Вестник из Нового мира

Юлия Киви

Вестник из Нового мира

Поток

Поток подхватил Ежгу как только он шагнул в тоннель. Сила Потока была так стремительна, что у Ежги перехватило дыхание. Его подхватило как щепку, закрутило и понесло. "Не сопротивляйся потоку, милый, – всплыл в голове мамин голос, – расслабься, постарайся соединиться с ним". Мамин голос словно всплыл из памяти и перенес Ежгу на берег Хрустального озера, где мама учила его летать. Крылышки его были ещё маленькими, но уже достаточно крепкими, чтобы удержать его в Потоке. У него пока не получалось отрываться от земли, но зато он достаточно уверенно ловил Поток, прыгая вниз с Каменного утёса над озером.

Ежга сжался ещё сильнее. Ему было трудно дышать, но расслабиться не получалось. Поток сжимал его, любое даже самое маленькое движение доставляло жгучую боль. Казалось ещё немного и Ежга вспыхнет, как спичка! Больше всего ему сейчас хотелось заплакать, но даже этого он не мог сделать.

Ежга знал, что детям в тоннель ходить было запрещено, именно потому, что сила Потока могла их убить. Но также Ежга знал, что детям запрещено было и летать над озером, потому что крылья должны сначала стать достаточно сильными для таких полётов, но они с мамой летали. "Не бойся, мой маленький Ежга, – мама всегда будет рядом". И он не боялся. Мама учила Ежгу летать, и у него получалось! Они ловили Поток и зависали над землей, как птицы, или поднимались ещё выше и плыли среди облаков! Только Ежга и мама… И это были самые самые счастливые минуты на Свете!

Мама! Ежга вздрогнул и вернул себя в реальность. "Стань с Потоком одним целым, доверься ему!" – снова всплыл в сердце мамин голос. Ежга собрал в кулак всю свою волю, сложил ладошки рыбкой, сжался еще сильнее и, оттолкнувшись локтями от коленок, с силой рванулся вперёд. Интуитивно он почувствовал, что не нужно прижимать руки к телу и расправлять крылья, как он это делал в полёте. Наоборот, ещё сильнее он вытянулся вслед за руками и превратился в одно сплошное намерение – как стрела, несущаяся в цель. В одно мгновение боль отступила, и Поток превратился в силу, которая понесла его вперёд и, словно пробив невидимую стену, выбросила на землю. Ежга почувствовал, что лежит на песке; крупинки были мягкие и теплые, лёгкий ветерок пробежал по коже от головы до ног. «Я жив», – подумал Ежга. Но пошевелиться не было сил, и он провалился в забытьё.

Дом

Роднее мамы у Ежги никого не было. Иногда ему казалось, что они с мамой совсем одни на этом свете, хотя это было не совсем так. В их маленький мир пришел сначала пёс Вектор, потом осёл Яшка, потом прибрели дед Соломон с внучкой Степанидой, потом появилась тётка Нина с козой Агатой, а потом еще и два коня – Серафим и Геракл. «Вот и славно, – говорила мама. – Какая у нас чудесная большая семья».

Ещё у них был Дом. Вернее, Дом пришел в их жизнь самым первым! Они не знали точно, что ищут, но каждый раз, когда на их пути встречался новый дом, они проходили мимо. «Мы узнаем наш Дом, милый, – говорила мама. – Мы сразу поймем это, как увидим его». Ежга тогда не понимал, как мама собиралась это узнать. Ему только исполнилось семь лет, как случился Переход и Старого мира не стало…

Так они с мамой прошли много дорог, пока однажды не вышли к липовой аллее и в лучах заката не увидели его. Сердце у Ежги забилось сильно-сильно и он, раскинув руки, побежал навстречу Дому! Потом ещё мама говорила Ежге, что Дом разговаривает с ней и что он, Ежга, тоже может поговорить с Домом, если сильно-сильно захочет, для этого нужно просто открыть своё сердце! Дом поведал ей, что ждал их, и что у них Великая миссия в этом Мире. Ежга не задумывался о таких вещах, как миссия, он знал только одно, что мама рядом и что у них теперь есть Дом, а значит – всё будет хорошо!

Дом был очень просторным. Двухэтажный в виде буквы «П» с мансардой в центральной части, увенчанной высокой резной башней с каплевидным куполом и шпилем, и с огромной террасой с колоннами на первом этаже, откуда открывался совершенно потрясающий вид на большой лог и горы. Перед домом, чуть ниже террасы, была большая почти ровная площадка, на которой центральное место занимал каменный колодец, в стороне от которого стоял раскидистый вековой дуб. Ежга любил забираться на самую высоту и из густой листвы подолгу смотреть на горы и птиц, парящих над логом. Позднее они часто по вечерам собирались у дуба всей семьей. Тогда дед Соломон доставал свою балалайку, проводил рукой по её трем струнам, и она начинала издавать какие-то совершенно невероятные звуки. Они были не сказать, чтобы грустными, но иногда у Ежги щемило сердце и выступали слёзы на глазах, которые он старательно сразу смахивал, чтобы никто не увидел, а иногда ему казалось, что сердце его начинало раскрываться как цветок, становиться большим и светиться. В эти моменты Ежга как будто переставал принадлежать сам себе и растворялся в этом теплом окутывающем всех пространстве.

Дом стоял на пологом склоне горы, и правое и левое крыло дома утопали в зелени, что создавало в комнатах летом приятную прохладу, а зимой, наоборот защищало от ветра. Перед домом по одну сторону была липовая аллея, которая укрывала подъездную к дому дорогу, а с другой стороны расположилась небольшая конюшня с коновязью. Над конюшней был открытый сеновал с огромной покатой крышей, и Ежга со Стешей часто ночевали там, смотрели на звезды и слушали шум леса…

Егор

– Эй, с тобой все в порядке? – кто-то склонился над Ежгой и тормошил его за плечо. Ежга открыл глаза. В первые же секунды память восстановила события дня. Он приподнялся на руках и сел. Перед ним на корточках сидел конопатый мальчишка с большими глазами и рассматривал его.

– Цел, спрашиваю? – повторил мальчик.

Ежга пошевелил руками и ногами, вроде всё на месте, но тело стало словно каким-то тяжёлым. Он посмотрел по сторонам: местность гористая, но всё незнакомое вокруг, пожухлая трава, серые камни, внизу в долине дома, трубы, машины… «Я в Старом мире», – понял Ежга.

– Цел, – сказал он вслух.

– Я Егор, – сказал мальчик и протянул руку.

– Ежга, – пожал протянутую руку Ежга.

– Ежга? – как-то удивленно переспросил Егор и после небольшой паузы добавил. – Что ты делаешь тут один?

Ежга смотрел на Егора и усиленно пытался почувствовать своё сердце. «Сердце твой лучший друг и советчик, – всплыл в памяти образ мамы, – всегда слушай его и чувствуй, расширяется оно или сжимается, так оно тебе подскажет, стоит ли доверять тому, кто перед тобой». Но сердце Ежги молчало. «Если же выбор окажется слишком труден или невозможен, просто доверься тому, что с тобой происходит. Мир всегда на твоей стороне», – снова в отголосках памяти услышал Ежга мамин голос. Ежга снова взглянул на Егора:

– Я потерял маму, – сказал он и заплакал.

Община

Как только Ежга с мамой немного освоились в Доме, они решили обследовать окрестности. Тут и появился Вектор. Совершенно по-хозяйски он пришёл к ним в один из дней и приветственно завилял хвостом. Ежге даже показалось, что он улыбается! «Ну, привет, – только и сказала мама, – проходи, приглашаем тебя с нами позавтракать!». Он был бело-рыжий, с лисьей мордочкой и высокими тонкими лапками. С каким-то невозмутимым благородством он съел кусок поданной ему лепёшки и улёгся на террасе.

«Мы хотим осмотреть окрестности, – сказала мама нашему новому знакомому, – не составишь нам компанию?». Пёс радостно согласился. Мало того, он сам и выбрал направление и позвал нас за собой.

Так мы пришли в Общину. Она оказалась примерно в нескольких километрах от нашего Дома, в долине, на берегу красивейшего горного озера, которое, как мы узнали позднее, называлось Хрустальным. А пса звали Вектор! В долине все его знали и любили, жил он сам по себе, ни к кому не привязывался, но часто приходил и приводил в Общину путников, иногда на несколько дней оставался, чтобы поиграть с детьми, а потом снова пропадал. Детей в Общине было много, чему несказанно обрадовались и Ежга, и мама! Была в Общине и школа, и библиотека, и ремесленные мастерские и еще много всего интересного. Пока мама разговаривала со старейшиной, Ежга познакомился с ребятами, игравшими в футбол, и остался очень довольным, с какой радостью они его приняли!

Старейшиной общины оказался высокий мужчина со светлой коротко стриженой бородой и с пронзительными голубыми глазами. На вид совсем не старый, но видно было, что он был очень уважаемым здесь человеком, к которому относились с почтением. Все называли его Господин Энн.

Господин Энн рассказал маме, что Община принимает всех странников, ищущих пристанище в Новом мире, и что в округе есть еще маленькие деревушки, по большей части высоко в горах, где тоже есть немного людей. В самой Общине проживали уже около двухсот человек: семьи, дети, оставшиеся без родителей, старики, были и взрослые одинокие мужчины и женщины. Для всех в Общине нашлось место и занятие. Но главной задачей каждого было – получать знания, развивать свои лучшие качества и повышать внутренний свет, то есть жить сердцем. Новый мир был миром сильных людей, осознанных, открытых, лёгких, радостных. И этому нужно было учиться.

Мама и Ежга провели в Общине остаток дня и к вечеру засобирались домой. В дорогу им собрали кое-какой провизии, чтобы хватило на первое время, и нагрузили ею чудесного длинноухого ослика, без которого, по мнению местных жителей, обойтись в здешних местах было просто невозможно. Так у них и появился осёл Яшка.

Ежга шагал рядом с мамой этим тихим летним вечером и видел, как она едва заметно улыбалась. Её лицо, такое тонкое и всегда очень спокойное и мягкое, источало слегка голубоватый свет. Так было всегда, когда мама была особенно счастлива! Мама сказала Ежге, что в Общине есть больница и её будут звать туда, когда понадобится помощь. Мама была целительницей! Она умела, общаясь с человеком, распознать причину его болезни и излечить его, если это было возможно, потому что «Любая болезнь даётся человеку для чего-то, чтобы он мог что-то осознать и изменить в своей жизни», – говорила мама.

Вектор не стал оставаться в Общине и тоже пошёл с ними. Солнце заливало заходящим светом цветочную долину, полную волшебных ароматов, вечернее тепло окутывало со всех сторон, и было несказанно уютно. Ежга был счастлив!

Знакомство с мамой Егора

– А где ты её потерял? Она, наверное, тоже тебя ищет? – очень тихо спросил Егор.

– Я не знаю, – сказал Ежга. – Я… не знаю. Она не пришла домой сегодня, и… с ней что-то случилось, понимаешь, – Ежга посмотрел на Егора, – и я должен её найти. Кроме меня у неё больше никого нет!

– Ты не из города, – после небольшой паузы и как-то ещё тише произнёс Егор. И было даже не совсем понятно, спрашивает он это или утверждает.

– Нет, – также тихо ответил Ежга.

Егор опустил глаза и что-то ковырял палкой в песке. Потом он посмотрел на Ежгу каким-то пронзительным взглядом и сказал:

– А ну-ка, пойдём со мной. И побежал вниз по горной тропинке.

Ежга поднялся и на не совсем уверенных ногах побежал за новым знакомым. Каждый шаг отзывался эхом в голове, но среди этого гула он вдруг отчетливо почувствовал: «Всё будет хорошо», и знакомое тепло разлилось по всему его телу.

Егор перешёл на быстрый шаг, но Ежга всё равно едва поспевал за ним. Тропинка была очень узкой и еле-заметной, и Ежга то и дело цеплял кусты колючек, которые больно задевали и царапали голые ноги. Через несколько минут они достигли основания холма и, обогнув небольшой лесок на склоне, вышли к дому. Вернее это было небольшое подворье с загоном для скота и огородом.

Во дворе дома стройная и невысокого роста женщина развешивала бельё. Она была в длинной юбке и простой, но аккуратно сшитой по фигуре рубашке, длинные волосы собраны в пучок и подвязаны косынкой. «Совсем, как у мамы», – подумал Ежга. Увидев мальчиков, она замерла в недоумении, видимо, дети были здесь не частыми гостями.

Егор подошёл к женщине и, оборачиваясь на Ежгу, тихо сказал:

– Мама, это Ежга.

Ежге показалось, что наступила звенящая тишина. Все трое как будто застыли на месте. Когда первое оцепенение прошло, мама Егора подошла чуть ближе и, убрав таз с остатками белья, присела на табурет, рядом с которым остановился Ежга.

– Ежга? – произнесла она. – Вестник?

У Ежги перехватило дыхание:

– Да, – чуть слышно проговорил он.

Обряд имянаречения

Мама объяснила Ежге, что в Новом мире у них должны быть другие имена. «Мы пришли в этот мир, чтобы выполнить свои задачи, и новые имена помогут нам эти задачи выполнять», – просто сказала мама. Ежга подумал тогда, ну и пусть, раз старого больше нет, то зачем старое имя, пусть будет новое.

Обряд имянаречения был назначен на вечер пятницы. В этот день Ежга проснулся рано утром, умылся и побежал в долину, посмотреть на птиц! Расправив свои огромные крылья, они парили над долиной, и казалось, что ничто в мире их не тревожит, что единственный смысл их жизни – наслаждаться полётом! Ежга расправил руки как крылья и побежал по мягкой траве, ему казалось, что вот ещё совсем чуть-чуть, совсем немного, и он тоже сможет оторваться от земли и парить в небе как эти прекрасные птицы! И тогда он увидит с высоты и их Дом, и их гору, и долину, и может быть даже Хрустальное озеро!

Мама, как обычно, провела свои утренние часы в медитации, потом они с Ежгой позавтракали, прибрали Дом, облачились в чистые одежды и отправились в Общину. Путь был не такой уж и близкий, поэтому они взяли с собой небольшой перекус, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться в дороге. Ежга волновался, что они опоздают, но мама сказала, что у жизни есть свой ритм и если следовать ему, то всегда и везде будешь вовремя.

Когда они добрались до Общины, их встретили Господин Энн и ещё трое мужчин и трое женщин. Все вежливо поклонились вновь пришедшим, и вся церемония направилась к подножию Огненных гор. Горы в этом месте больше походили на каменные утёсы. Освещаемые заходящим солнцем они казались золотыми, видимо, поэтому и назывались Огненными. У основания горы оказался проход, в который они все вошли и, пройдя по коридору под каменным сводом, вышли в невероятной красоты грот. Одной стены у грота не было, и их взору предстало Хрустальное озеро, которое величественно лежало в долине, как в колыбели, и было невозмутимо спокойно. Солнечные лучи отражались от изумрудной глади и рассеивались в воздухе, наполняя его миллионами маленьких искорок.

Весь грот был украшен цветами. Они лианами спускались со стен и стояли в вазах на каменном полу. Среди цветов Ежга заметил вазы с фруктами и изваяния в виде летящих птиц. На одном из выступов стены журчал родник, который ручейком стекал вниз и образовывал небольшое озеро в центре, в котором лежали красные и розовые лепестки. Красновато-желтые лучи заходящего солнца, наполняли пространство грота каким-то чарующим мягким светом, делая всё вокруг ещё более нереальным и волшебным. Было тихо и торжественно. Только где-то в отдалении журчал родник, и лёгкий ветерок колебал невидимую дымку и наполнял пространство чудесными ароматами.

Мужчины и женщины зажгли свечи и встали друг напротив друга, образуя коридор. Когда мама и Ежга проходили по нему, Ежге показалось, что огонь словно коснулся его тела, очищая и прожигая то, чем Ежга жил раньше. Они подошли к Господину Энн, стоявшему у родника. Он подал маме и Ежге по горящей свече, надел на их головы цветочные венки и жестом пригласил войти в родниковое озеро. Ежга приготовился ощутить ледниковую прохладу, но вода была на удивление очень приятной и даже слегка тёплой. Мужчины и женщины оросили их водой, напевая какие-то очень красивые гортанные звуки, и накинули на их плечи тонкие льняные плащи, когда они вышли из озера. Господин Энн подал маме, а затем Ежге серебряный кубок, наполненный родниковой водой, и опять Ежга был удивлён, насколько вода была прохладной и слегка сладковатой на вкус. По телу его пробежала сначала дрожь, а потом Ежга почувствовал, как в груди будто вспыхнула искра, и из неё стало разливаться тепло по всему его телу. Ежге даже показалось, что он стал как будто немного легче, невесомее.

Затем мужчины и женщины встали в полукруг за спинами мамы и Ежги, и Господин Энн заговорил. Он поведал, что Великими Учителями каждому из них в Новом мире сообразно их духу доверена миссия. И, если они принимают её, то должны принять и новое имя.

Мама сказала, что принимает Путь служения и просит Великих Учителей вести её. Ежга подумал и повторил за мамой: «Я принимаю Путь».

«Твой Путь, – обратился Господин Энн к маме, – путь редкой силы Духа, призванный открывать людям их пути, твоё имя на этом Пути – Зариница». Господин Энн склонился в поклоне перед мамой и подал ей маленькую коробочку. «В ней твой амулет, – сказал он, – символ твоего духа, в трудные минуты он укрепит твою силу и разожжёт свет».

«Тебе, мой юный друг, – обратился Господин Энн к Ежге, – доверена особая миссия. Ты – посланник Богов, несущий людям весть о вечном движении жизни. Твоё имя – Вестник Ежга». Господин Энн поклонился Ежге и тоже протянул ему коробочку: «В этом амулете безграничная сила божественной любви, храни его, мой друг, и он будет оберегать тебя, а придёт время, и сослужит тебе великую службу»! Ежга взял коробочку и почувствовал, как из неё исходит мягкий тёплый свет. Ежга поблагодарил Господина Энн и спросил: «А как я узнаю, что мне нужно делать»?

«Всё придёт в своё время, маленький Ежга», – улыбнулся Господин Энн.

Все, включая маму и Ежгу, преклонили колени перед заходящим солнцем и поблагодарили Небо, Великих Учителей и ту жизнь, которая им была дана. Затем все вместе они отправились в обратный путь.

Пока мама отвлеклась разговором с Господином Энн, Ежга немного отстал от всех и открыл свою коробочку. Там лежала фигурка маленького мальчика, летящего на крыльях, с вытянутой вперёд рукой. В руке его горел огонёк.

В гостях у Егора

– Ты из Нового мира? – уточнила мама Егора.

– Да, – снова повторил Ежга, – но откуда Вы это знаете?

– Здесь многие знают о тебе, но я до конца не могла поверить в это, – женщина задумалась на минуту, вглядываясь в Ежгу, потом поднялась и, посмотрев по сторонам, добавила:

– Войдёмте-ка лучше в дом.

Дом был небольшой, но добротный. В нём было две комнаты. В самой большой стояла печь. Она была огромная, настоящая, как в старых сказках, которые мама читала Ежге, когда он был ещё маленьким. Перед ней у окна или вернее у окон, которых в доме было несколько, стоял огромный дубовый стол с лавками. В другом углу на маленьком столике стояла швейная машинка с незаконченным шитьём, а рядом на полу стояла небольшая детская кроватка-качалка. Из этой комнаты-столовой вела дверь в спаленку, где стояли две кровати, шкаф, письменный стол и много книжных полок с книгами. Ещё там тоже была печь, но маленькая и круглая. На окнах везде висели белые занавески и стояли цветы. Несмотря на кажущуюся простоту, в доме было очень уютно и очень тепло, в печи потрескивали дрова. Ежга только сейчас понял, что весь продрог.

Тётя Марина, так звали маму Егора, сказала мальчикам мыть руки и садиться за стол.

– Небось, проголодались, – заключила она. – Покушаете, потом и поговорим.

– Удобства на улице, – деловито сказал Егор, – а руки можно помыть в избе. И Егор указал Ежге на умывальник в углу.

Подойдя к столу, Ежга заметил, что в детской кроватке спит ребёнок, девочка!

– Это Алёнка, – сказал Егор, – она давно болеет у нас, всё никак не может выздороветь. Мамка отправляла как раз за травой, ей заваривать, когда я тебя нашёл.

Ежга посмотрел на спящую девочку. Она тяжело дышала, и кожа её была совсем прозрачной. Ежга почувствовал укол в своём сердце. Он не раз видел, как мама «лечила» больных и часто она повторяла ему: «Самое простое, что можно сделать, это послать больному любовь, добавить света его душе». В его мире это было сделать очень легко, но здесь… Ежга попробовал, но не смог даже почувствовать своё сердце. Предательские слёзы навернулись на глаза, и Ежга быстро вытер их, пока никто не заметил.

Тётя Марина выставила на стол картошку, сваренную в мундире, сметану, огурцы, зелень, порезала краюху домашнего хлеба, налила ребятам по кружке молока и усадила их обедать. Ежга был не прихотлив к еде. Они и раньше с мамой питались просто, а в Новом мире так и вообще, тётка Нина только вздыхала да охала, что дети одним святым духом питаются. Мама всегда смеялась над ней и говорила, что дети не умрут с голоду, когда столько фруктов да ягод вокруг растёт.

После обеда Ежга спросил у тёти Марины, откуда она знает о нём.

– В городе поговаривают, – ответила она. – И про Новый мир, и про то, что люди не пропали, а ушли туда. А ещё про то, что придёт из Нового мира Вестник Ежга. Значит, это правда? Новый Мир существует? Где же он находится?

Жизнь в Новом мире

Жизнь постепенно налаживалась. Весть, что в этих краях появилась целительница, быстро разлетелась по округе и к маме стали приходить люди: кто-то из Общины, кто-то с гор, иногда заходили просто путники. Мама всем была рада, каждый приходящий к ней был желанным гостем в Доме. Люди приходили и просто познакомиться, и поговорить, иногда приносили еду, одежду, книги, семена…

Так Ежга с мамой завели на заднем дворе маленький огородик, и в обязанности Ежги стала входить забота о нём. Он натаскал из леса длинных тонких веток, обложил ими грядки, и каждое утро первым делом бежал проверить, как чувствуют себя его всходы.

Ещё Ежга придумал себе занятие – убирать двор и конюшню. Двор и территорию перед домом Ежга начисто выметал от налетевшей с леса листвы, а на конюшне пока что жил один Яшка, и убирать за ним было не сложно. Ежга его поил, чистил и выпускал гулять на пастбище.

В один из дней Ежга как обычно повёл Яшку пастись, как вдруг увидел два силуэта вдалеке. Ежга пригляделся и понял, что это были старик, который шёл, опираясь на палку, и маленькая девочка. Они шли той же дорогой, что когда-то и Ежга с мамой, но видно было, что продвигаются они с трудом. Ежга поспешил им навстречу и не зря. Старик был совсем обессилен, но всё же улыбнулся, увидев Ежгу, и поприветствовал его. Он был высокого роста, с длинными белыми волосами и бородой, в холщовом халате, перевязанном на талии верёвкой, и вещевым мешком за спиной. Девочка оказалась не такая уж и маленькая, примерно ростом с Ежгу. Она была в длинном платье, перевязанном крест-накрест платком, и с балалайкой наперевес. Эта балалайка больше всего поразила Ежгу, она казалось какой-то нереальной в этом Новом мире. Вещью из прошлого. И у Ежги кольнуло в сердце. И ещё ему показалось, что он знает этих людей, и что как будто он знал их всегда.

– Я Стеша, – вдруг сказала девочка. – А это дедушка Соломон.

– А я Ежга, – ответил Ежга, – мы живём здесь с мамой и будем рады, если вы к нам зайдёте отдохнуть с дороги.

Он предложил деду Соломону забраться на Яшку, который всё это время преспокойно щипал траву на дороге, но дед отказался.

– Не пристало мужчинам рассиживаться в присутствии дам, – ответил он. – А вот Стешенька, наверное, с радостью согласится. И она с радостью согласилась. Такой процессией они и явились к Дому: Стеша на Яшке, дедушка с палкой и Ежга.

Мама, конечно, осмотрев деда Соломона, сказала, что в ближайшее время «пусть он даже ни куда и не думает идти, в Доме полно комнат, и они могут оставаться с внучкой столько, сколько потребуется».

И они остались. Стеша с радостью помогала маме по хозяйству, мыла полы, чистила овощи, а мама только удивлялась, какая работящая помощница у неё появилась. Стеша была младше Ежги на два месяца. Родители её остались в Старом мире и ни она, ни дед Соломон не знали, что с ними стало. Это её очень печалило, и мама часто обнимала её и говорила: «Не печалься дочка, всё будет хорошо».

Дед Соломон немного окреп и тоже стал помогать по хозяйству. В заднем дворе нашлась мастерская с инструментами и закипела в их Доме работа. У Яшки появилась просторная левада за конюшней, на огороде грядки, а на одной из веток дуба дед Соломон соорудил детям качели! Какая же радостная началась у них жизнь!

Пока Стеша помогала маме, Ежга не отходил от деда Соломона ни на шаг. Он помогал ему и пилить дрова, и строгать доски, и заколачивать в них гвозди! Вкусно пахнувшие опилки они относили на конюшню и посыпали ими пол в стойле у Яшки. «Как же мы жили раньше без Соломона», – промелькивало в голове у Ежги. И, видимо, не только у него одного, потому что в один из дней мама сказала: «Я буду очень рада, если наш Дом станет и вашим Домом, Соломон»!

И Ежге показалось тогда, что это мгновение и есть абсолютное счастье! Но и это оказалось ещё не всё.

Пополнение в семействе

Через несколько дней, после описанных выше событий, они накрывали стол на террасе, чтобы позавтракать, как вдруг из-за левады показалась небольшая повозка, запряженная огромным чёрным конём, а сзади за повозкой на длинной верёвке трусила белая коза. В повозке лежал небольшой скарб, и стояли корзины с продуктами. Управляла ею слегка полноватая женщина с добрым лицом и, по всей видимости, горячим нравом. «Тпруу, стой, Геракл, приехали», – остановила она коня у коновязи. Все высыпали ей навстречу. Дед Соломон помог женщине спуститься, а Ежга со Стешей не сводили глаз с красавца коня. Он был просто огромным, с длинной волнистой чёрной гривой и хвостом, широкой грудью и мощными ногами. Он косился на детей своими лиловыми глазами и пускал из них искорки! Стеша погладила коня по шее, а Ежга сорвал и протянул ему пучок сочной зелёной травы. Геракл принял угощение, собрав его аккуратно большими шершавыми губами, и в знак благодарности покивал головой.

Женщину звали тётей Ниной. Она сказала маме, что Господин Энн направил её помогать маме по хозяйству, а маму Господин Энн просил приехать помочь в больнице. Чтобы маме легче было добираться в Общину, ей в помощники назначен ещё и вороной конь по кличке Геракл. Счастливее мамы был, наверное, только Ежга! Конь ему казался просто божеством, сошедшим на землю! Его мечты научиться ездить верхом как мама, как-никогда были близки к осуществлению!

Мама показала тёте Нине Дом и, наскоро перекусив, поседлала коня и уехала в Общину, и Ежга впервые за последнее время остался без неё. Они со Стешей и дедом Соломоном перетаскали вещи тёти Нины в Дом, откатили повозку под крышу сеновала и приготовили на конюшне два новых стойла, засыпав их свежим опилом: одно для Геракла, другое для Агаты, так звали козу. Коза была тоже ничего себе, белая, гладкая, с большим выменем. Тётя Нина выпустила её к Яшке в леваду, и Ежга со Стешей устроились неподалёку. Стеша плела венок из полевых цветов и напевала какую-то красивую песенку, а Ежга смотрел на облака и представлял, как он плывёт среди них, как тот маленький мальчик, Вестник с его амулета, только огонёк всё больше разгорался у него не в руке, а в сердце.

Тётя Нина оказалась доброй и весёлой! Она расположилась в крайней комнатке на первом этаже рядом с кухней. «Как-то рядом с припасами мне спокойнее», – рассмеялась она. «А худущие-то какие оба, – добавила она, показывая на детей, – надо это срочно исправить». И она взялась исправлять. Каждое утро теперь на завтрак подавались блинчики с мёдом или горячие пирожки. Ещё на столе появились творог, молоко, сыр. Ежга с мамой почти не ели молочные продукты, зато Стеша с дедом уплетали за обе щёки! У Стеши и правда, немного погодя лицо стало чуть круглее и щечки порозовели, чему тётя Нина была несказанно рада.

Но всё это было потом, а в этот день произошло ещё одно удивительное событие. Ближе к вечеру мама вернулась, ведя на поводу ещё одного коня. Он был совсем не похож на Геракла. Точёный, серый в яблоках и с лебединой шеей, на фоне громового Геракла он выглядел лёгким облачком. Он аккуратно переступал копытами и пофыркивал в сторону Ежги и Стеши. «Ну что ж, – сказала мама и весело засмеялась! – Принимайте пополнение! Это – Серафим. Дети в сентябре пойдут в школу и до осени им нужно научиться ездить верхом, чтобы добираться в Общину!»

Сказать, что дети были счастливы, значит, ничего не сказать! Сначала Ежга со Стешей с криками ура начали скакать по двору, изображая всадников, потом кинулись обнимать маму, деда Соломона и тётю Нину! Потом они с дедом Соломоном растёрли лошадям спины жгутами из сена, расчесали им хвосты и гривы, напоили и поставили в конюшню. Совсем недавно тосковавший в одиночестве Яшка обзавелся в один день сразу тремя соседями! Пустыми оставались еще два денника, и дед Соломон соорудил в одном из них сёдельную, а в другом инвентарную, куда перевёз из заднего двора тачку, лопаты и вилы, для уборки в конюшне.

Вечером пришёл и Вектор, и все дружно отправились пить чай под дубом и вспоминать разные хорошие истории, которые с ними случались. Потом Дед Соломон заиграл на балалайке и запел частушки, и Стеша с тётей Ниной пустились в пляс, вытащив и Ежгу с мамой. Даже Вектор принял участие, подвывая деду, и все очень смеялись. Тогда мама и сказала: «Как же славно! Какая у нас чудесная большая семья!»

Рассказ Ежги

– Да, – сказал Ежга. – Конечно, существует. Новый мир есть и жизнь в нём замечательная! Переход начался сразу после природных катаклизмов, когда ушла под воду часть Северной Америки и Европы, и длился несколько месяцев. «Те, у кого было достаточно внутреннего света – перешли», так говорила мама. Мама знала, что переход грядёт, и готовилась к нему. Она – целительница, и в Старом мире исцеляла людей и рассказывала им о том, что не нужно бояться, а нужно наоборот, не думать о страхе, а наполнять своё сердце любовью и делиться ею с другими.