— Будь осторожна с ним, — предостерегла мать.
Клава поджала губы, но не стала ничего отвечать.
— Отец сегодня ел? — спросила она.
— Поел немного, но этого недостаточно, совсем он плох, с каждым днём всё хуже, — Анастасия вытерла руки кухонным полотенцем, дочь заметила, как они задрожали, когда она упомянула про отца.
Отец Клавдии — Пётр Васильевич — работал длительное время на химическом производстве в Москве, однажды там случилась авария с выбросом токсичных газов, и он самоотверженно бросился спасать людей, забыв об элементарной технике безопасности. Спас несколько человек, но сам получил отравление, повлекшее необратимые изменения в организме. Сейчас Пётр умирал от истощения организма в своей комнате. Никто не знал, сколько ему отпущено, жена и дочь решили просто окружить его теплотой и заботой.
Клава налила себе щей в тарелку и села есть. Мать сделала то же самое. Больше они не говорили ни о чём.
Ещё около двух часов девушка пробыла в соцсетях, нашла профиль Сергея, но он туда не заходил уже около года, она всё же отправила ему заявку на добавление в друзья. Потом она снова накормила скотину, помогла маме на кухне.
— Сейчас на улице была, — сказала Анастасия, вытирая только что вымытую тарелку, — видела, как наш терапевт привёз Серёжкиного отца, то ли пьяного, то ли нездорового, я не поняла.
— Значит, не соврал.
— О чём?
"О том, что к отцу приехал", — хотела сказать девушка, но не стала.
— Да так, о мелочах, — ответила она.
Ближе к восьми часам вечера к Клаве зашла Наташа — в недавнем прошлом её одноклассница, девушка маленького роста с каштановыми прямыми волосами и карими, почти чёрными глазами. Они посидели, попили чай с магазинными вафлями, Наташа сказала, что поедет поступать в колледж в Пензе, для поступления в высшее учебное заведение нет уверенности. Часа через два она ушла. Ничего интересного на удивление Клавы не случилось, в этот раз её одноклассница вела себя как-то тихо, хотя она знала, что Наташка была из той категории лиц, которые всегда знали, как надо правильно, но сами не умели так делать. Возможно, она что-то предчувствовала.
В тот день Клавдия так и не дождалась звонка Сергея. "Ну ничего, может, вспомнит и завтра позвонит", — подумала она и легла спать.
Ближе к десяти вечера Наташа возвращалась домой, она жила в другой стороне посёлка, поэтому прогулка заняла у неё длительное время. По пути она зашла в магазин, купила хлеб, растительного масла и полтора литра лимонада. Солнце уже почти зашло, девушка решила срезать путь и пошла через тропинку у оврага, тропинка была узкая много камней. К её несчастью по той же дороге возвращался домой местный пьяница, он потерял работу, был по уши в долгах и жил один. Завидев в сумерках одинокую девушку с пакетом продуктов, да и на этой безлюдной тропинке, он решил, почему бы и нет: может, удастся что-то с неё поиметь.
— Эй! — сказал он негромко, но так чтобы она услышала.
Наташа остановилась, он стоял в десяти метрах от неё, смотрел ей прямо в глаза. Ей стало страшно, мурашки пробежали по позвоночнику, как-то резко похолодало, что-то тёплое потекло по её ногам.
— Я с тобой разговариваю! — он сделал ещё несколько шагов к ней, — кто такая? Что здесь делаешь?
— А вам какая разница? — она выдала себя дрогнувшим голосом.
Пьяница набросился на неё, обхватив одной рукой, и зажал рот другой. Наташа в отчаянии укусила его за руку, тот взвизгнул, убрал ладонь, но хватки не ослабил. Девушка закричала:
— Помогите!
— Заткнись, сука! — выдал он от злобы на сопротивление, казалось бы, безропотной жертвы, отпустил руку, которой обхватывал, и ударил девушку кулаком по лицу.
Наташа сама не поняла, как упала на землю, ударилась головой о камень и потеряла сознание. Пьяница внезапно осознал серьёзность положения, если его поймают, что с ним будет в тюрьме, если там узнают, за что его отправили. А если она несовершеннолетняя? Он испугался и решил бежать домой, но своего не упустил, прихватив её пакет с продуктами.
Когда девушка пришла в себя, была уже глубокая ночь. Она была в том же месте: на безлюдной тропинке через овраг. Нос окаменел, голова гудела. Где-то у затылка пощипывала рана. Она поняла, что лицо испачкано чем-то мокрым, вытерла рукой и в свете луны поняла, что это кровь. Она поднялась на ноги и заковыляла домой. Девушка плакала, но не от боли, а от обиды, ведь она никому не желала зла, и ей просто не повезло оказаться на узкой дорожке с этой мразью. Её майка была вся в дорожной пыли, а джинсовые шорты были мокрыми от мочи. Нужно было выйти на дорогу, оттуда до дома совсем близко и вызвать скорую, а уж они и полицию позовут. Сделать надо, но она не была уверена, что его найдут. Ей в спину подул холодный ветерок, и как будто кто-то был за ней. Неужели он вернулся, чтобы её добить или изнасиловать? Наташа развернулась, но там стоял не он, а высокая по сравнению с ней женщина в белой блузке и чёрной юбке, она смотрела ей прямо в глаза. В глазах было сострадание. Какой у неё взгляд… В нём можно утонуть навсегда. Женщина улыбнулась, но как-то холодно и безжизненно.
— Что вам нужно? — спросила девушка.
— С тобой плохо обошлись, — ответила женщина.
— Вы кто?
— Зови меня Кристиной. Я просто хочу тебе помочь.
— Как? Вы найдёте этого подонка? — усмешка невольно сама вырвалась.
Улыбка сошла с губ женщины. Она подошла ближе, между ней и Наташей было расстояние вытянутой руки. Девушка увидела, что у новой знакомой были красные глаза.
— Нет, душа моя, ты сама его накажешь.
Девушка тихо посмеялась.
— Вы шутите. Как же я его смогу наказать? Только если полиция его найдёт.
— Ты его найдёшь и накажешь. Никто не посмеет тебя больше обидеть.
Женщина распахнула объятия. Наташа больше не сопротивлялась и кинулась в её руки. Она ощутила, как что-то острое прокололо её шею и где-то в дали, мираж её затуманенного рассудка, замерцал серебряный свет. Она закрыла глаза и больше не помнила ничего.
Глава 9
На следующий день Леонид проснулся около десяти часов утра. Как ни странно, чувствовал он себя отдохнувшим, погода была, как и предыдущий день, ясной. Мужчина поднялся с кровати, на которой ещё несколько лет назад спал его отец, и пошёл в комнаты. Саша ещё спал во второй комнате, рядом лежали две пустые банки пива и открытый пакет с недоеденными сухариками. Терапевт даже не стал раздеваться, спал прямо в рубашке и брюках. Из передней вышел Сергей, он потягивался на ходу и зевал.
— О, пап, ты уже встал.
Леонид не стал отвечать сыну. Всё и так было ясно. Вместо ответа он сам задал вопрос:
— А дед где?
Юноша развёл руками.
— Ты проснулся раньше, я думал — ты знаешь, — ответил он.
— Нет, Серёж, я не знаю.
Леонид подошёл к окну.
— Смотри, Сашин "жигулёнок" тоже исчез. Видно, на нём дед и уехал куда-то, — он махнул рукой, — ладно, вернётся. Пошли завтракать.
— Отличная мысль.
Сын сел за стол, а отец достал из холодильника сыр и куриные яйца, из сыра сделал бутерброды, а яйца поставил вариться. Саша продолжал спать в средней комнате.
— Клаву видел? — спросил Леонид.
— Да, видел вчера. Надо бы ей позвонить.
— Позвони, конечно. Она — девчонка красивая.
Лёня взял две чашки и налил в них остывший чай. Они с сыном любили пить холодный.
— Поешь и позвони, думаю, она в это время уже не спит, — закончил он.
Сергей допил чай, встал и пошёл во двор.
— А как же яйца? — спросил Леонид.
— Потом поем.
Юноша вышел.
— Ну как хочешь.
А тем временем Клавдия наблюдала в окно, как её мать принесла лошади навильник сена, у неё зазвонил телефон, женщина оставила вилы у стенки сарая и ответила. Она с кем-то обменялась парой слов и положила телефон обратно в карман джинсов, этот звонок её явно озадачил. Девушка отошла от окна и пошла в комнату к отцу. Тот читал районную газету. Мужчина оторвал взгляд, заметив, что кто-то к нему зашёл, увидев дочь, он улыбнулся.
— Садись, дочка.
Клавдия села на край отцовой тахты.
— Что случилось? — спросил Пётр.
Дочь не стала ничего отвечать, её не покидало чувство тревоги или даже страха перед чем-то неизвестным, как будто к её семье со вчерашнего дня стала приближаться некая опасность. Она села ближе к отцу и обняла его.
— Да что у тебя случилось-то? Тебя никто не обидел? — Пётр обнял Клавдию в ответ, — если тебя кто-то хоть пальцем тронет, я его придушу голыми руками! Ты не думай, что я калека!
— Не надо, папуль, просто мне немного тревожно.
— Из-за поступления?
Клава кивнула.
— Да, так и есть, — она понимала, что это обман, но отцу было ни к чему волноваться.
Из коридора её позвала мать.
— Ладно, пап, я пойду. Мама зовёт.
— Иди, дочка.
Клава пришла на кухню, там её уже ждала мать.
— Наташа во сколько от нас ушла? — спросила она.
— Вечером, часов в восемь, солнце уже заходило, а что?
Анастасия вздохнула.
— Звонила её мать, сказала, что она домой так и не пришла.
— Она что-то говорила, что хотела зайти в магазин. Пускай в полицию обращается.
— Вот и я ей так сказала.
У девушки зазвонил телефон, она посмотрела на дисплей: "Входящий вызов от Серёжа".
— Извини, мам.
Анастасия кивнула вслед вышедшей из дома дочери.
— Да, алло, — сказала она в трубку.
— Привет, Клав, — ответил знакомый голос на другом конце, — извини, что вчера не перезвонил, отец приболел, лечили его, даже врач ночевать остался.
— Сейчас с ним всё нормально?
— По крайней мере, сейчас ему лучше, чем вчера.
— Ну и хорошо.
— Слушай, Клав, а не хочешь сходить сегодня погулять?
Девушка немного растерялась.
— Я не знаю… А куда ты хочешь предложить?
— Может в парк Калинина? По центру погуляем, я тебе куплю что-нибудь, в парке на скамеечке посидим, поболтаем. Хочешь?
Клава не смогла удержаться и хихикнула.
— Хорошо, уговорил, пошли. Зайди за мной в шесть часов.
— Договорились! — ответил Сергей и положил трубку.
В это время Владимир уже возвращался домой на Сашиной "Семёрке". По дороге он решил заехать в придорожный магазин, купить чипсов, Владимир их очень любил, хотя и понимал, что это нездоровая пища. Он зашёл в магазин, за прилавком стояла продавщица, обслуживала единственного покупателя, местного святого отца, который стоял к Владимиру спиной.
— С Вас пятьсот три рубля, Святой отец.
Священник достал бумажник, вынул оттуда купюру с городом Архангельском и три монеты по одному рублю.
— Вот, держите.
Владимиру почему-то голос священника показался знакомым.
Поделиться книгой: