Помоги проекту - поделись книгой:
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
XLIX
СЕН-МАЛО
В одном из тех многочисленных заливов, что зубчатой каймой обрамляют берега Франции от Кале до Бреста, между Нормандией и Бретанью, между мысами Ла-Аг и Третье, напротив бывших французских островов Джерси, Гернси и Ориньи, высится на скале, словно гнездо морской птицы, небольшой городок Сен-Мало.
Некогда, в изначальные и туманные времена, когда Бретань звалась Арморикой, эту скалу, омываемую водами Ранса, отделяли от открытого моря леса и луга, часть которых, вероятно, составляли те мелкие островки, что окружают Сен-Мало, и только что упомянутые нами острова; однако стихийное бедствие 709 года от Рождества Христова поглотило часть этого мыса, вдававшегося в море на широте мысов Ла-Аг и Трегье.
Набеги норманнских пиратов, заставившие Карла Великого проливать слезы на смертном одре, вынудили окрестных жителей укрыться на скале Сен-Мало. В период с 1143 по 1152 год Жан де Шатийон перенес туда епископскую кафедру, отобрав перед этим у монахов Мармутье тамошнюю церковь, находившуюся на острове, и принадлежавшие ей угодья.
Именно с этого времени и ведет отсчет новая жизнь города: дитя дикого Океана быстро развивалось под защитой отважных моряков и сеньориальной юрисдикции епископа и капитула.
Здешняя вольница, закрепившая принципы общины и права народа, увеличила свое население, сделавшись пристанищем беглецов, этой ненадежной основой преуспеяния зарождающихся городов; увеличила свой флот, благодаря портовым льготам; свою коммерцию, благодаря преимуществам и привилегиям, предоставлявшимся во все времена герцогами и королями, и, наконец, свое благополучие и свое богатство, благодаря огромной захваченной добыче в военное время, а в мирное время — благодаря неослабной торговле и прибыльным сделкам. Она сформировала нечто вроде независимой республики в лоне бретонского народа. Неприкосновенность здешнего убежища спасла жизнь юному графу Ричмонду из дома Ланкастеров, позднее ставшему королем под именем Генрих VII Беспощадно преследуемый Эдуардом IV, первым государем из дома Йорков, он в 1475 году укрылся в церкви Сен-Мало.
Любопытно, что по ночам, в отлив, корабли охраняла свора из двадцати четырех бульдогов, привезенных из Англии.
Обычай этот был заведен в 1145 году капитулом и общиной. Английская свора регулярно несла свою службу вплоть до 1770 года, пока один молодой офицер, пренебрегая командой, данной четвероногим стражникам, не вознамерился приблизиться к кораблям, когда комендантский час уже начался. Он был растерзан псами.
После этого городской совет приказал отравить животных.
Что же касается крепостных стен, то заботу охранять их жители Сен-Мало всегда доверяли лишь самим себе.
Получилась бы долгая и славная история, начни мы рассказывать о всех кораблях, которые сходили со стапелей Сен-Мало и рассекали перед собой волны, целясь захватить своими железными когтями английские, португальские и испанские суда. Ни одна нация не вписала в свои анналы столько славных морских сражений, сколько числится за жителями этого небольшого города, крепостные стены которого можно обойти кругом за один час.
Начиная с 1234 года малоинцы бороздили океан. И Матвей Парижский, при виде того как они во весь дух устремляются на английские корабли, назвал их морскими летучими отрядами.
Похвалу этим отважным морякам услыхал Людовик Святой; он присоединил их быстроходные суда к пикардийским и нормандским судам и бросил их навстречу английскому флоту адмирала Дюбурга. Английский адмирал был разбит, и его кораблям пришлось возвратиться в тот порт, где они снаряжались.
Первого апреля 1270 года, подталкиваемый святым безумием, от которого его должна была бы излечить Мансура, Людовик Святой начал последний крестовый поход. Корабли из Сен-Мало, честно откликнувшись на его зов, обогнули Испанию и в назначенный день явились к месту встречи, назначенной в Эг-Морте.
Удача сопутствовала им вплоть до битвы при Слёйсе, в которой они сражались против англичан и фламандцев и были разгромлены.
Малоинцы помирились с врагами и приняли сторону Жана де Монфора, которого те поддерживали, но, когда герцога изгнали из его владений и он укрылся в Англии, Сен-Мало покорился королю Карлу V. И тогда герцог Ланкастер вознамерился захватить Сен-Мало; все свои надежды он возлагал на недавнее изобретение — артиллерию, но под покровом ночи осажденные совершили вылазку, убили саперов в их подземных ходах и сожгли часть английского лагеря. Фруассар говорит, что эта атака покрыла позором Ланкастера и всю его армию, поскольку замыслы его оказались сорваны.
Вновь вступив во владение своим герцогством, Жан де Монфор решил захватить Сен-Мало. Он добился своего, установив суровую блокаду, препятствовавшую подвозу продовольствия в город, и перекрыв акведук, подававший туда воду под песками гавани. Завладев городом, он отнял у малоинцев привилегии, дарованные им его отцом.
Однако малоинцы были не того рода люди, чтобы примириться с утратой своих вольностей. Точно так же, как прежде они подчинились Карлу V, теперь они подчинились Карлу VI и, оказавшись под этим новым покровительством, начали с того, что снарядили флот и с его помощью принялись опустошать берега Англии.
Двадцать пятого октября 1415 года пробил роковой час битвы при Азенкуре, едва не погубившей Францию. В итоге герцог Бретани заполучил Сен-Мало, обитатели которого вышли ему навстречу в белых одеждах, неся знамена, усеянные изображениями горностаевых хвостов.
В то время Англия распространила свое господство на всю Францию; английский флаг развевался над собором Парижской Богоматери и всеми нормандскими крепостями. Лишь три геральдические лилии, реявшие на вершине скалы Мон-Сен-Мишель, выражали несогласие с поражением Франции. Отважную крепость блокировал вражеский флот. Кардинал-епископ Гийом де Монфор вооружил в Сен-Мало флот и отправил его сражаться с английским флотом; хотя и уступая английским кораблям в численности и мощи, малоинские суда вступили в рукопашную схватку с ними. Битва была жаркой и отчаянной, корабли англичан были взяты на абордаж, экипажи перебиты; все закончилось полным разгромом врага. В ответ на победный клич малоинцев поверженная Франция удивленно подняла голову и перевела дух. Она полагала, что в той стороне ее территории все мертво; что же касается гарнизона крепости Мон-Сен-Мишель, то он получил значительное подкрепление и продовольствие.
При известии об этой победе Карл VII на мгновение вышел из своего чувственного оцепенения и 6 августа 1425 года издал указ, согласно которому малоинские корабли на три года освобождались от всех податей, как старых, так и новых, в подвластных французской короне землях.
Эти вольности были расширены Франциском I Бретонским, запретившим своему главному откупщику взимать портовые пошлины и налоги с гавани, а также требовать уплаты любых других денежных сборов, кроме тех, что были установлены герцогами, его предшественниками, для содержания начальника гарнизона и крепостных сооружений.
В 1466 году, имея намерение восстановить население Парижа, уменьшившееся во время войны Лиги общественного блага, Людовик XI взял за образец вольности и привилегии города Сен-Мало и применил их к Парижу.
В 1492 году, почти в то самое время, когда Христофор Колумб открыл Америку, малоинцы вместе с жителями Дьеппа и бискайцами открыли Новую Землю и часть побережья Нижней Канады. Баски именовали этот остров Бакалао, отсюда название бакала, данное треске в Италии, в Испании и на всем Юге Франции.
В 1505 году принцесса Анна, дочь Франциска II, в семилетием возрасте помолвленная с тем самым принцем Уэльским, что был задушен своим дядей Глостером, и впоследствии ставшая супругой, одного за другим, двух королей Франции, Карла VIII и Людовика XII, на короткое время появилась в Сен-Мало.
Она продолжила строительство замка, несмотря на противодействие капитула, и, чтобы показать, сколь малое значение имеет в ее глазах это противодействие, повелела выгравировать на одной из крепостных башен, обращенной в сторону города, следующий вызов своим противникам:
В тот самый год, когда обитатели Сен-Мало получили городскую ратушу, то есть обрели свободу самоуправления, родился Жак Картье, Христофор Колумб Канады. Он первым привез в Сен-Мало ту драгоценную рыбу, которая сама по себе составляет предмет целой торговой отрасли, обогатившей треть Европы.
Начиная с этого времени малоинцы участвуют во всех экспедициях: они сопровождают Карла V в Африку, когда он вознамерился восстановить на троне Мулай Хасана, короля Туниса, и снаряжают суда, чтобы отправиться в Восточную Индию вслед за португальцами.
Именно малоинец, архидиакон Эберар, отважился доставить и вручить Генриху VIII буллу об отлучении его от Церкви, наложенным на него Павлом III.
В 1542 году между Францией и Англией вспыхнула война, которая велась с невероятным ожесточением. Малоинцы, во главе которых стоял г-н де Буйе, атаковали англичан, вознамерившихся обосноваться на острове Сезамбр, часть из них перебили, а остальных вынудили ретироваться.
Но вот приходит Франциск I Французский, и тотчас начинается война с Испанией. И к кому же он обращается, желая усилить флот адмирала Аннебо? К малоинцам, фрахтуя у них корабли.
Несколько малоинских капитанов отказались присоединиться к адмиралу, но лишь для того, чтобы отправиться к пределам дальних морей и вести войну с Испанией на свой страх и риск. Именно тогда часть флота Карла V, возвращавшаяся из Америки, была захвачена малоинскими и бретонскими кораблями, которые крейсировали в Мексиканском заливе.
Генрих II, наследовавший своему отцу, поссорился с Эдуардом VI. Он взял в руку перо и написал малоинцам:
Между тем португалец Кабрал открыл новый торговый путь через Атлантику. Речь идет о Бразилии! И малоинские корабли немедленно расставили вехи на этом пути.
Малоинцы продолжали вести огромную коммерческую деятельность на Новой Земле. В 1560 году они получили письмо от Франциска II, только что наследовавшего своему отцу. В этом письме он запрещал им посылать какие бы то ни было корабли на рыбную ловлю, поскольку власти опасались бегства кальвинистов; однако малоинским судам, в качестве своего рода возмещения ущерба, поручалось нести охрану побережья, дабы перекрыть путь кальвинистам из провинции Анжу, которые, будучи встревожены смертным приговором, вынесенным принцу де Конде, стекались на берега Бретани, надеясь переправиться в Англию.
В то время как малоинцы-католики крейсировали у берегов Бретани, чтобы не давать гугенотам переправляться в Англию, малоинцы-кальвинисты принимали участие в экспедиции под командованием капитана Рибо, отправленной адмиралом Колиньи во Флориду.
Битва при Жарнаке, выигранная герцогом Анжуйским, дарует Франции кратковременный мир. Воспользовавшись этой минутой покоя, Карл IX посещает Бретань. Гийом де Рюзе, епископ Сен-Мало, сопровождает его, и это единственный раз, когда достойный прелат приезжает в свою епархиальную резиденцию. Жители Сен-Мало предстают перед Карлом IX в праздничных одеждах, вооруженные аркебузами и предшествуемые четырьмя сотнями детей. На другой день, в праздник Тела Христова, король отправляется в кафедральный собор и участвует в крестном ходе. Затем, в полдень, устраивается морское сражение, имеющее целью развлечь его величество; осыпанный дарами, король пускается в обратный путь, следуя через Канкаль и Доль.
Но это еще не все: на следующий год обитатели Сен-Мало узнают, что его христианнейшее величество испытывает большие денежные затруднения.
Они просят сообщить им сумму королевского долга и оплачивают ее. Невиданные подданные!
Наступает Варфоломеевская ночь, но малоинцы отказываются принимать участие в этом побоище, и в Сен-Мало не убивают ни одного кальвиниста. Но когда в следующем году речь заходит о том, чтобы отбить Бель-Иль у англичан и французских гугенотов, они вооружаются, за свой счет снаряжают корабли и изгоняют Монтгомери ценой крови шестидесяти своих сограждан.
Малоинцы встали на сторону Лиги с таким же пылом, с каким они бросались во все, что предпринимали. И потому, когда им стало известно, что Генрих III убит и королем Франции провозгласил себя Генрих IV, город встретил две эти новости угрюмым молчанием. Лишь комендант замка, г-н де Фонтен, выразил желание подчиниться королю-еретику.
Малоинцы тотчас же вооружились и забаррикадировали улицы города, поклявшись, что Сен-Мало и его обитатели не покорятся до тех пор, пока Бог не даст Франции короля-католика.
Но как только Генрих IV отрекся от протестантской веры, малоинцы, узнав, что из-за отсутствия денег он не может явиться в Бретань, чтобы принудить к покорности герцога де Меркёра, взяли на себя обязательство поставить королю столько пушек, пороха, ядер и денег, сколько тот от них потребовал; в оплату издержек на эту экспедицию они внесли двенадцать тысяч экю.
Тем не менее это были те же самые люди, которые пошли убивать коменданта замка, г-на де Фонтена, поскольку, предав их интересы, как они утверждали, тот заявил, что если Генрих IV пожелает вступить в город, он примет его в замке и, находясь там, сумеет открыть ему ворота.
Но, как мы уже сказали, после того как Генрих IV отрекся от протестантской веры, малоинцы сразу же сделались самыми ревностными его сторонниками и начали истребительную войну против гарнизонов Католической лиги, которые прежде сами же и снабжали.
Поэтому в своем письме к малоинцам Генрих IV называл их
Не надо путать корсаров с пиратами.
Сен-Мало уже был владыкой морей, когда начался XVII век.
В 1601 году два его корабля, «Полумесяц» и «Ворон», обогнули мыс Доброй Надежды, направляясь в Восточную Индию.
В 1603 году три других его корабля отправились в плавание,
В 1607 году граф де Шуази, племянник герцога де Монморанси, получивший задание совершить кругосветное путешествие с флотом, который включал пять кораблей — «Архангел», «Шуази», «Страсть», «Дух» и «Ангел», — набрал экипажи в Сен-Мало, считая малоинцев лучшими моряками, каких только можно отыскать в Европе.
Едва только убийство Генриха IV привело Людовика XIII на трон, как он поспешил подтвердить малоинцам все привилегии, пожалованные им его отцом, и приказал вооружить два своих корабля, чтобы оберегать команды малоинских судов, которые вели рыбную ловлю у берегов Новой Земли.
К тем же верным малоинцам обратился Ришелье, решив начать осаду Ла-Рошели, которая подпитывала и поддерживала гугенотов; ему нужны были военно-морские силы, способные потягаться с флотом Бекингема. В распоряжении Ришелье было всего лишь тридцать четыре корабля; малоинцы привели ему еще двадцать два. Население в восемь тысяч человек, небольшой город, небольшой порт сделали тогда почти столько же, сколько вся остальная Франция. В итоге порт Сен-Мало был наделен правом вершить морской суд; что же касается понесенных расходов, равно как и пролитой крови, то малоинцы простили их королю.
Ришелье умер. Его сменил Мазарини.
В 1649 году правительство сажало на корабли Сен-Мало, шедшие в Канаду, великое множество уличных девок, дабы населить новую колонию; по прибытии каждая из них находила себе супруга, и через две недели после приезда ни одна не оставалась незамужней; каждая приносила в приданое своему мужу быка и корову, домашнего кабана и свинью, петуха и курицу, два бочонка солонины, кое-какое оружие и одиннадцать экю.
Доблесть моряков из Сен-Мало была столь известна, что флагманские корабли имели обыкновение набирать экипажи из малоинцев. Людовик XIV возвел это обыкновение в закон.
Флот Сен-Мало состоял тогда из ста пятидесяти кораблей: шестьдесят — водоизмещением менее ста тонн и девяносто — от ста тонн до четырехсот.
Именно в это время начинают прокладывать путь к славе великие моряки. В анналы Сен-Мало, относящиеся к годам с 1672-го по 1700-й, надлежит вписать некогда столь прославленные, а ныне столь безвестные имена таких людей, как Эрве Дюфрен, сьер де Содре; Ле Фер, сьер де Ла Бельер; Гуэн де Бошен, первый из малоинцев, обогнувший мыс Горн; Ален Поре; Легу, сьер де Ла Фонтен; Луи Поль Даникан, сьер де Ла Сите; Жозеф Даникан; Атанас Ле Жолиф; Пепен де Бель-Иль; Франсуа Фоссарт; Ла-Виль-о-Гламац; Тома де Миньяк, Этьенн Пьенуар; Жозеф Граве; Жак Боше; Жосслен Гарден; Ноэль дез Антон; Никола Жеральден; Никола Арсон; Дюге-Труэн. Многие из этих звезд потухли или поблекли, но осталась одна, сияющая, словно Юпитер: Дюге-Труэн.
В 1704 году, во время войны за Испанское наследство, столь губительной для Франции, Сен-Мало захватил восемьдесят одно вражеское судно, продажа которых принесла два миллиона четыреста двадцать две тысячи шестьсот пятьдесят ливров и два денье. Малоинцы открывают торговлю с Моккой, основывают фактории в Сурате, Калькутте и Пондишери, захватывают Рио-де-Жанейро, овладевают островом Маврикий, который получает название Иль-де-Франс; расширяют город, окружают его крепостной стеной, а после смерти Дюге-Труэна выдвигают на сцену равносильную ему замену, Маэ де Ла Бурдонне, который управляет островами Иль-де-Франс и Бурбон и возмещает потери, понесенные нами в Азии.
За время роковых войн царствования Людовика XV, войн, завершившихся постыдным мирным договором 1763 года, Сен-Мало потерпел огромный ущерб. Несмотря на надежды, которые принесло с собой начало царствования Людовика XVI, морская торговля города постоянно снижалась и полностью сошла на нет в революционной буре 1794–1795 годов, когда у него осталось только два или три каботажных судна и не было ни одного корсарского корабля.
В 1790 году Сен-Серван, до того являвшийся предместьем Сен-Мало, отделился от него и лишил его половины населения.
Наконец в июне 1795 года, когда отъезд проконсула Лекарпантье дал малоинцам возможность вздохнуть, они сумели спустить на воду пять небольших корсарских судов; в период с 1796 по 1797 год число их возросло до тридцати. Однако некоторые из них были вооружены лишь мушкетонами и ружьями. В следующем году малоинцы снарядили еще двадцать восемь новых корсарских судов. Это количество судов сохранялось неизменным вплоть до мира с Англией, заключенного в 1801 году.
Но мир этот, как мы видели, длился лишь короткое время, и в 1803 году военные действия возобновились с ожесточенностью, свидетельствовавшей о застарелой ненависти, которую питали друг к другу два народа.
Героями того времени стали такие люди, как Ле Мем, Ле Жолиф, Ле Трегуар и Сюркуф.
Имя последнего из них естественным образом возвращает нас к нашему повествованию.
L
ТАВЕРНА ГОСПОЖИ ЛЕРУ
Восьмого июля 1804 года, около одиннадцати часов утра, несмотря на катящиеся волны низких облаков, которые так близко проносились над крышами домов, что казались поднявшимися с моря, а не спустившимися с неба, какой-то молодой человек лет двадцати пяти — двадцати шести, которому, похоже, состояние атмосферы было совершенно безразлично, вышел из селения Сен-Серван, куда он заглянул по дороге из Шатонёфа и где остановился лишь затем, чтобы наскоро перекусить, и двинулся дальше среди гранитных скал по старой дороге к Буасузу, уступившей ныне место императорской дороге.
Дождь, ливший как из ведра и стекавший с кожаной шляпы путника на его моряцкую куртку, нисколько не мог заставить его ускорить шаг; он шагал легкой походкой, неся за спиной дорожную сумку и сбивая концом трости верхушки цветов, с которых мириадами алмазов падала усыпавшая их дождевая роса. Море ревело позади и впереди него, но он явно не думал о море; гром гремел у него над головой, но его явно не тревожил гром, а когда дорога вывела его к судостроительной верфи, даже открывшееся его взору зрелище, столь впечатляющее, не смогло отвлечь его от раздумий.
Он достиг оконечности Сийона, упирающейся в квартал Рокабей.
Сийон представляет собой узкий мол, который отделяет воды Ла-Манша от внутреннего залива и тянется между Сен-Мало и Сен-Серваном, связывая их друг с другом.
Этот мол высотой в тридцать футов имеет ширину не более восьми футов, и каждый раз, когда морские валы с яростью разбиваются о него, волны покрывают его, словно жидкий купол, и с ужасающим грохотом обрушиваются на широкий песчаный берег внутреннего залива, пока высокие и бурные морские приливы бьются о крепостные стены. Когда борьба между ветром и морем ярит буйный Ла-Манш, люди крайне редко отваживаются ступить на эту узкую насыпь: говорят, что, проносясь над ней, подобные смерчи сбрасывают во внутренний залив не только людей, но и лошадей и повозки; так что всегда разумнее переждать, пока борьба стихий не утихнет немного, и переходить Сийон в тот момент, когда погода становится лучше. Однако наш путник, не замедлив шага, ступил на насыпь. Прежде, чем он успел преодолеть ее, море дважды, словно двуглавое чудовище, разверзло две свои пасти, чтобы поглотить его, и обрушило на него две гигантские волны; тем не менее, по-прежнему не ускоряя шага, он достиг противоположного конца Сийона и, подойдя к остроконечному бастиону замка, стал огибать крепостную стену, которая, не уберегая его от дождя, тем не менее защищала его от ветра и моря.
Вынужденный идти все время по колено в воде, наш путник подошел к подъемному мосту и вступил в город. Войдя туда, он огляделся и, решительно взяв влево, вскоре оказался на небольшой площади, где сегодня находится кафе Франклин. Там он, похоже, сориентировался и двинулся по улице, которая вела от Масляной площади к Поперечной улице; заблудившись в сети улочек, самая широкая из которых была не шире двух метров, он заметил моряка, укрывавшегося в дверном проеме.
— Эй, дружище! — окликнул он моряка. — Не укажешь ли ты мне дорогу к таверне госпожи Леру?
— «У победоносного», что ли? — спросил моряк.
— Да, «У победоносного»», — повторил путник.
— А ты, дружище, знаешь эту якорную стоянку? — поинтересовался моряк.
— Только по названию.
— Черт побери! — воскликнул матрос.
— А что, она ненадежна?
— Ха! Что говорить, рейд-то хорош, но, чтобы сунуться туда, надо иметь хорошо набитый карман.
— Тем не менее укажи мне дорогу к этой таверне и, если хочешь, приходи вечером поужинать со мной; мы разопьем бутылку лучшего вина и отведаем ножку ягненка, откормленного на приморских лугах.
— Охотно, — отозвался матрос, — в таком товарищу не отказывают. И кого спросить?
— Рене, — ответил путник.
— Отлично, и в котором часу?
— С семи до восьми вечера, если не возражаешь. Но замечу тебе, что ты не ответил на мой вопрос.
— На какой?
— Я спрашивал у тебя дорогу к таверне госпожи Леру.
— В двадцати шагах отсюда, — ответил матрос, — на Поперечной улице, ты увидишь вывеску; но не забудь: чтобы в «Победоносном» хорошо приняли, сперва надо вытряхнуть на стол мешок с золотом, сказав при этом: «Дайте мне выпить и перекусить, я при деньгах, как видите».
— Благодарю за добрый совет, — ответил путник и двинулся дальше.
Располагая полученными сведениями, он проделал двадцать шагов, как ему и было сказано, и оказался напротив огромного дома, над дверью которого, на вывеске, был изображен парусник с надписью под ним:
Поделиться книгой: