Капитан

Мстислав Коган

Капитан

* * *

Глава 1 «Да помогут нам боги»

Ледяной ветер бросил в лицо горсть колючих мелких снежинок, заставив поплотнее закутаться в подбитый овечьей шерстью плащ. Лошади нервно всхрапнули. Скрипнули колёса, почти на треть утопающие в снегу и телега встала.

— Эй, что там впереди! Почему стоим! — Вернон, сидевший на козлах телеги рядом со мной, попытался перекричать завывания ветра. Но его порывы относили слова назад, перемешивая их с ледяной крошкой.

— Ведущий застрял, — донёсся с телеги идущей перед нами голос Беррена, — Дальше слишком глубокие заносы, не можем пробиться!

— Что говорят разведчики? — заорал я, пытаясь перебороть стихию, — Нам бы убежище какое найти на время бури. А не то мы все тут к херам передохнем от холода.

— Через полверсты деревня, — последовал краткий ответ.

— Обжитая? — поинтересовался лекарь.

— Хрен его знает. В такой пурге не разглядеть, а близко подойти они не решились. Как бы там ни было, привал будет в ней!

Снова наступила тишина нарушаемая лишь тоскливым завыванием ветра, да всхрапываниями и ржанием замерзающих лошадей. Я обернулся и поглядел внутрь крытой повозки. Там под ворохом одеял пряталась Айлин. Ей холода давались особенно тяжело, так что из своего укрытия она вылезала разве что справить нужду.

— Ох, может на этот раз нам повезёт и деревня попадётся обжитая, — устало протянул Вернон, — Сейчас нам всем не помешал бы тёплый очаг и миска горячей похлебки.

— Сомневаюсь, что нам повезёт, — покачал головой я, — Мы уже прошли две сотни вёрст, и пять деревень, не встретив ни одной живой души.

— Только замёрзшие тела, — мрачно сплюнул лекарь.

Тут Вернон был не совсем откровенен. Не тела. А то, что от них осталось. Большинство трупов были разодраны на куски. Обглоданные лица, выеденные животы, оторванные конечности. Двери вышиблены, мебель перевёрнута и разбита, повсюду следы длинных, острых когтей. По всей округе лютовали какие-то твари, уничтожающие одну деревню за другой. Не оставляя после себя никого живого. Но мы ещё ни разу с ними не встретились.

— Трогай, — пролетела команда по каравану. Вернон хлестнул лошадей поводьями, и мы вновь тронулись в путь.

В дороге прошли уже три недели. Караван двигался довольно медленно — нам приходилось пробиваться сначала через осеннюю слякоть и раскисшие дороги, затем первые холода, снега и вьюги. По счастью за всё время путешествия на нас так никто и не напал. Для групп бандитов и мародёров, шаставших по тракту, мы были слишком уж крупной добычей. Отряд в тридцать до зубов вооруженных и прошедших не одно сражение бойцов они атаковать не решались. Пару раз нам попадались стаи голодных волков. Холода и отсутствие дичи гнали хищников поближе к теплу огня. Поближе к горячей человеческой крови.

Впрочем, хищники нам тоже особых хлопот не доставляли. Напротив, их мясо отлично дополнило довольно скудный походный рацион, а шкуры очень пригодились, когда холод начал пробирать до самых костей.

— Эй, Генри, — крикнул Тур с задней повозки, — Пошевеливайтесь там. Мы не хотим на этом собачьем холоде до вечера проторчать.

С ним ехали ещё Ансельм, Роберт и Бъянка. Девушка так до конца и не оправилась после произошедшего. Стала замкнутой и какой-то отстранённой. Большую часть времени сидела, обняв Трухляша, и смотрела в одну точку. Только здоровяк мог найти с ней общий язык и то у него далеко не всегда получалось.

Роберт напротив, болтал больше обычного. Когда бард узнал, что мы покидаем Деммерворт и вместе с караваном идём к столице, он тут же заявил, что отправляется с нами. По его словам, пусть мы и приносим удачу в той же степени, в какой притягиваем неприятности, по крайней мере ему не было скучно в нашей кампашке. А ещё в столице могут найтись ценители его высокого искусства или те, кому можно будет продать местные байки, сплетни и слухи.

Ансельма я сейчас видел редко. Большую часть времени он лежал в повозке, экономя силы и пытаясь восстановить своё тело. После той схватки с личом, лучник даже ходить не мог, да и похож был скорее на второго такого лича. Высушенный труп, обтянутый кожей, который по какой-то неведомой причине ещё двигался и дышал. Говорить у него сил не было. Да и навряд-ли он вообще понимал, что вообще происходит. По мере того, как дни сменяли друг друга, Ансельму становилось лучше. Но он был всё ещё слишком слаб, чтобы ходить самостоятельно, сидеть верхом или ехать на козлах.

Помимо Бернарда и остатков его отряда с нами шёл ещё десяток человек из рядов святого воинства. Поначалу никто не хотел их брать с собой, включая капитана, но епископ настоял на своём. Он мог быть очень убедительным, когда того желал. Впрочем, если поначалу они поглядывали на нас с опаской и держались в стороне, то уже спустя неделю совместного путешествия садились возле лагерного костра наравне со всеми, травили байки, ели из общего котла и не гнушались предлагать свою помощь там, где это было необходимо.

Вопреки нашим опасениям, церковники оказались вовсе не отбитыми на всю голову фанатиками, желающими сжечь тебя на костре только за то, что у тебя есть магический дар. Кто-то из них сам пострадал от магиков. У кого-то погибли родственники. Кто-то просто не смог стоять в стороне, глядя на то, как гибнут невинные люди. «Возрождающиеся», как тут называли неоцифрованных игроков, не ставили жизни местных ни во что. Убивали их без разбора, если считали, что это может принести им хоть какую-то прибыль. Для них они были обычными НПС — набором кода и не более.

В итоге эти убийства привели к вполне предсказуемому результату. Местные жители начали сбиваться в группы, чтобы защитить себя от бесчинствующих чужаков. Группы становились больше, у них появлялась организация и сила. Сила, достаточная чтобы противостоять вторженцам. И в конце-концов получился орден пылающего клинка. Орден, уничтожающий любого, кого заподозрит в связи с магией или магами. Ну, или, почти любого.

Сквозь вой ветра вновь прорвался крик Бернарда.

— Почти приехали! Будьте настороже и приготовьте оружие. Деревня на первый взгляд заброшенная, но кто знает, что нас там ждёт.

Не повезло. Похоже, нас снова ждут покинутые дома и обглоданные трупы, а не тёплый очаг и горячая похлёбка.

Через густую снежную мглу трудно было что-то разобрать. Но всё-таки мне удалось разглядеть чёрный, покосившийся, а местами и вовсе обрушившийся частокол. Ворота были выбиты и лежали теперь где-то под толстым слоем снега. Деревянная арка, на которой они держались, наклонилась вперёд и уже готова была завалиться следом, но морозы, прихватившие землю не дали ей это сделать.

Огней не было видно. Из труб не поднимался дым. Не ржали лошади и не лаяли собаки. Селение встретила нас чёрными, мёртвыми провалами окон. Скрипящими на ветру ставнями. И тишиной, растворяющейся в завывании снежной бури. Никто не вышел нас встречать. Никто не выглянул из-за полуоткрытой двери. Бойцов дозора не окликнуло местное ополчение. Деревня была мертва.

Мы молча двинулись дальше по улице. К центру деревни, где должен был располагаться дом местного старосты. Вернее, бывшего старосты.

Следов побоища не было. Если кто-то и нападал на это селение, то он тщательно за собой всё убрал. Или трупы своим толстым, холодным одеялом, укрыл снег, спрятав их от наших взоров.

Дом старосты и впрямь сильно выделялся на фоне низеньких, покосившихся и укрытых соломой халуп. По большому счёту это была небольшая двухэтажная крепость, окруженная собственным частоколом. Правда местами этот самый частокол обвалился, а ворота тоже были сорваны со своего места, но выглядело строение всё равно внушительно. Крепкие бревенчатые стены, две небольших башенки, прикрывающие вход, два этажа, если не считать чердака, в крыше которого зияла здоровенная дырень.

— Генри, давай сюда, — скомандовал Бернард, — Освальд — ты тоже. Остальные — заводите телеги во двор, верните ворота на место и выставьте дозорных. Кто знает, что здесь произошло.

Я спрыгнул с телеги. Тяжелые ботинки тут же погрузились в глубокий, рыхлый снег. Плащ распахнулся, и мороз тут же запустил под него свои ледяные когти. Холодный воздух обжёг глотку, едва-едва протолкнувшись в лёгкие. С трудом переставляя ноги, я подошёл к капитану и уставился на пустой дверной проём, за которым клубилась тьма. Вскоре, к нам присоединился и Освальд.

— Значит так, парни, — начал капитан, — Сейчас осматриваем дом. Если нам повезёт, внутри никого не будет, но на всякий случай, не держите оружие в ножнах. Генри, тебя зову с нами, как единственного магика, который хоть чего-то стоит в бою. Ансельм, сам видел, никакой. Айлин выглядит лучше, но она — баба. И с мечом не дружит. Так что, если нас внутри прижмут, вся надежда будет только на твои таланты. Готов?

— Да. Давайте уже шевелиться, а то у меня задница сейчас отмерзнет, — простучал зубами я, отстегнул плащ и положил его рядом с дверью. Вещь, бесспорно полезная, но в бою он будет только мешать. Сковывать движения и путаться. Это в пафосных книжках и играх, герой несётся навстречу врагу в красивом развевающемся плаще. В реальной же схватке хуже вещи придумать в принципе сложно.

— Тогда не будем медлить, — кивнул Бернард. И мы зашли внутрь.

В большом, общинном зале, занимавшем почти весь первый этаж, царила разруха. Длинный стол был перевёрнут. Вокруг него лежали разбитые и изломанные стулья. Под ботинками хрустели черепки глиняной посуды. Но разорванных тел пока-что видно не было.

— Тут борьбы не было, — Бернард присел на корточки, поднял один из черепков и покрутил в руках, — Просто кто-то вымещал на мебели свою тупую, бессмысленную ярость. Глядите, — он указал на столешницу, — Снова эти когти. Похоже твари, разорившие предыдущие деревни, побывали и тут.

Старое дерево и впрямь было исполосовано следами когтей. Глубокие борозды перечёркивали столешницу от края до края, рисуя на ней какой-то странный, симметричный узор.

— Это не злоба, — покачал головой я, — Это какое-то послание. Или знак. Нам уже попадались такие раньше. В предыдущих деревнях.

— Интересно, что они хотят этим сказать, — задумчиво протянул Освальд.

— Не знаю, — сплюнул Бернард, — Быть может, метят территорию, как собаки. А может и что похуже. Впрочем, мы до сих пор не знаем, кто такие эти «они». И надеюсь, никогда не узнаем.

Вот на этот счёт у меня было совершенно иное предчувствие. До сих пор от встречи с этими неведомыми тварями нас спасало одно лишь везение. Или то, что мы не стояли на месте. Но рано или поздно любому везению приходит конец. Да и нам давно пора встать на длительную стоянку. Кони измотаны. Люди устали. Да ещё эти проклятые морозы доканали всех. Чтож, быть может, нам повезёт, и мы хотя-бы под крышей сегодня переночуем.

— Идёмте дальше, — скомандовал Бернард, — Тут смотреть не на что.

Мы поднялись на второй этаж по скрипучей лестнице. Тут комнат было уже на порядок больше. Посреди этажа от лестницы тянулся довольно длинный коридор, из которого вели восемь тяжелых дубовых дверей. Все были накрепко закрыты. И на каждой из них виднелись следы когтей, складывавшихся во всё тот же причудливый узор. Похоже, твари так и не смогли прорваться внутрь.

— Освальд, топор, — кивнул Бернард.

Стражник вытащил из-за пояса своё оружие и подошёл к ближайшей двери. Несколько тяжелых ударов и дерево начало трещать. Спустя минуту, створка уже ходила ходуном. Спустя две дверь открылась и в нос ударил тяжелый смрад гниющего мяса. Кажется, это была опочивальня старосты. На широкой двуспальной кровати лежали два раздувшихся, синюшных трупа. У обоих были перерезаны запястья. Серые от пыли простыни перемазаны запёкшейся кровью.

— Они не стали ждать, когда твари доберутся до них, — бросил Освальд, подходя ко второй двери, — Покончили с собой до того, как это произошло.

— Твари или голод, — покачал головой капитан, — Уродам не удалось пробиться внутрь, но кто знает, сколько эти бедолаги протянули без еды и воды, прежде, чем вскрыть себе вены.

В остальные комнаты двери оказались не заперты. В шести из низ царил относительный порядок, но на досках пола был выцарапан всё тот же странный знак. Три «лепестка» пересекающиеся между собой у самого основания. Полноценным рисунком это было назвать сложно. Скорее уж наброском, выцарапанным чьей-то неумелой, нетерпеливой лапой. А вот в седьмой…

— Боги милостливые, — Освальд отшатнулся от двери, зажимая рот и нос рукой, — Меня сейчас вырвет.

— Что там, — Бернард отодвинул парня в сторону и шагнул вперёд, — Да ёп вашу мать… — Он тоже отшатнулся назад и пробурчал себе под нос, — Эти суки устроили себе здесь ебучую кладовую.

Я заглянул внутрь. Да уж, зрелище было не из приятных. Повсюду валялись обглоданные кости. На некоторых из них ещё оставались куски сгнившего мяса. Чуть подальше в углу в кучу были свалены оторванные руки и ноги. Их съесть не успели, прежде чем плоть тронуло разложение. Внутренности бедолаг, попавших в эту кладовую, были аккуратно развешены по стенам, там где их было за что зацепить. А посреди комнаты из небольшого деревянного стола и стоящей перед ним тумбы был сооружен алтарь. Вернее алтарь по версии больных на голову маньяков. На столе лежали три отрезанные человеческие головы. Глаза у них были выколоты, а в широко раскрытые рты вставлены какие-то сгнившие овощи. Картошка, похоже. По бокам стола были развешаны почерневшие и сгнившие кишки, а на небольшой треснувшей глиняной плошке, стоявшей перед головами, лежал покрытый кровавыми струпьями комок. Вырванное сердце.

— Освальд, иди скажи парням, чтоб вынесли всю эту погань за частокол. Тварей тут нет, но мы с Генри ещё немного осмотримся.

Парень ушел, оставив меня один на один с капитаном и комнатой увешанной чужими кишками.

— Ну, что думаешь? — поинтересовался Беррен.

— Думаю, что нам очень повезло не оказаться на месте этих бедолаг, — покачал головой я, — Но это явно не кладовая. Какое-то святилище, брошенное довольно давно.

— Нам раньше такие не попадались, — капитан потёр подбородок, покрытый длинной щетиной. В дороге с цирюльниками и купальнями нам не шибко везло, — Только те странные знаки, да и то в куда меньшем количестве. Как думаешь, что они означают?

— Для нас, только одно, — сплюнул я, — «Не лезь, блять, дебил сука ебаный. Она тебя сожрет». Но вообще… Я уже встречался с кое-чем похожим. Флагелланты. Эти ублюдки жрали людей и пытались переродиться в стригоев, поймав одну из этих тварей и поклоняясь ей, словно какому-то божеству. Правда символов они никаких не оставляли, но «алтарь» у них был уж больно похож на этот, — я кивнул в сторону стола.

— И что с ними стало? — поинтересовался Бернард.

— Мы их убили.

— Хорошо, — кивнул капитан, — Раз вы их убили, значит, и мы справимся. Пойдем вниз. Надо подготовить общий зал, к ночлегу да поискать какое-никакое укрытие для лошадей, чтобы они не замерзли в бурю.

— Боюсь я не договорил, — задержал его я, — Мы убили их только потому, что они не успели превратиться в стригоев. Нам удалось прервать их в самом начале ритуал. Но тогда нас было семь десятков человек, а не две с половиной дюжины. И то одна единственная тварь, верховодившая ими, сумела убить с десяток бойцов, прежде чем нам удалось её хотя-бы ранить. Потом, конечно, дело пошло живее. Мы выгнали её на солнечный свет и расстреляли из арбалетов. Но если тут обитает целая стая таких уродов…

— Да помогут нам все сраные боги этого мира их не встретить, — сплюнул Бернард, — Идём уже вниз. Нужно проверить ставни, приладить обратно дверь и перенести всё оружие внутрь. Похоже, ночь будет долгой.

Глава 2 «Ледяной плен»

Потрескивал очаг, то и дело выплёвывая снопы искр в каменный дымоход. На потемневших брёвнах стен плясали оранжевые отблески. Из-за плотно прикрытых ставен слышался вой бушующей метели.

— Давно пора была отдохнуть, — пробасил Тур, помешав похлёбку в котле, — Не помню, когда мы в последний раз останавливались на полноценный ночлег под кровом.

— А когда в последний раз ходили в баню или, на худой конец — купальню, лучше и вовсе не вспоминать, — бард потянул носом и брезгливо поморщился. Душок от нас шёл и вправду, тот ещё. И если на улице в холоде он не ощущался от слова совсем, то вот в закрытом и нагретом помещении… Нет, Роберт был прав. Давно пора была найти хоть что-то похожее на баню и как следует себя отскрести, хотя-бы чтоб не подхватить болячку из-за разведённой антисанитарии. Наверняка в нашей системе и такое предусмотрено. Она вообще, зараза такая, оказалась удивительно гибкой.

Я взял со стола небольшой посеребрённый поднос, в наглую спёртый из закромов местного покойного старосты. Впрочем, ему он уже всё равно ни к чему, так что какая разница. Взял и посмотрел в его отполированную до блеска поверхность. Оттуда на меня смотрело лицо, которое ещё с месяц назад я бы принял за морду самого распоследнего головореза. Длинные сальные патлы. Бледная кожа. Левая щека до самой губы перечёркнута тремя полосами широких розоватых шрамов, ещё не успевших окончательно загрубеть. Серые, почти ничего не выражающие глаза. Как у удава, который собирается сожрать кролика. И густая, клокастая борода, остановившаяся на стадии где-то между «священником» и «бомжом». Для полноты картины не хватало только парочки выбитых передних зубов и следов чумы или оспы. Впрочем, рано или поздно, это недоразумение может исправиться само собой. К моему большому сожалению.

— Долго разведчиков нет, — в голосе Вернона чувствовалось беспокойство, — Как бы не заплутали где и не замёрзли насмерть.

— Да уж, глупая будет смерть, — согласился Тур, — И ведь в такой пурге мы их ни в жисть не найдем. Разве что заблудимся сами.

— Это самые опытные в делах разведки люди, из всех кого я знаю, — успокоил их Бернард, — Вряд-ли они не справятся с обычной метелью. Если только не… — он осёкся на полуслове, но я всё-таки решил закончить фразу за него.

— Если не нарвутся на упырей, которые местных пожрали.

— Не каркай, — одёрнул меня Тур, — Не то ведь и впрямь беду накличешь. А у нас и без них неприятностей хватит.

— Если ты про метель, то с моей точки зрения это вполне себе приятность, — хмыкнул Роберт, — Моим костям не помешает несколько дней погреться у камина после такой долгой дороги.

— Согласна с ним, — сонно добавила Айлин, поплотнее запахиваясь в одеяло из волчьих шкур.

— Ну, хоть с кем-то из нас ты согласна, — гоготнул Освальд, — А то я уж думал, мы в очередной раз будем выслушивать твоё ворчание и жалобы на… как ты там это говоришь. Неудобства.

— Пока мне удобно, — сквозь зубы процедила Айлин. В дороге неподготовленной девушке пришлось несладко, но скидок на это делать никто не собирался. Более того, её неприспособленность к местным реалиям стало отдельной темой для шуток у всего отряда, что очень сильно било по самолюбию девушки. Хотя она всё равно старалась держаться молодцом.

— Пока не приспичит погадить, — ухмыльнулся Тур, — А когда говно к гузну из-за холода прилипнет, станет совсем неудобно.

Здоровяк заржал и его поддержало несколько бойцов из рядов храмовников и стражи. Хотя в этот раз шутка вышла совсем не смешной. Банально потому, что похоже, такая ситуация станет суровой реальностью для всех нас, если морозы не отступят. А может потому, что шутка была про говно. В очередной раз. Когда часто шутят про одно и то же, это быстро приедается.

— Нехорошо мы с хозяевами поступили, — внезапно подал голос Освальд, — Надобно их было хотя-бы за околицей закопать, а не просто выкидывать в снег. Не по людски это, да и трупоедов всяких или иных голодных тварей привлечь может.

— Уже привлекло, — покачал головой Бернард, — Вслушайтесь.

Мы замолчали, вслушиваясь в завывания ветра в печной трубе, да едва слышные всхрапы лошадей, доносившиеся с улицы. Животные явно были чем-то встревожены.

— Я ничего не слышу, — покачал головой Вернон, — Только рёв бури и больше ничего.

— Зато я слышу, — прогудел Тур, — Волки пришли.

— Их пригнал голод, — покачал головой я, — До нас они не могут добраться. Боятся. Но вот свежий, воняющий на всю округу труп им очень даже по зубам.

— Вряд-ли они его учуяли, — возразил Бернард, — На таком ветру запах быстро улетучивается. Скорее всего, стая следовала за нами некоторое время в надежде поживиться хоть чем-нибудь. И они получили, что искали.

Мы вновь замолчали, вслушиваясь в тихую ругань Освальда и Дельрина — десятника ордена. Они резались в кости, причём рыцарь явно мухлевал, а стражник всё время пытался поймать его за руку, но служитель пылающего клинка раз за разом умудрялся выкручиваться и отбрёхиваться от его нападок. Выглядело это не особо праведно. Впрочем в отличии, от епископа Дельрин и не пытался строить из себя святошу, с большим удовольствием выпивая в кампании людей Бернарда и с ними же обсуждая кого из благородных особ прекрасного пола он бы схватил за титьки и загнул раком, будь у него такая возможность.

— Генри, — вновь нарушил молчание капитан, — Пока мы на отдыхе, не хочешь поупражняться в бою на мечах? Я хотел бы посмотреть на тебя в деле, да и мне не помешает размяться.

— Не против, — кивнул я. Встал на ноги и направился в дальний конец зала, где было довольно большое пустое пространство, по пути доставая кацбальгер.

— Не-не-не-не-не, — осадил меня Бернард, — Так дело не пойдет. Я не видел тебя в бою, не знаю, что ты можешь. В том числе, не знаю, сможешь ли остановить меч, прежде, чем нанесёшь мне ранение. Там в повозках есть нормальные тренировочные мечи. Сходи, принеси их лучше.

Поначалу я хотел пошутить, что Бернард струсил, но очень быстро передумал. Капитан наверняка опытный боец, и мне самому не хотелось бы махаться с ним боевым оружием. Одно дело — пара синяков, другое — крупная рваная рана у меня в животе. Немного помедлив, я накинул плащ и вышел за порог.

В лицо тут же впились мелкие ледяные колючки, а холодный ветер тут же попытался запустить свои острые когти под одежду. Видно было на пару метров, не больше. Идти приходилось по колено в снегу, буквально ощупывая пространство перед собой руками. Благо, до телег было не особо далеко, да и заблудиться посреди небольшого внутреннего дворика было довольно трудно. Спустя несколько кругов и пару проверенных возов я всё-таки нашёл целую связку тренировочного оружия. Взвалил на себя и двинул назад. Холод уже запустил свои ледяные пальцы под плащ и активно начал лезть под гамбезон. Бррр. Не позавидуешь разведчикам. Я только вышел, а мне уже отчаянно хочется назад. К теплу очага. Аони на таком морозе уже часов пять, если не больше. Зараза. Как бы действительно не заплутали и не замёрзли в снегах. Или чего хуже — не нарвались на стаю волков, привлечённых запахом трупов.

Ввалившись обратно, я ещё раз вздрогнул от ударившего в лицо тепла, и сбросил тяжелый, мокрый плащ. Нет уж, в такую метель только в хате какой-нибудь и сидеть, слушая, как она завывает за плотно прикрытыми ставнями. Главное, чтобы после не пришлось откапывать самих себя из снежного плена.