Ноченька (СИ)

Захотелось заплакать.

Я очень хотела верить в искренность Заиграй-Овражкина, но не могла отделаться от мысли, что все его слова не более чем очередная шутка.

Вдох.

Медленный выдох.

– Зачем я тебе? В твоей коллекции не хватает только Водяной?

***

========== Часть 5 ==========

Сева

Мы молчали. Я держал нежные пальчики в своих руках, чувствуя, как наши ладони постепенно согреваются, как девушка, которую я желал больше, чем кого-то еще, расслабляется. Казалось, время остановилось, пока каждый из нас думал о чем-то своем, привыкая к мысли, что мы оба теперь знаем о моих чувствах. Мне не нужно было читать мысли Полины, чтобы понять – она сейчас спорит с самой собой, но то, что ее руки все еще покоились в моих, я счел добрым знаком. Пока она вдруг не сложила их на груди. Я резко поднял на Полину глаза.

– Зачем я тебе? В твоей коллекции не хватает только Водяной?

Холодный, пугающе бесстрастный тон.

Она сейчас всерьез задала свой вопрос?

Я невольно поджал губы. Мне было невыносимо обидно слышать эти резкие слова, и только воспитание не позволило сорваться на грубость.

– Мне жаль, что ты услышала только это, – сухо произнес я, без промедления оборачиваясь коршуном.

Сбежать.

Улететь.

Я никогда не боялся трудностей, но что-то в голосе Полины заставило меня усомниться в себе.

Остервенело работая крыльями, я старался прогнать мысли, все дальше удаляясь от лодки, где оставил Полину. Мне показалось, будто она что-то закричала мне в след, но, похоже, это было только игрой воображения. Полина Феншо ясно дала понять: она не заинтересована во мне.

А может остаться птицей навсегда? Так будет проще для всех. Мои отношения с отцом все равно трудно назвать образцовыми. Кто будет скучать по мне? Зато я перестану думать о Водяной, слившись с разумом птицы.

Я чувствовал боль.

Боль была привычной по отношению к отцу. Но никогда я еще не чувствовал чего-то подобного после слов девушки. Мне не отказывали. Я так привык к этому, что не допускал мысли, будто что-то может пойти не так.

Ошибаться было неприятно.

Скользя над темной гладью зареченской речки, усилием воли отключив эмоции, переполняющие меня после вопроса Водяной, я наслаждался полетом. Сейчас я, как никогда остро, чувствовал ветер, ласкающий черные перья, каждую косточку, каждый изгиб крыла, меняющий траекторию. Я мог кружить на одном месте, используя поток восходящего воздуха, возникший после нагрева возле поверхности земли. Мог разогнаться, стараясь максимально увеличить скорость, сводя вместе маховые перья крыла, двигая крыльями все чаще, интуитивно чувствуя, где проходит попутный воздушный поток, который я легко использовал в своих целях. А мог заставить ветер увеличить скорость, чтобы зависнуть на одном месте, испытывая свое новое тело.

Я так увлекся этой игрой, что не заметил, как наступило утро. Нищенка нежилась в лучах рассветного солнца, меняя свой цвет от все еще глубокого, с фиолетовым отливом, синего до золотого, отражая белоснежные клубы облаков на аквамариновом небе. Легкая дымка стелилась над водой, придавая зрелищу таинственности. Стояла какая-то завораживающая тишь: не слышно ни говора птиц, ни плеска воды, ни шороха прибережного камыша, доверчиво шепчущего свои тайны тимофеевке. Обернувшись человеком, я устроился на берегу, недалеко от Ивановского Вира. С противоположной стороны берег представлял собой высокий песчаный яр, где ласточки устроили свои гнезда. Солнце уже достаточно поднялось, развеяв остатки тумана, и маленькие юркие птицы с шоколадными крыльями носились за мошками, чирикая на все лады. Предвещая своим веселым гомоном счастье?

Я откинулся на спину, подложив руки под голову. Вода всегда меня манила. Почему? Может быть, потому, что мои предки были родом из Греции, где прозрачное бирюзовое море омывает скалистые земли полуострова, именуемого землями Богов? Не знаю. Но именно здесь я подчас чувствовал себя спокойно, хотя моей стихией был Воздух, живой и подвижный. Я невольно усмехнулся. А еще Воздух – союз жары и влаги, которому свойственны текучесть и гибкость, главные качества Воды. И вдруг мне стало так хорошо. Я наконец почувствовал умиротворение. Стало абсолютно не важно, что Полина так отреагировала на мое признание. Я решил, что добьюсь ее. Докажу – для меня это не игра. Как только решение было принято, мне даже будто стало легче дышать.

Бросив взгляд на заводь, я увидел лошадей и пегасов, резвящихся на мелководье. Среди них не только цветом, но и особенной статью выделялся Вороной. Его хитрые глаза цепко следили за молодой серой в яблоках кобылой, которая явно чувствовала себя неуютно в общем табуне. Хм. Что-то я не видел ее раньше. Беломордая кобылка опасливо тряхнула красиво блестящей на солнце гривой и потрусила подальше от гарцующих собратьев, которые носились по воде, посылая в стороны ворох брызг. К ней тут же подскочил Вороной, закрывая корпусом от соперников. Неужели у моего коня появилась подружка? Интересно, чья это лошадка… Улыбаясь, я подозвал смоляного пегаса свистом. Конь неохотно подчинился, приземляясь рядом, и толкнул меня мордой в плечо, мол, зачем отрываешь.

– Понравилась девочка?

Вороной коротко заржал, невольно обернувшись к оставленной кобылке. Никто больше не рисковал к ней приближаться, не желая связываться с ревнивым конем, имевшим репутацию своенравного собственника. Та призывно заржала, глядя в нашу сторону.

– Ну, хорошо. Отнеси меня и можешь быть свободен, – тихо рассмеялся я, забираясь на спину пегаса.

Стоило нам оказаться на берегу, где конюхи, среди которых я заметил Попова, лениво наблюдали за подопечными, Вороной нетерпеливо начал переступать ногами, желая быстрее оказаться рядом с серой кобылкой. Я со смехом потрепал его по шее, обращаясь к Алеше:

– У нас пополнение? – и кивнул в сторону лошадки.

– Ага, – зевая, ответил парень. Очень многословно.

– И чья она? – терпеливо продолжил я.

– Моя, – прозвучало позади, и я резко обернулся, чтобы тут же столкнуться с внимательным взглядом серых глаз.

***

========== Часть 6 ==========

Полина

Когда Сева оставил меня в одиночестве, обернувшись птицей, я вдруг почувствовала резкую боль в груди. Мне показалось, что меня лишили чего-то важного. Я запоздало поняла: Воздушный колдун был со мной искренен. Потому что по-другому и не могло быть. Он был несловоохотлив, но честен.

– Сева!

Конечно же, он не услышал. На что я рассчитывала? Мой крик скрыл порыв ветра, заглушив звук. Это стало последней каплей, и я разревелась. Что он увидел во мне? Чем я могла его привлечь? Для всех я была кем угодно, но только не той, кого хотела видеть в зеркале. Навешанные на меня ярлыки больно ранили, заставляя взрываться миллионом вопросов.

Водяная? Да. Я была Водяной. Но это же всего лишь стихия. За способностями бесценной колдуньи пряталась простая испуганная девчонка, как все, желавшая простых вещей. Похвалы учителя. Верных подруг. Любви.

Правнучка Милонеги. Я не выбирала, кем родиться. Мои родители не выбирали смерть. Но они выбрали Свет в этой борьбе. Проведя в заточении почти полгода, где моим единственным другом были мысли, я умудрилась не сойти с ума. Я не проявила малодушие, не предала то, во что верю. Зачем мне становиться шпионкой? Почему я должна желать Тьмы? Добро тоже бывает с кулаками.

Проклятие… Это непонятное проклятие Темных птиц, которое прочно сидело где-то внутри. Подвергнуть чью-то жизнь опасности? Позволить кому-то пожертвовать собой… Нет! Недопустимо. Я никогда не смогу так поступить.

Я долго плакала, размазывая по лицу соленые капли. Плакала некрасиво, не стесняясь своих чувств, устроившись на дне лодки, обхватив плечи руками, содрогаясь от крупной дрожи, чувствуя, как глаза медленно, но верно наливаются свинцовой тяжестью. Вот только в этот раз рядом не было Велес, утешавшей меня своими ласковыми руками. Обиды, как ни крути, все еще были сильны. Эти эмоции требовали выхода, и слезы были не самым худшим из вариантов.

Едва успокоившись, я без сил откинулась на скамеечку, все так же сидя на деревянном дне. Рука скользнула по шершавому каркасу, отмечая тепло дерева. Рядом лежал плащ Заиграй-Овражкина. Я осторожно коснулась пальцами темной ткани, притягивая куколь к себе, только сейчас понимая, что замерзла, и набросила плащ на худые плечи.

Я так и не сказала Севе спасибо. Он же спас меня. В который раз. Что это? Самоотверженность целителя? Или все-таки за его поступками стоит нечто большее? Я подняла взгляд к небу, уже начавшему светлеть с восточной стороны. Туман поредел, стелясь по водной глади рваными серыми кусками, и я уже видела тихий берег Нищенки. Ветра не было, вокруг стояла тишина, разлитая в каждой травинке. Где сейчас Сева? Все еще коршун или уже обернулся человеком? Думает ли он обо мне? Есть ли у меня шанс все исправить, ведь он мне тоже… нравится. Вздохнув, я решила, что больше не могу думать. Не могу строить предположения. Я должна была поговорить с Севой, пока не наделала беспочвенные выводы. Чувствуя приятную усталость, опустив руку в воду, я заставила лодку оказаться на маленьком пляже. Кое-как закрепив краснобокую свидетельницу ночных признаний, я улыбнулась ей, как лучшей подруге, и пошла домой.

Спать не хотелось, и, идя извилистой тропкой по сонным улочкам волшебной деревеньки, я неторопливо размышляла, достанется ли мне от Марго. Оказавшись у избушки под номером «19», я даже не успела взяться за ручку, как дверь распахнулась.

– Ну. И где ты была? – Маргарита стояла, строго нахмурив брови и сведя на груди руки.

– У реки.

– Полина, ты хоть понимаешь, как я переживала? – моя черноволосая огненная подруга притянула меня в крепкие объятия. – После твоего похищения… Да я бог знает о чем подумала!

– Ох, Марго, – рассмеялась я, – пусти!

– Больше не делай так. Пожалуйста, – прошептала она в ответ.

Я покачала головой, продолжая улыбаться, проходя наконец в избушку. Сбросив плащ Севы, я села на кровать, невольно зацепившись взглядом за край стола, на котором лежало что-то белое.

– Что это? – поинтересовалась я у Марго, протягивая руку.

– Письмо. Афанасий принес.

Чувствуя волнение, я крутила в руках белый конверт, пытаясь понять, кто мог написать мне, не отставив подписи. А затем на конверте проступили замысловатые завитушки, и я не нетерпеливо разорвала плотную бумагу по краю, спеша пробежать глазами письмо.

– Марго! Мик подарил мне лошадь!

– Лошадь? – непонимающе уставила на меня подруга.

– Ну да! Он каким-то образом узнал про Видгу. Пойдем скорее, посмотрим! – я машинально накинула плащ Севы и выбежала на крыльцо.

Воодушевившись перспективой иметь собственную лошадь, я желала увидеть новообретенную питомицу как можно скорее. Микоэль описал мне кобылку, поэтому оказавшись у Ивановского Вира, я сразу узнала ее. Звали лошадь Лу, сокращенно от Луиза, но Мик оставлял за мной право выбора другого имени. Хотя это мне нравилось – древнегерманское, означавшее «сияющая». Она и правда сияла в лучах полуденного солнца. Лу чувствовала себя так же неуютно, как и я в первые дни. Она отошла от остального табуна на небольшое расстояние, и я улыбнулась, уже готовая броситься к ней со всех ног, любуясь ее золотистой гривой и легкой поступью. Но беломордую красавицу от меня скрыла черная тень. Я даже остановилась, растерявшись.

– Это что? Вороной? – Марго была удивлена не меньше меня.

Не ответив, я, словно очнувшись, поспешила на берег заводи, где застала разговор.

– У нас пополнение?

Увидев Севу, я вздрогнула. Щеки тут же вспыхнули, а в горле пересохло. Кровь шумела в ушах так громко, вторя бегу сердца, что я почти не слышала, о чем он говорил с Алешей Поповым. Слова доносились как сквозь вату.

– И чья она?

– Моя, – не узнав свой голос, глухо ответила я.

Воздушный колдун резко обернулся. Щеки невыносимо горели, но я заставила себя не отводить взгляд. Я пыталась увидеть на его лице хоть что-то. Он злился на меня? Не хотел видеть? Ненавидел? Время растянулось, хотя прошло не больше пары секунд. В глубине черных глаз мелькнула боль, прежде чем он опустил взгляд, скрывшись от меня за челкой.

– Сева, постой, – я сделала маленький шаг навстречу.

– По-моему, ты ясно дала понять, что тебе нечего ответить, – губы Заиграй-Овражкина скривила ядовитая ухмылка, но я покорно терпела.

– Прости меня, – видя, что он вот-вот уйдет, снова оставит меня, тихо произнесла я, не обращая внимания на застывших рядом друзей, ставших невольными свидетелями этой сцены.

Сева удивленно уставился на меня, явно не ожидая такого ответа. Его взгляд смягчился, и я почувствовала тепло его ладони, когда Овражкин взял меня за руку. Мы отошли от заводи подальше, туда, где нас не могли услышать, хотя это уже было неважно. Марго и Алеша слышали достаточно, чтобы сделать выводы.

Мы молча стояли друг перед другом. Никто не решался начать разговор. Я знала, что должна стать первой, но было так сложно, перебороть эту робость.

– Я испугалась.

– Я знаю.

– Я…

– Полина. Обычно, я не спрашиваю. Обычно я просто делаю это. Но с тобой… Не знаю. Это выглядит неправильным не спросить, – я во все глаза смотрела на Севу, не решаясь предположить, что последует дальше. – Позволь мне… – прошептал спустя какое-то время он. – Позволь поцеловать тебя.

***

Комментарий к Часть 6

Коллаж к событиям истории: https://vk.com/photo-169284090_456239020

Ссылка на авторскую группу с обновлениями: https://m.vk.com/alicewinterclub

========== Часть 7 ==========

Сева

Полина смущенно потупила глаза, и я невольно улыбнулся. Протянув внезапно оледеневшие пальцы, коснулся ее пунцовой щеки, убирая за ухо выбившуюся прядь. Она едва заметно подалась мне навстречу, но этого оказалось достаточно. Я притянул Полину к себе, распуская ее волосы, одним движением избавляясь от шелковой ленты, чтобы наконец коснуться их. Она судорожно выдохнула, и я, наклонившись, поцеловал ее, заключая в объятия, закрывая своим телом от любопытных глаз. Когда она ответила, по телу прокатилась волна мурашек. Я подумал, что мое сердце вот-вот остановится. Руки Полины, до этого просто опущенные, скользнули по моей спине, сжимая маленькими кулачками рубашку. Со мной творилось что-то труднообъяснимое, неизведанное до этой минуты, теплом разливавшееся внутри, заполоняющее собой все мое естество с каждой секундой все полнее. Мы стояли, не говоря друг другу ни слова, судорожно дыша, но не желая размыкать этих объятий, пока Полина вдруг не прошептала:

– Теперь все изменится, да?

В ее голосе слышалось столько отчаяния, и я поспешил отстраниться, чтобы заглянуть в серые глаза.

– Да. Но я совершенно не понимаю, чего ты боишься.

Ничего не ответив, она высвободилась из моих объятий и села. Я поспешил занять место рядом с ней.

– Сева, мне так страшно, – взгляд Водяной колдуньи был направлен прямо перед собой, а руками она сжимала траву, даже не замечая, как вырывает ее с корнем. – Я не хочу тебя потерять.

– Почему ты должна меня потерять?

– Мое проклятие.

Я так до конца и не понял, что в ее словах должно было заставить меня остановиться. Я тут же вспомнил о данном Микоэлю обещании, незримо повисшем у меня за спиной, но усилием воли заставил себя не думать об этом. В конце концов, может же влюбленный мальчишка просто побыть вместе с той, кто всецело занимает его мысли? Но что если… Вдруг Полина боялась, что я захочу оставить ее?

– Полина. Посмотри на меня.

Она перевела на меня глаза полные слез, готовых пролиться в любой момент, и мое сердце пропустило удар.

– Мы найдем способ, слышишь? Вместе. С тобой все будет хорошо, – твердо произнес я, и Полина кивнула, робко улыбаясь в ответ.

Остаток дня мы провалялись на берегу, смеясь. Я никогда не видел Полину такой раньше. Она все больше раскрепощалась, переставая бояться меня. Заливистый смех рождал мурашки, то и дело снующие по моему телу вслед за ее невесомыми прикосновениями. Осторожные пальцы перебирали мои волосы, порхали по венкам на руках, пересчитывая веснушки, скользили по ладони, изучая линии. Я сжал руку в кулак, ловя пальцы Полины.

– Что-то не так? – обеспокоено спросила она, повернув голову в мою сторону. Мы лежали рядышком на расстеленном плаще-куколи, и мое плечо касалось худенького плечика Водяной колдуньи.

– Не хочу, чтобы ты читала линии на моих ладонях, – нахмурился я в ответ, сам не понимая, чего страшусь. Ну увидит она, что я человек без полагающихся линий, в конце концов мою родословную уже не переделать. Но почему-то именно это и останавливало. Полина тактично замолчала и понимающе улыбнулась мне, переворачиваясь на спину.

– Знаешь, я всегда любила смотреть на облака. Когда я была маленькой, мне все казалось, что я разгляжу на небе какой-то знак, который приоткроет мне завесу сказочного мира. А оказавшись в самом сердце сказки, я все еще не верю в реальность происходящего. Мне страшно, что я не оправдаю чьих-то надежд. Не смогу пройти Посвящение. А теперь, что могу разрушить твою жизнь, – короткий взгляд серых глаз. – Я знаю, каково это, когда тебя изучают, проверяют. Но если мы с тобой вместе, – Полина запнулась, пробуя новое слово на вкус, – то не должны скрывать друг от друга свои мысли и страхи.

Румянец расцвел нежно-розовым цветком на щеках Полины, волосы разметались, переплетясь с травинками и мелкими полевыми цветами словно причудливый венок, губа закушена… И я не смог удержаться – поцеловал девушку, которая наконец принадлежала только мне. Она тотчас обвила руки вокруг моей шеи, инстинктивно выгибаясь навстречу, моя рука скользнула вдоль ее позвоночника, и только усилием воли я смог удержать себя в руках, откидываясь рядом, тяжело дыша.

– Спасибо, – прошептал я, находя нежные пальчики. Ее слова много для меня значили. На секунду мне показалось, что я больше не один в этом мире, и я с приятным волнением осознал – это чувство не проходит, пока я держу руку Полины в своей, а ее волосы щекочут мою щеку.