Помоги проекту - поделись книгой:
Ромка вздохнул и не стал отвечать. Обмен репликами повторялся слово в слово уже в третий раз. Или в четвёртый? Он сбился со счёта.
Вообще-то, мужика можно понять. Портала на стене старого московского домишки, исчезновение в нём трёх человек – от такого кто угодно потеряет самообладание. К тому же его напарник толком не объяснил, чего следует ожидать. И даже пистолет, из которого эксперт так и не сумел выстрелить, на поверку оказался травматом. Разве ж так полиция работает?
Как я теперь объясню пропажу Онуфриева? – уныло осведомился Колян. – Он же наш сотрудник, хоть и практикант. Его хватятся, искать будут!
– А вы кого-нибудь предупредили, куда собираетесь пойти? – поинтересовался Шурик. – Не знаю, как у вас полагается: журнал какой-нибудь регистрации…
– Не. – эксперт отрицательно помотал головой. – Никому мы не докладывались. А меня он взял меня как свидетеля, чтобы подтвердить, когда придётся начальству докладывать.
– Что вы вообще собирались нам предъявить? – спросил Ромка. – Мы ведь ничего не нарушили, верно?
– Ну… – эксперт замялся. – Я толком не знаю, это всё Славка… Онуфриев, то есть. Думаю, документы проверили бы, а там нашёлся бы повод прикопаться. Вон, револьвер ваш – чем не причина для задержания?
И кивнул на карман Ромкиной шинели, где прятался «пепербокс».
– Всё равно, как-то странно. – задумчиво сказал Олежик. Он устроился на стареньком, протёртом чуть ли не до дыр, канапе и от участия в беседе до сих пор воздерживался. – Ну, хорошо, допускаю, нашёлся бы повод для задержания. – И как бы вы вдвоём бы нас четверых повязали и доставили в отделение? У тебя, смотрю, и наручников-то нет…
– И не троих им пришлось бы доставлять, а шестерых. – добавил Шурик. – Этот твой Ярослав не мог знать, что Алиса и дядя Юля уйдут в червоточину, верно?
Колян кивнул. Что тут возразишь? Операция позорнейше провалена, и единственное утешение – что его личной вины в этом, кажется, нет.
Колян снова пожал плечами.
– Я не вникал, я ж не оперативник. А хоть бы и вник – вы на моём месте в такой бред поверили бы? Люди возникают посреди тротуара, снег на ботинках летом… Я, честно говоря, решил, что Славке что-то померещилось. Переутомился, бывает – он уже два дня носился, как подорванный с делом той полусумасшедшей бабки…
– Ну ладно… – Шурик потеребил пальцами подбородок. – Что вы больше никому о своих планах не говорили – это хорошо. Или могут всё-таки поинтересоваться?
Колян задумался.
– Кто-нибудь мог видеть, как мы вместе из ОВД выходили…
– Ну и что? Мало ли, куда он потом мог пойти? Короче, придумаешь что-нибудь, не маленький. Формально-то ты за него не отвечаешь?
Снова кивок.
– Ну вот. Искать его, конечно, будут, но вряд ли уж очень старательно. От студента, практиканта чего угодно можно ожидать: скажем, перебрал на вечеринке и мучается теперь с похмелья. Или у девицы какой завис. А пока его ищут – мы всё и устроим.
Колян сам не понимал как из вполне лояльного сотрудника полиции (пусть не оперативника, а гражданского эксперта, но всё же…) он успел сделаться сначала сочувствующим, а теперь и полноправным членом этой странной компании. Прав, прав Шурик: он попросту не смог отказаться от поразительного, невозможного приключения, в одночасье сделавшегося реальностью. На такое его душа, душа мечтателя и страстного поклонника фэнтези оказалась не способна.
…всё происходило словно в мороке – словно он, подобно персонажам фантастических романов, перенёсся в другой мир. Выслушав сбивчивые объяснения незнакомцев, он поверил им – сразу и безоговорочно, чего никак не могло случиться в привычной реальности. А как не поверить, если только что, собственными глазами видел, как исчезали, тонули в фиолетовой блямбе человеческие фигуры? И ведь вещественные доказательства налицо: задняя часть Вазовского фургона, ровно, словно лезвием гигантского скальпеля, отсечённая по самые колёсные арки. Начинка багажника, все эти коробки, ноутбуки, ламповые осциллографы – всё это носило следы столь же безупречного хирургического вмешательства. К тому же, с точки зрения уголовного кодекса предъявить новым знакомым нечего – и это оказалось последним, решающим аргументом.
…потом они с помощью троицы таджиков в тёмно-синих куртках местного «Жилищника», невесть где найденных тем же Шуриком, грузили на тележку и перетаскивали вывалившийся из багажника хлам во двор Ромкиного дома – благо, это оказалось совсем рядом, всего в полутора кварталах. Туда же на руках отволокли обрубок «Жигуля», а потом долго таскали «багаж» на третий этаж, в Ромкину квартиру – огромную, старомодной планировки, с высоченными потолками и круглой прихожей, в которую выходили высокие двери комнат и кухни.
Всё когда-нибудь заканчивается – закончился и этот сумасшедший аврал. Колян со вздохом опустился на стул. Ноги его подгибались, лоб покрылся мелкими капельками пота, руки ощутимо дрожали. Шурик удалился в прихожую, чтобы расплатиться с таджиками; Роман глянул на вымотанного эксперта, покачал головой и извлёк из буфета, старинного, как и вся квартира, бутылку коньяка и горсть тяжёлых, литого зеленоватого стекла, стопок.
Вернувшийся из прихожей Шурик оценил масштаб приготовлений и одобрительно кивнул. Первым делом он усадил доцента Евсеина (так Коляну представили старомодно одетого господина с козлиной профессорской бородкой) на диван, избавил его от странной проволочной конструкции, которую тот всё это время не выпускал из рук, и сунул вместо неё полную стопку, каковую доцент, не поморщившись, оприходовал. Эксперт последовал его примеру, ощутив, как волна огненной жидкости растекается по пищеводу, как отпускает нервная трясучка, кашлянул в кулак – и, помедлив не больше секунды, протянул порожнюю стопку Ромке. Тот понимающе хмыкнул и разлил по второй.
– Специально для наших новых друзей повторю то, что мы уже имели случай обсудить…
Евсеин бросил взгляд поверх пенсне быстрый взгляд сначала на Коляна, потом на Олежика. Действительно, подумал Ромка: ни тот ни другой не присутствовали на том знаменательном совещании, когда хроноприключенцы окончательно определились с планами.
– Итак, портал, который нам предстоит отыскать, первыми нашли двое мальчиков, Иван Семёнов и Николка Овчинников. Причём они спустились под землю на той, так сказать, стороне…
Доцент сделал неопределённый жест. Ромка, авно привыкший к многословию Евсеина, покорно ждал.
– У нас имеется сделанное ими описание – но, как вы понимаете, здесь оно нам мало поможет. Кроме того, по сложности нынешние… хм… подземные коммуникации… – доцент старательно выговорил непривычный термин, – значительно превосходят то, с чем имели дело наши юные первопроходцы. Я бы попросил Романа Николаевича вкратце изложить…
– Да чего тут излагать, Вильгельм Евграфыч? – перебил доцента Шурик. – Уж сколько раз мусолили…
Ромка недовольно глянул на реконструктора – что за манера перебивать старшего? Тот поймал взгляд и сделал примирительный жест: «Всё, молчу…»
Ромка откашлялся и начал:
На нашей стороне портал выводит в заброшенную метрополитеновскую подсобку. Когда пацаны сообразили, куда попали, то вскрыли дверь подсобки, прошли пару десятков шагов по техническому тоннелю, упёрлись в тупик и вынуждены были вернуться. А потом сведения об этом попали к Войтюку – и тот сразу понял, что получил бесценный шанс.
На этих словах Ромка запнулся, вспомнив, какую роль сыграла в этом его собственная сестра, состоявшая тогда в группе Геннадия.
– В общем, они проникли в подземелье по следам мальчишек, прошли портал и в свою очередь оказались в подсобке. Вскрыли тупик, прошли дальше по техническим тоннелям, и тут им повезло – они не натолкнулись ни на рабочих метрополитена, ни на охрану. Потом это всё каким-то образом стало известно Войтюку. Они нашли заброшенную вентиляционную шахту, выходящую в подвал дома где-то в районе Ильинки – на стороне двадцать первого века, разумеется. Подвал этот оказался давным-давно заброшен; они распечатали вход и довольно долго пользовались им для того, чтобы перебрасывать туда и обратно грузы и своих сторонников.
– Что ж, недурно, недурно… – перебил его доцент. – Значит и мы, если откроем этот портал, сумеем и дальше использовать его подобным образом!
Ромка поморщился.
– Сначала надо его найти – и при этом не нарваться на неприятности. Если Войтюк со своими гавриками так долго пользовался этой крысиной норой, и при этом не попались – значит, отыскать её не так-то легко. А времени у нас всего ничего, три дня до первого сеанса связи.
– К счастью, – встрял Шурик, – у нас есть Вильгельм Евграфыч с его «искалкой». Она ведь не слишком пострадала, как я понимаю?
Доцент пожал плечами.
– Ничего такого, что я бы не смог исправить. Но, как вы понимаете, убедиться в этом можно будет только на практике.
– Боюсь, это легче сказать, чем сделать. – покачал головой Ромка. – Центр Москвы, Кремль в двух шагах, а тут мы с какой-то непонятной штуковиной, в которой первый встречный ФСБшник прямо-таки обязан предположить антенну какой-нибудь шибко шпионской аппаратуры! Да пяти минут не пройдёт, как нас задержат и препроводят для выяснения!
– Мы это уже обсуждали. – согласился Евсеин. – Помнится, вы упоминали о неких молодых людях, которые там бывали? Может, они нам помогут?
Ромка скептически хмыкнул.
– Вы имеете в виду ребят Войтюка? Эти помогут, ждите… Да и не добраться сейчас до них: мы знаем только об одном, Дрон его кликуха. Но он сейчас в Сербского, а это дохлый номер.
– Точно. – подтвердил Колян, обрадованный тем, что может вставить хоть словечко. – Оттуда подследственного не вытащить, нечего и пытаться.
– А я о чём? – Ромка для пущей убедительности развёл руками. – А остальные, про кого мы точно знаем, что они пользовались порталом – все на той стороне. Кто у Корфа под замком, кто сбежал с Геннадием, и сейчас их ловят. Так и так нам до них не дотянуться.
– Единственный вариант – пошарить у них по квартирам – по тем, где они жили здесь, в двадцать первом веке. – предложил Шурик. – Может, у кого записи остались, схемы какие, файлы в домашних компах? Адреса имеются, спасибо Роману…э-э-э… как тебя там по батюшке?
– Дмитриевич. – отозвался Ромка. Собираясь отправляться с Евсеиным, он на всякий случай прихватил с собой флешку с протоколами допросов взятых радикалов. Там, в числе прочего, имелись и домашние адреса каждого из сообщников Геннадия.
– Риск, конечно, немалый. – продолжал тем временем Шурик. – Следаки наверняка изучили связи Дрона, вычислили его подельников и вполне могли взять квартиры под наблюдение. Так что ты, – он обернулся к Коляну, – возвращайся в своё ОВД и попробуй навести справки. Для начала, об их компьютерщике, Викторе. Ну и вообще, присмотрись, что и как. После сегодняшней нашей эскапады на Казакова кто-нибудь может поднять кипиш – вроде той въедливой бабки, с которой начался весь сыр-бор. Неплохо бы знать об этом заранее.
Эксперт пожал плечами и неохотно кивнул, соглашаясь с новыми… друзьями? Единомышленниками? Может, подельниками? Поди теперь, разбери! Попала собака в колесо – пищи, а беги…
Такого удачного, такого плодотворного дня у Антонины Сергеевны ещё не случалось. Как и такого волнительного тоже – попробуйте-ка оставаться равнодушной, когда шайка насквозь подозрительных личностей, по поводу которых она плешь проела полиции, учинили на её родной улице архитектора Казакова нечто невообразимое!
И дело не в том, что они снова, всей толпой (она насчитала не меньше шести человек) появились на том же самом месте – возле двухэтажного особнячка, что стоит через улицу, наискось от её восьмиэтажки. И даже не в том, что приволокли с собой нагруженную, словно цыганская арба, малолитражку. Но когда они принялись запихивать свой рындван прямо в стену дома, где (Антонина Сергеевна точно это знала, поскольку по нескольку раз в день ходила мимо) отродясь не было подворотни – это уже не лезло ни в какие ворота! Как и то, что началось потом: внезапное появление двух молодых людей, в одном из которых бдительная дама опознала заходившего к ней полицейского. Неожиданная потасовка, несколько негромких хлопков (выстрелы? Нет, неубедительно как-то, несерьёзно…) И кульминация всей сцены, когда тяжело гружёный «Жигулёнок» на глазах потрясённой наблюдательницы распался надвое, словно под ножом гильотины. Причём передняя часть исчезла неизвестно куда, словно растворившись в стене – а задняя с дребезгом обрушилась на тротуар, рассыпая вокруг какие-то коробки и свёртки. Антонина Сергеевна выждала, когда подозрительные личности уволокли весь хлам вместе с обрубком фургона, вышла на улицу и чуть ли не ощупала стену особняка. И… ничего: свежая штукатурка, ни малейшего следа арки, подворотни, хотя бы небольшого отверстия!
Что ж, теперь-то ни один Фома Неверующий из Басманного отделения полиции не посмеет сказать, что Антонине Сергеевне померещилось! Поскольку происходило это посреди бела дня, найти свидетелей не проблема, да и сама бдительная дама не теряла времени даром: всё, начиная с появления странной компании, она отсняла на свою мыльницу. Больше полусотни кадров – она просмотрела их все, скопировала на ноутбук и с трудом удержалась от соблазна выложить этот поразительный фоторепортаж в сеть. Пет уж, лучше подождать до завтра и самой отнести обличительный материал в полицию, и пусть только посмеют снова от неё отмахнуться! А если всё же посмеют – Антонина Сергеевна знала, в какие газеты, телепередачи и интернет-издания она отошлёт эти, без преувеличения, сенсационные материалы!
Приняв решение, женщина закрыла ноутбук и заторопилась на улицу. Предстояло опросить соседей, найти свидетелей, в идеале – убедить их дать письменные показания. Если уж делать что-то, считала бывшая завуч, то делать это следует хорошо.
Напоследок, уже запирая входную дверь, Антонина Сергеевна попыталась припомнить – куда делась та девица, что мелькала в этой истории с самого начала? Поначалу она её ясно видела, а вот на финальных кадрах, когда компания принялась растаскивать рассыпавшийся по тротуару хлам, девицы уже не было. Незаметно отошла, свернула за угол? Или – исчезла в стене дома, подобно отрезанному куску «Жигулей»? Загадки, сплошные загадки…
Ну, ничего, она в них обязательно разберётся. Теперь уж – наверняка.
III
Под ногами вязко хлюпало. Бледно-зелёный химический свет, безнадёжно вяз в смрадном тумане, заполняющем тоннель, так что едва различалась кирпичная кладка стен, испещрённая мерзкого вида пятнами плесени и потёками бурой слизи. А уж до потолка свечение, испускаемое тонкой пластиковой трубочкой, и вовсе не добивало. И не надо – включив на несколько секунд налобник (заряд аккумулятора следует экономить, мало ли что?) я содрогнулся от отвращения, разглядев мелкие осклизлые сталактиты, во множестве усеивающие свод. Довольно высокий, надо признать – а я-то ожидал, что в подземной клоаке Белокаменной придётся передвигаться на полусогнутых…
Спросите, как я тут оказался? Хороший вопрос, сам не устаю задавать его себе. Приходилось слышать древнюю мудрость: «Бойся исполнения собственных заветных желаний»? Так вот, мой случай.
О чём может мечтать стажёр-практикант следственного отдела, напросившийся на преддипломную практику в Басманное ОВД Москвы с выпускного курса юридической академии, поскольку давно решил пойти в розыск? Правильно, о единолично раскрытом резонансном, громком деле – таком, чтобы попало в сводки по городу, чтобы репортёры криминальной хроники умоляли об интервью, а однокурсники при встрече хлопали бы по плечу, завистливо повторяя: «ну, ты дал старик!» Но – реальность такова, что мечты эти обречены остаться мечтами, и ничего кроме мелкой, незначительной текучки стажёру не поручат. Будут держать на подхвате у «старших товарищей».
Так что новое дело, хотя и мелкое, но всё же вполне самостоятельное, выглядело подарком судьбы. И что с того, что «заявительница» имела устойчивую репутацию первостатейной склочницы? Моё дело: разобраться, оформить бумаги надлежащим образом и положить на стол начальству. А уж там – как получится. Глядишь, и возьмут на заметку, как перспективного молодого кадра…
Так-то оно так – если бы не одно маленькое «но». За этой историей, более всего похожей на бред городского сумасшедшего (какие-то тайные агенты, облучающие обывателей психотронным оружием…) скрывалась тайна. Пет, ТАЙПА – из разряда тех, которые способны либо сделать причастного к ней мировой знаменитостью, либо поставить крест на дальнейшей карьере, а то и упрятать в соответствующее заведение. И не нашлось никого, кто подсказал бы преисполненному энтузиазма стажёру-практиканту: «остановись, скинь это паршивое дело начальству, ему виднее…» Пет. Побоялся выставить себя на посмешище, решил самостоятельно докопаться до истины.
Вот, значит, и докопался… Неизвестные личности, возникшие посреди бела дня на тротуаре улицы Казакова, хоть и не имели отношения к психотронному оружию, зато оказались самыми настоящими пришельцами из девятнадцатого столетия. На то, чтобы установить этот поразительный факт, у меня ушло меньше суток – после чего, подавив затухающий голос здравого смысла (Не лезь! Доложи начальству, и пусть разбирается, у него зарплата выше!») решил довести дело до конца. Благо, затеянное гостями из прошлого позволяло прихватить их с поличным.
И вот итог: фанфаронская попытка захвата «хроноприключенцев» закончившаяся тем, что излишне рьяный стажёр-практикант припечатался задницей к булыжной кладке, покрывающей старый московский дворик. И с ужасом осознал, что он-таки довёл до конца своё дело, проникнув вслед за «подозреваемыми» через таинственный портал на полторы без малого сотни лет в прошлое. А нависший над ним крупный мужчина в старомодном пальто с барашковым воротником, поигрывающий надетыми на пальцы правой руки шипастым кастетом – несомненно, один из «предков», писатель и журналист Гиляровский, чьими книгами упомянутый стажёр-практикант зачитывался в юности, когда только собирался избрать карьеру сыщика…
– Ярослав, чего застыл, аки соляной столб? Углядел что?
Я обернулся. Шагах в пяти позади маячил в густых испарениях силуэт репортёра. Он был в высоких кожаных бахилах и кожаном же фартуке – обычное снаряжение рабочих, обслуживающих московскую клоаку. В левой руке покачивалась керосиновая лампа, в правой тускло поблёскивал полицейский «Смит-Вессон» – точно такой же оттягивал и мою руку в неуклюжей трёхпалой перчатке от ОЗК. В огромной лапище Гиляровского револьвер казался игрушкой.
Я хотел ответить: «Нет, Владимир Лексеич, всё в порядке», но вовремя сообразил, что через фильтр противогаза пробьётся только невнятное бормотание. Тогда я успокоительно помахал зеленовато светящейся трубочкой ХИСа, повернулся и направился дальше.
Это была уже вторая вылазка в подземную Москву – за те трое суток, прошедших с момента, когда брошенный могучей рукой Гиляровского саквояж буквально вынес меня сквозь «червоточину». Эти трое суток оказались необычайно насыщенными: сначала пришлось выслушать всё, что путешественники во времени думают о моей скромной особе (хоть рожу не набили, и на том спасибо!), а потом – неожиданно для самого себя согласиться принять участие в авантюре, ради которой мои новые «партнёры» и вернулись в девятнадцатый век.
Только не спрашивайте, в чём она заключается! Старикашка, которого они называли «дядя Юля» – язвительный, желчный, похожий на изрядно усохшего гнома – попытался объяснить мне суть происходящего, но вскоре бросил, осознав тщетность своих усилий. Я не настаивал: мозги вскипели конкретно, и всё, что я смог понять – это что нам предстоит обшарить старинную канализационную сеть, чтобы отыскать ещё один портал, двойник того, через который мы сюда угодили. Как, почему перестал действовать первый – я тоже не сумел понять, усвоил только, что единственный путь назад, в двадцать первый век, лежит через вонючие, заполненные ядовитыми миазмами тоннели московской клоаки. А раз так – я готов приложить все усилия, чтобы отыскать заветный «Сезам, откройся…»
Хотелось ли мне посмотреть на то, как жили предки? Ну, ещё бы! Только вот времени на это не было совершенно, подготовка к первой вылазке съела его без остатка. И всё, что мне довелось увидеть в прошлом – это скудные виды, наблюдаемые из извозчичьей пролётки. Да немногие дома, которые удалось опознать по прежним воспоминаниям.
Извозчик (местный аналог такси) высадил нас где-то в районе Варварки, откуда пришлось добираться пешком, петляя между сараюшек и заборов, загромождавших московские дворики. Кроме нас с дядей Гиляем в вылазке участвовали ещё двое молодых людей. Один из них (по виду сущий оборванец) довёл нас до лаза, ведущего в подвал, и остался караулить наверху – под лохмотьями вполне хитровского вида я заметил у него «Смит-Вессон», такой же, как у меня самого. Его напарник, тоже вооружённый до зубов, собирался лезть в местную преисподнюю вместе с нами.
Репортёр представил их, как сотрудников некоего детективного агентства – оказывается, их коллеги встретили нас во время эффектного появления на Гороховской и с тех пор старательно опекают. Зачем, почему? Из его намёков я понял только, что в успехе нашей миссии заинтересованы некие влиятельные силы, а вот какие именно – это загадка. Далеко, впрочем, не единственная.
Подземный рейд не затянулся. Поначалу мы воодушевились, обнаружив метки, оставленные на стенах предшественниками, но хватило этого ненадолго – подземная сырость оказалась безжалостна к флуоресцентной краске, светящейся в ультрафиолетовых лучах. Мы разыскали не больше полудюжины меток, отойдя от спуска в подземелье не дальше, чем на пару сотен шагов. Гиляровский порывался идти дальше, полагаясь на свою память – ему-то уже приходилось бывать здесь – но почти сразу сбился с пути. Так что, хочешь не хочешь, а пришлось по образному выражению репортёра, «поворачивать оглобли» – подниматься наверх, возвращаться в квартиру на Гороховской и в спокойной обстановке готовиться к новой попытке.
Тем временем остальные «гости из будущего» занялись каждый своим делом. Дядя Юля разбирал и сортировал груду техно-хлама, включая разрезанную порталом «Жигуль-двойку». Помогали ему двое рабочих (здесь их именуют «мастеровыми») из «лисапетной мастерской», оказавшихся, к моему удивлению, в курсе межвременных интересов работодателя. Основательно же устроился тут господин Семёнов, ничего не скажешь…
Алиса Фролова, девица-фотограф, третья наша спутница, придя в себя после перехода, занялась – чем бы вы думали? Правильно, шоппингом. В этом ей помогала супруга домовладельца – взяв извозчика, женщины направились на Ильинку, в Верхние торговые ряды (нынешний ГУМ, если кто не в курсе) и проторчали там до вечера. Надо ли говорить, что следующий день был точно так же посвящён знакомству с ассортиментом модных лавок Кузнецкого моста? И там Алису ждал сюрприз, о котором она поведала нам за ужином – одна из модисток предложила посетительницам иллюстрированный каталог парижской фирмы, в продукции которого посетительница с удивлением узнала вполне современные для обитательницы двадцать первого века образчики женского белья.
Разгадывать эти загадки было некогда, поскольку мы с головой ушли в изучение «наследия первопроходцев». Иван Семёнов, школьник из двадцать первого века и Николка Овчинников, сын домовладельца, гимназического учителя Овчинникова были «открывателями» обоих порталов – и того, через который мы явились сюда, и другого, подземного, который только ещё предстояло найти. Это они оставили на своём пути флуоресцентные маркеры, и они же составили карандашную схему – а кроме того, как выяснилось, припрятали в чулане квартиры господина Семёнова кучу диггерского снаряжения. Противогазы, шахтёрские ребристые каски, аккумуляторные фонари, костюмы химзащиты с налипшими обрывками скотча, которым безразмерные балахоны подростки подгоняли себе по размеру, и початая коробка химических источников света. И как это мы ухитрились проглядеть такое сокровище, собираясь в прошлую вылазку?
Гиляровский от ОЗК отказался. Безразмерный-то он безразмерный – но на огромную фигуру репортёра налезал с трудом. Противогаз он так же решительно отверг, сунув в карман марлевую маску и пузырёк со скипидаром – «это если совсем уж мочи не будет сносить смрад». По словам Гиляровсконо, труженики московских подземелий засовывали в ноздри пучки смоченной скипидаром пакли, но сам он от этой меры предпочитал воздерживаться: «мусорно, чихотно, лучше уж перетерпеть…»
Молодой человек из «сыскного бюро» (он собирается сопровождать нас и в следующей вылазке) тоже отказался от незнакомого снаряжения, предпочитая проверенные методы – марлю и скипидар. Я с трудом убедил спутников сунуть в карманы по несколько ХИСов, предварительно объяснив, как ими пользоваться.
Пока, правда, этого не понадобилось. Я шёл во главе небольшой процессии, старательно обшаривая стены лучом ультрафиолетового фонарика – вдруг, да попадётся одна из старых отметок, оставленных Иваном и Николкой? Но увы, примерно через полтора часа поисков Гиляровский остановился на очередной развилке, долго изучал схему, после чего объявил, что мы, кажется, забрели не туда, и лучше не испытывать судьбу и подняться наверх, чтобы хорошенько подготовиться к третьей по счёту попытке. Что мы и сделали, выбравшись на поверхность где-то в районе Старой площади – и видели бы вы, какие взгляды бросали на моё снаряжение немногочисленные в этот вечерний час прохожие!
На обратном пути (извозчик, унюхав исходящие от нас ароматы, заломил двойной тариф) я принялся гадать: как-то приходится тем, кого мы оставили на той стороне? Двое «хроноприключенцев», доцент Евсеин (великий, если верить Гиляровскому, знаток всего, что связано с порталами), отставной сержант – ВДВ-шник Роман Смольский, и два парня, знакомые Алисы Фроловой. А ещё – мой приятель и коллега Колян, Николай Миркин, сисадмин и эксперт из Басманного ОВД, которого я, не подумав о последствиях, втянул в это паскудное дело.
То-то он, наверное, поминает меня сейчас – и всё больше «тихим, незлым словом»…
IV
Шопинг – проверенное средство для любой женщины вернуть себе душевное равновесие. И оно, как выяснилось, работает в веке девятнадцатом ничуть не хуже, чем в двадцать первом с его бутиками и торговыми центрами.
Впрочем, они имелись и здесь, разве что, назывались иначе. Торговым центром с некоторой натяжкой можно было считать Верхние Торговые Ряды – беспорядочное скопление лавчонок и магазинчиков, образовавших настоящий лабиринт на том месте, где, как Алиса помнила, должен однажды появиться ГУМ. Не совсем, впрочем, на том самом: прежнее здание торговых рядов, в стиле «ампир», с портиками и колоннадой, построенное после пожара Москвы 1812-го года архитектором Бове давно обветшало, и два года назад было закрыто по решению городской управы. Торговцы же перебрались во временные лавчонки, клетушки и сараюшки в ожидании завершения строительства грандиозного здания, для возведения которого было учреждено «Акционерного общества Верхних торговых рядов на Красной площади в Москве».
Роль бутиков играли лавки модисток, сосредоточенные, по большей части, на Кузнецком мосту. Туда-то Алиса и направилась в сопровождении Ольги Георгиевны, супруги учителя Овчинникова, Николкиного дяди и владельца дома на Гороховской. Две женщины быстро нашли общий язык – по большей части, благодаря солидному запасу косметики и прочих женских штучек, которые Алиса предусмотрительно захватила с собой, собираясь в прошлое. И не прогадала: ассортимент лавочек, торгующих местными аналогами столь необходимых любой уважающей себя женщине товаров, мог вогнать девушку из «продвинутой» эпохи в оторопь.
И здесь её ожидал сюрприз. В одном из «бутиков», когда Алиса просматривала парижский журнал мод (здесь, оказывается, были и такие!), в глаза ей бросилось нечто странное. Девушка пригляделась, перелистнула несколько страниц и недоумённо нахмурилась. Представленные на разворотах журнала последние модели дамского белья разительно отличались от прочего ассортимента – им, скорее, было место на страницах изданий совсем другого времени. На вопрос – «а можно ли приобрести эти модели?» – хозяйка заведения объяснила, что продукция парижского модного дома «Вероника» пользуется невероятным спросом, и заказы надо делать, самое меньшее, за полгода. Алиса кивала, соглашаясь – ажиотаж вокруг сверхпопулярных брендов был ей очень даже знаком…
Поделиться книгой: