Грозовые Птицы

— Ну что, вылезай, пловец. Пойдём с нами, ты нам нужен.

Я медленно, стараясь не делать резких движений, опустил руки и выбрался на берег. Бородач в это время ловким приёмом заломил мне руку за спину. Тело опять сработало само, до того, как я обдумал ситуацию. Через секунду бородач лежал на земле. Моё колено придавило его челюсть, а правая рука зафиксировала руки за спиной. Я тянулся к винтовке, когда услышал:

— Ну всё, хорош, — сказал Михайло, явно снова обращаясь ко мне, — отпусти его. Руки за голову. Поднимайся, и без глупостей.

— Какого вы… — я хотел сказать что-то возмущённое и попросить забрать трусы с комбезом, но боевик перебил меня.

— Тихо, я сказал! — повторил Михайло, который тут явно был старшим по званию. Нацеленный на меня ствол винтовки был отличным аргументом, так что я решил благоразумно выполнить требования. Даже про трусы пришлось забыть.

Мы шли по джунглям. Ступать босиком, опасаясь в любой момент быть ужаленным какой-нибудь ядовитой пакостью, было таким себе удовольствием. Но спорить с конвоирами не было никакой возможности, не рискуя собственной жизнью. К тому же они не проявляли никакого беспокойства насчёт местной фауны. Может, этот участок леса безопасен, и они об этом знают? Хотелось бы в это верить…

Впрочем, шли мы не долго. Где-то через полчаса мы оказались в походном лагере, оборудованном по всем правилам военно-полевого искусства: с окопами, блиндажами, гнёздами дозорных и прочими прелестями.

Меня подвели к одной из палаток, где собралось человек десять. Они стояли кругом, в центре которого один из боевиков держал, прижимая голову к земле, какого-то парня, одетого в одни камуфлированные штаны. Мальчишка был совсем молодой. Младше Вани. Может, лет семнадцать. Худые рёбра натягивали загорелую кожу на угловатой спине, когда он дышал — быстро и прерывисто. «Блин, и как тебя занесло в боевики в таком возрасте? — с досадой подумал я, — не сиделось у мамкиной сиськи?»

Михайло убрал ствол винтовки от моей спины. Подошёл ко мне. Достал откуда-то из разгрузки внушительный нож и протянул мне.

— Держи, — сказал он, внимательно глядя мне в глаза, — он твой первый. Это — предатель. Нелюдь. Его нужно уничтожить. Докажи свою преданность нашему делу и перережь ему горло.

Нас учили скрывать свои мысли и чувства. И сейчас я использовал этот навык по полной, чтобы не выдать то, что я на самом деле подумал в этот момент. А то этот Михайло мог и не отдать мне нож в руки. Тогда как оружие мне было очень нужно.

— Есть, — я кивнул. Принял нож. Потом медленно опустился перед парнем на колени.

— Нет-нет-нет-нет… — шептал он, завороженно глядя на лезвие.

Я посмотрел на боевика, который его удерживал. Тот одобряюще улыбнулся и кивнул мне.

После этого я взял парня за волосы. Приставил нож к его горлу. Наклонился низко, к самому уху. И прошептал едва слышно: «Как освободишься — беги, и не останавливайся. Я найду тебя».

Потом резким движением я поднялся. Используя инерцию своего тела, всадил рукояткой ножа в основание черепа боевику, который держал мальчишку. Именно так: возня с лезвием могла вызвать непредсказуемые последствия: потоки крови, конвульсии. А так я точно знал, куда он упадёт без сознания — и ушёл с линии огня тогда, когда первый из окружающих место несостоявшейся казни начал реагировать, целя в меня.

Я схватил потерявшего сознание боевика и, прикрываясь им, как щитом, взял его винтовку. Конструкция хоть и была незнакомой — но разобраться, где предохранитель, труда не составило.

Парень, которого я освободил, так и сидел на месте, глядя на меня большими удивлёнными глазами. Странно, но теперь в них не было страха.

— Беги же!!! — крикнул я, пытаясь определить наиболее вероятную угрозу.

— Ладно, — спокойно сказал парень, поднимаясь и отряхиваясь, — Михайло, он наш.

— Да, Петька, согласен, — кивнул старший, — хотя у меня сомнения были. Взгляд у него… такой обычно у тех бывает.

— Взгляд — не взгляд, — Петька пожал плечами, — но он наш. Сам видел.

— Видел, — кивнул Михайло.

— Славу, блин, вырубил! — прокомментировал бородач, который нашёл меня.

— Самоуверенность — она до добра не доводит! — сказал Михайло, — тем более это одиночка. Они часто такими бывают. Видите же, не обычный боец.

— Это да, — кивнул бородач.

— Так что не убил — и то слава Богу.

— Ну это тот ещё вопрос, — бородач покачал головой, — после такого у него башка дня два раскалываться будет. А ему завтра в бой.

— Ничего. Может, подлечиться отправим. Тем более он отпускную норму не израсходовал. — Сказал Михалыч.

— А вот это дело! — кивнул Петька, — он правда фиг знает сколько на передке уже… пора. А то… — парень осёкся.

— А то что? — строго спросил Михайло.

— Ничего, — Петька опустил глаза.

— То-то же. За Славу я спокоен. С ним это точно не случится. Стержень!

Я следил за этим диалогом, пытаясь понять хоть что-то. У меня была рабочая гипотеза, что я попал в какой-то отряд наёмников, возможно, как-то связанных с наркобизнесом. Но даже для такой специфической сферы деятельности вели они себя очень уж необычно. Да и разговоры на русском… да, у наших ЧВК хорошие позиции в Африке — но до Южной Америки их интересы, вроде, пока что не доходили.

— Слушайте, и дайте кто-нибудь бойцу одеться уже, а? — словно опомнившись, всплеснул руками Михайло, — наш он. Официально подтверждаю. Каптенармус!

Запасы обмундирования и амуниции в лагере были ограничены. Каптенармус — низкий чернявый парень лет двадцати пяти по имени Лёня — сразу об этом сказал, извиняющимся тоном.

— Когда тебя квалифицируют. Звание и ранг определят — тогда и переоденешься, — говорил он, копаясь среди походных сундуков, — а пока — что есть, как говориться… каким оружием владеешь?

— Любым, — я пожал плечами.

— Без теста и так уверенно? — Лёна усмехнулся, бросив в мою сторону недоверчивый взгляд, — хотя кто тебя знает… сразу видно, что крутой. Я, когда родился, дня два вообще соображать не мог. Всё как в тумане было. Но мне проще было, я прям среди коммуникаций, близко к тылу вышел. Меня туда и приняли.

— Ты… помнишь, как ты родился? — осторожно спросил я.

— Конечно, — кивнул Лёня, — и ты запомнишь. Хотя эти первые дни, они… — он сделал небольшую паузу, будто погрузившись ненадолго в воспоминания, — в общем, странными они будут казаться. Это нормально, привыкнешь. Самое главное, что ты наш, поэтому никаких фильтрационных мероприятий, — он хихикнул.

Где-то через час я был полностью одеть и экипирован. Из оружия мне досталась автоматическая винтовка — только не такая, как у Михайло, а чуть другой модели, с затвором, как у «Калаша». Странно, конечно, что у них тут так много незнакомого мне оружия, а ведь я думал, что знаю едва ли не всё, что производится в нашем мире…

А под конец Лёня выдал мне что-то, подозрительно похожее на ручную гранату, только выполненную в форме миниатюрной противопехотной мины, будто бы для направленного взрыва.

— Держи, — сказал он, протягивая мне эту штуковину.

— Да мне этого пока хватит, — осторожно ответил я, указывая на винтовку, — гранаты не мой конёк.

— Это не граната, — улыбнулся Лёня, — это вакидзаси.

— Чего? — переспросил я; только через пару секунд в моей памяти сработали нужные ассоциации, и я вспомнил, что так назывались японские кинжалы, предназначенные для сэпукку, ритуального самоубийства.

— Чтобы в плен наверняка не попасть. Тут видишь такое дело — в плен тут нельзя ни в коем случае. Ты пока не понимаешь, но ничего. Сообразишь очень скоро. Смотри, она вот так цепляется, — Лёня помог закрепить «вакидзаси» на разгрузке так, что фокус направленного взрыва оказался аккурат напротив моего сердца, — активируется это просто, выдёргиваешь чеку, и через три секунды всё, свободен.

— Ясно, — кивнул я, завороженно глядя на направленную гранату у себя на груди.

— Если надо быстрее — то вот так доворачиваешь. Тогда сработает мгновенно. Но лучше при угрозе плена не мешкать, не доводить до последнего, сечёшь? — он подмигнул мне.

— Ясно, — повторил я и постарался выдавить из себя улыбку.

— Ну вот, — улыбнулся в ответ Лёня, — теперь иди Михайло доложись. Он у нас командир батальона, подполковник. В званиях разбираешься?

— Вроде да, — я пожал плечами.

— При рождении по-разному бывает, — сказал Лёня, — в основном понятия по званиям одинаковые, но бывают отличия в нюансах. Те, кто вообще званий не знают — редкость. Но ничего, это не страшно. В конце концов, выучить легко будет. Тебе в учебке всё расскажут. Или куда там отправляют таких, как ты? — он глянул на меня, изогнув бровь, будто в сомнениях, — не думаю, что в обычную учебку, если честно. Ну и ладно, разберёшься! Сейчас доложись главное!

Я кивнул и вышел в лагерь, даже не уточнив, куда именно идти. В этом не было необходимости по двум причинам: во-первых, я легко «срисовал», где у местных находится штаб, а во-вторых — я не собирался туда идти. Мне очень нужно было вернуться обратно. Не мог же я, в самом деле, бросить подчинённого?

Глава 10

Я не сомневался, что смогу найти дорогу обратно. Главное, чтобы межпространственный проход, который каким-то образом сформировался в подземельях замка, оставался открытым. Чтобы я успел спасти Ваню.

Скорее всего тварь, которая меня преследовала, активна только по ночам. Поэтому особенно важно успеть вернуться днём. А, значит, надо спешить.

Из лагеря я выскользнул без особого труда. Дозорные контролировали дальние подступы к лагерю, поэтому очередной сослуживец, который отправился куда-то по своим военно-полевым делам в ближайшие кусты, подозрения не вызвал.

До озера я добрался без проблем — дорогу хорошо запомнил. Тёплая прозрачная вода так и манила освежиться, но, конечно, останавливаться я не стал. Разве что замешкался на минуту, чтобы поискать термокомбез; без него в летней форме, которую мне выдали, пришлось бы туго.

К моему удивлению, комбеза на месте не было, хотя я точно помнил приметный куст, под которым его спрятал. Пропажа была неприятной — опять придётся мёрзнуть. Но, если разогреться хорошенько и удерживать темп скольжения по насту — добраться от развалин до тягача вполне реально. В любом случае выбора нет: я не могу заниматься поисками пропавшего комбеза целый день день.

Скользнув в пещеру, я уверенно направился туда, где был грязный лаз, ведущий в зал с маленьким водопадом. Только лаза этого на месте не оказалось. Нет, он не был завален камнепадом или сместившейся стеной. Его в принципе не было. Лишь глухая скала там, где был проход.

— Ты новорожденный, тебе прощается, — спокойный голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Я резко обернулся. На меня глядел Михайло. Он стоял, заблокировав отход к выходу из пещеры, словно в насмешку сложив руки за спиной; вроде как говорил этой позой: «А ну-ка попробуй кинуться наутёк!»

Но, конечно, убегать я не стал. Впрочем, отвечать тоже. Мы так и стояли, молча глядя друг на друга.

— Да ладно, расслабься, — улыбнулся, наконец, командир, — это нормально — возвращаться в то место, где ты впервые появился. Тянет людей на родину. Это факт. И с этим ничего не поделаешь. Запрещать бесполезно. Конечно, могут быть исключения — если, например, место рождения перешло под контроль неприятеля. Тогда бы тебя, конечно, остановили.

— Ясно, — кивнул я.

— По глазам вижу, что не ясно, — ответил Михайло, — живёшь пока слишком мало. И знаешь мало. Ну да ничего, обживёшься, привыкнешь. Главное больше глупостей не делай. До присяги, понятное дело, никто тебя обвинять и наказывать не будет. Ты парень не глупый, должен сам соображать.

— Соображу как-нибудь… — согласился я.

— Вот и ладно, — кивнул командир, — знаешь, что я ещё тебе скажу. Борись с этой тоской, которая привела тебя сюда. Если совсем невмоготу будет — на базе запишись к капеллану. Точно станет легче. Даже не важно, верующим ты будешь или нет — эти ребята способны помочь. У нас не принято говорить о таком — но все всё понимают. Все это проходили при рождении.

— Ясно, — снова кивнул я, — есть. Схожу.

— Вот и ладно… а теперь обратно пошли. За тобой вертушку обещали прислать. Одиночки с твоими задатками не каждый день попадаются. Начальство решило уделить особое внимание. Так что полетишь с почестями.

— Есть, — повторил я. После чего двинулся вслед за Михайло к выходу из пещеры.

По дороге, возле озера, командир, не оборачиваясь, бросил вроде бы простой вопрос:

— Зовут-то тебя как?

Я чуть не ответил. Осёкся в последний момент. Что-то мне не понравилось в тоне, которым был задан вопрос. Этакая тщательная небрежность. Попытка замаскировать что-то важное.

Я остановился. Нахмурил брови — делая вид, будто пытаюсь вспомнить. Михайло тоже остановился. Медленно повернулся ко мне.

— Что, не помнишь? — спросил он; в этот раз в вопросе слышалось явное облегчение.

— Чёт не особо, — я пожал плечами.

— Ладно, не бери в голову, — улыбнулся Михайло, — у нас принято, что имя новорожденному даёт тот, кто обнаружил. Но сообщает это имя всегда командир, наедине. Это традиция.

— И… как меня зовут? — спросил я.

— Ты Серёга, — сказал командир, наблюдая за моей реакцией.

«Что это — совпадение? Или со мной играют в странную игру? — подумал я, сохраняя невозмутимое выражение лица, — хотя имя распространённое. Может, просто совпадение».

— Серёга, значит Серёга, — ответил я, — мне нравится.

— Рад познакомиться, Серёга, — осклабился Михайло, протягивая руку.

Я ответил на крепкое пожатие.

Модель вертолёта была мне незнакома. Довольно большая машина — в длину метров двадцать. Короткий хвост с двумя килями, соосный винт. Скорее всего, предназначена для десантных операций — видно два троса для вытяжных фалов парашютов, да и конструкция рампы сзади характерная. Впрочем, сейчас в салоне, кроме меня, был всего один человек. По молчаливости и выражению глаз я предположил, что он мой коллега в этом мире. Ему меня передал Михайло.

По дороге я надеялся рассмотреть окружающую местность. Но вертолёт летел на бреющем, видимо, опасаясь ПВО противника. И всё, что я видел — это бесконечную «зелёнку» внизу.

База появилась неожиданно. Просто возникла среди деревьев, и вертолёт тут же зашёл на посадку, не давая толком разглядеть её топографию. Я только успел заметить блоки-контейнеры, выстроенные в две «улицы» вдоль небольшой речушки, да большие резервуары дальше у леса — видимо, склады ГСМ.

По правде говоря, надежда, что я по-прежнему где-то на Земле, в Южной Африке, стремительно таяла. Тут было слишком много незнакомого оружия и техники. Не думаю, чтобы мои познания могли изобиловать такими лакунами. Значит, скорее всего, в Зоне был проход куда-то. Возможно, в один из тех миров, о которых говорили научники. Как бы то ни было, теперь у меня не было другого выбора, кроме как разобраться в происходящем и попробовать найти дорогу обратно.

Отстегнувшись, мой сопровождающий указал на выход. Ничего не оставалось делать, как последовать за ним. На вертолётной площадке нас ждал автомобиль. Довольно интересный: что-то вроде гибрида внедорожника и багги. Вместо кузова — трубчатая рама, обтянутая камуфлированным брезентом. За рулём был какой-то парень — тоже молчаливый и не любопытный.

Мы проехали лагерь насквозь, свернули за склады ГСМ, въехали в джунгли. И уже там, среди не вырубленных деревьев, обнаружился ещё один периметр безопасности. Достаточно серьёзный: я успел «срисовать» камеры, первую линию с проводами под напряжением, ряд «колючки» и забор из зелёных панелей в три человеческих роста.

Машина въехала под первый шлагбаум. К нам подошли двое вооруженных охранников в балаклавах. Сопровождающий что-то показал им и, после тщательного осмотра машины, мы заехали на территорию.

Водитель остановился у входа в сборный дом из серых панелей. Сопровождающий кивнул ему и, сделав мне знак на выход, сам тоже спрыгнул с машины. Я последовал за ним.

Внутри нас ждали двое в зелёных халатах. «Врачи, наверное», — подумал я. Тем более, что в помещении действительно пахло больницей. Они молча, кивками, поздоровались с моим сопровождающим.

Вчетвером мы прошли в большой, ярко освещенный кабинет, в центре которого стояло кресло, напоминающее зубоврачебное. Приглядевшись внимательнее, я обнаружил, что кресло оборудовано металлическими петлями, предназначенными для фиксации конечностей. Мне это категорически не понравилось — однако отступать было некуда. В помещении даже окон не было.

— Что вы собираетесь делать? — спросил я, продолжая искать лазейки для бегства. Дверь, через которые мы вошли, была закрыта на замок. Я слышал, как он щёлкнул. В коридоре были вооружённые охранники и камеры. Бежать до выхода слишком далеко. Даже если справлюсь с этими тремя — выхода нет. У сопровождающего есть пистолет в наплечной кобуре. Но что, если у тех, что в халатах тоже есть оружие?

— Ничего опасного для тебя, — ответил сопровождающий, — если ты действительно тот, за кого себя выдаёшь.

С этими словами он вынул пистолет из кобуры и прицелился мне в центр лба.