Помоги проекту - поделись книгой:
Кутузов в бою очутился в первых рядах наступающих. Передавал приказы начальников, чётко подсказывал направление атаки. Румянцеву доложили о нём, хвалили. Но Каплан-Гирей отступил недалеко. Он привёл в порядок свою орду, соединился с передовыми турецкими частями, у него собралось 80 тысяч. Они заняли позицию на реке Ларге. Укрепили лагерь окопами, пушками. Здесь хан намеревался дождаться 150-тысячную армию великого визиря.
У Румянцева были те же 25 тысяч солдат. Но он решил – не позволять врагам соединиться. Разбить их по очереди. Двинулся к Ларге. Хан увидел, что наши войска приближаются, бросил на них тучи конницы. Их отбили огнём пушек и ружей. На следующий день массы всадников с воплями снова понеслись в атаку. И опять кого побили, кого заставили повернуть назад. А на третий день, 7 июля, Румянцев приказал ударить самим.
На рассвете дивизия генерала Племянникова перешла в наступление на левый фланг неприятелей. По ней загрохотали пушки, навстречу вылетела конница. На самом деле эта дивизия только отвлекала татар и турок. Основные силы, корпуса Репнина и Баура, двинулись на правый фланг. Каплан-Гирей понял, что его провели. Принялся передёргивать войска с одного края на другой. Но было уже поздно. Солдаты Репнина и Баура ворвались во вражеские окопы. А когда массы татар и турок перенацелились против них, то и дивизия Племянникова рванула вперёд.
По сигналу русская армия поднялась в общую атаку, ворвалась в неприятельский лагерь с нескольких сторон. Кутузов снова находился в самой мешанине. Обеспечивал связь между дивизиями и корпусами. Заметил, что в гренадёрском батальоне упал раненым командир, солдаты растерялись. Кутузов подал команду, сам повёл батальон в штыковую. Неприятелей вышибли из лагеря, гнались за ними. Каплан-Гирей собрал оставшуюся у него лучшую конницу, прикрыть отступление. Но Румянцев бросил на них тяжёлую кавалерию генерала Салтыкова, два кирасирских и три карабинерских полка. Они стальным кулаком врезались в массу татар, раскидали. Победа была полной. Тысячу врагов перебили, две тысячи взяли в плен, захватили 33 пушки, огромный обоз. А у русских потери опять были очень маленькие, 29 погибших и 61 раненый.
Ну а Кутузов не только отличился в боях, он многому учился у Румянцева. Этот полководец применял новые приёмы. По правилам перед битвой следовало развернуть армию в линию. А Румянцев действовал отдельными корпусами и дивизиями, они обходили противника с разных сторон. Когда пехотное каре отбивало атаки конницы, правила предписывали огородиться специальными рогатками – и из-за них вести огонь. Но рогатки надо было возить за собой в обозах. Пока выгрузишь из телег, поставишь. А если перейти в атаку, рогатки мешают. Румянцев от них отказался. Вместо рогаток каре пехоты защищал пушками. Палят картечью, отбрасывают вражескую конницу, не дают смять солдат.
В атаках на неприятельские укрепления Румянцев применял рассыпной строй. Не плотной шеренгой, а разомкнувшись друг от друга. Из-за этого и потери получались маленькие. А для штыкового удара шеренги снова смыкались, у Румянцева солдаты это умели. На флангах армии, справа и слева, он размещал отдельные каре из егерей. Они и рассыпаться могли. Прицельным огнём прикрывали своих от обходов.
Но русская армия, одержав победу на Ларге, оказалась в очень опасном положении. Крымцы никуда не делись. Они откатились в сторону, к крепости Измаил. Там Каплан-Гирей остановил своё растрёпанное воинство. К нему подошли подкрепления, и у него снова было 80 тысяч всадников. А наши войска углубились в Молдавию, оторвались от баз и складов. Продовольствие кончалось. Вся область вокруг была разорена татарами, найти продукты было невозможно. К Румянцеву шёл большой обоз с припасами, но пришлось отправлять навстречу несколько тысяч солдат – иначе крымцы перехватят.
А к Дунаю уже выплеснулось 150 тысяч воинов Халила-паши. Хан связался с ним, даже прислал нескольких русских пленных. Великий визирь узнал, что армия Румянцева маленькая, у неё не хватает продуктов. Сговорились с Каплан-Гиреем зажать её с двух сторон и уничтожить. Турецкие полчища на речных судах переправились через Дунай и двинулись на русских. А у Румянцева, когда он отправил отряды прикрывать обозы, осталось всего 20 тысяч пехоты и конницы. Вообще, следовало отступить – как раз к своим обозам, базам. Там и подкрепления можно было получить. Но ведь враги обрадуются, ринутся преследовать – гнать, громить.
Румянцев выступил навстречу Халилу-паше. Встал на реке Кагул. 20 июля увидели, как приближаются турки. Расположились лагерем в 7 километрах от русских. Наши казаки поймали пленных, от них узнали – великий визирь назначил атаку завтра, 21 июля. А крымцы в это же время нападут на русских с тыла (сзади). Но Румянцев опередил врагов. С вечера, когда стемнело, он построил армию пятью колоннами. В час ночи подал команду – вперёд! Шли в темноте, в полной тишине. Под утро, в предрассветной мгле, турки заметили наши колонны. Загрохотала артиллерия.
Из лагеря хлынули массы вражеской конницы. Но колонны развернулись в каре, промежутки между ними заняли кавалерия и пушки. Волны турок накатывались одна за одной – и разбивались о русские каре, словно о скалы. Это продолжалось несколько часов. Все атаки отразили, а когда неприятели выдохлись, наши полки ринулись на штурм их лагеря. Между русскими каре была глубокая лощина. Турки скрытно собрались там, и из лощины вдруг выскочили 10 тысяч отборных янычар. Смяли ближайшее каре дивизии Племянникова, стали теснить его. Туда прискакал Румянцев. Крикнул: «Ребята, стой!» – и сразу прекратилось замешательство, солдаты сплотились вокруг командующего. А Румянцев с возгласом «Виват Екатерина!» и со шпагой в руке повёл их в атаку. В это же время в лагерь ворвались и другие пехотные каре, кавалерия.
Турок стали громить. Потом они увидели, что корпус Репнина заходит им в тыл, окружает, – и побежали. Великий визирь и его военачальники с саблями в руках пробовали остановить воинов, рубили их. Куда там! Бросая оружие, они улепётывали. Наши солдаты совсем вымотались. Поэтому преследовала турок только конница. После отдыха Румянцев послал за врагами ещё корпус Баура. Русские застали турок на берегу Дуная. Они в полном беспорядке лезли на суда и лодки, отчаливали на другой берег. Новая атака довершила разгром. Неприятельская армия потеряла 20 тысяч погибших и пленных, русским досталось 140 орудий, 56 знамён. А у нас было убито 353 солдата и офицера, 557 получили ранения.
После этого Румянцев повернул на Каплан-Гирея. Но тот, узнав о судьбе турецкой армии, сражаться не стал. Сорвался со своей ордой обратно в Крым. Гарнизоны крепостей тоже в ужасе разбегались. Войска Румянцева легко взяли Измаил, Килию, Аккерман, Браилов, Исакчу. Царица высоко оценила выдающиеся победы. Для всех солдат изготовили особую медаль «За победу при Кагуле». Румянцев был награждён высшим военным орденом Святого Георгия I степени, Екатерина произвела его в фельдмаршалы.
Кутузова за отличия в сражениях повысили в звании на две ступени, он стал премьер-майором. А из штаба его перевели в Смоленский пехотный полк – тот самый, где он в бою возглавил батальон вместо раненого командира. Но на Дунайском фронте наступило затишье. Разбитые турки больше не лезли. И у Румянцева было слишком мало сил для наступления. Воспользовавшись передышкой, Михаил Илларионович отлучился в соседнюю, вторую русскую армию. Она уже два месяца осаждала мощную крепость Бендеры. Кутузов подоспел к штурму.
Русские подвели под стену подкоп, заложили 400 пудов пороха (6 с половиной тонн). 15 сентября страшный взрыв обвалил часть стены. А наши полки устремились в атаку. Схватка была жесточайшей. Турок погибло 7 тысяч, 5 тысяч уцелевших сдались. Но и среди наших солдат было 6 тысяч убитых и раненых. Кутузов в списки отличившихся и награждённых не попал. Он же был из другой армии, мог и вовсе не участвовать в штурме. Но он находился среди атакующих, лезших на крепостные валы. Он и здесь учился. Чувствовать войну и солдат, понимать их. Учился быть настоящим командиром. И сам осознал – его место не в штабах, а в боевых войсках. Да и о нём стали говорить, что это храбрец. Вражеских пуль и сабель не боится. Сослуживцы начали называть уважительно, по отчеству, «Ларионыч».
Затишье на Дунае продолжалось и в следующем 1771 году. В турецких владениях снова появилась чума, и Румянцев туда не пошёл. Неприятели этим пользовались. Стягивали против него свежие войска. Пробовали искать, где у русских оборона послабее. Большой вражеский отряд появился у села Попешти. Но корпус генерала Текли вдребезги разнёс его. Кутузов в этом бою действовал умело, решительно, и его произвели в подполковники.
Главное наступление в этом году произошло в другом месте. По приказу Екатерины II на реке Дон в Воронеже адмирал Сенявин строил военные корабли. Как раз в 1771 году флотилию спустили на воду. По Дону она вышла в Азовское море. А вторая русская армия генерала Долгорукова, 37 тысяч солдат и казаков, ждала именно флотилию, чтобы штурмовать Крым. Хан Каплан-Гирей после своих поражений отрёкся от престола. Правил его родственник Селим-Гирей. Узнав, что на него надвигается гроза, он вывел 70 тысяч воинов на Перекопский перешеек. Его перегораживал земляной вал с крепостью. Но русские на нескольких участках преодолели вал. Защитники побежали. Дорога на Крымский полуостров открылась.
Хан созывал всех татар, кто может носить оружие. Хотел отбиваться в восточной части Крыма, там были главные порты, связь с Турцией. Но с моря наступление сопровождала Азовская флотилия. Она подошла к крепости Еникале возле Керчи, открыла бомбардировку, высадила десанты. Гарнизон бросил крепость. Возле Кафы (Феодосии) собралось аж 95 тысяч татар. Но это была уже не армия, а толпы. Их стиснули с нескольких сторон, стали громить. При обстреле у них взорвался пороховой погреб, и они хлынули кто куда. Одни садились на суда и отчаливали. Другие набивались в лодки, переворачивались, тонули. Третьи сдавались. Крым покорили за 16 дней.
А у Кутузова в начале 1772 года случился очень неприятный случай. Однажды офицеры собрались на вечеринку в узком товарищеском кругу. Михаил Илларионович был весёлым, любил пошутить. Разошёлся и начал передразнивать начальников. Но кто-то донёс о его насмешках. Начальству, конечно, не понравилось. В результате Кутузова убрали из первой армии. Отправили служить во вторую, в Крым. Для Михаила Илларионовича это стало уроком на всю жизнь. С тех пор он стал очень сдержанным на язык. Предпочитал помалкивать, мысли и чувства держать при себе.
В Крыму его определили в Московский легион. Эту часть назвали так необычно, потому что создали на пробу, для эксперимента. Легион был гораздо больше полка, 5800 человек – 4 пехотных батальона, 6 кавалерийских эскадронов и 3 команды – артиллерийская, егерская и казачья. Кутузова назначили командовать гренадёрским батальоном. Он состоял из молодых новобранцев, и новый командир принялся обучать их всему, что сам усвоил на войне.
В Крыму боёв уже не было. А Екатерина II решила раз и навсегда покончить с крымскими набегами на наши земли, разорением сёл, угонами пленных. Из-за чего наглели татары? Потому что чувствовали себя под защитой турок. Вот царица и потребовала: Крымское ханство должно отделиться от Османской империи, стать отдельным государством. Командующий армией Долгоруков начал об этом переговоры с татарскими беями (князьями). Многие из них и сами стали осознавать – враждовать с Россией себе дороже получается. Сколько их воинов полегло у Рябой Могилы, на Ларге, под Перекопом, Кафой! А если наладить дружбу, торговать, то может быть очень выгодно.
Другие беи мечтали по-прежнему быть с турками, совершать набеги, пригонять пленных, привозить добычу. Но они боялись возражать – в Крыму стояла наша армия. Хан Селим-Гирей успел сбежать, и Долгоруков договорился, чтобы вместо него татарская знать выбрала Сахиб-Гирея. Он соглашался мириться, подписать договор с Россией. Объявил Крым независимым ханством, отдал нашей стране город Керчь, крепости Кинбурн и Еникале. Освободил и русских невольников, их набралось больше 10 тысяч. А за это царица обещала ханству военную и денежную помощь.
Тем временем в Польше в войну влезли и главные подстрекатели, французы. Прислали своего лучшего генерала Дюмурье, офицеров, солдат-инструкторов. Но Суворов расколотил поляков и вместе с французами. У конфедератов не было больше ни сил, ни желания сражаться. А ко всему прочему, в войну вмешались соседние державы, Австрия и Пруссия. Они видели, что паны совсем надорвались. Предложили Екатерине – пусть возьмёт себе часть польских земель, но и им отдаст по куску Польши. Всё взвесив, царица согласилась. К Австрии и Пруссии отошли польские области возле их границ. А Россия присоединила восточную часть Белоруссии. Противиться сразу трём державам поляки никак не могли, вынуждены были смириться. В 1772 году эта война закончилась.
Турки тоже проигрывали, и царица была готова заключить мир. Но она требовала признать отделение Крымского ханства от Османской империи, султан и его правительство наотрез отказались. Государыня приказала Румянцеву нанести новые удары и образумить турок. На помощь ему перебрасывали освободившиеся части из Польши. Сюда прибыл и Суворов. Два раза крепко разбил неприятеля под Туртукаем, разгромил целый корпус у городка Гирсово.
Турки упрямились. Не оставляли надежд вернуть Крым. Знали, что там у них много сторонников. Если появятся войска султана – присоединятся. К берегам Крыма посылали эскадры с десантами. Направили туда и ханского брата Девлет-Гирея с 10 тысячами кубанских татар и ногайцев. Но вражеские корабли отгоняла в боях флотилия Сенявина. А на пути Девлет-Гирея оказался в степи будущий соратник Кутузова, молодой донской полковник Матвей Иванович Платов. У него была всего тысяча казаков с двумя пушками. Но он отбил 8 атак всей орды. Продержался, пока не подошёл отряд подполковника Бухвостова. Тоже небольшой, тысяча казаков и гусар. Но ударили с двух сторон, и враги покатились прочь. Именно этому бою была посвящена знаменитая казачья песня:
В июле 1774 года возле Крыма снова появился большой турецкий флот Хаджи-Али-паши, привёз 30 тысяч воинов. А Долгоруков допустил ошибку. Для охраны побережья раскидал силы отрядами по разным городам. Как тут помешаешь высадке большого десанта? Множество лодок отчалили с кораблей возле Алушты. Там стояло 150 егерей секунд-майора Колычева. Они отбивались 6 часов, но турок прибавлялось всё больше, с моря бил из пушек флот. Отряд, потеряв 3 убитых и забрав 19 раненых, отступил.
В Ялте гарнизон был больше, 2 роты Брянского полка, артиллерийская команда. Командир, премьер-майор Салтанов, двинулся было на выручку Алушты. Но там уже вовсю высаживались турки, их корабли встретили огнём. Салтанов вернулся в Ялту, вызвал мелкие отряды ещё из двух селений. Турки окружили его. Салтанов послал 8 гонцов за помощью, но все погибли. Гарнизон дрался, пока были заряды пушек и патроны. Потом отчаянно пошёл пробиваться штыками. Полегли сам Салтанов, 204 его подчинённых. 150 человек всё-таки прорвались, добрались до своих.
Увидев, что турки побеждают, хан Сахиб-Гирей изменил, захватил в плен находившегося при нём русского посла. И по всему Крыму татары стали браться за оружие. Там и тут происходили стычки с русскими. Из-за этих боёв Долгоруков сумел выдвинуть против десанта не всю армию, а только 7 батальонов пехоты под началом генерал-поручика Мусина-Пушкина. Среди них и гренадёрский батальон Кутузова – командующий писал, что этот батальон, «из новых и молодых людей состоящий», Михаил Илларионович довёл до такого совершенства, что в бою «он превосходил старых солдат».
У Мусина-Пушкина набралось 2850 воинов – а турок 30 тысяч. Больше, чем десять на одного. Но отряд преградил врагам дорогу через горы вглубь Крыма. Не пропустил их дальше. Турки остановились на перевале, у деревни Шумы. Вырыли окопы, нагромоздили укрепления из каменных плит, выставили пушки. Наши солдаты тоже подтянули орудия, открыли огонь. Но ядра не брали каменных завалов. И обойти их было нельзя, дорога на перевале проходит по ущелью. 24 июля 1774 года русские ринулись в атаку.
На правое укрепление солдат повёл генерал-майор Якоби, на левое – сам Мусин-Пушкин. Драка была суровой. Наши воины всё-таки ворвались на вражеские позиции, 300 турок перекололи штыками, захватили 4 орудия. Но Кутузову пуля попала в голову. Вошла слева между глазом и виском, пробила насквозь и вылетела справа в таком же месте, между глазом и виском. Он уже не увидел, как неприятелей сшибли с позиций, погнали обратно к морю.
А вскоре пришло известие, что война кончилась. Суворов разбил вражескую армию у Козлуджи. Румянцев отрезал остатки этой армии от Турции. Наши конные отряды двинулись за Балканские горы. Останавливать их туркам было уже нечем. Перепуганное султанское правительство согласилось заключить мир. Отдало России земли между Днепром и Бугом, наша страна получила выход к Чёрному морю и крепость Кинбурн на его берегу. А Крымское ханство (оно включало в себя не только Крым, но и Кубань), как и хотела царица, отделилось от Турции.
Кутузов получил рану в последнем бою войны. И все были уверены, что рана смертельная – насквозь голову пробило! Но он каким-то чудом выжил. Умелый хирург Жан Массо сделал операцию, но и он удивлялся, что офицер стал поправляться. Даже зрение сохранил. За атаку у Шумы царица наградила Кутузова орденом Святого Георгия IV степени. А сейчас это селение на горной дороге между Симферополем и Алуштой называется Кутузовка. В память о бое и ранении Михаила Илларионовича на этом месте построен Кутузовский фонтан.
Глава 5
Уроки Суворова
Подлечившись, Кутузов приехал в Петербург. Но о его здоровье заботилась даже императрица. Подписала указ – для дальнейшего лечения отправить его на год на заграничные курорты, на целебные воды. Офицеру полностью сохранялось его служебное жалованье. Мало того, царица добавила ему немалую сумму, тысячу золотых червонцев. Она сказала: «Надобно беречь Кутузова; он у меня будет великим генералом». Как видим, Екатерина по своей способности уже заметила в нём таланты полководца.
Михаил Илларионович побывал в Австрии, Германии, Англии. Лечился на здешних курортах, посещал музеи, спектакли – он был страстным любителем театра. Изучал и армии европейских стран. В Австрии он встретился со знаменитым в то время фельдмаршалом Ласси, беседовал с ним. Больше слушал – он же был всего лишь подполковником. А Ласси поучал своей «кордонной стратегии». Дескать, основа войны – крепости на границе. Строить их такими, чтобы противник не мог взять. А самим учиться брать вражеские крепости, вот и будет победа. Но Кутузов уже понимал – неправильно. Румянцев громил турок в полевых сражениях, а когда занялся осадами крепостей, то завяз. И победу-то добыл Суворов, опять в полевом сражении.
В Германии Кутузов встретился с недавним противником русских, королём Пруссии Фридрихом II. Он с интересом расспрашивал офицера о турецкой войне. Поражался, что Михаил Илларионович выжил после такого ранения. А когда Кутузов вернулся в Россию, его направили на юг. Обширные области, которые наша страна отобрала у турок, назвали Новороссией. Генерал-губернатором этого края Екатерина II поставила своего любимца Григория Потёмкина. Он получил очень большие полномочия. Новороссия – это были пустынные степи, и Потёмкин начал заселять их, строить деревни, города.
А границы на юге раньше охраняли казаки – украинские, луганские, донские. Но граница сдвинулась. Украина давно стала мирной областью. Многие здешние казаки забыли воинские навыки, превращались в крестьян. Для охраны границ Потёмкин стал создавать новые части – легкоконные полки. В них зазывали служить казаков, других желающих. Приехавшего Кутузова в 1777 году произвели в чин полковника и поставили командовать Луганским пикинёрным полком.
Этот полк был «поселенным». По численности очень большим – 20 рот, около 2 тысяч человек. Но полк был не строевым. Он специально предназначался для охраны границы от нападений татар, ногайцев, других соседей. В него зачисляли луганских, бахмутских казаков. А чтобы осваивать степи Новороссии, Потёмкин зазывал переселенцев. И русских крестьян, и христиан из Османской империи: сербов, греков, молдаван, валахов. Желающих из них тоже принимали в полк.
Они получали жалованье, оружие, форму. Каждая рота должна была построить маленькую крепость-шанец. Четверть роты была пехотинцами, для охраны и обороны этой крепости. Остальные – конными пикинёрами, патрулировали между крепостями. Но в свободное время они возделывали землю, в селениях возле крепостей жили их семьи. Штаб полка располагался в городе Азове. Оттуда Кутузов разъезжал по линии крепостей. Проверял, в каком они состоянии, как налажена служба.
Михаил Илларионович давно уже присмотрел невесту. Его дядя был женат на дочери генерал-поручика Ильи Бибикова. А юный Кутузов, бывая в доме дяди, познакомился с её младшей сестрой Екатериной. Они полюбили друг друга. У них было одинаковое увлечение, оба обожали театр, не пропускали ни одной новой постановки. Сейчас Кутузов занял солидное положение – командир полка, полковник. Пора было обзавестись и семьёй. Весной 1778 года он взял отпуск, отправился в Санкт-Петербург. Сыграли свадьбу, обвенчались с Екатериной в Исаакиевском соборе.
Она стала верной офицерской женой. Отправилась с мужем на место его службы. Хотя в захудалом Азове ещё и в помине не было никаких театров и других культурных заведений. Да и вообще на юге было очень не спокойно. По условиям мира Крымское ханство больше не принадлежало турецкому султану, но и России тоже. В Крыму русским отдали только Керчь и крепость Еникале. Многие татары были недовольны такими переменами. Вспоминали о набегах, добыче. Кто-то лишился русских рабов, пришлось отпустить их. Возмущались и купцы-работорговцы. Ведь они получали прибыли от продажи пленников, а теперь их бизнесу пришёл конец.
Турки этим воспользовались. Вместо изменившего хана Сахиб-Гирея, сбежавшего в Турцию, султан прислал его родственника Девлет-Гирея. В крымской столице, Бахчисарае, татарская знать провозгласила его ханом. А он стал внушать подданным, что надо, как и раньше, быть с турками, а русские – враги. Обратился к султану, что снова просит принять ханство под его власть. Но у крымских ханов был ещё один родственник, Шахин-Гирей. Он хотел дружить с русскими. Потёмкин договорился с ним.
У Шахин-Гирея был большой авторитет среди ногайцев на Кубани, те избрали его ханом. Теперь получилось, что в одном ханстве два хана – в Крыму и на Кубани. А Россия из них двоих поддержала, конечно же, Шахин-Гирея. Девлет-Гирей хотел сражаться, поднял татар. Но Потёмкин послал в Крым Суворова, и он победил без боя. Начал с войсками маневрировать, обходить татар то с одной, то с другой стороны. У них нервы не выдержали, и они разбежались. Девлет-Гирей, оставшись без армии, сел на корабль и уплыл в Турцию. Ханом стал Шахин-Гирей. Вроде бы всё утряслось.
Но после этого подняли шум турки. Отказывались признавать Шахин-Гирея. Дескать, он незаконный хан. Грозили войной. Да и сам Шахин-Гирей оказался отвратительным правителем. Очень любил роскошь. Хотел устроить себе такую жизнь, как у европейских или русских властителей. Для этого принялся грабить собственных подданных. Так увеличил налоги, что они разорялись. К тому же, был страшно жестоким. Всех, кто пытался протестовать, бросал в тюрьму или казнил. Ну а турки и их сторонники организовали недовольных. Распускали слухи, что хан уже изменил мусульманской вере, перешёл в христианство.
Подняли мятеж, и так накрутили татар, что они по всему Крыму устроили резню христиан. Убивали всех подряд, и русских, и давно живших в ханстве греков, армян. Шахин-Гирей сбежал под защиту царских войск. А восставшие объявили ханом его брата Селим-Гирея. На них выступил корпус князя Прозоровского, круто разгромил. Но их мелкие отряды рассыпались по селениям, степям, горам. Прозоровский растерялся, справиться с ними не мог. Потёмкин снова вызвал Суворова. В мае 1778 года, как раз когда у Кутузова была свадьба, Суворов был назначен командовать сразу двумя корпусами, Крымским и Кубанским.
Когда Михаил Илларионович вернулся, он тоже попал в подчинение к Александру Васильевичу. Хотя мятежных татар тот усмирил и без луганских пикинёров. Применил те же методы, как в Польше против конфедератов. Разделил Крым на несколько районов. Наладил патрулирование, посты. А в центре каждого района разместил кавалерийские отряды. Как только появлялась банда мятежников, патрули посылали сигнал, и туда мчалась конница. При этом мирных жителей не трогали. Показывали, что русские – совсем не враги для них. Суворов ликвидировал и главный источник всех мятежей – выгнал турецкую эскадру, постоянно стоявшую у берегов Крыма в удобной Ахтиарской бухте, на месте нынешнего Севастополя.
Но Потёмкин поручил Александру Васильевичу ещё одно важное дело. И сам он, и Екатерина II уже разобрались, что власть Шахин-Гирея слишком ненадёжная. Что его не любят, в любой момент могут снова свергнуть. А при этом опять пострадают невиновные христиане, живущие в Крыму, их опять будут убивать и грабить. Возник план переселить их из Крыма на русскую территорию. А заодно заселить пустующие земли в Новороссии. Решили устроить их в Азовской губернии – той самой, где нёс службу Луганский полк.
Суворов привлёк и Кутузова. Он же по образованию был инженером, и очень хорошим. Вместе с другими офицерами он ездил осматривать степи. Выбирали лучшие места, где можно строить города, селения. Намечали дороги к ним. А Суворов провёл переговоры со старейшинами греков и армян. Переселенцам оплачивали дома и сады, оставленные в Крыму, обещали помощь на новом месте. Приготовили для них 6 тысяч телег. Суворов ещё и выкупал из рабства невольников. Русских-то татарам пришлось освободить, но у них оставались ещё грузины, молдаване. Узнав о переселении, они убегали к нашим войскам, и Александр Васильевич не возвращал их хозяевам. Вместо этого платил деньги и потратил 15 тысяч рублей из собственного кармана.
Рабовладельцы возмущались. И Шахин-Гирей, когда ему доложил о переселении, был в ярости, что у него переманили множество подданных. Но сделать хан ничего не смог. В июле 1778 года обозы двинулись в путь. Чтобы переселенцев никто не обидел, их сопровождали воинские команды, в том числе и луганские пикинёры. А на новых местах наши солдаты уже возводили дома. За два месяца в Россию перевезли 31 тысячу человек. Для греков построили новые города Мариуполь и Мелитополь, для армян – Нахичевань рядом с крепостью святого Дмитрия Ростовского (сейчас это Ростов-на-Дону).
Но не успели разобраться с одной проблемой, как появилась другая. Турки принялись пугать. В Чёрное море вошёл их огромный флот, 170 кораблей, а у нашей страны Черноморского флота ещё не было, только небольшая Азовская флотилия. Масса султанских судов подошла к Крыму, намеревалась причалить, высадить десанты. Суворов запретил им приближаться к берегу. Выставил пушки и войска. Дал понять, что без колебаний скомандует «огонь». А открыто лезть в драку турки всё же не решились. Ещё помнили, как их побили. Поболтались туда-сюда, повернули обратно. Вдобавок ещё и в бурю попали, несколько кораблей погибло. Луганский пикинёрный полк в Крыму не понадобился. Но и Кутузов привёл его в боевую готовность. Вдруг начнётся? Нет, пока не началось.
Ну а когда затея с флотом провалилась, султанское правительство всё же признало Шахин-Гирея законным ханом. Но потребовало, чтобы и Россия выполнила договор о самостоятельности Крыма, не держала там войска. Потёмкин и царица согласились – если турки лезть не будут. Оставили гарнизоны в Керчи и Еникале. Прочие полки в 1779 году вывели с полуострова. Суворова вместо Крымского корпуса назначили командиром пограничной дивизии Новороссии.
Теперь Луганский полк находился в прямом его подчинении. А свои войска Суворов проверял очень тщательно. Появлялся неожиданно, без сопровождающих. Сразу подмечал, как на самом деле налажена служба. От такого начальника ничего не могло укрыться – где что неладно, какие недостатки. Он расспрашивал и младших офицеров, простых солдат. Как живут? Сыты ли, здоровы ли? Но к Кутузову у Александра Васильевича не было ни одного замечания. В его полку всё было отлично. А Михаил Илларионович продолжал учиться у Суворова.
Тот особенно заботился о здоровье подчинённых. На юге вообще свирепствовали болезни. Даже на войне потери от них были больше, чем в боях. Летом жара, мухи. Вода в речушках и озерцах портилась. У солдат и офицеров случались всякие лихорадки, дизентерия, малярия. Из-за границы приходили и чума, холера. Чтобы избежать заразы, Суворов требовал строго следить за чистотой. Предписывал офицерам и полковым лекарям проверять еду и питьё. Кормить солдат только свежим, воду кипятить. Всем регулярно мыться, стирать одежду, бельё. Такие меры помогали, подчинённые Суворова болели гораздо меньше, чем у других начальников. И Кутузов брал себе это на заметку.
Александр Васильевич и обучал войска по-особенному. Быстрые марши, стремительные удары. Наставлял и тренировал, как надо действовать в бою пехотинцам, кавалеристам. Суворов прекрасно изучил и боевое искусство казаков. Раньше они сами учились воевать от отцов и дедов. Александр Васильевич впервые описал их приёмы в приказах, инструкциях. Как правильно атаковать в пики, как вести погоню за противником, как казакам действовать вместе с пехотой, артиллерией. Эти правила годились и для пикинёров. Кутузов изучал их, использовал для обучения своих воинов.
В 1780 году Потёмкин перевёл Суворова в Астрахань – считал, что может случиться война с Персией. Она так и не началась, а вот в Крыму продолжались неурядицы. Шахин-Гирей по-прежнему грабил собственный народ, свирепо расправлялся с недовольными. Туркам это было очень на руку. Их агент Сулейман-ага приехал на Кубань и подговорил восстать ногайцев. А ведь раньше они были главной опорой Шахин-Гирея. Теперь отказались ему подчиняться.
Царское командование пыталось примирить ногайцев. Но у них было несколько орд, у каждой свои вожди. Одни вроде соглашались. Другие склонялись к туркам. Отряды ногайцев начали нападать на русские пограничные посты. То там, то здесь происходили стычки. Донской атаман Иловайский вооружил все казачьи станицы в низовьях Дона. Пикинёры Кутузова тоже были постоянно в седле. Вместе с казаками отгоняли степняков.
А Шахин-Гирей ответил на мятежи новыми казнями. Но только озлобил татар, а турки подстрекали их. В 1782 году и Крым, и Кубань взорвались общим восстанием. Повсюду вооружённые толпы набрасывались на попавшихся им русских: солдат, офицеров, гражданских. Перебили 900 человек. Шахин-Гирей опять сбежал в Керчь, под защиту царского гарнизона. Мятежники объявили ханом его брата, Батырь-Гирея, он обратился за помощью к турецкому султану. И на степной границе разыгрались бои. Луганские пикинёры и казаки отбивали атаки ногайцев.
Терпеть такое было нельзя. Вот-вот в Крым действительно пожалуют турки. Но Екатерине II надоела эта волынка, когда хана из-за его собственных безобразий постоянно свергают. А русским приходится его сажать обратно на престол. Потёмкин провёл с Шахин-Гиреем переговоры и объяснил – хватит играть в такие игры. У хана положение было безвыходное, и он согласился отдать своё ханство России. На Крым направили корпус генерала Бальмена. Он раскидал мятежников. Шахин-Гирея привезли в Бахчисарай, он опять воцарился в ханском дворце.
От обещания передать Крым России он попытался улизнуть. Снова разошёлся в жестокости, принялся казнить всех участников восстания. Тут уж Екатерина не выдержала. Велела Потёмкину «объявить хану в самых сильных выражениях», чтобы прекратил зверства, а всех арестованных передал русским. Многим татарам это спасло жизнь. Да, они воевали против наших войск. Но Россия не мстила побеждённым, в отличие от их собственного хана. Их отпустили на свободу – пусть оценят, под чьей властью лучше.
Ну а Шахин-Гирей после «самых сильных выражений» Потёмкина убедился – больше ему своевольничать не позволят. Только тогда он объявил, что больше не желает быть ханом «такого коварного народа», отказывается от власти. 8 апреля 1783 года Екатерина подписала Манифест – «ввиду беспокойных действий татар» Крымское ханство присоединялось к России.
Луганский полк в этих событиях проявил себя отлично, и Кутузова повысили. Произвели в звание бригадира. Назначили командовать Мариупольским легкоконным полком – он был новым, в нём объединили два одинаковых «поселенных» пикинёрных полка, Луганский и Полтавский. Так что Мариупольский получился огромным, аж 40 рот. Но это только сперва. Кутузову предстояло преобразовать новый полк.
Ведь Луганский и Полтавский полки охраняли границу с Крымским ханством от Днепра и до Дона. А отныне ханство стало частью России, граница исчезла. Крепости и посты пикинёров стали ненужными. Но они же были «поселенными», жили там, пахали землю, выращивали сады и огороды, разводили скот. Вот и решили отобрать из них 6 эскадронов лучших бойцов. А остальные пусть и дальше живут в своих селениях. Но будут уже не пикинёрами, а государственными крестьянами или мещанами (горожанами), кто как захочет. Мариупольский легкоконный полк стал не «поселенным», а регулярным, его перевели в Крым, охранять новые владения России.
Оставалась ещё Кубань, и Потёмкин направил туда Суворова. Он вёл переговоры с ногайскими старейшинами, преподносил подарки – и здешние орды согласились подчиниться России. Торжественно принесли присягу, что будут служить царице. Но после этого турки напустили на них кавказских горцев. Черкесы нападали на них, грабили, утаскивали в плен. Да и Шахин-Гирей уже пожалел, что отрёкся от власти. Он поселился на Тамани, начал подстрекать ногайцев восстать против русских. Подзуживали их и турки. Дескать, возвращайтесь под власть султана, и черкесы вас трогать не будут.
Суворов и Потёмкин озадачились, как же оградить ногайцев и от набегов горцев, и от турок с Шахин-Гиреем. Незадолго до этого с территории России ушла часть калмыков. Они тоже были кочевниками, пасли свои стада между Волгой и Уралом. После их ухода степи остались пустыми. Ногайцам предложили переселиться туда. Там было спокойно, никто не стал бы их тревожить. И от турок было далеко, чтобы воду не мутили. Ногайцы вроде бы согласились, им выделили большую помощь от государства.
Но турки и Шахин-Гирей как раз этим воспользовались. Стали врать – вас хотят угнать в неведомые края, там вы погибнете, русские превратят вас в рабов. Подговорили часть мурз, составили заговор. В июле 1783 года началось переселение, и враждебные предводители ногайцев подали сигнал. Их воины набросились на сопровождающих солдат, на наши посты. Перебили несколько тысяч человек – и русских, и своих же ногайцев, кто хотел дружить с русскими. Взбунтовались не все кочевники. Тех, кто сохранил верность России, Суворов взял под защиту. А враждебная часть во главе с Тав-султаном ушла за реку Кубань.
Там земля принадлежала уже не России, а туркам и горским племенам. Суворов понимал, теперь оттуда будут сыпаться набеги. Он решил уничтожить опасное гнездо. Осенью 1783 года повёл за Кубань три с половиной тысячи пехоты и конницы, восемь тысяч донских казаков. Скрытно приблизился к стану ногайцев в урочище Керменчик и сурово разгромил их. Они разбежались кто куда, одни к туркам, другие одумались, просились вернуться к русским.
За Кубанью, в турецких владениях, скрывался и Шахин-Гирей. У него больше не было никаких войск и подданных. Но царица и Потёмкин осознавали – он ещё может причинить большие неприятности. Вдруг султан снова зашлёт его в Крым, взбунтовать татар? Суворову было поручено провести переговоры с бывшим ханом. Для этой задачи Александр Васильевич выбрал Кутузова. Общаясь с ним, Суворов увидел в нём таланты не только военного, но и мудрого дипломата. Он говорил про Михаила Илларионовича: «Умён, умён, хитёр, хитёр… Никто его не обманет».
Разузнали, где прячется Шахин-Гирей. Кутузов встретился с ним, беседовал. Передал письма от Суворова и правительства. Бывшего хана обещали не трогать. Если согласится жить в России, ему дадут огромную пенсию, 200 тысяч рублей в год. Кутузов передал и слова царицы – разве в Турции платят столько денег бывшим властителям? А Шахин-Гирей сидел вообще без гроша. Весной 1784 года согласился. Последнего крымского хана поселили в Воронеже. Крым и Кубань окончательно присоединились к России. А Кутузова за успешные переговоры государыня произвела в чин генерал-майора.
Хотя радость от этих успехов вскоре омрачилась горем. Умер отец Михаила Илларионовича, которого он глубоко почитал. Наследство честно разделили с сёстрами и больным братом. Михаилу Илларионовичу достались несколько деревень под Псковом и Екатеринославом, 450 крепостных крестьян (учитывались только мужчины). Это было довольно скромным состоянием. У богатых вельмож и генералов в ту пору были десятки сёл и деревень, тысячи крепостных.
Глава 6
«Судьба готовит для чего-то великого…»
Мы уже рассказывали о новых в России войсках, стрелках-егерях. Сперва это были небольшие команды, по 66 человек в каждом пехотном полку. Но во время войны они прекрасно себя показали, и Румянцев стал собирать команды из разных полков, создавать из них егерские батальоны. Эти батальоны в полки не входили, были отдельными частями, по тысяче человек. В 1785 году Потёмкину пришла идея создать из стрелков часть покрупнее. Название он придумал – Бугский егерский корпус. Командовать им был назначен Кутузов.
В корпус вошли четыре егерских батальона, два из них существующие, ещё два предстояло сформировать. Кроме того, Кутузову подчинили Бугский казачий полк, очень большой, 1500 казаков. А задачу корпусу поставили – охранять новую границу с турками по реке Буг. До сих пор этим занимался как раз Бугский казачий полк. Но его сил не хватало, вот Потёмкин и добавил 4 тысячи егерей. Кутузов с семьёй переехал в Елисаветград (сейчас это Кировоград). Город был довольно крупным, считался «столицей» Новороссии, пока Потёмкин не перенёс центр губернии в строящийся Херсон. Вот здесь-то уже имелся первый в Новороссии театр.
К этому времени у Михаила Илларионовича родились три дочки. Но с ними и с женой он виделся урывками. Постоянно был в разъездах. В Харькове формировались два новых батальона его корпуса. Для этого собирали лучших стрелков из разных полков, приглашали казаков. Кутузов созывал и своих бывших луганских пикинёров, кто не вошёл в Мариупольский полк, но хотел бы ещё послужить. А одновременно надо было налаживать охрану границы. Опыт у Кутузова был изрядный, с Луганским полком он занимался тем же самым. Хотя там была степь, а здесь большая река.
Михаил Илларионович искал на берегу места для укреплённых селений – разместить в них заставы. Первое, Николаевку, 180 егерей построили за 10 дней в устье реки – позже она разрослась в большой город Николаев. Между заставами Кутузов установил патрулирование. Казаки по берегу, егеря по реке на лодках. Они должны были внимательно осматривать заросли камышей. Примечать, что делается на турецком берегу. А Кутузову приходилось ездить то в Харьков, то на Буг, то в Херсон к Потёмкину. Каретами, санями, колясками он пользоваться не любил. Всегда мчался верхом, и его считали очень лихим наездником.
Егерские батальоны надо были и обучить. Кутузов даже написал что-то вроде учебника, «Примечания о пехотной службе вообще и о егерской особенно». Изложил то, чему научился в боях с турками, ногайцами. Во всех странах егеря были просто меткими стрелками. Но Кутузов хотел большего. Ведь его егеря были пограничниками. Поэтому Михаил Илларионович добавил им и казачью науку. Как маскироваться, прятаться. Как наблюдать за противником, искать следы. Если понадобится – вступить в бой не только со своим батальоном или ротой, но и маленькой группой. Или вообще в одиночку. Для этого использовал казачьи приёмы рукопашного боя. Обучал меткой стрельбе не только из ружья, но и из пистолета. Хотя пистолеты были офицерским и кавалерийским оружием, пехотным солдатам их не полагалось. Но Кутузов считал, егеря и это должны уметь. По сути, он создавал первый в России спецназ.
Потёмкин в это время изменил и форму. Доказал царице, что в фасонах военной одежды совсем не нужно брать пример с европейцев. Форма должна быть удобной и в походе, и в бою. Парики, причёски с буклями и косами Потёмкин отменил, к великой радости солдат. Отменил и длинные камзолы, узкие штаны, башмаки со штиблетами, треугольные шляпы, принятые во всех европейских армиях. Вместо них ввели лёгкие каски с козырьками. Войска переодели в короткие суконные куртки, шаровары, лёгкие короткие сапоги. Для защиты от дождя и холода служил плащ-епанча. Такие новшества пришлись по душе всем опытным военным, и Кутузову тоже.
А в 1786 году Потёмкин вызвал на юг Суворова. В Новороссию собиралась приехать императрица, а Потёмкин знал, как умеет Суворов обучать солдат. Приказал подготовить здешние полки, чтобы показать государыне в лучшем виде. Кутузов снова попал в подчинение к Александру Васильевичу, а у него начались такие тренировки, что мало не покажется. Марши, броски. Он же сам говорил, «тяжело в ученьи, легко в бою». Чтобы солдаты не боялись штыковой, Суворов придумал учебную «сквозную атаку». Два строя бегут друг на друга со штыками наперевес, и лишь в последний момент солдаты приподнимают ружья, вполоборота проскальзывают через встречный строй – причём не нарушая своего. Две стены столкнулись, схлестнулись и в полном порядке расходятся в разные стороны.
Поездка Екатерины по новым владениям России состоялась в 1787 году. Она сама прекрасно разбиралась в военном деле, проводила учения гвардии под Петербургом. Но на смотре под Кременчугом и на манёврах под Полтавой южные войска произвели на неё превосходное впечатление, в том числе и Бугский егерский корпус Кутузова. Царица хвалила Михаила Илларионовича: «Благодарю вас, господин генерал. С этих пор вы считаетесь у меня между лучшими людьми и в числе отличнейших генералов». За великолепную подготовку и охрану границы государыня наградила его орденом Святого Владимира II степени. Вручала награды после манёвров. А Кутузов показал и своё искусство наездника. Когда его вызвали получать орден, прискакал на таком горячем коне, что Екатерина ахнула: «Вы должны беречь себя. Запрещаю вам ездить на бешеных лошадях и никогда не прощу, если услышу, что вы не выполняете моего приказания».
Но тщательная подготовка армии нужна была не только для показов. Турция всё ещё мечтала отобрать у русских Крым и другие потерянные земли. Ей, как обычно, помогала Франция. Прислала инженеров и офицеров – обучать турецких солдат, усилить их крепости. Но и Англия обеспокоилась, что Россия получила выход к Чёрному морю, строит там флот. Англичане считали, что на морях должны господствовать только они. Успехам нашей страны страшно завидовал и король Пруссии Фридрих Вильгельм II. Мечтал, чтобы русских крепко побили. Англия и Пруссия тоже подключились возбуждать турок, обещали им помощь. Чтобы они смогли победить, искали им союзников. Подговаривали Польшу, Швецию – пускай нападёт, отберёт у России выход не только к Чёрному, но и к Балтийскому морю.
12 августа 1787 года султан Абдул-Хамид II объявил войну. Его военачальники и их европейские советники строили планы – первым делом разгромить Херсон. Это был центр Новороссии, штаб Потёмкина, там были судоверфи, строились корабли. Недалеко от Херсона стояла мощная турецкая крепость Очаков, главная база неприятеля на северном берегу Чёрного моря. В ней можно было собрать войска, подвести туда флот. Потёмкин догадался, куда враги нанесут удар. Оборонять побережье на подступах к Херсону он поручил Суворову.
Поделиться книгой: