Неудачники

— Опасная женщина, — вздохнул капитан, наблюдая за тем, как его подчиненные суетятся вокруг нее. Они долго пытались найти подходящее по размеру рванье, способное укрыть огромные телеса, и в итоге не придумали ничего лучше, чем соорудить из чьего-то плаща некое подобие юбки.

— Я — Морт — боевой монах Бодрума! — зарычала женщина и подняла над головой окровавленную руку. — Я!..

— Тише-тише, — Сельва оставил капитана и подскочил к ней. — Все уже знают, что ты — Морт — боевой монах Бодрума. А пока успокойся и садись. Вот сюда. Не шуми. Сейчас капитан говорить будет.

Как ни странно, женщина успокоилась. Она искоса посмотрела на Сельва, пошевелила губами, словно хотела что-то сказать, а потом прошла сквозь ряд солдат и бухнулась на землю рядом с Рэмом. Она погладила висевшую на плече тушу и, глядя на Рэма, произнесла: «Это волк!»

— Я понял, — криво улыбнулся Рэм. Говорить с Морт у него не было ни малейшего желания. Своей мощью она пугала его. А больше всего Рэма пугали ее маленькие пустые глаза. В них отсутствовало даже ничтожное подобие разума. Чувствовалось, что общение с ней подобно переправе через заледеневшую речку, едва тронутую морозом: лед под ногами обязательно сломается, главный вопрос — когда. Так и она. Непонятно, когда Морт захочет сотворить с окружающими то же, что уже сотворила с волком, но, что этот момент обязательно наступит, не вызывало ни малейшего сомнения.

Тем временем капитан подошел к фургону, деревянные стенки которого украшали непонятные символы, и почтительно произнес: «Владыко, мы нашли всех Небесных Детей».

— Так может сам с ними и разберешься? — из фургона послышался скрипучий голос. — Без меня? А я пока посплю.

— Изволите шутить, Владыко?

— Куда уж мне шутить в моем-то возрасте, — полог фургона качнулся, и на свет показался седой длиннобородый старец. Если сухонькую старушку из группы Рэма можно было назвать старой, то к старику, с трудом вылезшему из фургона, больше подходило определение «древний». Капитан с особой почтительностью помог старцу спуститься на землю и аккуратно с нарочитой неторопливостью повел его к «дорогим гостям».

— Посмотрите на них, Владыко. Лучшие из лучших, — капитан как будто забыл, что совсем недавно называл «лучших из лучших» несколько иначе.

— Вижу, капитан, вижу, — старик подслеповато моргал выцветшими глазами и изо всех сил цеплялся за подставленную руку. Каждое движение в его исполнении выглядело последним. Наконец старец остановился около первой группы и отцепился от капитана.

— Какие чудесные Дети Небес! — сказал он и сделал аккуратный шажок вперед. Казалось, что за шагом последует непременное падение, но каким-то чудом старец умудрился остаться на ногах и, слегка согнувшись, протянул руку, сжимающую небольшой предмет первому «дорогому гостю»:

— Держи, паренек, — где-то по дороге голос старца растерял скрипучесть. В нем появилась звучность и глубина.

— Держи, девонька.

— Держи, красавица.

— Держи, вьюноша.

— Держи, воин.

— Держи, молодка.

— Держи, орел.

— Держи…

Старик подходил ко всем. Не забыл он и про седовласую старушку, и про Рэма. И каждому доставался небольшой полупрозрачный шарик с белой завораживающей искоркой внутри. Вроде старец двигался медленно и осторожно, а обошел он всех очень быстро. Только шарик переходил из одних рук в другие, как старик протягивал шарик следующему. Лишь перед «боевым монахом Бодрума» старец задержался. Он долго, с особо пристальным вниманием рассматривал эту странную женщину. Сложно было понять, что за эмоции сменяли друг друга на морщинистом лице. Вдруг старик улыбнулся и протянул ей руку с шариком: «Держи, умница».

От слов старика в пустых глазах Морт появилось осмысленное выражение. Она робко коснулась шарика окровавленной рукой, а потом резко схватила его и прижала к груди. Рэм аж разинул рот от увиденного. Нет, его удивила не реакция бойца, способного одолеть волка. Рука Морт. Ее искусанная рука. Она прекратила быть искусанной. Запекшаяся кровь покрывала руку, но ран… ран не было. Они исчезли.

Рэм осторожно коснулся своей груди там, где под рубищем должны были болеть царапины, оставленные волком, и ничего не почувствовал. Чудо. Ему даже не требовалось снимать одежду, чтобы понять: ран нет. Старик что-то сделал и с ним, и с Морт, и с другими. Хотелось бы понять, как он смог сотворить такое.

Старик, передав последний шарик Морт, застыл на месте на несколько мгновений, а затем ноги его подкосились. Он бы упал, если бы его не подхватила твердая капитанская рука. Капитан всё время следовал за старцем и в момент слабости сумел поддержать его.

— Ох, и устал же я, — старец облокотился на капитана и маленькими шажочками двинулся в сторону своего фургона.

— Вы выбрали кого-нибудь из них, Владыко? — услышал Рэм тихий вопрос капитана.

— Не будет такого, капитан, чтоб служитель Агнии вперед князя полез, — трескучий голос старика прозвучал особенно громко, да так, что не услышал бы его только глухой. — Всему свое время, капитан, всему свое время.

— Как скажете, Владыко, — невозмутимо отозвался капитан. Он довел старца до фургона, помог вскарабкаться наверх, задернул полог, а потом раздраженно двинулся назад.

— Значит так, ребятки. Живенько раздали каждому по висюльке. Время позднее, нам еще в столицу добираться. Живей. Живей. Живей.

Солдаты бросились исполнять команду. И в самом скором времени и Рэм, и все остальные «Небесные Дети» стали обладателями небольших круглых медальонов с выгравированной головой быка в обрамлении то ли плюща, то ли дуба, то ли еще чего-то.

— Все получили? — взгляд капитана пробежался по лицам «дорогих гостей». — Ну и отлично. Слушайте, и не говорите, что не слышали. Повторять я не буду. Первое. Меня зовут капитан Зиверс. Пока мы не доедем до столицы, я для вас и князь, и богиня Агния, и отец, и мать. Меня слушаться беспрекословно. Ребяток моих любить. Меня можно не любить, но бояться — обязательно. Это раз. Всё понятно?

Капитан помолчал немного, ожидая вопросов, и, не дождавшись, продолжил:

— Второе. Народная молва, служители Агнии и князь считают вас всех Небесными Детьми. Лично я считаю вас всех жалкими отбросами, неспособными ни на что. Но то я! А милостивейший князь дает вам всем возможность доказать, что вы чего-то да стоите. Каждый из вас получил по медальону. Этот медальон дает вам право обучиться чему-нибудь полезному. Благо в нашем княжестве полно мест, где даже из такого отребья, каким вы являетесь сейчас, могут сделать нормальных людей. Этот медальон стоит двадцать четыре серебряных талера. И сейчас, пока мы не добрались до столицы, у вас есть время подумать. У каждого из вас два пути. Первый: выучиться, получить профессию, а потом вернуть двадцать четыре талера в княжескую казну. И второй: вы прямо сейчас возвращаете медальон, вы не учитесь, не получаете профессию и не отдаете долг. Всё просто. Но учтите, как только вы вернете медальон, ни князь, ни служители Агнии, ни прочие добрые люди ничего вам не должны. Лично я сомневаюсь, что такие жалкие, ничтожные неумехи, как вы, сможете выжить. Но это мое мнение. Если думаете иначе — дерзайте. Это второе. Вопросы есть?

О! У Рэма были вопросы. Во-первых, Рэм хотел узнать, почему их называют «Небесными Детьми» и что это означает. Чувствовалось, что отсутствие воспоминаний о прошлом как-то с этим связано. Во-вторых, очень удивляла спешка, с которой им требовалось определиться. Судя по всему, от этого решения зависела их дальнейшая судьба. Однако капитан ограничивал время на раздумья, что выглядело очень подозрительным. В-третьих, требовалось понять, а какие, собственно, профессии капитан считает полезными. Рэм почему-то сомневался, что их собрали для того, чтобы записать в… в кого? Рэм схватился за голову: попытка вспомнить о том, какие бывают профессии, вызвала очередной приступ головной боли.

От боли Рэм пропустил прозвучавший вопрос.

— Что ты сказал? — капитан Зиверс с неприкрытым возмущением смотрел на источник вопроса. Источником оказался тот рослый парень, которого возмущала даже мысль о возможном рабстве.

— Я спросил, — уверенно отозвался парень, ничуть не испугавшись ни яростного взгляда, ни громкого голоса, — какие профессии вы считаете достойными нас?

— Ха! — капитан резко подскочил к парню. Казалось, что за этим движением последует удар ногой. Парень не дрогнул: его спина оставалась прямой, а взгляд — уверенным.

— А ты мне нравишься! — заключил капитан довольно — куда делось всё его возмущение? — и, отвернувшись, бросил через плечо:

— Как тебя зовут?

— Торин, — парень едва заметно выдохнул. — Торин Эванс.

— Из тебя выйдет толк, Торин, — капитан вернулся на свое место. И, приветливо посмотрев на Торина, произнес:

— Ваш собрат задал правильный вопрос. Я бы сказал, самый важный! Наше княжество — Истрия — мирное, спокойное и богатое государство. Его светлость — князь Густав Второй — правит нами честно и справедливо. Жители княжества богатеют с каждым днем. И именно поэтому наше государство окружено злобными полчищами отвратительных врагов, готовых вторгнутся в наши земли и уничтожить нашу счастливую жизнь! Они хотят разрушить наши дома, сжечь наши поля и обесчестить наших жен! И если с теми врагами, кто относится к роду человеческому, может справиться княжеская армия, то с теми мерзкими созданиями, чье существование поддерживает одно безграничное желание разрушения, можете справиться только Вы — Дети Небес! Вы должны пройти обучение и сойтись с врагом лицом к лицу, чтобы изгнать его в глубины Демониона!

— Нас будут учить сражаться? — воодушевился Торин.

— Будут, — улыбнулся капитан Зиверс. — Обязательно будут.

— Мы будем сражаться за правое дело? — Торин не унимался.

— За правое!

— Я готов! — слова парня, прозвучавшие ярым пылом, капитан встретил благосклонной улыбкой, но сказать в ответ ничего не успел.

— А если я не хочу сражаться? — подала голос красивая блондинистая девушка, сидящая рядом с Торином. Даже убогое рубище не могло скрыть приятных округлостей ее фигуры.

— Не хочешь, значит, — задумчиво произнес капитан и исподлобья глянул на нее. — Как тебя зовут, красавица?

— Меня зовут Валери, — сказала блондинка, уверенно встретив пристальный взгляд. — И я не хочу воевать. Я — девушка!

— Я заметил, — капитан окинул девушку раздевающим взглядом, она покраснела и потупила взор. — Знаешь, красавица, лично я против того, чтобы женщины сражались. Считается, что все Дети Небес независимо от пола и возраста должны сражаться, но у меня на этот счет другое мнение.

Капитан неторопливо двинулся к ней:

— Видишь ли, красавица, я считаю, что у женщин есть только одно поле боя. Догадываешься, о чем я? — капитан добрался до блондинки и, сжав рукой ее подбородок, заставил взглянуть себе в глаза.

— У тебя красивая мордашка. Будет жаль, если ты погибнешь, — капитан отпустил ее и, сделав несколько шагов назад, скомандовал. — Эту, вон ту черненькую и вон ту со смазливым личиком грузим в княжеский фургон. Князь будет рад получить эдаких красавиц.

И никто ведь не дернулся, пока солдаты выдергивали указанных девушек из толпы и тащили в фургон. Рэм пытался найти на лицах «Небесных Детей» желание бороться с этим безумием и не находил. Всем было всё равно. Девушки тоже не сопротивлялись. Покорно, словно овцы на бойне, они шли за солдатами, опустив глаза, и… и больше ничего. Ни криков, ни возмущений — полное безволие. Единственной Рэмовой надеждой оставалась Морт, но та, позабыв обо всем, развлекалась с шариком: то подносила его почти вплотную к глазу, рассматривая призрачную искорку в глубине, то увлеченно подкидывала в воздух, то облизывала, пробуя на вкус; то засовывала в рот и перекатывала от одной щеки к другой — «боевого монаха Бодрума» происходящее вокруг ничуть не интересовало.

— Так, — довольно произнес капитан, убедившись, что девушек разместили в фургоне, — с этим покончили. Есть еще какие-нибудь вопросы?

— А если я, — жалобно поинтересовался тощенький паренек, считавший, что рабство давно запретили, — тоже не хочу сражаться?

— Ты… — протянул капитан.

— Меня зовут Кевин! — представился парень торопливо. — И я не хочу ни с кем воевать! Я — паци…

Паренек замер, широко раскрыв глаза. Несказанное слово, готовое вот-вот сорваться с языка, исчезло, оставив после себя лишь чувство потери:

— Я… Я…

— Тоже хочешь оказаться в княжеском фургоне? — с притворным участием спросил капитан.

— Не получится? — обреченно произнес Кевин.

— Не получится, парень, — осклабился капитан Зиверс. — Я бы тоже не прочь с девками денек поваляться, но нельзя. Они для князя. А на счет тебя…

Капитан позволил себе сделать небольшую паузу, пристально рассматривая паренька:

— Такие, как ты, князю не нужны. Так что у тебя есть только один правильный выбор. Еще вопросы?

— У меня есть вопрос, капитан, — подал голос Торин. Его ничуть не тронула судьба девушек. И дело было не в страхе. Вот кого-кого, а Торина Рэм не назвал бы слабовольным. Торин мог вмешаться, но не сделал этого. Почему? Скорее всего, не захотел. Скорее всего, он разделял мнение капитана. В глазах Торина горела решимость. Он хотел воевать, он собирался бороться с неведомым врагом. И слабые не могли стать его попутчиками на этом тяжелом пути.

— Ну-ка? Удиви меня?

— А зачем вот эта штука? — Торин вытянул вперед руку, в которой тускло мерцал шарик, выданный старцем.

— Браво! — от избытка чувств капитан пару раз хлопнул в ладоши. — Я не ошибся в тебе! Ты задаешь правильные вопросы. Эта штука называется камнем души. И о ней я тоже собирался вам рассказать…

— Капитан! — его прервал встревоженный вскрик одного из солдат.

— Что случилось, Хадс?

— Капитан, тупая монашка проглотила камень души! — выкрикнул Хадс раздраженно. Раздражение почти сразу сменилось испугом. Могучее тело поднялось и зависло над солдатом. Маленькие глазки налились кровью.

— Я — Морт — боевой монах Бодрума! — грозный рык совпал с ударом огромного кулака. От удара Хадс отлетел на пару шагов и рухнул на землю.

— Я — Морт! — огромная женщина потрясала кулаками над головой и оглушительно кричала, повторяя снова и снова:

— Я — Морт! Я — Морт — боевой монах Бодрума!

— О, Богиня… — вздохнул капитан и прикрыл глаза рукой. — Успокойте ее, да побыстрее. Сельва!

— Слушаюсь, капитан, — капрал сорвался с места, подскочил к Морт и стал успокаивать ее. Вскоре тихий умиротворяющий голос сделал свое дело — Морт затихла. Она бухнулась на землю и, не найдя шарика, принялась изучать медальон. Капрал оценил ее детский энтузиазм и, посчитав, что медальон может повторить судьбу камня души, вытащил из поясного кошеля небольшой ремешок. После недолгих уговоров капралу удалось отобрать медальон, соединить его с ремешком и повесить результат своих трудов на могучую женскую шею.

Морт результат оценила. В ее глазах заблестели слезы. Она обняла Сельва и с силой прижала к себе, да так, что капрал охнул от боли.

— Я — Морт, — прогудела она довольно.

— Да-да, — прокряхтел капрал в ответ. — Ты — Морт — боевой монах Бодрума.

— Итак, — убедившись, что некое подобие спокойствия восстановлено, продолжил капитан, — я собирался рассказать вам о камне души. Основным отличием Небесных Детей от обычных людей является особенность их души. Душа нормального человека с ним всегда: от рождения до смерти. А души Небесных Детей стремятся покинуть тела как можно быстрее. И если душа покидает тело, то тело умирает.

Капитан повысил голос:

— Вы поняли? Вы все уже мертвы! Если б не добрая воля нашего князя, то смерть постучалась бы к вам в самое ближайшее время. Но князь великодушен, и он дает шанс всем своим подданным. В том числе и вам. Он обратился к жрецам Агнии за помощью, и те придумали способ, как спасти вас!

Рэм внимал. Сказанные слова и неявные смыслы смешивались в его голове, но цельной картины перед ним почему-то не возникало. Небесные Дети, камни души, княжеские медальоны, таинственные враги и добрая воля князя — всё это выглядело таким нарочитым, таким неестественным, таким нереальным. И дело было не в том, что одни слова капитана расходились с другими: если только Небесные Дети могут справиться с «мерзкими созданиями, чье существование поддерживает одно безграничное желание разрушения», то почему за поступками князя стоит «добрая воля», а не «вынужденная необходимость»? Слова оставались словами. Куда больше удивляли его поступки. Рэм допускал, что девушек не стоит вынуждать сражаться. Но то, как это обставил капитан, выглядело мерзко. Да и не всех девушек он отправил в фургоны. А старушка рядом? Ну какой с нее прок? А как капитан относился к будущим защитникам от таинственных «мерзких созданий»? Равнодушие и презрение. Причем второго куда больше, чем первого.

Да, Рэм внимал. И то несказанное, что он чувствовал за произнесенными словами, ему очень не нравилось.

— Чтобы защитить вас от смерти, — слова лились из капитана нескончаемым потоком, — чтобы задержать души в ваших телах, были созданы камни душ. Обряд, что провел Владыка Гелун, привязал ваши души к камням.

— И теперь вы все, — капитан Зиверс бросил недовольный взгляд в сторону Морт, продолжавшую сжимать капрала Сельва в объятиях, — держите в своих руках собственную душу. Прочувствуйте это. Ваша душа в ваших руках! Берегите и душу, и камень! Чуть позже вас научат обращаться с камнем правильно. При должном умении с помощью него можно увидеть, что вы из себя представляете.

— И, — капитан помрачнел, — я должен показать вам кое-что еще.

Не успели отзвучать его слова, как солдаты вновь засуетились. Они вытащили на дорогу небольшую наковальню, а рядом положили молот. Капитан прошелся вдоль сидящих «Детей Небес», внимательно всматриваясь в каждое лицо. Наконец он остановился напротив старушки и протянул руку.

— Дайте ваш камень, почтенная, — голос капитана звучал ласково и почтительно. Зато глаза… в них застыл холод. Рэм хотел было выкрикнуть, чтобы пожилая женщина и не думала выполнять просьбу капитана. Рэм хотел — но этот ледяной взгляд отбил всяческое желание раскрывать рот.

— Но… — старушка сжимала сухонький кулачок, словно в нем хранилась величайшая драгоценность. — Это же моя душа?

— Да. Это ваша душа, — капитан Зиверс излучал радушие.

— А разве я не должна оберегать ее? — поджала губы старушка, не желая выпускать полупрозрачный шарик из рук.

— Должны, — губы капитана растянулись в улыбке. — Должны. Но не от меня. Думаете, я могу сделать с ним что-то плохое? Вы разве не доверяете мне?

— Почему? Доверяю, — неуверенно отозвалась старушка. Сомнения не желали покидать ее.

— Так отдайте его мне. На время. Потом я верну его вам.

— Я… — пожилая женщина дрогнула. Кулак с шариком почти опустился в раскрытую ладонь капитана.

— Не беспокойтесь. Он вернется к вам сразу же, как я закончу. Я же вижу, что вы все понимаете. Ваш жизненный опыт легко распознал бы ложь и обман. Вы повидали жизнь и знаете, что молодым необходимо учиться у тех, кто старше. Да, они не хотят. Но сегодня у вас есть шанс! Вы можете подать пример другим! И они признают ваш опыт!