Помоги проекту - поделись книгой:
Филлис не сразу нашла в себе силы признаться. Сенатор продал ей порченый товар, и ученые, с которыми она работала, поначалу пытались это игнорировать. Но потом они под теми или иными предлогами стали покидать Ллеверию, пока Филлис не осталась в исследовательском центре одна. И когда она поняла, что то, что она принимала за случайные мутации, на деле, новый и не самый приятный вид, выросший из недостаточно чистого образца, было уже поздно.
– Я потакала ему, не могу отрицать… Всячески холила и подкармливала лучшими удобрениями.
– О блин. Оно гигантское, да?
Филлис виновато замычала.
– Я просто хочу спасти первый свой образец. Я… никогда не позволяла ему дать потомство.
– Он ядовит или что?
– Хуже. Видела траву? За забором она еще вполне сносна. Но цветки… бр-р-р, это не то, что хочешь иметь на клумбе перед домом, поверь мне. Даже самый мелкий проведет тебе ампутацию ноги в считанные секунды, а срез будет чистейший.
– Не то что б это утешало в такой перспективе. Биоинженерия растений ушла куда дальше биоинжерении людей.
– Кому ты рассказываешь, – Филлис хмыкнула. – Чертовы религиозники…
– Нужно было предлагать им пришивать по шесть рук, как у их богов. Думаю, это смягчило бы хотя бы некоторых из них.
– И где же ты, такая умная, была сто лет назад на голосовании на Первом Съезде Лунной Академии Наук?
– Спроси у того, кто зарезал создание машины времени.
Мэдди осеклась. Обе девушки невольно вспомнили Джилл, а вместе с тем и вторую человеко-бомбу. При создании такой ходячей взрывчатки не приходилось вмешиваться в днк – какая ирония! Только принимать препараты, напичкивая свою кровь и внутренние органы не пойми чем.
– Я не хочу стать очередным создателем оружия массового поражения. И даже не массового. А ты думала, я из-за сенатора уничтожила все записи? Хотя да, во многом и из-за него. Если он узнает, что у меня в итоге выросло, он… у меня нет уверенности, что он использует это в гуманных целях.
– А у меня есть. Есть уверенность, что не использует ни для чего хорошего.
– Ты его близко знаешь.
– Ближе, чем хотелось бы. – Мэдди бросила беспутную жизнь раньше, чем сенатор. Совесть не позволила: не могла смотреть деду в глаза, пока он был жив. А потом поняла, что не может и после.
– Я тоже. Институту требовалось финансирование, и сенатор вложился, чтобы получить в распоряжение все, что я могу ему дать. Вот только я, как дурочка из старой сказки, пообещала ему, не зная в точности, чем именно придется расплатиться.
Филлис выругалась. Мэдди и не думала, что эта рафинированная с виду ученая может знать такие слова.
– Но в голове-то у тебя остались знания.
– Это будет уже не то. Есть разница между оригинальным, пусть и дефектным, видом, и восстановленным искусственно.
– Ну, по факту, конечно есть. Не буду спорить. Но, смотри, оригинал Моны Лизы сейчас где? И я не знаю. А цифровые копии ты можешь скачать в сети. Хоть весь компьютер ими заполони. И что? Это делает улыбку Моны Лизы менее загадочной? Искусство есть искусство, и никакой носитель его не умаляет и не… как бы это сказать?
– Профанирует. – Филлис вздохнула. – Я не уверена.
Девушки, наконец, покинули коридор. Филлис снова щелкнула пальцами – на сей раз ей потребовалось сделать это несколько раз кряду, прежде чем система догадалась открыть ворота и протянуть лестницу на этаж выше. Взбираясь по ней, обе девушки нервничали, чувствуя, насколько непрочны ступени под их ногами. Взрыв имени Джилл повредил систему, и теперь какая-то ее часть работала с перебоями.
Оранжерея пострадала больше, чем хотелось бы. Какие-то лампы взорвались, электрическое поле забора покосилось. Трава колыхалась, как море. Мэдди бросила взгляд, когда они проходили мимо: мясистые стебли напоминали ей пальцы или щупальца, жадно ищущие вслепую.
– Близко не подходи. Все они связаны с первым образцом. И теснее, чем ты думаешь.
– То есть, они гурманы-мясоеды? Каждый цветочек? Ясно-понятно.
Миновав оранжереи, девушки вышли в залу под куполом. Под ногами что-то хрустнуло, и Мэдди сперва подивилась, как это разрушения от Джилл докатились аж досюда. Потом вспомнила, что пострадали какие-то части системы – и кто знает, до каких капилляров дошли повреждения. Слишком многое стало теперь состоять из “лазеров”, “полей” и прочих штук, прочных, только пока кто-то не отжал нужную кнопку.
А потом Мэдди посмотрела себе под ноги.
Кости, как романтично.
Она подумала о том, как завораживало ее дядю все мертвое. Ее отдали тому на воспитание, надеясь, что он заменит ей отца. Некому стало делать это после смерти деда. Но нет, дядя только рассказывал ей о костях.
Ее саму все это оставляло равнодушной.
– Не все ученые улетели с Ллеверии, так?
– Ну… да. Некоторым очень сильно не нравился Пушистик. Так что он… просто дал отпор.
Мэдди поняла, что Филлис имела в виду, говоря, что “не позволила дать потомство”: то, что издалека можно было принять за ширму, вблизи оказалось матовым толстостенным цилиндром из чего-то… довольно прочного. Мэдди постучала пальцем по поверхности: наощупь стекло, но по звуку металл. Наверняка очередная полулегальная подачка от сенатора.
Филлис провела пальцами по кодовому замку.
– Что, если дверь не откроется?
Никто не хотел думать, что осталось от кабинета, в котором Джилл распылило на атомы.
– Ну, всегда можно справиться… в старом землянском стиле. – Мэдди поддела ногой что-то, подозрительно похожее на берцовую кость. – Вполне сгодится для рычага.
Филлис ввела код, и замок щелкнул. Но ученая не торопилась проверять, открылась дверь или нет. Она прислонилась лбом к прохладной поверхности цилиндра и вздохнула.
– Я заплачу, сколько ты хочешь. Но мы должны доставить его на корабль. Пушис… образец А-0001 связан со всей экосистемой планеты. Я не давала ему распылять споры, но через грибницу Пушистик связан со всеми остальными…
Мэдди схватилась за голову.
– То есть, это венерина мухоловка, кусающаяся как животное, а еще и гриб! Рехнуться можно.
“Этому не место на моем корабле,” – читалось в ее взгляде.
– Я не могу его тут бросить! Пусть извращенное, но это наследие Земли.
– Да, типа как инквизиция. И чума. И Гиммлер. Или Гитлер, я не сильна в истории, не помню, кто из них был хуже.
Филлис вздохнула.
– Ты даешь мне советы, а сама не можешь похоронить деда сколько? Десять, двадцать лет?
– Он не жрет людей.
Филлис взялась за створку двери, приоткрывая ее ровно настолько, чтобы одной проскользнуть внутрь.
– Кстати об этом. Пушистик не очень любит чужих… То бишь, всех кроме меня. Найди пока, чем себя занять.
И с этими словами Филлис исчезла внутри зала Пушистика, оставляя Мэдди одну в коридоре.
– Легко,
Мэдди закрыла глаза, решая. И решаясь. Она хотела бы придумать что-то иное, но у нее не было времени пораскинуть мозгами. Она видела только один способ покинуть Ллеверию живой… и, может, с деньгами. Мэдди нащупала кнопку рации, встроенной в воротник, нажала – пришлось дважды стиснуть ее меж пальцев, видимо, падение повредило что-то в микросхемах.
– Джек, Монтес у меня. Подстрахуй, пока я доставляю ее на корабль.
– Когда Джилл сдетонировала, я думал, вы там все втроем прижмурились.
Мэдди вздохнула, не зная, что ей отвечать на это. Но все-таки нажала на кнопку рации в воротнике, подтягивая тот ко рту поближе.
– Дуй уже сюда. Эта заучка прыткая, ты бы знал, как она мне локтем двинула, точно тараном.
Она знала, что Джек о ней думает: землянка, ну и быдло. Ничего доверить нельзя. Но ей было плевать.
– Смотри, к траве не приближайся по пути. Никакой траве! Ясно тебе?
Джек нашел Мэдди по навигатору, который та великодушно включила, позволив ему пробить ее местонахождение.
– Ну и?! Где она? – Джек вошел с наручниками наизготовку и теперь озадаченно опустил руки. Он думал, что обнаружит Мэдди таскающей за волосы ученую, однако наемница в одиночку торчала посреди пустого, если не считать какого-то плафона посередине, зала.
– Прощается со своим уродливым питомцем, – Мэдди указала на дверь, приоткрытую настолько, что едва ли можно было просунуть лист бумаги. – Иди, возьми ее, а я подстрахую тебя с наручниками.
– Ты же просила меня подстраховать!
Мэдди закатила глаза.
– Чувак, просто не будь гадом. Там такой запах, что у меня глаза слезятся. Я просто не буду этого делать. А шлем в багги остался.
Джек ткнул Мэдди наручниками в грудь, надеясь, что попал по месту синяка, оставленного Филлис, сплюнул на пол.
– Землянка, что б ее. Такие вы рафинированные, у тебя под скафандром, может, кисейные перчатки?
– Да, чувак, прям на голое тело. Дуй уже внутрь, пока Монтес ничего не заподозрила.
Они обменялись недружелюбными взглядами. Если б не сенатор, такие люди в жизни не стали бы сотрудничать. Джек рванул на себя дверь и зашел в плафон. Мэдди успела увидеть Пушистика – что ж, свое имя он заслужил. Огромная, в три раза выше человеческого роста, живая масса шевелилась, точно лавкрафтовское чудовище. Тут и там виднелось то, чему Мэдди не знала названия, но все какое-то осклизлое, трепещущее, дышущее в некоем своем ритме. Грязно-зеленые упругие ветви-жгуты мгновенно рванулись к Джеку.
Н-да, венерина мухоловка была очень дальней родственницей этого, подумала Мэдди. Уж в чем-чем, а в таком наследии Земля точно не нуждалась, как по ней. Филлис, впрочем, считала иначе: ее лицо горело, когда она подскочила к Мэдди, захлопнувшей и подперевшей спиной дверь.
– Что вообще за уловка такая: “воняет”?! С чего ты решила, что сработает?!
– Я не была уверена! Но сработала же!
Тем более, что насчет запаха Мэдди не врала. Несло от Пушистика, как из гальюна на рейсовом корабле.
Тонкие пальчики Филлис набрали комбинацию на кодовом замке, но по ее лицу Мэдди прочла, что что-то не так. То ли лампочка не загорелась, то ли что-то не щелкнуло, но дверь явно осталась не заперта. Система рухнула не вся сразу, по ней еще пробегали какие-то импульсы, и вот неполадки дошли до оранжерейной залы.
Из-за толстой стены плафона раздалось глухое ругательство, Джек пытался спастись от Пушистика. Очевидно, грибной монстр был все же не слишком проворен.
Действуя почти по наитию, Мэдди подперла дверь тем, что считала берцовой костью (и, скорее всего, не ошибалась на этот счет). Джек не должен был покинуть плафон. План еще мог пойти прахом и убить обеих девушек, но, при прочих равных, существовал совсем отвратительный в своей бессмысленности вариант.
– Теперь-то что?! – Заорала Филлис, паникуя от мысли, что Джек может решить, что самое время подорвать себя. Вряд ли он стал бы медлить, явно желая унести с собой виновниц своей мучительной гибели. Даже в роли ходячей бомбы он мог надеяться еще некоторое время покоптить небо.
– На любое свободное пространство, быстро! Дедушка подберет нас. Найдет по трекеру!
– На крышу! – Выдохнула Филлис. Дыхания у нее уже не хватало.
Лифты не работали, и девушкам пришлось нестись по лестницам. На последнем пролете Мэдди обхватила обессилевшую от напряжения Филлис за плечи. И тут над ними, рассылая по округе упругую волну гиперпространственного захвата, завис Дедуля.
– Добро пожаловать на борт,
– Дед!
Они во все лопатки удалялись от Ллеверии. Гравитация отключилась всего на несколько секунд: мигнула, и корабль перестроился на свою, искусственную. Мэдди задала координаты ближайшего космопорта, одновременно достаточно удаленного от того, где она получала указания от сенатора. Когда она вернулась в каюту, служившую своего рода жилой комнатой, Филлис смотрела в иллюминатор. Взрыв оставил на поверхности Ллеверии небольшой кратер.
– Фига се. Это Джек был настолько полон взрывчатки или…
– Нет. Это разрушение прошло по грибнице. У Пушистика были свои… особенности, которые я надеялась сохранить.
Филлис вздрогнула, как будто взрыв отдался в ее теле, обхватила себя руками.
– Оставить тебя? Хочешь погоревать в одиночестве?
– Я вообще не хочу горевать.
Филлис пересекла каюту, выглядывая в другой иллюминатор. Ее глазам предстала россыпь звезд. Как редко я стала их видеть, подумала она: ни из космоса, ни с земли. Она почти не выходила из исследовательского центра, увлеченная своими проектами. Филлис не сразу осознала, что на ее плече лежит сочувственная ладонь Мэдди. Исследовательница вздохнула:
– И что делать теперь?
– Ну, например… ужинать?
Пушистик тоже остался с ними на корабле – в качестве пятнышка размером с отпечаток большого пальца, зажатый меж двух стеклышек. Такой вариант равно устроил и Филлис, и Мэдди.
– О, как вкусно! Почему так вкусно?
– Из-за специальных добавок. – Мэдди прищурилась. – Эта еда лжет тебе, сама знаешь.
Филлис пожала плечами. Она могла смириться с красивой ложью, если она была вкуса гамбургера. Пушистик бы тоже оценил.
– В твоей голове все еще полный набор сведений о твоих исследованиях, так? – Мэдди села напротив Филлис, попыталась говорить хоть чуть более вкрадчиво. – Ты знаешь, что делать с этим?
– Да. – Филлис отщипнула от булки из восстановленного из концентрата хлеба. – Но я не собираюсь это продавать кому бы то ни было. Я собираюсь безвозмездно пожертвовать.
Поделиться книгой: