь! Ты миг, но миг прекрасный,Миг невозвратный, дорогой;Равно счастливый и несчастныйРасстаться не хотят с тобой.Ты миг, но данный нам от БогаНе для того, чтобы роптатьНа свой удел, свою дорогуИ дар бесценный проклинать.Но чтобы жизнью наслаждаться,Но чтобы ею дорожить,Перед судьбой не преклоняться,Молиться, веровать, любить.10 августа 1853Орел

Песня

Ах! Зачем тебя,Полевой цветок,Житель вольных мест,С поля сорвали,В душной комнатеНапоказ людямТебя бросили?Не пахнёт в тебяЗапах сладостныйЗолотой весны,Не увидишь тыСолнца летнего,И не будешь тыС дрожью радостиСлушать осениБурю грозную…День пройдет, другой…Где краса твоя?Смотришь – за окномУж былиночка.3 мая 1854Санкт-Петербург

Цветок

Река бежит, река шумит,Гордясь волною серебристой,И над волной, блестя красой,  Плывет цветок душистый.«Зачем, цветок, тебя увлек  Поток волны красою?Взгляни, уж мгла везде легла  Над пышною рекою;Вот и луна, осенена  Таинственным мерцаньем,Над бездной вод средь звезд плывет  С трепещущим сияньем…Прогонит день ночную тень,  От сна воспрянут люди,И станет мать детей ласкать  У жаркой, сонной груди,И божий мир, как счастья пир,  Предстанет пред тобою…А ты летишь и не томишь  Себя кручиной злою,Что, может быть, тебе уж жить  Недолго остаетсяИ что с волной цветок иной  Беспечен понесется!»Река шумит и быстро мчит  Цветок наш за собою,И, как во сне, припав к волне,  Он плачет над волною.29 июня 1854Павлодар

Два поэта

Блажен, блажен поэт, который цепи светаНа прелесть дум и чувств свободных не менял:Ему высокое название поэтаДарит толпа с венком восторженных похвал.И золото бежит к избраннику фортуныЗа гимн невежеству, порокам и страстям.Но холодно звучат тогда поэта струны,Над жертвою его нечистый фимиам…И, насладившися богатством и чинами,Заснет он наконец навеки средь могил,И слава кончится похвальными стихамиТого, кто сам толпу бессмысленно хвалил.Но если он поймет свое предназначенье,И станет с лирою он мыслить и страдать,И дивной силою святого вдохновеньяПорок смеющийся стихом начнет карать, –То пусть не ждет себе сердечного приветаТолпы бессмысленной, холодной и глухой…И горько потечет земная жизнь поэта,Но не погаснет огнь в курильнице святой.Умрет… И кое-где проснутся сожаленья…Но только внук, греха не видя за собой,Смеясь над предками, с улыбкою презренья,Почтит могучий стих холодной похвалой…Июль 1854Павлодар

Старая дорога

Я еду. На небе высокоПлывет уж бледная луна,И от селенья недалекоДорога старая видна.И по дороге неизбитойЗвонки проезжих не гудят,И лишь таинственно ракитыПо сторонам ее стоят,И из-за них глядят унылоУж полусгнившие столбыДа одинокая могилаБез упованья и мольбы.И крест святынею своеюМогилы той не сторожит,Лишь, наклонившися над нею,Угрюмо шепчет ряд ракит.И есть в окрестности преданье,Что на могиле страшной тойПресек свое существованьеОдин страдалец молодой.Однажды в ночь сюда пришел онИ имя Бога не призвал,Но, адских мук и страсти полон,Он в грудь вонзил себе кинжал.И неотпетая могилаДана преступника костям.В ней песня слышалась уныло,И тень являлась по ночам.Всегда с боязнью и тревогойКрестьянин мимо проходил, –И скоро новую дорогуТруд человека проложил…10 августа 1854Москва

«Ты спишь, дитя, а я встаю…»

    Ты спишь, дитя, а я встаю,    Чтоб слезы лить в немой печали,Но на твоем лице оставить не дерзалиСтрадания печать ужасную свою.  По-прежнему улыбка молодая    Цветет на розовых устах,  И детский смех, мой ропот прерывая,Нередко слышится в давно глухих стенах!  Полураскрыты глазки голубые,    Плечо и грудь обнажены,    И наподобие волны    Играют кудри золотые…О, если бы ты знал, младенец милый мой,    С какой тоскою сердце бьется,Когда к моей груди прильнешь ты головойИ звонкий поцелуй щеки моей коснется!    Воспоминанья давят грудь…Как нежно обнимал отец тебя порою!  И верь, уж год как нет его с тобою.Ах, если б вместе с ним в гробу и мне заснуть!..    Заснуть?.. А ты, ребенок милый,  Как в мире жить ты будешь без меня?Нет, нет! Я не хочу безвременной могилы:Пусть буду мучиться, страдать!.. Но для тебя!  И не понять тебе моих страданий,    Еще ты жизни не видал,    Не видел горьких испытаний  И мимолетной радости не знал.Когда ж, значения слезы не понимая,  В моих глазах ее приметишь ты.Склоняется ко мне головка молодая,И предо мной встают знакомые черты…  Спи, ангел, спи, неведеньем счастливый  Всех радостей и горестей земных:    Сон беспокойный, нечестивый    Да не коснется вежд твоих.    Но божий ангел светозарный    К тебе с небес да низойдет    И гимн молитвы благодарнойК престолу божию наутро отнесет.5 сентября 1854Санкт-Петербург

Тоска

Вижу ли ночи светило приветноеИли денницы прекрасной блистание,В сердце ласкаю мечту безответную,Грустную думу земного страдания…Пусть бы сошла к нам уж ночь та угрюмаяИли бы солнце на небе сокрылося,Ропот сердечный унял бы я, думая:Так что и счастье мое закатилося…Так же, как мир ночью мрачной, безмолвною,Сердце оделося черною тучею,Но, как назло мне, величия полные,Шепчутся звезды с волною кипучею…Невыразимая, невыносимаяДавит тоска мою душу пустынную…Где же ты, прелесть мечтаний любимая?Люди сгубили тебя, неповинную.Завистью черной, насмешкой жестокоюОжесточили они сердце нежноеИ растерзали навек одинокуюДушу страдальца рукою небрежною.10 сентября 1854

Поэт

Взгляните на него, поэта наших дней.  Лежащего во прахе пред толпою:    Она – кумир его, и ей  Поет он гимн, венчанный похвалою.    Толпа сказала: «Не дерзайГласить нам истину холодными устами!Не нужно правды нам, скорее расточай    Запасы льстивых слов пред нами».    И он в душе оледенил    Огонь вскипающего чувства  И тот огонь священный заменил    Одною ржавчиной искусства;    Он безрассудно пренебрег    Души высокое стремленьеИ дерзко произнес, низверженный пророк,    Слова упрека и сомненья;    Воспел порочный пир палат,    Презренья к жизни дух бесплодный,    Приличьем скрашенный разврат,И гордость мелкую, и эгоизм холодный…    Взгляните: вот и кончил он,И, золото схватив дрожащею рукою,  Бежит поэт к бесславному покою,    Как раб трудами изнурен!    Таков ли был питомец Феба,    Когда, святого чувства полн,    Он пел красу родного неба,    И шум лесов, и ярость волн;    Когда в простых и сладких звуках    Творцу миров он гимны пел?    Их слушал раб в тяжелых муках,    Пред ними варвар цепенел!    Поэт не требовал награды –    Не для толпы он песнь слагал:    Он покидал, свободный, грады,    В дубравы тихие бежал,    И там, где горы возвышались,    В свободной, дикой стороне    Поэта песни раздавались    В ненарушимой тишине.29 сентября 1854

Скажи, зачем?

  Скажи, певец, когда порою  Стоишь над тихою Невою  Ты ясным вечером, когдаГлядят лучи светила золотыеВ последний раз на воды голубые,Скажи, зачем безмолвствуешь тогда?  Певец! Когда час ночи мирный  Слетает с высоты эфирной  Сменить тяжелый день трудаИ блещет небо яркими звездами,Не вдохновен высокими мечтами(Скажи, зачем безмолвствуешь тогда?)  А вот и празднует столица:  Народ по стогнам веселится,  Везде гудят колокола…А в храмах Бога тихое моленье,И певчих глас, и ладана куренье…(Скажи, зачем безмолвствуешь тогда?)  Не оттого ль, что эти звуки  В тебе пробудят сердца муки,  Как радость в прежние года,Что, может быть, природы увяданьеМилей, чем блеск, души твоей страданью, –Не оттого ль безмолвствуешь тогда?20 ноября 1854

Первый снег

О снега первого нежданное явленье,Приветствую тебя в моем уединенье!Уединенье? Да! Среди толпы людейЯ так же одинок, как ландыш, из полейРодных отторженный суровою рукою;Среди прекрасных роз поник он головою,И в рощу мирную из мраморных палатЕго желания свободные летят.Приветствую тебя! Неведомою силойТы в смутной памяти былое оживило,Мечтанья прошлых дней той юности златой,Как утро зимнее, прекрасной и живой!Картин знакомый ряд встает передо мною:Я вижу небеса, подернутые мглою,И скатерть снежную на сглаженных полях,И крыши белые, и иней на дровах;Вдали чернеет лес. С сиянием АврорыПо окнам разослал мороз свои узоры;Там, за деревьями, роскошно и светлоБлестит замерзлых вод прозрачное стекло;Там курится дымок над кровлями овинов…В соседней комнате я слышу треск каминов,К ним истопник бредет и шум своих шаговРазносит за собой с тяжелой ношей дров.С какою радостью живой, нелицемерной.Бывало, я встречал тебя, предвестник верныйЗимы… Как я любил и сон ее снегов,И длинную семью прекрасных вечеров!Как часто, вкруг стола собравшися семьею,Мы проводили их в беседах меж собою,И ласки нежные иль звонкий смех поройСменяли чтение обычной чередой.Я помню длинный зал, вечернею пороюЕго перебегал я детскою стопою,И часто пред окном, как будто бы сквозь сон,Я становился вдруг, испуган, поражен,А прелесть дивная морозной, зимней ночиМанила и звала встревоженные очи…Светила чудные сияли в вышинеИ, улыбаяся, смотрели в душу мне;Чистейшим серебром поля вдали сияли,Леса пустынные недвижимо стояли;Всё спало… Лишь мороз под окнами трещал…И жутко было мне, и к няне я бежал.Я помню комнатку… Пред образом горелаЛампада тусклая; старушка там сидела…И сладок был мне звук ее речей простых,Любовью дышащих… Увы! не слышу ихСреди надутых фраз да слов бездушных ныне:Уж третью зиму я встречаю на чужбине,Далеко от нее, от родины святой,Не с шумной радостью, но с хладною тоской,И сердце сжалося… но в холоде страданийТы возбудил во мне толпу воспоминаний,Ты годы юности внезапно оживил,И я тебя в душе за то благословил…О, взвейся, легкий снег, над родиною дальнойЧтоб поселянин мог, природы сын печальный,Скорей плоды трудов по зимнему путиЗа плату скудную в продажу отвезти!11 октября 1854

Эпаминонд

Когда на лаврах МантинеиГерой Эллады умиралИ сонм друзей, держа трофеи,Страдальца ложе окружал, –Мгновенный огнь одушевленьяВзор потухавший озарил.И так, со взором убежденья.Он окружавшим говорил:«Друзья, не плачьте надо мною!Недолговечен наш удел.Блажен, кто жизни суетоюЕще измерить не успел,Но кто за честь отчизны милойЕе вовеки не щадил,Разил врага – и над могилойЕго незлобливо простил!Да, я умру, и прах мой тленныйПустынный вихорь разнесет,Но счастье родины священнойКрасою новой зацветет!»Умолк… Друзья еще внимали…И видел месяц золотой,Как, наклонившися, рыдалиОни над урной роковой.Но слава имени герояЕго потомству предала,И этой славы, взятой с боя,И смерть сама не отняла.Пронзен ядром в пылу сраженья,Корнилов мертв в гробу лежит…Но всей Руси благословеньеИ в мир иной за ним летит.Еще при грозном НаваринеОн украшеньем флота был;Поборник правды и святыни.Врагов отечества громилИ Севастополь величавыйНадежней стен оберегал…Но смерть поспорила со славой,И верный сын России пал,За славу, честь родного края,Как древний грек, он гордо пал,И, всё земное покидая,Он имя родины призвал.Но у бессмертия порогаОн, верой пламенной горя,Как христианин – вспомнил Бога,Как верноподданный – царя.О, пусть же ангел светозарныйТвою могилу осенитИ гимн России благодарнойНа ней немолчно зазвучит!26 октября 1854

Зимой

Зима. Пахнул в лицо мне воздух чистый…Уж сумерки повисли над землей,Трещит мороз, и пылью серебристойЛожится снег на гладкой мостовой.Порой фонарь огнистой полосоюМелькнет… Да звон на небе прогудит…  Неугомонною толпою  Народ по улицам спешит.И грустно мне!     И мысль моя далеко,И вижу я отчизны край родной:Угрюмый лес задумался глубоко,И звезды мирно шепчутся с землей,Лучи луны на инее трепещут,И мерзлый пар летает от земли,  А в окнах светятся и блещут  Гостеприимные огни.6 января 1855Санкт-Петербург

Подражание арабскому

В Аравии знойной поныне живетУсопшего Межде счастливый народ,И мудры их старцы, и жены прекрасны,И юношей сонмы гяурам ужасны,Но как затмеваются звезды луной,Так всех затмевал их Набек молодой.Прекрасен он был, и могуч, и богат.В степях Аравийских верблюдов и стадИмел он в избытке, отраду Востока,Но краше всех благ и даров от пророкаЕго кобылица гнедая была –Из пламени ада литая стрела.Чтоб ей удивляться, из западных странК нему притекали толпы мусульман,Язычник и рыцарь в железе и стали.Поэты ей сладкие песни слагали,И славный певец аравийских могилНабеку такие слова говорил:«Ты, солнца светлейший, богат не один,Таких же, как ты, я богатств властелин;От выси Синая до стен АбушераПобедой прославлено имя Дагера.И, море святое увидя со скал,На лиру певца я меч променял.И вот я узрел кобылицу твою.Я к ней пристрастился… и, раб твой, молю –Отдай мне ее и минуты покою,На что мне богатства? Они пред тобою…Возьми их себе и владей ими век!»Молчаньем суровым ответил Набек.Вот едет Набек по равнинам пустыньАравии знойной… И видит – пред нимСклоняется старец в одежде убогой:«Аллах тебе в помощь и милость от Бога,Набек милосердный». – «Ты знаешь меня?»– «Твоей не узнать кобылицы нельзя».«Ты беден?» – «Богатство меня не манит,А голод терзает, и жажда томитВ пустыне бесследной, три дня и три ночиНе ведали сна утомленные очи,Из этой пустыни исторгни меня».И слышит: «Саднея ко мне на коня».«И рад бы, о путник, да сил уже нет, –Был дряхлого нищего слабый ответ. –Но ты мне поможешь, во имя пророка!»Слезает Набек во мгновение ока,И нищий, поддержан могучей рукой,Свободен, сидит уж на шее крутой.И старца внезапно меняется вид,Он с юной отвагой коня горячит.И конь, распустивши широкую гриву,В пустыне понесся, веселый, игривый;Блеснули на солнце, исчезли в пыли!Лишь имя Дагера звучало вдали!Набек, пораженный как громом, стоит,Не видит, не слышит и, мрачен, молчит,Везде пред очами его кобылица,А солнце пустыню палит без границы,А весь он осыпан песком золотым,А груды червонцев лежат перед ним.3 февраля 1855Санкт-Петербург

Голгофа

Распятый на кресте нечистыми руками,Меж двух разбойников Сын божий умирал.Кругом мучители нестройными толпами,У ног рыдала мать; девятый час настал:Он предал дух Отцу. И тьма объяла землю.И гром гремел, и, гласу гнева внемля,    Евреи в страхе пали ниц…И дрогнула земля, разверзлась тьма гробниц,И мертвые, восстав, явилися живыми…    А между тем в далеком РимеНадменный временщик безумно пировал,  Стяжанием неправедным богатый,    И у ворот его палаты    Голодный нищий умирал.А между тем софист, на догматы ученьяВсе доводы ума напрасно истощив,Под бременем неправд, под игом заблужденья,Являлся в сонмищах уныл и молчалив.    Народ блуждал во тьме порока,    Неслись стенания с земли.Всё ждало истины…      И скоро от ВостокаПришельцы новое ученье принесли.И, старцы разумом и юные душою,С молитвой пламенной, с крестом на раменах,    Они пришли – и пали в прахСлепые мудрецы пред речию святою.    И нищий жизнь благословил,И в запустении богатого обитель,И в прахе идолы, а в храмах Бога силСияет на кресте голгофский Искупитель!17 апреля 1855

Май в Петербурге

Месяц вешний, ты ли это?Ты, предвестник близкий лета,Месяц песен соловья?Май ли, жалуясь украдкой,Ревматизмом, лихорадкойВ лазарете встретил я?Скучно! Вечер темный длится –Словно зимний! Печь дымится,Крупный дождь в окно стучит;Все попрятались от стужи,Только слышно, как чрез лужиСонный ванька дребезжит.А в краю, где протекалиБез забот и без печалиПервой юности года,Потухает луч закатаИ зажглась во тьме богатоНочи мирная звезда.Вдоль околицы мелькая.Поселян толпа густаяС поля тянется домой;Зеленеет пышно нива,И под липою стыдливоЗреет ландыш молодой.27 мая 1855

Ночью

Веет воздух чистыйИз туманной дали,Нитью серебристойЗвезды засверкали,Головой сосновойЛес благоухает,Ярко месяц новыйНад прудом сияет.Спят среди покояГолубые воды,Утомясь от знояВ забытье природы.Не колыхнет колос,Лист не шевельнется,Заунывный голосПесни не прольется.18 июня 1855Павлодар

Уженье

Над водою склонялися липы густые,Отражались в воде небеса голубые,И деревья и небо, волнуясь слегка,В величавой красе колебала река.И так тихо кругом… Обаяния полны,С берегами крутыми шепталися волны.Говорливо журча… И меж них, одинок,Под лучами заката блестел поплавок.Вот он дрогнул слегка, и опять предо мноюНеподвижно и прямо стоит над водою,Вот опять в глубину невредимо скользитПод немолчный и радостный смех нереид.А в душе пролетает за думою дума…О, как сладко вдали от житейского шумаПредаваться мечтам, их лелеять душойИ, природу любя, жить с ней жизнью одной.Я мечтаю о многом, о детстве счастливом,И вдруг вижу себя я ребенком игривым,И, как прежде бывало, уж мыслию яОбегаю дубравы, сады и поля.Я мечтаю о том, когда слово наукиЗаменило природы мне сладкие звуки…И о многом, о чем так отрадно мечтатьИ чего невозможно в словах рассказать.А всё тихо кругом… Обаяния полны,С крутизнами зелеными шепчутся волны,И деревья и небо, волнуясь слегка,В красоте величавой колеблет река.29 июня 1855Павлодар

Предчувствие

А. П. Апухтиной

Не знаю почему, но сердце замирает,Не знаю почему, но вся душа дрожит,Но сон очей моих усталых не смыкает,Но ум мучительно над сердцем тяготит.Я к ложу жаркому приникнул головою,И, кажется, всю жизнь я выплакать готов…И быстро предо мной проходят чередоюВсе дрязги мелкие всех прожитых годов.Я вспоминаю всё: надежды и сомненья,Былые радости и горе прежних дней,И в памяти моей, как черные виденья,Мелькают образы знакомые людей…А мысль о будущем, как червь, меня снедает,Немого ужаса душа моя полна,И тьма меня томит, и давит, и смущает,И не дождаться мне обманчивого сна.1 июля 1855

Вечер

Окно отворено… Последний луч закатаПотух… Широкий путь лежит передо мной;Вдали виднеются рассыпанные хаты;Акации сплелись над спящею водой;Всё стихло в глубине разросшегося сада…Порой по небесам зарница пробежит;Протяжный звук рогов скликает с поля стадоИ в чутком воздухе далеко дребезжит.Яснее видит ум, свободней грудь трепещет,И сердце, полное сомненья, гонит прочь…О, скоро ли луна во тьме небес заблещетИ трепетно сойдет пленительная ночь!..15 июля 1855

Облака

Н. П. Барышникову

Сверкает солнце жгучее,В саду ни ветерка,А по небу летучиеПроходят облака.Я в час полудня знойного,В томящий мертвый часВолненья беспокойногоЛюблю смотреть на вас.Но в зное те ж холодные,Без цели и следа,Несетесь вы, свободные,Неведомо куда.Всё небо облетаете…То хмуритесь порой,То весело играетеНа тверди голубой.А в вечера росистые.Когда, с закатом дняЛилово-золотистые,Глядите на меня!Вы, цепью изумрудноюНосяся в вышине,Какие думы чудныеНашептывали мне!..А ночью при сиянииЧарующей луныСтоите в обаянии,Кругом озарены.Когда всё, сном объятое,Попряталось в тени,Вы, светлые, крылатые,Мелькаете одни!3 августа 1855Павлодар

Близость осени

Еще осенние туманыНе скрыли рощи златотканой;Еще и солнце иногдаНа небе светит, и пороюЛетают низко над землеюУнылых ласточек стада, –Но листья желтыми коврамиШумят уж грустно под ногами,Сыреет пестрая земля;Куда ни кинешь взор пытливый –Встречает высохшие нивыИ обнаженные поля.И долго ходишь в вечер длинныйБез цели в комнате пустынной…Всё как-то пасмурно молчит –Лишь бьется маятник докучный,Да ветер свищет однозвучно,Да дождь под окнами стучит.14 августа 1855

Отъезд

Осенний ветер так уныло  В полях свистал,Когда края отчизны милой  Я покидал.Смотрели грустно сосны, ели  И небеса.И как-то пасмурно шумели  Кругом леса.И застилал туман чужую  Черту земли,И кони на гору крутую  Едва везли.26 августа 1855Орел

Сиротка

На могиле твоей, ох родная моя,Напролет всю ту ночку проплакала я.  И вот нынче в потемках опять,Как в избе улеглись и на небе звездаЗагорелась, бегом я бежала сюда,  Чтоб меня не могли удержать.Здесь, родная, частенько я вижусь с тобой,И отсюда теперь (пусть приходят за мной!)  Ни за что не пойду… Для чего?Я лежу в колыбельке… Так сладко над нейЧей-то голос поет, что и сам соловей  Не напомнит мне звуков его.И родная так тихо ласкает меня…Раз заснула она среди белого дня…  И чужие стояли кругом, –На меня с сожаленьем смотрели они,А когда меня к ней на руках поднесли,  Я рыдала, не зная о чем.И одели ее, и сюда привезли.И запели протяжно и глухо дьячки:  «Со святыми ее упокой!»Я прижалась от страха… Не смела взглянуть…И зарыли в могилу ее… И на грудь  Положили ей камень большой.И потом воротились… С тех пор веселейУж никто не певал над постелью моей, –  Одинокой осталася я.А что после, не помню… Нет, помню: в избеЖил какой-то старик… Горевал о тебе,  Да бивал понапрасну меня.Но потом и его уж не стало… ТогдаЯ сироткой бездомной была названа, –  Я живу у чужих на беду:И ругают меня, и в осенние дни,Как на печках лежат и толкуют они,  За гусями я в поле иду.Ох, родная! Могила твоя холодна…Но людского участья теплее она –  Здесь могу я свободно дышать,Здесь не люди стоят, а деревья одни,И с усмешкою злой не смеются они,  Как начну о тебе тосковать.Сиротою не будут гнушаться, как те,Нет! Они будто стонут в ночной темноте…  Всё кругом будто плачет со мной:И так пасмурно туча на небе висит,И так жалобно ветер листами шумит  Да поет мне про песни родной.1 октября 1855

Няня

Не тоскуй, моя родная,Не слези твоих очей.Как найдет кручина злая,Не отплачешься от ней.Посмотри-ка, я лампадкуПред иконою зажгла,Оглянись: в углу кроваткаИ богата и светла.Оглянись же: перед намиСладко спит младенец твойС темно-синими глазами,С светло-русой головой.Не боится темной ночи:Безмятежен сон его;Смотрят ангельские очиПрямо с неба на него.Вот когда с него была ты,От родимого селаВ барский дом из дымной хатыЯ кормилицей вошла.Всё на свете я забыла!Изо всех одну любя,И ласкала, и кормила,И голубила тебя.Подросла, моя родная…С чистой, пламенной душой,А красавица такая,Что и не было другой.Ни кручины, ни печали –Как ребенок весела…Женихи к тебе езжали:За богатого пошла.С тех-то пор веселья думаИ на ум к тебе нейдет;Целый день сидишь угрюмо,Ночи плачешь напролет.Дорогая, золотая,Не кручинься, не жалей…Не тоскуй, моя родная.Не слези твоих очей.Глянь, как теплится лампадкаПред иконой, посмотри,Как наш ангел дремлет сладкоОт зари и до зари.Над постелькою рыдая,Сна младенца не разбей…Не тоскуй, моя родная,Не слези твоих очей.13 ноября 1855

Шарманщик

Темно и пасмурно… По улице пустойШарманщик, сгорбленный под гнетом тяжкой ноши,Едва-едва бредет с поникшей головой…И тонут, и скользят в грязи его калоши…  Кругом так скучно: серый небосклон,Дома, покрытые туманной пеленою…И песней жалобной, младенчески-простоюШарманщик в забытье невольно погружен.О чем он думает с улыбкою печальной?Он видит, может быть, края отчизны дальной,И солнце жгучее, и тишь своих морей,И небо синее Италии своей…Он видит вечный Рим. Там в рубище торговкаСидит на площади, печальна и бледна;Склонилася на грудь кудрявая головка,  Усталости томительной полна…С ней рядом девочка… На Север, одиноки,    И день и ночь они глядят  И ждут его, шарманщика, назадС мешками золота и с почестью высокой…Природу чудную он видит: перед ним,Лучами вешними взлелеян и храним,Цветет зеленый мирт и желтый померанец…Ветвями длинными сплелися кущи роз…    Под тихий говор сладких грез    Забылся бедный чужестранец!Он видит уж себя среди своих полей…    Он слышит ласковых речей    Давно не слышанные звуки…О нет, не их он слышит…        Крик босых ребят  Преследует шарманщика; горятОкостеневшие и трепетные руки…И мочит дождь его, и холодно ему,И весь он изнемог под гнетом тяжкой ноши,  И, как назло владельцу своему,И тонут, и скользят в грязи его калоши.……….26 ноября 1855Санкт-Петербург

Петербургская ночь («Длинные улицы блещут огнями…»)

Длинные улицы блещут огнями,  Молкнут, объятые сном;Небо усыпано ярко звездами,  Светом облито кругом.Чудная ночь! Незаметно мерцает  Тусклый огонь фонарей.Снег ослепительным блеском сияет,  Тысячью искрясь лучей.Точно волшебством каким-то объятый,  Воздух недвижим ночной…Город прославленный, город богатый,  Я не прелыцуся тобой.Пусть твоя ночь в непробудном молчанье  И хороша и светла, –Ты затаил в себе много страданья,  Много пороков и зла.Пусть на тебя с высоты недоступной  Звезды приветно глядят –Только и видят они твой преступный,  Твой закоснелый разврат.В пышном чертоге, облитые светом,  Залы огнями горят.Вот и невеста: роскошным букетом  Скрашен небрежный наряд,Кудри волнами бегут золотые…  С ней поседелый жених.Как-то неловко глядят молодые,  Холодом веет от них.Плачет несчастная жертва расчета,  Плачет… Но как же ей быть?Надо долги попечителя-мота  Этим замужством покрыть…В грустном раздумье стоит, замирая,  Темных предчувствий полна…Ей не на радость ты, ночь золотая!  Небо, и свет, и лунаЕй напевают печальные чувства…  Зимнего снега бледней,Мается труженик бедный искусства  В комнатке грязной своей.Болен, бедняк, исказило мученье  Юности светлой черты.Он, не питая свое вдохновенье,  Не согревая мечты,Смотрит на небо в волнении жадном,  Ищет луны золотой…Нет! Он прощается с сном безотрадным,  С жизнью своей молодой.Всё околдовано, всё онемело!  А в переулке глухом,Снегом скрипя, пробирается смело  Рослый мужик с топором.Грозен и зол его вид одичалый…  Он притаился и ждет:Вот на пирушке ночной запоздалый  Мимо пройдет пешеход…Он не на деньги блестящие жаден,  Не на богатство, – как зверь,Голоден он и, как зверь, беспощаден…  Что ему люди теперь?Он не послушает их увещаний,  Не побоится угроз…Боже мой! Сколько незримых страданий!  Сколько невидимых слез!Чудная ночь! Незаметно мерцает  Тусклый огонь фонарей;Снег ослепительным блеском сияет,  Тысячью искрясь лучей;Длинные улицы блещут огнями,  Молкнут, объятые сном;Небо усыпано ярко звездами,  Светом облито кругом.13 января 1856

К славянофилам

О чем шумите вы, квасные патриоты?К чему ваш бедный труд и жалкие заботы?Ведь ваши возгласы России не смутят.И так ей дорого достался этот кладСлавянских доблестей… И, варварства остаток,Над нею тяготит татарский отпечаток:Невежеством, как тьмой, кругом обложена,Рассвета пышного напрасно ждет она,И бедные рабы в надежде доли новойПо-прежнему влачат тяжелые оковы…Вам мало этого, хотите больше вы:Чтоб снова у ворот ликующей МосквыЯвился белый царь, и грозный, и правдивый,Могучий властелин, отец чадолюбивый…А безглагольные любимцы перед ним,Опричники, неслись по улицам пустым…Чтоб в Думе поп воссел писать свои решенья,Чтоб чернокнижием звалося просвещенье,И, родины краса, боярин молодойДрался, бесчинствовал, кичился пред женой,А в тереме царя, пред образом законаВаляясь и кряхтя, лизал подножье трона.25 января 1856

Деревенский вечер

Зимний воздух сжат дремотой…В темной зале всё молчит;За обычною работойНяня старая сидит.Вот зевнула, засыпает,Что-то под нос бормоча…И печально догораетОдинокая свеча.Подле няни на подушкеПозабытое дитяТо глядит в лицо старушке,Взором радостно блестя,То, кудрявою головкойНаклонившись над столом,Боязливо и неловкоОзирается кругом.Недалёко за стеноюИ веселие, и смех,Но – с задумчивой душоюМальчик прячется от всех.Не боится, как другие,Этой мертвой тишины…И глаза его большиеНа окно обращены.Ризой белою, пушистойЕли йскрятся светло;Блещет тканью серебристойЛьдом одетое стекло;Сторона лесов далекихСнегом вся занесена,И глядит с небес высокихКруглолицая луна.А ребенок невеселыйК няне жмется и дрожит…В зале маятник тяжелыйУтомительно стучит.Няня спицами качает,Что-то под нос бормоча…И едва-едва мерцаетНагоревшая свеча…26 февраля 1856

Жизнь («Песня туманная, песня далекая…»)

К. П. Апухтиной

Песня туманная, песня далекая,И бесконечная, и заунывная,Доля печальная, жизнь одинокая,Слез и страдания цепь непрерывная…Грустным аккордом она начинается…В звуках аккорда, простого и длинного.Слышу я, вопль из души вырывается,Вопль за утратою детства невинного.Далее звуков раскаты широкие –Юного сердца мечты благородные:Вера, терпения чувства высокие,Страсти живые, желанья свободные.Что же находим мы? В чувствах – страдания,В страсти – мученья залог бесконечного,В людях – обман… А мечты и желания?Боже мой! Много ли в них долговечного?Старость подходит часами невольными,Тише и тише аккорды печальные…Ждем, чтоб над нами, в гробу безглагольными,Звуки кругом раздались погребальные…После… Но если и есть за могилоюПесни иные, живые, веселые,Жаль нам допеть нашу песню унылую,Трудно нам сбросить оковы тяжелые!..29 февраля 1856

Шарманка

М. А. Апухтиной

Я иду через площадь… ЗвездамиНе усыпано небо впотьмах…Только слякоть да грязь пред глазами,А шарманки мотивы в ушах.И откуда те звуки, не знаю,Но, под них забываться любя,Всё прошедшее я вспоминаюИ ребенком вновь вижу себя.В долгий вечер, бывало, зимоюУ рояли я сонный сижу.Ты играешь, а я за тобоюНеотвязчивым взором слежу.То исчезнут из глаз твои руки,То по клавишам явятся вдруг,И чудесные, стройные звукиТак ласкают и нежат мой слух.А потом я рукою нетвердойПовторяю урок в тишине,И приятней живого аккордаТвой же голос слышится мне.Вот он тише звучит и слабее,Вот пропал он в пространстве пустом.А шарманка всё громче, звучнее,Всё болезненней ноет кругом.Вспоминаю я пору инуюИ вот вижу: в столице, зимой,И с колоннами залу большую,И оркестр у подмосток большой.Его речи, живой, музыкальной,Так отрадно, мечтая, внимать,То веселой, то томно-печальной,И со мною твой образ опять.И какие бы думе мятежнойНи напомнил названья язык,Всё мне слышится голос твой нежныйВсё мне видится ясный твой лик.Может быть, и теперь пред роялью,Как и прежде бывало, сидишьИ с спокойною, тихой печальюНа далекое поле глядишь.Может быть, ты с невольной слезоюВспоминаешь теперь обо мне?И ты видишь: с постылой душою,В незнакомой, чужой сторонеЯ иду через площадь… МечтамиСердце полно о радостных днях…Только слякоть да грязь пред глазамиИ шарманки мотивы в ушах.25 марта 1856

Апрельские мечты

О. П. Есиповой

Хотя рассыпчатый и с грязью пополамЛежит пластами снег на улице сонливой,Хотя и холодно бывает по утрамИ ветра слышатся стесненные порывы,Но небо синее, прозрачное, без туч,Но проницающей, крепительной струеюИ свежий пар земли, но редкий солнца луч,Сквозящий трепетно в час полдня над землею, –Всё сладко шепчет мне: «На родине твоейУже давно весны повеяло дыханье,Там груди дышится просторней и вольней,Там ближе чувствуешь природы прозябанье,Там отсыревшая и рыхлая земляУж черной полосой мелькает в синей дали…Из сохнувших лесов чрез ровные поляПотоки снежные давно перебежали.И сад, где весело ребенком бегал ты,Такой же прелестью былого детства веет:В нем всё под сладостным дыханьем теплотыСтремительно растет, цветет и зеленеет».Апрель 1856Санкт-Петербург

На Неве вечером

Плывем. Ни шороха. Ни звука. Тишина.Нестройный шум толпы всё дальше замирает,И зданий и дерев немая сторона    Из глаз тихонько ускользает.Плывем. Уж заревом полнеба облегло;Багровые струи сверкают перед нами;Качаяся, скользит покорное весло    Над полусонными водами…И сердце просится в неведомую даль,В душе проносятся неясные мечтанья,И радость томная, и светлая печаль,    И непонятные желанья.И так мне хорошо, и так душа полна,Что взор с смущением невольным замечает,Как зданий и дерев другая сторона    Всё ближе, ближе подступает.30 мая 1856

Дорогой

П. И. Чайковскому

Едешь, едешь в гору, в гору…  Солнце так и жжет.Ни души! Навстречу взору  Только пыль встает.Вон, мечты мои волнуя,  Будто столб вдали…Но уж цифры не могу я  Различить в пыли.И томит меня дремою,  Жарко в голове…Точно, помнишь, мы с тобою  Едем по Неве.Всё замолкло. Не колышет  Сонная волна…Сердце жадно волей дышит.  Негой грудь полна,И под мерное качанье  Блещущей ладьиМы молчим, тая дыханье  В сладком забытьи…Но тряска моя телега,  И далек мой путь,А до мирного ночлега  Не могу заснуть.И опять всё в гору, в гору  Едешь, – и опятьТе ж поля являют взору  Ту ж пустую гладь.15 июня 1856Павлодар

Ожидание грозы

Н. Д. Карпову

Ночь близка… На небе черномСерых туч ползет громада;Всё молчит в лесу нагорном,В глубине пустого сада.Тьмой и сном объяты воды…Душен воздух… Вечер длится…В этом отдыхе природыЧто-то грозное таится.Ночь настанет. Черной тучейПыль поднимется сильнее,Липы с силою могучейЗашатаются в аллее.Дождь закапает над намиИ, сбираясь понемногу,Хлынет мутными ручьямиНа пылящую дорогу.Неба пасмурные сводыЯрким светом озарятся:Забушуют эти воды,Блеском неба загорятся,И, пока с краев до краяБудут пламенем объяты,Загудят, не умолкая,Грома тяжкие раскаты.16 июля 1856

«Еду я ночью. Темно и угрюмо…»

Еду я ночью. Темно и угрюмо  Стелется поле кругом.Скучно! Дремлю я. Тяжелые думы  Кроются в сердце моем.Вижу я чудные очи… Тоскою  Очи исполнены те,Ласково манят куда-то с собою,  Ярко горят в темноте.Но на приветливый зов не спешу я…  Мысль меня злая гнетет:Вот я приеду; на небе, ликуя,  Красное солнце взойдет,А незакатные чудные очи,  Полные сил и огня,Станут тускнеть… И суровее ночи  Будут они для меня.Сердце опять мне взволнуют страданья,  Трепет, смущение, страх;Тихое слово любви и признанья  С воплем замрет на устах.И, безотрадно чуя несчастье,  Поздно пойму я тогда,Что не подметить мне искры участья  В этих очах никогда,Что не напрасно ль в ночи безрассветной  Ехал я… в снах золотых,Жаждал их взора, улыбки приветной,  Молча любуясь на них?7 августа 1856Павлодар

Осенняя примета

Всюду грустная примета:В серых тучах небеса,Отцветающего летаРавнодушная краса;Утром холод, днем туманы,Шум несносный желобов,В час заката – блик багряныйОтшумевших облаков;Ночью бури завыванье,Иль под кровом тишиныОдинокие мечтанья,Очарованные сны;В поле ветер на просторе,Крик ворон издалека,Дома – скука, в сердце – горе,Тайный холод и тоска.Пору осени унылойСердце с трепетом зовет:Вы мне блйзки, вы мне милы,Дни осенних непогод;Вечер сумрачный и длинный,Мрак томительный ночей…Увядай, мой сад пустынный,Осыпайся поскорей.16 августа 1856

Пловцы

Сотрудникам «Училищного вестника»

Друзья, неведомым путемНа бой с невежеством, со зломИ с торжествующею леньюМы плыли. Ночь была темна,За тучи пряталась луна,Гроза ревела в отдаленье.И мы внимали ей вдали,Дружнее прежнего гребли;Уж берег виделся в тумане…Но вихорь смял наш бедный челн,И он помчался между волн,Как падший витязь, жаждя брани.И под покровом той же тьмыНас мчал назад. Очнулись мыНа берегу своем печальном.А берег милый, хоть чужой,Как путеводною звездойСиял на горизонте дальнем.И мы воспрянули душой…И снова нас зовет на бойСтремленье к истине свободной.Так что ж! Пускай опять, друзья,Помчит нас по морю ладья,Горя отвагой благородной!Знакомый путь не страшен нам:Мы выйдем на берег, а тамДоспехи битв не нужны боле:Там воля крепкая нужна,Чтоб бросить чести семенаНа невозделанное поле.И верьте, нам не долго ждать:Мы поплывем туда опять,На берегу нас солнце встретит;Придет желанная пораИ жатву пышную добраОно с любовию осветит.3 октября 1856

Ночь

К ***

Замолкли, путаясь, пустые звуки дня,Один я наконец, всё спит кругом меня;Всё будто замерло… Но я не сплю: мне больноЗа день, в бездействии утраченный невольно.От лампы бледный свет, бродящий по стенам,Враждебным кажется испуганным очам;Часы так глухо бьют, и с каждым их ударомЯ чую новый миг, прожитый мною даром.И в грезах пламенных меж призраков иныхЯ вижу образ твой, созданье дум моих;Уж сердце чуткое бежит к нему пугливо…Но он так холоден к печали молчаливой,И так безрадостен, и так неуловим,Что содрогаюсь я и трепещу пред ним…Но утро близится… Тусклей огня мерцанье,Тусклей в моей душе горят воспоминанья…Хоть на мгновение обманчивый покойКоснется вежд моих… А завтра, ангел мой,Опять в часы труда, в часы дневного бденьяТы мне предстанешь вдруг как грозное виденье.Томясь, увижу я средь мелкой суетыОсмеянную грусть, разбитые мечтыИ чувство светлое, как небо в час рассвета,Заглохшее впотьмах без слов и без ответа!..И скучный день пройдет бесплодно… И опятьВ мучительной тоске я буду ночи ждать,Чтобы хоть язвами любви неутолимойЯ любоваться мог, один, никем не зримый…20 октября 1856

Ответ анониму

О друг неведомый! Предмет моей мечты,Мой светлый идеал в посланье безымянномТак грубо очернить напрасно хочешь ты:  Я клеветам не верю странным.А если ты и прав, – я чудный призрак мой,Я ту любовь купил ценой таких страданий,Что не отдам ее за мертвенный покой,  За жизнь без муки и желаний.Так, ярким пламенем утешен и согрет,Младенец самый страх и горе забывает,И тянется к огню, и ловит беглый свет,  И крикам няни не внимает.29 октября 1856

Божий мир

В. Н. Юферову

Как на божий мир, премудрый и прекрасный,Я взгляну прилежней думой беспристрастной,Точно будто тщетно плача и тоскуя,У дороги пыльной в знойный день стою я…Тянется дорога полосою длинной,Тянется до моря… Всё на ней пустынно!Нет кругом деревьев, лишь одни кривыеВысятся печально вехи верстовые.И по той дороге вдаль неутомимоИдут пешеходы мимо всё да мимо.Что у них за лица? С невеселой думойСмотрят исподлобья злобно и угрюмо, –Те без рук, другие глухи, а иныеИдут спотыкаясь, точно как слепые.Тесно им всем вместе, ни один не можетСворотить с дороги – всех перетревожит…Разве что телега пробежит порою,Бледных трупов ряд оставя за собою…Мрут они… Телега бедняков сдавила –Что ж! Не в первый раз ведь слабых давит сила.И телеге тоже ведь не меньше горя:Только поскорее добежит до моря…И опять всё смолкнет… И всё мимо, мимоИдут пешеходы вдаль неутомимо,Идут без ночлега, идут в полдень знойный,С пылью поднимая гул шагов нестройный.Где ж конец дороги?      За верстой последней,Омывая берег у скалы соседней,Под лучами солнца, в блеске с небом споря,Плещется и бьется золотое море.Вод его не видя, шуму их не внемля,Бедные ступают прямо как на землю, –Воды, расступаясь, путников как братьевТихо принимают в мертвые объятья,И они всё так же злобно и угрюмоИсчезают в море без следа и шума.Говорят, что в море, в этой бездне чудной,Взыщется сторицей путь их многотрудный,Что за каждый шаг их по дороге пыльнойТам вознагражденье пышно и обильно!Говорят… А море в красоте небеснойТак же нам незримо, так же неизвестно,А мы видим только вехи верстовые –Прожитые даром годы молодые,Да друг друга видим – пешеходов темных,Тружеников вечных, странников бездомных,…………………………Видим жизнь пустую, путь прямой и дальний,Пыльную дорогу – божий мир печальный…15 ноября 1856

После бала

Уж к утру близилось… Унынье превозмочьНа шумном празднике не мог я и тоскливоОставил скучный пир. Как день, сияла ночь.Через Неву домой я ехал торопливо.Всё было так мертво и тихо на реке.Казались небеса спокойствием объяты;Облитые луной, белели вдалекеУгрюмые дворцы, заснувшие палаты.И скрип моих саней один звучал кругом,Но музыке иной внимал я слухом жадным:То тихий стон ее в безмолвии ночномМне душу потрясал каким-то сном отрадным.И чудилося мне: под тканью золотой,При ярком говоре толпы немых видений,В неведомой красе носились предо мнойТакие светлые, сияющие тени…То вдруг какой-то страх и чувство пустотыСжимали грудь мою… Сменяя призрак ложный,Другие чередой являлися мечты,Другой носился бред, и странный и тревожный.Пустыней белою тот пир казался мне, –Тоска моя росла, росла, как стон разлуки…И как-то жалобно дрожали в тишинеНапева бального отрывочные звуки.4 января 1857

В альбом («В воспоминанье о поэте…»)

В воспоминанье о поэтеМне для стихов листочки этиПодарены в былые дни;Но бредом юным и невиннымДоныне в тлении пустынномНе наполняются они.Так перед Вами в умиленьеЯ сердце, чуждое сомненья,Навек доверчиво открыл;Вы б только призраком участьяМогли исполнить бредом счастьяЕго волнующийся пыл.Вы не хотели… Грустно тлея,Оно то билося слабее,То, задрожав, пылало вновь…О, переполните ж сторицейИ эти белые страницы,И эту бедную любовь.Зима 1857Санкт-Петербург

«Напрасно в час печали непонятной…»

Напрасно в час печали непонятной   Я говорю порой,Что разлюбил навек и безвозвратно   Несчастный призрак твой,Что скоро всё пройдет, как сновиденье…   Но отчего ж покаМеня томят и прежнее волненье,   И робость, и тоска?Зачем везде, одной мечтой томимый,   Я слышу в шуме дня,Как тот же он, живой, неотразимый,   Преследует меня?Настанет ночь. Едва в мечтаньях странных   Начну я засыпать,Над миром грез и образов туманных   Он носится опять.Проснусь ли я, припомню ль сон мятежный,   Он тут – глаза блестят;Таким огнем, такою лаской нежной   Горит могучий взгляд…Он шепчет мне: «Забудь твои сомненья!»   Я слышу звуки слов…И весь дрожу, и снова все мученья   Переносить готов.18 марта 1857