Помоги проекту - поделись книгой:
После вечерней дойки, сходила ополоснуться на озеро, высушила волосы феном. И впервые за две недели надела свою родную, а не теткину одежду. Для такого случая выбрала легкий сарафан и короткую джинсовую курточку, ну и кеды на ноги, не цокать же по пыльной дороге на каблуках. Волосы просто забрала в высокий хвост, мазнула губы, на ресницы немного туши – все образ готов.
Козыренок прямо-таки присвистнул, когда я выплыла из своих хором в облаке любимого аромата Gucci. – Ну ты, соседка, даешь!
Я довольная произведенным эффектом крутанулась на месте, демонстрируя себя с разных ракурсов.
Виталий тоже приоделся, и выглядел очень привлекательно – светлые джинсы с модной рваниной на коленях, только чудом держащиеся на бедрах, белая футболка и накинутая поверх толстовка с каким-то замысловатым принтом. Свои слегка волнистые волосы он зачесал назад. Такая прическа ему совершенно не шла.
– Ну-ка сядь! – велела я ему. Он послушно сел на скамейку у забора. Я подошла и взлохматила ему волосы. Они на ощупь оказались очень мягкими. А еще от того, что парень целыми днями был на солнце, некоторые пряди его шевелюры совершенно выгорели, и можно было подумать, что Виталик сделал в салоне модное мелирование.
– М… какие у тебя волосы! – проговорила я, приглаживая их и укладывая, – не каждая девчонка такие имеет.
Он смотрел на меня снизу вверх и улыбался.
Наконец результат меня удовлетворил, – Так гораздо лучше! Пошли!
Я защелкнула на двери висячий замок, подсунула ключ под половицу, и подхватив сумочку на длинном ремешке отправилась в клуб под ручку с Виталиком. По дороге он меня развлекал, рассказывая различные смешные истории из своей студенческой и деревенской жизни.
Мы здоровались, по деревенской традиции, со всеми встреченными женщинами, которые с удовольствием нам отвечали, а потом долго провожали взглядом, приставив руку козырьком ко лбу, чтобы рассмотреть получше и не упустить детали.
К клубу мы подошли, когда уже совсем стемнело. В Тетеревнях клуб выглядел как большой сарай, и двери ярко освещенного внутри сарая были настежь распахнуты, оттуда доносилась музыка. Около клуба было многолюдно, на лавочках сидели молодые парни и девушки, в темноте вспыхивали огоньки сигарет.
– Здорово, Вит!
– О! Витек!
– Какими судьбами!
– Где такую кралю оторвал?!
С Виталием здоровались все встречные парни и девушки, с некоторыми он обменивался рукопожатиями, с некоторыми дружескими хлопками по плечу. Подлетела девушка, с сияющей улыбкой, но как только она заметила меня улыбка сразу сползла с ее лица. Она ограничилась только словом, – Привет! – и отошла в сторону, недовольно косясь на нас.
Виталий этого не заметил и провел меня в клуб, где под живой ансамбль молодежь отрывалась как могла. У входа за столиком дремала пожилая тетка, которой Виталий заплатил за вход за меня и за себя, после чего мы влились в толпу танцующих.
После двух быстрых танцев под забойные ритмы, солист затянул новую песню с красивой спокойной мелодией. На танцполе стали образовываться парочки.
– Ты позволишь, – спросил меня Виталий и протянул мне руку, я согласно кивнула. Он обнял меня за талию, а я положила ему руки на шею. Мы закружились в танце, в котором Виталий все сильнее и сильнее начал прижимать меня к себе, а рука его так норовила соскользнуть с талии ниже. Я, в принципе, ничего не имею против таких танцев, они в конце концов и созданы для этого. Но только с одним – но! Если это не влечет за собой каких-либо осложнений. А тут осложнение вырисовывалось прямо-таки крупное. И я уже начинала его чувствовать. Зачем мне отношения такого рода с Виталиком, он меня вполне устраивал как сосед-приятель-друг. Не более. Поэтому, когда музыка закончилась я сбежала от него на воздух. Со сцены объявили белый танец и Виталия, который хотел последовать за мной, перехватила на ходу та самая девица, которая встретилась нам на входе.
Я присела на самую дальнюю скамейку подальше от курящих молодых людей, набросив на плечи свою джинсовку, потому что становилось прохладнее. Комары противно зудели над ухом и с остервенением атаковали мои беззащитные ноги. Парни, подобно тем же комарам, один за другим начали подходить ко мне, приглашали на танцы, пытались познакомиться. Один даже целую жменю семечек мне презентовал. Но я очень вежливо отказывалась от танцев, а семечки пришлись как раз ко двору.
И когда над ухом раздалось, – Мадемуазель, разрешите вас пригласить на танец.-развернулась, чтобы снова отказать незадачливому кавалеру, но узнала Григория. Стоит улыбается и от него за километр разит коньяком, или что он там пил.
– Опа! Прасковья! Ты что ли? – он обошел вокруг меня, оглядывая с ног до головы.
– Не ожидал! Постой. – он прищурился, – Да ты блондинка!
– Какая есть, – ответила я.
Он выпрямился, галантно согнул руку в локте, – Прошу!
Я сунула в карман недогрызенные семечки, встала и подала ему руку. Он же сильно дернул меня на себя так, что я просто влетела в него.
– Совсем больной! – не выдержала я, когда он обвил меня своими ручищами.
– Ага! – согласился он, но слегка отпустил. А дальше мы вышли на танцпол, и я пропала. Танцевал он как бог, ну что скажешь – артист, он и в Африке артист. Музыка менялась с быстрых ритмов на медленные, а мы все танцевали и танцевали. Я даже не подозревала, что способна на такие замысловатые фигуры. Со Стасом было невероятно комфортно, он как-то чувствовал меня, а я его. Он мне что-то говорил на ушко, я искренне смеялась.
Но нас, прямо посреди очередного танца, грубо остановил Виталий, нарисовавшийся с группой поддержки, он встал между нами и по-хозяйски положил свою руку мне на талию. Судя по тому, как он раскраснелся и как блестели его глаза, парень тоже уже был не вполне трезвым.
– Пойдем выйдем! – сказал он, грозно глядя на Григория и сплевывая на пол.
– Стас! – раздался резкий женский голос – это подружка его Крис, кажется, тоже здесь.
Григорий посмотрел в ту сторону откуда раздался крик, потом на меня, затем на Виталика.
– Пошли! – согласился Григорий спокойно.
– Стас, не смей! – опять раздался визгливый голос, – я уже задолбалась твои синяки лечить!
– Если сейчас выйдешь – ты труп, Орловский! Ты понял?!
Никогда не считала себя роковой красоткой, из-за которой можно скрестить шпаги, ну или получить в нос, но кровопролитие я должна была остановить во что бы то ни стало!
– Виталий! Стас! – крикнула я и одновременно со мной Крис, они оба оглянулись на меня, на Крис, а затем все-таки вышли.
Я кинулась за ними, но у дверей меня перехватил какой-то парень, не давая выйти. – Стойте, мадам, дайте пацанам поговорить, разобраться.
– Да идите вы со своими разборками! – я так толкнула этого парня, что он отлетел в сторону, и выскочила наружу.
Посмотрела направо, затем налево – никого. Прислушалась – тихо. Ну и куда их леший погнал?
Следом за мной из клуба неспеша вышла и Крис. – Все из-за тебя – потаскуха деревенская! – прошипела она.
– Ну вот, что мне теперь делать? Опять ему морду начистят! А у нас сроки! – с этими словами Крис скрылась в темноте.
Я поняла, что лучшее, что могу сделать это тихо уйти домой. Танцевать мне расхотелось совершенно! Натанцевалась! Тем более, что утром вставать рано.
Глава 6
Ночью в сенях услышала грохот, испугалась. Глянула на часы полтретьего. Кошки что ли скачут? Прислушалась – тихо. Но сон не шел все равно. Встала и на цыпочках прокралась в сени – все спокойно, все на местах. И тут услыхала шорох на улице, кто-то скребся в дверь.
– Эй! Кто там! – окликнула я, не открывая двери. Потому что от страха волосы начинали шевелиться на затылке.
– Я это, Григорий. – раздался знакомый голос.
Лязгнул засов, и я тихонько приоткрыла дверь. Григорий сидел на крыльце, привалившись к двери, и когда я ее распахнула пошире – просто повалился на меня.
Моя трясущаяся рука темноте нашарила выключатель и зажгла свет в сенях. Мало того, что этот артист был пьян в стельку, так и лицо его было разбито до крови.
– Господи! – только и крикнула я, подхватывая его, чтобы он не растянулся во весь рост у моих ног.
– Встать сможешь? – он с трудом оперся на мое плечо и тяжело поднялся. Провела его в комнату, усадила на диван.
– Ты меня видишь? – кивнул.
– А руку мою, – тоже кивнул.
– Сколько пальцев видишь?
Он накрыл своей ладонью мои пальцы, – Не надо, все в порядке!
– Как же не надо, нужно же понять есть у тебя сотрясение или нет? – возмутилась я.
Он улыбнулся и отчеканил прекрасно поставленным голосом, с паузами, как на сцене, – Ничего не двоится, не троится, и даже не четверится. Голова не кружится. Гудит только.
Пришлось доставать из холодильника пакет с замороженными овощами, и прикладывать его к самым крупным ушибам, предварительно завернув в полотенце. Взяла руку мужчины и приложила к пакету, – Держи!
Потом занялась ссадинами и синяками, опять притащила свою аптечку. Если бы знала, что мне потребуются только антисептики, да перевязочный материал, так взяла бы побольше.
– Зубы покажи, – велела я.
Он послушно открыл рот. Судя по состоянию его верхней губы – в зубы он получил знатно. Десны кровили, но все стояло как будто на своих местах.
Костяшкам пальцев тоже досталось, и их я в воспитательных целях густо намазала йодом. Знала же как этот…артист боится боли, но что он так зашипит и начнет дергаться не ожидала. Пришлось дуть на свежие ранки.
– Чего ко мне притащился? – спросила я его, закончив осмотр. – А не к своей Криске.
– Ты царапины лучше лечишь чем она. – сказал он, положил подбородок на сложенные на столе руки, и уставился на меня. Пакет с заморозкой при этом он водрузил себе на голову.
Я, сидевшая напротив, скопировала его позу и между нашими лицами теперь не было и десяти сантиметров. – Правильно холод приложил, к самому больному месту.
Он легонько пожал плечами, легкая улыбка тронула разбитые губы.
– И что мне теперь с тобою делать? – спросила я.
Он ответил, погодя, – Сама думай.
И придумала я вот что – постелила ему на диване и отправилась досыпать. До подъема оставалось всего-ничего один час.
В пять, как всегда, поднялась, пошла доить свою Адель. А как подоила – вспомнила, что сегодня мой черед работать пастухом. В этой деревне традиция такая была – все по очереди пасут деревенское стадо. В стаде пятнадцать коров, вот почитай два раза в месяц ты должен быть пастухом, ну или пастушкой, как в моем случае.
Надела теткину телогрейку и повязала на голову платок – утром еще прохладно. Взяла с собой рюкзачок, куда сунула термос с горячим кофе, пару бутербродов, книжку, ну и телефон – куда же без него.
Выпустила своих животных на луг, и тут же стали собираться все остальные. Женщины собрались в кружок, обсуждая новости, когда я подошла они замолчали. Среди них солировала Козыриха, видимо рассказывала о ночных похождениях Виталика.
– Прасковья, – обратилась она ко мне, – что в клубе-то произошло? Почему Виталька с фингалом пришел, и штаны на коленках порваны.
– Не знаю, тетя Маня, я на нем штанов не рвала и фингалов не ставила. – ответила я. – Подрался, наверное.
Она сложила руки перед грудью и осуждающе покачала головой. – Я-то думала, что ты хорошая девка, а ты такая же вертихвостка, как и Симка!
Бабы загалдели.
– Яблоко от яблони…
– Да все они – одно семя!
– Одно слово – Лузгачи!
– Городские! Понаехали!
– А, тьфу!
Чтобы больше их не слушать я отошла подальше и занялась своими прямыми обязанностями – пасти коровенок. А бабы постояли еще немного, посплетничали и разошлись по своим делам.
– Ну вот, – подумала я, засовывая озябшие руки в карманы телогрейки, – испортила отношения с соседкой, а до дембеля еще две недели.
Неожиданно нашла в одном из карманов горсть семечек. Сколько им лет интересно? Спасибо, тетка Сима, пастушке есть чем заняться.
До обеда отпаслась спокойно – и в полдень пригнала все стадо в деревню. Самые жаркие часы скот прятался от оводов, слепней и прочих кровососов в своих хлевах. На выпас выходил только часа в три по полудни, когда жара начинала спадать. У меня была небольшая передышка отдохнуть и пообедать.
Каково же было мое удивление, когда я застала у себя Григория – он все еще спал. Ну это уже просто свинство какое-то! Прости, Миледи.
– Алло! Гараж! – от звука моего голоса Григорий подскочил.
– Ой! Сколько времени? – пробормотал он, растерянно хлопая глазами и оглядываясь.
Потом он перевел взгляд на меня, шестеренки в его голове явно за что-то зацепились и никак не хотели вставать в нужную позицию.
– Где я? – хрипловато спросил он, натягивая на себя простынь на манер древнего римлянина.
– У меня.
– Деревня Тетеревни, тебе это что-нибудь говорит?
Он подумал, осознал и кивнул.
– А ты где была? – задал он следующий вопрос, прочистив горло.
Я закатила глаза, ну не объяснять же ему про пастушью череду. – Коров пасла, – ответила я.
– Так ты что, пастушка? – осклабился он.
– Вроде того.
– Ты же красивая умная девка, тебе учиться нужно! – в сердцах воскликнул он, вскакивая. От чего простынь поползла с его торса.
– У меня есть профессия, чем она плоха? – парировала я.
– Слушай, Прасковья, выйди, мне одеться нужно. – сказал он, снова заворачиваясь в свою тогу. – И пастух – это не профессия!
Поделиться книгой: