Цугцванг

Коридор привел меня в зал, где грохотала музыка, горели разноцветные гирлянды, танцевали гости, перекрикивая друг друга. Я нашел кухню, где более-менее спокойно; двое курили на балконе, а третий орал сквозь закрытую балконную дверь:

– Шах и мах, Мишаня! Шах и мат! Смирись с этим! Ты неудачник! Шах и… О! Максон! Ничего себе! Здорова! – Руслан с воодушевлением пожал мне руку.

– Привет. Вижу, вы тут развлекаетесь.

На кухонном столе стояла шахматная доска с рюмками, где ферзь зажал черного короля.

– Да, это мы с Мишаней забавлялись. Вот такой чувак, – и Руслан показал два больших пальца. – Только совсем не умеет играть. Неудачник! – он пропел последнее слово, адресовывая его балконной двери. –  Белые опять победили! Белые опять победили!

– Русь, тебе не кажется, что это немного отдает расизмом?

– Да брось. Давай лучше сыграем, а? Ты же отлично играешь. Давай! Только, чур, я белыми. – И он с энтузиазмом принялся расставлять рюмки, согласно изображениям на них.

– Не, я за рулем.

– Да давай! Ты будешь играть, я буду пить. Давай.

– Нет. Я не играю.

На кухню зашла Маша, продолжая смеяться над неизвестной мне шуткой. Подошла к окну, постучала и прокричала в стекло:

– Выходите уже! Горячее готово! Вы же есть хотели! – Потом развернулась, поставила поднос на стол, отодвинув тем самым шахматную доску. – Боже, Руслан, да сколько в тебя влезает-то?! Убери это.

– Я хочу реванш.

– Какой реванш? Ты только что выиграл. Ой, забирай эту ерунду и иди в зал. Прошу, Руслан, не мешайся.

Тот недовольный вышел из кухни.

– Что, он уже не первый раз с кем-то играет?

– Ой, дорогой, это ужас какой-то, – пожаловалась Маша. – Эта доска стояла в шкафу, сто лет никому не нужна была. Ее отцу кто-то подарил, я ее забрала непонятно зачем, вот и пылится с тех пор. А Руслан пришел, увидел и давай за мной таскаться. Сначала бесил меня вопросом: можно взять, можно взять; ладно, думаю, пускай, а потом – что налить, что налить. Надоел. Не подержишь поднос? Спасибо. А потом давай партейку предлагать. Как с ним Вика живет? Я понятия не имею. – Маша осторожно выкладывала на поднос порционные формочки с жульеном, от которого исходил аромат итальянских трав. – Потом Егора твоего уломал на игру.

– Егора? Он же играть не умеет.

– Ну так вот. Поэтому Руслан и выиграл. Потом Мишку сагитировал поиграть. Ой, короче, надоел он мне, – она облизнула пальцы и отложила ненужную посуду.

– А не много ты наготовила?

– То есть? На пятнадцать человек. Ну и еще пять порций на всякий случай. – Маша хихикнула, видимо, ее позабавило мое выражение лица. – Ты чего, в зал не заходил?

– Заходил. Но там было темно и шумно.

Она снова рассмеялась.

– Да успокойся, тут все свои. Тася, Наташа, Вика со своим Русланом, Юля с женихом, Егор, Полина с третьего курса, брат и трое одноклассников.

– Ты и я, и получается четырнадцать.

– А, ну подружка забегала, но ушла почти сразу. Видишь, нас еще меньше. Все. Отнесешь поднос?

– Без проблем.

За спиной хлопнула балконная дверь.

В зале уже горел большой свет. На подоконнике стояли букеты, подарочные пакеты и красиво упакованные коробки с бантами. Под окном стол, заставленный бокалами, напитками, блюдами с тарталетками, фруктами и канапе. Егор компактно сдвинул все, чтобы я вместил поднос.

В комнату зашла Маша и двое парней, которые все это время курили на балконе. Один из них – Михаил Трельбицкий. Видимо, тот самый Мишаня, что не умеет играть в шахматы. До чего же круглая Земля. Разве не могла Маша учиться с кем-нибудь другим, только не с Трельбицким. У меня выбило землю из-под ног. Я начал было прокручивать в голове все, что только можно: не видел ли он меня раньше, не заметил ли где-нибудь, например, в кофейне. Я работаю чисто, но от этой неожиданной встречи засосало под ложечкой.

Начали есть горячее. Руслан травил пошлые анекдоты, громко чавкал. Не мне судить, но казалось, что ему нужно было переставать пить уже в этот момент. А сейчас, дожевывая жульен и заканчивая анекдот, тянулся к бокалу с шампанским, чтобы все это запить. Градус он явно понизил.

Спустя минут двадцать, когда все перекусили и обсудили пару тем, Егор хотел было идти включать музыку, но Маша его остановила.

– Ребята, подождите. Еще Максим, по-моему, не говорил тост.

Вот и это я тоже не люблю. Говорить какие-то тосты, желать банальности. Не умею говорить красивые слова, а тут еще и смотрят на меня с десяток пар глаз. Совсем не по себе стало. В горле пересохло.

Трельбицкий откупорил шампанское, пробка громко вылетела, все засвистели. Зашипел игристый напиток.

– Не хочу повторяться, – начал я, – желать тебе счастья или здоровья, удачи в личной жизни или стабильности. Все очень важно, поэтому уверен, что тебе это уже пожелали родные, близкие друзья. Я же… – именинница заботливо передала мне стакан с яблочным соком. – Я хочу рассказать тебе одну историю. Однажды к мудрецу пришел мужчина, держа за руку мальчика, и обратился к старцу: «О вас ходят легенды, что вы знаете все на свете, можете дать ответ на любой вопрос. Помогите, пожалуйста, моему сыну понять ценность времени, – после чего он добавил. – И мне эту ценность узнать не мешало бы». Старец молчал. То ли выдерживал интригующую паузу, то ли обдумывал ответ на действительно такой трудный вопрос. Наконец мудрец заговорил: «Время – это весьма абстрактное понятие, его сложно понять, но это не значит, что невозможно. В этом вам помогут семь человек: студент, мать, редактор газеты, влюбленный, человек, который часто ездит на поездах, водитель и спортсмен». Отец и сын озадаченно смотрели на мудреца, не могли взять в толк, к чему это все. Старец пояснил: «Чтобы понять ценность года, поговорите со студентом, что не сдал сессию. Чтобы ощутить ценность месяца, поговорите с матерью, что родила недоношенного дитя. Чтобы узнать ценность одной недели, поговорите с редактором еженедельной газеты. О ценности часа вам расскажет влюбленный, который с нетерпением ожидал встречи. О ценности минуты, одной минуты, расскажет человек, который только что опоздал на поезд. Чтобы понять ценность секунды, поговорите с водителем, что избежал аварии. Чтобы ощутить ценность одной миллисекунды, то поговорите со спортсменом, получившем серебряную медаль на Олимпийских играх». – Я перевел дыхание. – Завтра – это неизвестность; вчера – это уже история; сейчас – это истинный момент. Находи время для размышлений – это источник силы; находи время для дружбы – это условие счастья; находи время для веселья – это музыка души; находи время для мечты – это путь к звездам.

Все подняли бокалы.

Я услышал тихие аплодисменты. Это была Тася.

Маша так же тихо меня поблагодарила. Мне показалось, что она была растрогана, так робко улыбнулась и шмыгнула носом, что я прижал ее к себе. Насколько же девушки сентиментальные натуры.

Егор врубил музыку. Честно говоря, в момент, когда Маша слегка дрожащим голосом говорила «большое спасибо» и улыбалась во время слушания, мне казалось, что вокруг порхала особая атмосфера, подобная аромату пиона, которую никто не смел нарушить. Даже Руслан сдерживал свои шутки. А с появлением Егора она лопнула. Как струна. Неужели это из-за того, что Тася обратила на меня внимание?

Маша отключила колонки. Пришло время конкурсов. Все с энтузиазмом перебазировались подальше от стола. Именинница объяснила правила конкурса «Угадай мелодию»: включается минус какой-либо песни, необходимо угадать название и исполнителя. Чья команда набирает больше баллов, та и побеждает. Участники начали сумбурно делиться, в конце концов поделились на команду парней и команду девушек. Не знаю почему, но именно это и ожидалось. Однако Руслан изначально не хотел принимать к себе Трельбицкого, мол, ни за что на свете, ваш Мишаня приносит одни неудачи.

Мое участие в данном конкурсе отчего-то обсуждалось слишком долго. Я не желал в нем участвовать по двум равнозначным причинам: мое знание современной музыки близилось к нулю, и во мне не было ни капли алкоголя, чтобы с удовольствием соглашаться на эту авантюру. Поэтому меня сделали импровизированным ди-джеем; роль заключалась во включении музыки по команде Маши. Пока проходил конкурс, а я методично жал на клавиши ноутбука, заметил, что невинное развлечение плавно перетекло в борьбу ни на жизнь, а на смерть: парни орали свои ответы, вскакивали с мест, обильно жестикулировали, обвиняя ведущего, что их засудили и по какому праву, если они первые дали правильный ответ. Группа девушек в этом случае накинулась на своих соперников с претензией, что «девочкам нужно уступать». Староста взобралась на стул и громко пела песни, не попадая по нотам и не обращая абсолютного никакого внимания на то, что за минуту я промотал песен пять‐шесть, а она продолжала кричать одну и ту же.

В итоге, победила команда парней. Они сразу побежали к столу с напитками, чтобы выпить за «великую победу». Я отсалютовал им яблочным соком.

Маша включила музыку, приглушила общий свет, снова оставив светодиодные разноцветные гирлянды, и звала всех танцевать, до максимума выворачивая звук, что через три секунды ее голос потонул в басах.

Не в силах это терпеть, я вышел из зала и пытался найти более укромное место. Им оказалась дальняя комната. Укромным это место можно назвать с большой натяжкой, но здесь хотя бы меньше всего громыхала музыка и было пусто. Я открыл окно, впустил свежий воздух, сел на диван и уткнулся в смартфон.

Честно говоря, хотелось сразу же встать и уйти с этого мероприятия, но я ведь дал обещание, что просижу здесь несколько часов, доставлю приятное имениннице. От чего время так мучительно тянется?!

– Тук-тук-тук.

Я поднял глаза. На пороге стояла Тася с бокалом какого-то напитка. Она улыбнулась и кокетливо повторила:

– Тук-тук-тук. Можно я войду?

Не дождавшись ответа, шагнула в комнату, подошла к окну, высунулась в него, потом обошла небольшое помещение и указала на диван.

– Я присяду?

Тут уже я успел кивнуть и спрятать смартфон в карман. Она задала вопрос и явно ждала ответа, будто предполагала, что я отвечу «нет», а она развернется и выйдет. Так ли? Не знаю. Было бы весьма бестактно давать ей отрицательный ответ. Хотя это выглядело бы безопасно для меня. В том смысле, что мимо мог пройти Егор или даже зайти и увидеть, что его лучший друг сидит на диване с девушкой, которая ему небезразлична. С кем из нас он бы перестал разговаривать?

– Тебе скучно?

Я бы вряд ли ушел в дальнюю комнату для того, чтобы скучать.

– Нет. Просто все слишком сумбурно. Да и настроение у меня далеко не праздничное.

– Может стоит просто расслабиться, не думать ни о чем. Ненужные мысли часто отвлекают от чего-то стоящего.

– Чего, например?

– Например, текущего праздника. Все пришли сюда как раз для того, чтобы отдохнуть, повеселиться и на какое-то время забыть о своих проблемах.

– Все пришли сюда, чтобы напиться.

– Не исключено, – Тася сняла туфли и забралась с ногами на диван. – Алкоголь помогает на время поймать вот эту отрешенность от насущных проблем. То, что сейчас нужно.

– Я за рулем, – фраза мгновенно вылетела; самому показалось, что выглядит она как заученная.

– А я и не предлагаю. Просто говорю, что алкоголь – это один из способов абстрагироваться.

– Мне и так нормально. Не беспокойся.

– Ага. Вижу.

Она начала ерзать на диване, устраиваясь поудобнее, параллельно поправляя платье и удерживая в руках бокал.

– Видимо ты не фанат всех этих вечеринок.

Я помотал головой, смотря как штора развивается от ветра. Может быть Тася замерзла, поэтому забралась на диван? Оглянувшись, я заметил на комоде два аккуратно сложенных пледа. Если предложу один, не посчитает ли она это за флирт, ведь это всего на всего проявление заботы?!

– Я тоже не любитель подобных мероприятий. Это весело поначалу, забавно, все по плану идет, а потом оборачивается… как обычно.  Изначально планируется приличная вечеринка с музыкой и напитками, легкое общение, новые знакомства. А потом кто-то перебирает и все… Уже и сам хозяин не рад, что все это затеял. Неприятно.

– А почему тогда ходишь?

– Потому что сначала все идеально. Видимо, чтобы не испортить себе настроение, нужно уйти раньше, пока не начался частный конец свет.

– Я постараюсь улучить этот момент.

Тася звонко засмеялась.

– Удачи тебе в этом. Когда поймешь, что время делать ноги, намекни мне.

Я улыбнулся. Она продолжала смеяться, прикрывать лицо рукой. После чего поправила локон, который и так идеально лежал. В этом жесте было что-то необычное, что не напоминало мне будничную Тасю. Я смотрел на нее и пытался отыскать то, что откровенно смущало. А она продолжала улыбаться, словно до этого мной была сказана удачная шутка и ее атмосферой до сих пор была наполнена комната.

– Ты не веришь в любовь?

На меня смотрели глаза, в которых потухла та искренняя легкость, что меня смутила, однако вспыхнуло что-то другое. И это что-то заинтересовало меня не менее, чем ее жест. Как тогда, на балконе.

– Что? – переспросил я.

– Ты не веришь в любовь?

– Почему?

– Я о твоих словах поздравления Маше. Ты назвал все, кроме любви.

– Потому что это банально.

– Любовь – это банальность?

– Нет. Желать кому-то искренней или вечной любви – это банальность. Люди из года в год говорят другим людям одно и то же. «Будьте счастливы», «будьте здоровы», «благополучия вам».

– Потому что это важно.

– Возможно.

– Ты сказал, что время нужно для дружбы и веселья.

– И что?

– Это же тоже банальность. Все желают верных и надежных друзей, много позитива и запоминающихся мгновений. Все это и есть «дружба» и «веселье». И мечта. Главное пожелать человеку, чтобы его мечты исполнялись, а значит он не должен переставать мечтать. Ты опустил лишь любовь. Значит ты в нее не веришь?

Мне показалось или она загнала меня в угол? Легкий вопрос, на который сложно ответить. На который нереально ответить. Это выстрел в голову.

– Не знаю.

– Не знаешь, существует она или нет?

– Не знаю, стоит ли верить. Не уверен, что всякий ее достоин.

И в ней опять что-то изменилось. Тася не смотрела уже на меня, но я уверен, что перемена произошла во взгляде, он стал глубоким. Будто бы перед ней лежала работа Сартра, и Тася постепенно проникалась его идеями.

– Ой! А что это вы тут сидите? А? – вошла Маша и с щенячьим восторгом уставилась на нас. –  Простите, голубки, что помешала, но вы пропустили два конкурса.  Так не положено. – Она вбежала в комнату, схватила меня за руку и стала тянуть вперед, чтобы я поднялся. – Вставай, давай. Пойдемте ко всем. Тася, застегивай быстрее свои каблуки и пошли танцевать. Без вас ужасно скучно. Никто не соглашается пить за здоровье именинницы. Мне обидно. Дорогой, шевелись!

Мы вышли в зал, и Маша подняла мою руку, а гости бурно завизжали и захлопали, будто я был призом, который все они так ожидали. Мне сразу отдали стакан с яблочным соком. Следом за мной и Машей вышла Тася, поправляя на ходу платье. Что не удивительно – меня мгновенно прожег взгляд Егора. Я даже не хотел предполагать, к каким выводам он там пришел.

– А почему никто не пьет за именинницу? – громко спросила Тася.  – Ну-ка все быстро! Машуня, за тебя!

И с громким «ура!» и свистом мы подняли разноцветные напитки.

В зале зажегся общий желтый свет, и все поморщились.

– Объявляю следующий конкурс, – торжественно произнесла Маша, и началась подготовка.

Этот конкурс на мой взгляд был самым бессмысленным, как и все (а должен ли быть вообще смысл в конкурсе?), но, как я понял по всеобщему восторгу, он был самым веселым. Цель – угадать, что в коробке. Внутри лежала дощечка, на которую выкладывались различные предметы, а человек, не видя, что происходит внутри коробки, просовывает руку в специальное отверстие и наощупь пытается определить, что там лежит. Девчонки клали туда все, что только видели: и пушистый брелок, и тесто, и жидкого лизуна, и тарелку с капустой, и дождевых червей. Егору попалась пена для бритья, так он сначала боялся дотронуться, его рука билась в конвульсивном припадке, а лицо сморщилось, будто он жевал лимон. Когда осмелился дотронуться, то начал визжать, трясти рукой внутри коробки насколько это было возможно, пытаясь избавиться от пены; в итоге, всей кистью попал в большой шар белой пены. Я смеялся от души. У Егора совсем отключился мозг от предрассудков и от необоснованного страха, что долгое время не выдвигал версии и не мог угадать, а только тряс рукой и скулил.