Мой муж вне закона

– Ты не подумай, они новые! Я всё покупала в хороших детских магазинах со скидкой.

Андрей направляется к шкафу и достает оттуда домашнюю одежду, бросая её на кровать. Надеюсь, он не станет переодеваться прямо при мне? От этой мысли моментально вспыхивают щёки.

Конечно, нет, Нина. Между вами не настолько близкие отношения.

– Я оставлю тебе карту. Если будет желание – прогуляйся по магазинам и купи всё необходимое. В твоём распоряжении водитель.

– Спасибо, Андрей! Я поеду уже завтра.

Он слегка кивает и громко захлопывает дверцу шкафа, заставив меня вздрогнуть.

– Если это всё, то можешь идти. Я дико заебался за сегодня.

Глава 9.

***

Прогулка за территорией особняка – словно глоток свежего воздуха после долгих лет заточения в подземелье. Мне кажется, что я снова та самая свободная Нина, которая может делать всё, что хочет, никого при этом не спрашивая. Но эта свобода призрачная. У входа в торговый центр припарковано авто, а суровый водитель по имени Володя ждёт, пока я приобрету для ребёнка все необходимые вещи.

Цены здесь сильно кусаются, но другого выбора у меня нет, поэтому я заполняю корзину до отказа и иду расплачиваться на кассу.

Домой не тороплюсь. Не имею понятия, когда в следующий раз смогу ещё раз выбраться на шопинг. Тем более шопинг для моего сына. Все вещички такие милые и крохотные, что просто не верится, что дети вообще рождаются такими...

Радость от покупок приправлена горечью от возможной разлуки с сыном. Я начинаю сомневаться в том, правильно ли я поступила, обратившись за помощью к Андрею. На тот момент, когда озвучили диагноз в Нижнекамянске, я была сломлена и уязвима, поэтому, не раздумывая, ехала к нему за помощью, ещё не догадываясь о том, в какие условия он меня поставит. Меня спасает только вера. Вера в то, что Андрей сжалится и передумает.

– Нинка! Тихонова! Это ты или нет? – кто-то осторожно трогает меня за плечо, и я оборачиваюсь.

Улыбаюсь, когда вижу своего одногруппника.

– Здравствуй, Ваня!

– Ого, новости! – переводит взгляд на мой живот. – Не знал, что ты беременна! С универа ушла, пропала куда-то. Пойдем кофе выпьем, расскажешь, как твои дела.

Он не дает мне времени одуматься. Берёт под локоть и ведёт в сторону небольшой кофейни. Я не сопротивляюсь, потому что Ванька живой и общительный, а мне так сильно хочется с кем-то поговорить и приятно провести время. Муратов не удостаивает меня такой возможностью. За всё то время, что я живу в его доме, мы перебросились всего парой фраз.

– Я взял тебе малиновый чай,  – произносит одногруппник и ставит на стеклянный столик фарфоровую чашку.

– Спасибо.

– Это, кстати, моя кофейня.

– Твоя? – удивленно окидываю взглядом небольшое, но уютное заведение. – Ого! Не знала.

 – Да, поездка в Британию накрылась медным тазом после той заварушки, что случилась на даче. Пришлось заняться чем-то другим.

Я делаю глоток горячего напитка и напряженно смотрю на Ивана.

Накануне своего отъезда за границу одногруппник закатил бурную вечеринку. Я приехала чуть позже и обнаружила свою подругу под кайфом. Наркотики оказались такими сильными, что сердце Леры не выдержало и остановилось прямо посреди всеобщего веселья. После этого в дом Ивана приехала скорая, а затем и полиция.

От переживаний собственная беременность оказалась под угрозой, и меня упекли на сохранение. Чуть позже я уговорила маму продать нашу квартиру и в считанные дни переехала в Нижнекамянск подальше от воспоминаний, которые каждый раз выворачивали наизнанку душу.

– Ты здесь при чем? – спрашиваю у Вани. – Ты был не виновен в том, что случилось с Лерой.

– Ага, докажи это Муратову! – хмыкает Ваня. – Он весь город на голову поставил. Ты же знаешь, Нин, что мой отец не последний человек. Как-никак в мэрии работает, но даже он оказался бессилен. Меня затаскали по ментовкам, да и люди Муратова несколько раз проводили «разъяснительные» работы. Пытались узнать, кто подсунул Лере губительную дозу. А я не знал! Честное слово, не знал, что Денис промышляет этим.

– «Разъяснительные» работы? Что ты имеешь в виду?

– Вот, смотри. До сих пор шрамы не зажили, – в подтверждение своих слов Ваня закатывает рукав толстовки и показывает следы от пыток в виде уродливых ожогов. – Это я ещё легко отделался.

Внутри меня всё холодеет от страха. Я всегда знала, что Андрея нельзя назвать законопослушным гражданином, но после рассказа Ивана мне действительно становится не по себе. Можно сказать, что тогда на кладбище, когда Муратов вышвырнул меня из своей жизни, я ещё легко отделалась.

Он помешался на том, чтобы наказать виновного и зашёл в этом слишком далеко. Это не тот Андрей, который купал меня в ласках и нежно шептал над виском моё имя. Это другой – одичалый, злой, беспощадный и мёртвый в своих эмоциях.

– Шмонали всех наших, пока не определили, что там был замешан Денис Мельников. Таким образом пришлось отстрочить поездку за границу. Учёба пошла прахом, но в этом году я попробую снова.

Мы ещё немного разговариваем о наших общих знакомых, но улыбаться у меня получается уже с трудом. Я мысленно прокручиваю в своей голове другой сценарий развития событий, при котором я смогу остаться в выигрыше и сохранить себе ребёнка. Сейчас я даже не сомневаюсь в том, что Андрей мне его не отдаст. Достаточно только спуститься на первый этаж к банкомату, снять столько налички, сколько возможно, и тут же убежать из торгового центра через чёрный выход куда глаза глядят.

– Спасибо за угощения, – поднимаюсь с места и беру в обе руки по пакету. – Но мне пора.

– Стой, Нин! Ты же о себе ничего не рассказала! – возмущается Иван.

– У меня всё хорошо, – улыбаюсь ему сквозь подбирающиеся к глазам слёзы. – Мамой скоро стану как видишь.

– Заранее поздравляю! А отец ребёнка?

– Отец? Да ты его не знаешь, Вань, – отвечаю одногруппнику, отмахиваясь от вопроса. – Как-нибудь в другой раз подробнее расскажу.

Из кофейни вылетаю пулей. Спускаюсь по эскалатору на первый этаж, расталкивая прохожих и почти не видя ничего перед глазами. Внутренности выкручивает от страха и прозрения. Андрей не оставит мне ребёнка, нашего сына. Ни за что не оставит... Как только я рожу, он его себе заберёт, а меня с лёгкостью вытолкает на улицу, потому что со смертью дочери он превратился в монстра. Интересно только одно: способен ли Муратов хотя бы на каплю любви, чтобы компенсировать малышу отсутствие мамы?

У банкомата здоровенная очередь, но я всё равно тороплюсь и по эскалатору даже не иду, сбегаю. Последняя ступенька, поворот вправо, и я утыкаюсь лицом в чью-то мощную грудь.

В ноздри мгновенно проникает давящий на рецепторы аромат мужского парфюма и сигарет. Я медленно поднимаю глаза и застываю от шока. Не теряется только Андрей…

Глава 10.

***

Не теряется только Андрей…

– Далеко собралась? – спрашивает, глядя на меня сверху-вниз внимательным взглядом.

Я чувствую себя мелким гномом по сравнению с ним, потому что Андрей высокий и сильный, и, чтобы смотреть ему в глаза, мне приходится прилично задирать голову.

Слёзы прекращают бежать по щекам, а истерика заканчивается сама собой. Моя мама в больнице, срок вот-вот рожать, укрыться мне негде... Андрей опасен, но он не сделает мне ничего плохого, пока я вынашиваю его ребёнка.

Я нервно сглатываю и делаю маленький шажок назад. Интересно, Муратов заметил моё неадекватное состояние? Видел, как я бежала куда глаза глядят?

– Я собралась на стоянку. Володя заждался меня, наверное.

– Если ты посмотришь на количество пропущенных звонков в своем телефоне, то поймешь насколько сильно, – отвечает спокойным тоном.

– Прости, я встретила одногруппника, выпила с ним чашечку чая и немного заболталась.

Сама удивляюсь своему спокойствию и смирению. Возможно, это потому, что теперь чётко осознала, на что Андрей способен. Выламывать пальцы, обжигать раскаленным железом кожу и даже убивать, если нужно. Под чёрным пиджаком у него обычно скрывается оружие. Я никогда не думала, что можно бояться человека до дрожи в коленках и одновременно с этим хотеть к нему прикоснуться. Это сильнее меня и неподвластно никакому контролю.

– А плакала почему? – спрашивает Андрей.

– Всё нормально. Просто с мамой разговаривала по телефону и немного расчувствовалась,  – вру, ощущая, как при этом горят уши. Но, кажется, Муратов мне верит. – А ты почему здесь?

Андрей неожиданно тянет ко мне свою руку и осторожно касается пальцами щеки, словно я такая сумасшедшая, что могу укусить. Я каменею и не могу двинуться с места или издать хотя бы звук. Мужские пальцы поглаживают кожу, а по телу расползается приятное тепло.

Мимо нас проходят люди. Много людей. А мы стоим друг напротив друга и не двигаемся. Расстояние не больше двадцати сантиметров, запах терпкого парфюма, кажется, пропитал мою одежду и волосы. Пожалуйста, можно, чтобы так длилось ещё вечность?

Лицо Андрея выглядит при этом хмурым и настороженным. Неужели он почувствовал, что я хотела сбежать и унести с собой его же ребёнка? Он уже потерял единственную дочь, поэтому тщательно следит за тем, чтобы было всё в порядке с сыном.

– За тобой приехал, – отвечает Муратов. – Водителя отправил домой. Пойдем?

Я послушно киваю и с разочарованием понимаю, что Андрей больше не касается меня. Он разворачивается ко мне спиной и направляется на парковку, а я неизменно следую за ним.

На улице сегодня ветрено, а с неба мелко моросит противный дождь, поэтому я кутаюсь в джинсовую куртку и с силой сжимаю в кармане пластиковую карту, с которой хотела снять наличные. Это было безумием. Временным помешательством. Я не могу так с ним… Вопреки всему, не могу.

Андрей вынимает из пачки сигарету, глубоко затягивается дымом и отходит при этом на приличное расстояние. Идёт торопливым и широким шагом, а я с трудом поспеваю за ним. Муратов грузит покупки в багажник и открывает для меня дверцу автомобиля. Опускаюсь на переднее сиденье, прикрываю глаза и ощущаю, как сильно гудят ноги. Несмотря на угрозу на ранних сроках, в целом моя беременность проходит отлично: никаких отёков, повышенного давления или болей. Мне грех жаловаться.

– Всё купила? – Муратов заводит двигатель и срывается с места, не забыв убедиться, что я пристегнула ремень безопасности.

– Да. Там подгузники, одежда, пустышки, бутылочки и детская косметика... Коляску, ванночку и кроватку доставят на днях прямо к дому, – отвечаю ему. – Денег потратила немерено… У нас в Нижнекамянске можно всё это купить в три раза дешевле.

Я вижу, как Андрей усмехается. Мелкие морщинки покрывают участок вокруг глаз, а уголки его губ ползут немного вверх. Он выглядит спокойным и расслабленным, уверенно управляет автомобилем, откинувшись на кожаную обшивку сиденья. Я на секунду забываю о том, что пять минут назад чуть было от него не сбежала.

Улыбайся так чаще, Андрей. В такие моменты ты не кажешься тем монстром, которым являешься на самом деле.

 – А пелёнки? – спрашивает Муратов, останавливаясь на светофоре. – Помню, когда родилась Лера, младенцам не надевали одежду. Только туго пеленали.

Теперь уже я улыбаюсь, с трудом сдерживая рвущийся наружу смешок. Помню, мама тоже недоумевала, почему так не делают сейчас. Это же удобно! И ребёнок не будит себя хаотичными движениями по ночам. Лежит смирно, будто солдат на посту.

– Многое изменилось, Андрей. На ручки надевают царапки, чтобы ребёнок не смог себя поранить.

– Ладно, – вскидывает брови. – По ходу разберемся.

– Илюшу не придется пеленать, – отвечаю негромко. – Врач на УЗИ сказал, что у нас спокойный мальчик. Он даже толкается осторожно и бережно, словно не хочет сделать мне больно… Помню, на шестом месяце испугалась, потому что весь день не чувствовала шевелений. Побежала к врачу, а она меня утешила, сказав, что у Илюши такой темперамент.

– Илюша? – переспрашивает Андрей, слегка нахмурившись.

– Я хотела назвать нашего сына Ильей, – отвечаю, смутившись. – Всегда любила это имя.

Оставшуюся часть дороги мы едем молча.

На улице уже темнеет, ветер срывается такой сильный, что валит ветки прямо под ноги и поднимает клубы из песка и пыли. А я впервые за долгое время ощущаю непривычное умиротворение в душе, потому что мы с Андреем спокойно поговорили.

Охрана открывает ворота, Муратов загоняет автомобиль в гараж и достает из багажника многочисленные покупки. Мы встречаемся взглядами, и я улавливаю в его спокойных зрачках холодящую тело угрозу.

– Даже не думай от меня сбегать, Нина, – произносит хрипловатым голосом.

– Я… Я не собиралась… – отвечаю, заикаясь, потому что всё это время думала, что у меня получилось обмануть Андрея.

– Я всё равно тебя найду, – не слышит моих нелепых оправданий, – где бы ты ни была.

Глава 11.

***

Идёт четырнадцатый день моего заточения.

Я выбиралась за пределы особняка лишь единожды, когда нужно было пройти обследование в частной клинике. Володя отвез меня туда и в этот раз, словно надзиратель, ждал под кабинетом гинеколога. Слава Богу, не внутри.

Иногда мне кажется, что всё не так плохо, когда Андрей вовремя возвращается домой, мы ужинаем вместе и даже перебрасываемся парой фраз. Его присутствие всё внутри переворачивает и заставляет чувствовать себя живой.

А бывает так, как позавчера, когда Муратов не приезжает на ночь. Он не отчитывается передо мной и не предупреждает. Просто появляется под утро или в обед, принимает душ, меняет одежду и вновь уезжает по делам. Обычно я чувствую, что он ночевал с женщиной, потому что от него исходит посторонний запах сладкого парфюма.

Моё настроение меняется со скоростью света. В один момент я радостно перебираю крохотные вещички, которые купила накануне, а в другой вою от тоски у себя в комнате и рисую в своём воображении худшие варианты развития событий, в которых как только Илюшка появляется на свет, его у меня забирают.

– Что-то случилось? – спрашиваю у Людмилы, когда она в третий раз роняет кухонные приборы и чертыхается.

– Тороплюсь немного, – улыбается домработница. – Сегодня у нас с мужем тридцатая годовщина свадьбы.

– Ого! – удивленно присвистываю. – Поздравляю вас!

На плите готовится одновременно два блюда, а в духовке запекается десерт. Людмила никогда не допускает меня до готовки или уборки, но я не могу не предложить:

– Вы бегите домой, я закончу приготовление ужина.

– Я успею, Ниночка! – улыбается она. – Не стоит!

– Мне правда не тяжело. Бегите к мужу… Вам сегодня можно. Обещаю, что Андрею Вячеславовичу не скажу.

Домработница немного раздумывает, а потом все же соглашается. Она сто раз благодарит меня за помощь, после чего вызывает такси, и, довольная, уезжает домой к любимому мужу, с которым прожила целых тридцать лет. Я по-доброму ей завидую. У Людмилы стабильная семейная жизнь, дети, внуки, сад, огород, работа. У меня ничего этого нет. Собственное будущее кажется таким неопределенным и смутным…

Я быстро справляюсь с мясом и овощами, чуть позже достаю из духовки пирог с ягодами, а после решаю заняться приготовлением салата. Все необходимое нахожу в холодильнике и заканчиваю примерно в одиннадцатом часу. Андрея все ещё нет. Интересно, он опять сегодня не вернется?

Потом мне звонит мама. Она разбавляет моё одиночество рассказами о реабилитации в клинике. Помимо медикаментов, которые она получает, с ней занимается опытный психолог. Не хотелось бы радоваться за неё преждевременно, но результат кажется потрясающим.

– Капельница закончилась только в десятом часу, – произносит мама, – а началась в восемь утра. Мне кажется, я на девяносто процентов теперь состою из лекарств.

– Это же хорошо. Всю дрянь из тебя вывели.

– Хорошо, конечно. Я чувствую себя значительно лучше, а об алкоголе даже и думать не хочу!