Мой муж вне закона

Таким далёким кажутся моменты полугодичной давности. Я плавилась под натиском его сильных рук, воспламенялась и сгорала заживо, а затем возрождалась, словно птица Феникс, и хотела лишь одного – такого же жаркого и страстного повторения.

Нынешнего Андрея я не знаю. Он непонятен мне, чужой, ещё более опасный. Заглянуть бы в его голову и узнать о чём он думает, да только боюсь, что его нынешние мысли не придутся мне по душе. Я стану бояться его ещё больше.

– Жить будешь в этом доме, пока носишь моего ребёнка, – произносит Андрей холодным тоном.

Он стал другим. Ещё жестче и опаснее. Если бы у меня был выбор, я никогда бы к нему не пришла, потому что знаю, как сильно он меня ненавидит. Я – болезненное воспоминание о покойной дочери, которое он навсегда предпочёл бы забыть, но вмешался коварный случай, который связал нас крепкими нитями.

– А дальше? – спрашиваю дрожащим голосом, хотя заранее знаю ответ на этот вопрос.

– Родишь ребёнка и свалишь из нашей жизни. Навсегда.

У меня спирает дыхание. В лёгкие будто натыкали иголок – каждый вдох и выдох даётся мне с огромным трудом. Такой вариант событий я даже не предполагала. Ожидала чего угодно, но только не этого.

Я уже срослась с мыслью, что вскоре стану мамой. Искреннее полюбила сына, подарила ему частичку своего сердца и даже придумала имя… Неужели Андрей не понимает этого? Неужели настолько зачерствел, что не воспринимает и плюет на чувства других?

– Зачем ты так со мной? – спрашиваю одними губами.

Андрей бросает на меня свой пристальный взгляд и неприятно морщится. Ему будет проще и менее болезненно, если меня не станет. В этом доме, в его жизни, в его сердце...

Наверняка он считает, что ночи с подругой его дочери были грандиозной ошибкой, и лучше бы он провёл это время с Лерой.

– Если я откажусь? – спрашиваю Муратова, вдавливая ногти себе под кожу.

– Я не предлагаю, Нина, – отвечает он. – Ставлю перед фактом.

Глава 5.

***

– Я не предлагаю, Нина, – отвечает он. – Ставлю перед фактом.

– Ты меня с кем-то путаешь, Андрей, – резко поднимаюсь с места и одёргиваю платье вниз. – Разве я похожа на мать-кукушку?

К глазам подбираются слёзы, хотя мне очень не хочется показывать себя слабой. Изображение перед глазами расплывается, и я не сразу замечаю, что Андрей тоже встает и оказывается близко… Так близко, что знакомый аромат парфюма вперемешку с дорогим алкоголем ударяет в ноздри, заставив меня отшатнуться.

– Куда собралась?

– Домой. Мне нужно домой, – несколько раз подряд моргаю ресницами, чтобы смахнуть непрошенные слёзы.

– Это исключено. Ты остаешься в этом доме, – произносит твёрдым голосом Муратов. – Можешь выбрать любую комнату, кроме одной.

Сразу же понимаю, что Андрей имеет в виду комнату Леры. И я бы никогда её не заняла, если бы осталась здесь добровольно.

– Спасибо, но я не собираюсь жить с тобой. Мне просто нужны деньги на операцию ребёнку.

– Нина, ты правда думаешь, что можешь вот так просто прийти, поставить меня перед фактом и свалить? – ухмыляется Андрей, сунув руки в карманы брюк.

Этот вопрос риторический, поэтому я не отвечаю на него и молчу, глядя куда угодно: на письменный стол, тёмный ламинат кабинета или носки туфель, но только не ему в глаза.

– Завтра у тебя запись в столичной клинике интервенционной кардиологии, – устало произносит Андрей.

Я на секунду лишаюсь дара речи. Я много читала об этой клинике. Там замечательные врачи и самое новое оборудование, но даже если бы мне дали кредит, я не смогла б туда попасть из-за огромной очереди на долгие месяцы вперёд. Если там помогут нашему сыну, я буду только счастлива. Но… какой ценой?

– Не глупи и оставайся, я всё равно никуда тебя не отпущу.

– Мои вещи остались в квартире, – предпринимаю слабую попытку противостоять ему и взять ночь на раздумья. Но понимаю, что раз Андрей меня к себе позвал, то уже всё давно решил.

– Водитель заберёт твои вещи. Иди спать, Нина, – вздыхает Муратов. – Завтра выезжаем в семь.

Во мне одновременно борется две противоречивые личности: одна страстно мечтает о том, чтобы послать Муратова к чёртовой матери и уйти, а другая взывает к разуму и доказывает, что такой шанс может дать только он один и нужно максимально правильно им воспользоваться.

Я всегда смогу сбежать из его дома, но прежде должна быть уверена, что это не во вред нашему сыну. Возможно, Муратов поймет свою ошибку и оттает. Ребёнку нужен не только обеспеченный отец, но и мать, которая его любит и ждёт.

– Я остаюсь, Андрей, но это не означает, что я сдаюсь, – произношу как можно твёрже.

Я не прощаюсь и выхожу из кабинета. Судя по острому жжению в области лопаток, Андрей провожает меня своим тяжелым взглядом, но как только я оказываюсь в коридоре, то становится легче. Конечности вновь приобретают возможность двигаться, а легкие свободно вдыхают кислород.

Поднявшись на второй этаж, толкаю дверь в одну из спален. Она просторная, с большой двуспальной кроватью и высокими окнами со шторами цвета асфальта.

Обессиленно опускаюсь на кровать и прислушиваюсь к затихшему сыну. Его толчки слабые и едва ощутимые, что совсем на него не похоже. Обычно под ночь он развивает достаточно бурную активность в моём животе и колотится пяточками что есть мочи.

Участковый гинеколог учила меня, что нужно считать толчки, лёжа на боку, что я и делаю. Снимаю с себя обувь, опускаюсь на мягкую кровать, поджимаю ноги в коленях и кладу ладонь на небольшой округлый живот. Со спины можно подумать, что я не беременна вовсе, а если надеть не облегающее платье, а свободное, то такое впечатление будет и спереди. Незаметно меня окутывает такая сильная усталость, что я прикрываю веки. Стараюсь не думать, что будет потом, в ближайшем будущем. В моих силах сделать так, чтобы Андрей передумал. Мысли скачут вразнобой,  а тело наливается свинцовой тяжестью. Я говорю себе, что вздремну одну минуту и тут же проснусь, но вместо этого моментально проваливаюсь в сон.

Открываю глаза от того, что мне холодно. За окнами уже утро, а на стрелках часов половина седьмого. Поднявшись с кровати, прохожу в прилегающую к спальне ванную комнату. Умываю лицо холодной водой, смываю вчерашний макияж. Реальность обрушивается на меня сокрушающей волной: у меня заберут ребёнка, и я ничего не могу с этим поделать. Внутри селится такая тревога, что хочется кричать в голос. Мой! Мой! Мой! Этот ребёнок мой!

Собрав волосы в хвост, выхожу из комнаты и слушаю напряженную тишину в доме. Помню, что через две двери от комнаты, где я спала, находится спальня Андрея, а в самом конце коридора – Леры. Туда и решаюсь пройтись, чтобы чем-то занять себя.

Дверь не заперта на замок, поэтому я толкаю её от себя и, едва переступив порог, резко вздрагиваю. Здесь всё осталось таким, словно подруга временно отлучилась и скоро вернется. Кровать не заправлена, любимое платье от Валентино небрежно висит на спинке стула, а на столе валяются тетради по предметам. Беру в руки начатую курсовую по маркетингу и слабо улыбаюсь. Лера в очередной раз решила всё неправильно. А я… я так и не смогла вернуться к учёбе…

– Что ты здесь делаешь? – слышу за спиной грозный голос Андрея.

Щёки мгновенно вспыхивают, а спина покрывается испариной. Я опускаю бумаги на стол и медленно поворачиваюсь к Муратову, замечая его потемневший взгляд, который словно острыми ножами полосует.

– Я решила прогуляться… – произношу негромко.

– Единственное правило в этом доме – сюда не заходить, – цедит сквозь зубы Андрей.

– Хорошо, не буду. Извини…

Андрей обводит комнату таким пристальным взглядом, словно я могла в ней что-нибудь нарушить без его разрешения. Убедившись, что всё осталось нетронутым, Муратов вновь смотрит мне в глаза.

– Спускайся на завтрак, Нина. Через двадцать минут выезжаем.

Глава 6.

***

Домработница по имени Людмила ставит передо мной овсянку с ягодами и чай. Она здесь недавно работает, всего два месяца. У Людмилы круглое добродушное лицо и приятный смех. Я не думала, что в доме Андрея вообще можно смеяться. Во всяком случае, слушая житейские истории домработницы, я себе такого не позволяю. Боюсь, что на кухню войдет Муратов и одним своим взглядом меня за это уничтожит.

– Добавки?

– Спасибо, Людмила! Я наелась, – отодвигаю от себя тарелку и поднимаюсь с места.

– Беременная, а такая тощая! – качает головой, вызывая у меня улыбку. – Учти, что в последующие дни я буду кормить тебя на убой.

Ещё раз поблагодарив Людмилу за завтрак и приятное общение, поднимаюсь к себе в комнату. На кровати лежат мои вещи из прошлой квартиры, которую я арендовала. Как и обещал Андрей, водитель сегодня всё, что нужно доставил, поэтому я быстро принимаю душ и надеваю свежую одежду.

Муратов стоит у автомобиля и уже ждёт меня. В белоснежной рубашке и чёрном дорогом костюме, который отлично на нём сидит. У Андрея красивая фигура, я помню его без одежды: широкие плечи, крепкие мышцы рук и рельефный живот. Я прибавляю шаг, спускаюсь по ступеням и ощущаю, как пылают мои щёки. На Муратова не смотрю, но слышу, что он разговаривает с кем-то по телефону.

Не дожидаясь его помощи, открываю дверцу и забираюсь на заднее сиденье автомобиля. До столицы ехать целых два часа, и я предпочту провести это время подальше от Андрея.

Открываю телефон и набираю сообщение маме, которая со вчерашнего вечера на отвечает на мои звонки. Стараюсь всяческими способами отвлечь себя от дурных мыслей, но они непрошено лезут в голову.

Андрей опускается на водительское место, включает фоном музыку и, бросив короткий взгляд в зеркало заднего вида, заводит двигатель. За окном пролетают улицы, дома и деревья. Тишина в салоне жмёт на барабанные перепонки, и я думаю, что это будут самые длинные два часа в моей жизни.

– Мы можем сделать остановку? – спрашиваю, спустя сто километров дороги.

Ребёнок давит на мочевой пузырь, да и размять мышцы не мешало бы. Андрей, словно робот, кивает на мой вопрос, а мне в этот момент отчаянно хочется вцепиться в белоснежный воротник его рубашки и хорошенько встряхнуть. Это же я, та самая Нина! Которую ты спасал из пылающего ночного клуба, с который целовался, ласкал и занимался сексом… Нам было так хорошо вместе! С тех пор я почти не изменилась, а вот ты… ты стал совершенно другим – черствым и каким-то чужим. Но вместо слов, которые вертятся у меня на языке, я открываю дверцу автомобиля и молча выбираюсь на улицу.

Андрей делает вынужденную остановку на заправке. После того, как я посещаю дамскую комнату, замечаю Муратова в очереди на кассу. Пожимая плечами, подхожу к автомобилю и решаю дождаться его там, раз за разом набирая номер мамы.

Андрей выходит на улицу спустя несколько минут. В руках два стаканчика с кофе, поэтому я сбрасываю звонок и удивленно на него смотрю.

– Не знаю, можно ли тебе кофейные напитки... Я взял горячий шоколад, – произносит Андрей.

– Спасибо, – я с легкой улыбкой принимаю стаканчик и ощущаю приятное покалывание в кончиках пальцев, когда его шероховатая ладонь случайно задевает мою руку.

В этот момент я его не боюсь. Испытываю те теплые чувства, которые ощущала раньше, когда была беззаботной подругой его дочери, а он – запретной любовью, которую я ото всех скрывала.

В холле столичной клиники нас встречает администратор и тут же проводит к кабинету кардиолога, где уже собрался целый консилиум по нашему вопросу. Чистые коридоры, вежливый персонал и современное оборудование. В нашем крохотном городке мне такое и не снилось!

Я жутко стесняюсь, когда меня просят лечь на кушетку и поднять платье. К счастью, низ тут же прикрывают одноразовой простыней. Не думала, что здесь будет столько пар любопытных глаз, но не они меня так сильно волнуют, а темные глаза Андрея. Он поочередно смотрит на мой живот, а затем на дисплей аппарата УЗИ.

Да, это твой... твой ребёнок. 

– Можно посмотреть предыдущие результаты обследований? – спрашивает один из врачей.

Он внимательно изучает выводы нижнекамянских коллег и, поджав губы, качает головой.

Там мне сказали, что у ребёнка серьезная патология сердца, которая потребует хирургического вмешательства в первые часы жизни новорожденного. Помню, узнав о диагнозе, я проплакала всю ночь, а под утро мать ушла на работу и впервые за долгие месяцы вернулась пьяной, не выдержав напряжения.

– Дефект межжелудочковой перегородки – одна из распространенных врожденных аномалий сердца новорожденных, – поясняет женщина-врач, которая делает УЗИ и обращается при этом к Андрею. – Диагноз отличается формированием дефекта в перегородке, разделяющей левый и правый желудочки сердца. Крошечные отверстия перегородки позволяют применить выжидательную тактику до полугода жизни, а большие дефекты являются показанием к хирургии. Все зависит от размера дефекта и общего состояния новорожденного.

– Сейчас нельзя точно спрогнозировать итог? – спрашивает, нахмурившись, Андрей.

– Предыдущие результаты исследования, откровенно говоря, сомнительны. Не настолько всё опасно и страшно, как там расписано, – пожимает плечами доктор. – Когда ребёнок родится, запустится другой круг кровообращения, поменяется давление и тогда, возможно, дефект затянется сам. В нашем центре есть все необходимое для лечения детей с указанной патологией. При необходимости операции она будет выполнена в наилучших для этого условиях. Мы будем тщательно наблюдать за вашей женой, не волнуйтесь!

Щёки мгновенно вспыхивают после сказанных врачом слов, а выражение лица Андрея при этом не меняется. Оно такое же сосредоточенное и серьёзное, как и раньше.

Вердикт лучших специалистов столицы даёт мне осязаемую надежду на то, что после родов никакой операции не понадобится. Всё ещё может перемениться, и наш малыш будет здоров.

– Перекусим в ресторане, а потом назад, – поясняет Андрей, паркуясь в оживленной части Москвы.

Видно, что он здесь как рыба в воде. Раньше Лера рассказывала, что отец часто мотался в столицу по рабочим вопросам. К собственному стыду я никогда не была в Москве, поэтому, раскрыв рот, наблюдаю за всем, что вижу.

В меню ресторана столько неизвестный мне названий, что глаза хаотично бегают по страницам.

– Я выберу на свой вкус? – спрашивает Андрей, когда к нашему столику подходит официант.

– Да, пожалуйста.

Он заказывает сырный суп, запеченную рыбу с овощами, десерт с причудливым названием и яблочный сок. Когда всё это приносят за наш столик, рот мгновенно наполняется слюной.

– Спасибо тебе за эту поездку. В клинике чуткие врачи и хорошее оборудование, – произношу, обращаясь к Андрею. – В городе, где я жила, меня страшили не совсем благоприятным исходом вплоть до летального.

– Руки бы им оторвать за то, что они понаписали, – отвечает строгим голосом Муратов, заставив меня при этом улыбнуться.

Похоже, что не я одна волновалась. Он тоже.

– Всё принесли, кроме кофе, – обращает внимание Андрей минутой позже. – Я подойду к бару на минуту. Сейчас вернусь.

Андрей поднимается с места и куда-то уходит. Я в это время с интересом поглядываю на улицу и проходящих за окном людей. Несмотря на то, что внутри меня всё ещё живут тревожные мысли, дышать становится значительно проще. Мой ребёнок имеет шанс на нормальную жизнь без операций и многочисленных обследований. Это ли не счастье?

Телефон, оставленный на столе Андреем, подаёт короткий сигнал. Кажется, ему пришло входящее сообщение. Я не смотрю на экран, хотя интерес буквально раздирает меня изнутри. Мне даже касаться мобильного не нужно, чтобы прочитать, что там написано,  стоит только перевести взгляд.

Ещё одно бульканье сообщения, и я всё же не сдерживаюсь.

«Андрей, ты приедешь сегодня?» – буквы начинают плыть, когда я читаю первое.

«На мне будет ТО САМОЕ белье», – гласит второе сообщение.

В лёгких становится критически мало воздуха, а в сердце будто натыкали кучу иголок.

 – Тебе заказать что-нибудь ещё? – спрашивает Андрей, неожиданно оказываясь возле нашего столика.

Я тут же отвожу взгляд и смотрю на родные черты лица: прямой нос с едва заметной горбинкой, чёрные брови и глубокие карие глаза, в которых хочется утонуть, и ощущаю при этом удушающую ревность от мысли, что сегодня он поедет к другой.

– Нет, спасибо, я не голодна.

Глава 7.

***

Всю дорогу мы едем молча. Я безответно шлю сообщения маме и периодически набираю её номер, а Андрей ведёт машину и несколько раз останавливается на обочине, чтобы выйти и поговорить с кем-то по телефону.

Каждый раз я всматриваюсь сквозь окна в его непроницаемое лицо и пытаюсь понять – он разговаривает с той самой женщиной, которая звала его к себе в гости или решает рабочие вопросы? Сознание тут же рисует красочные картинки того, как он имеет блондинку в соблазнительном белье у неё дома.