Уши вверх!

Внезапно вперёд протиснулась маленькая белая мышка с чёрным ушком. Полли назвала её Туппи, если Флопсон не изменяла память.

– Это были кролики, – пропищала она. – Мы в этом абсолютно уверены. Даже больше, мы это точно знаем. И поэтому мы сейчас пойдём туда и… и… сотворим что-нибудь этакое. – Она бросила вопросительный взгляд на остальных. – Или?

– Да! – подхватила одна из мышей. – Что-нибудь ужасное! Вот по-настоящему страшное и чудовищное!

Всю стаю охватило нешуточное волнение. И с каждой секундой оно нарастало. В конце концов, их ведь было много-много больше, чем какая-то там жалкая пара кроликов! И вместе, всей толпой, они действительно могли сотворить нечто страшное.

– Мы вмиг сожрём все их запасы еды! – выкрикнула Туппи.

– А потом разнесём и разгромим их норы, и вообще уничтожим всё их поселение! – кровожадно подхватила Полли. – Они поплатятся за всё!

Возбуждение всё нарастало. Флопсон и Майли озабоченно переглянулись. Что же делать? Ох, не к добру это… Совсем не к добру. Как бы всё это не переросло в настоящую гражданскую войну между парковыми животными.

Флопсон поняла, что пора вмешаться. Шагнув вперёд, она попыталась объяснить разъярённым мышам, что кролики тут совершенно ни при чём. И что они столкнулись с той же самой проблемой. Но её робкие пояснения неожиданно прервал оглушительный скрежет. Такого оглушительного и противного скрежета Флопсон ещё в жизни своей не слышала! У неё едва не лопнули барабанные перепонки. Она испуганно вздрогнула и резко обернулась: прямо на них, грохоча мотором, надвигалась огромная машина!

Мыши пронзительно завизжали и бросились врассыпную. И уже через мгновение стая бесследно исчезла.

– Нет! Подождите! – отчаянно закричала Флопсон. – Мы же ещё не договорили! Мне необходимо вам кое-что сообщить!

Но куда там. Мышей и след простыл. Однако они были не единственные, кто впал в панику.

– Травокосилка! Флопсон, что ты стоишь? Это же опасно! – заорала Майли. – Бегом отсюда!

Вход воспрещён

Когда Фридолин, наконец, вернулся домой, то есть к автомобилю, было уже совсем темно. Джек тихо сидел в своём бардачке – оттуда не доносилось ни звука. За всё это время он не произнёс ни единого слова, не обращая ни малейшего внимания на отчаянные попытки Флопсон заговорить с ним.

В воздухе царила напряжённая тишина. Все чувствовали себя крайне неуютно.

Однако Фридолин, как обычно, ничего не заметил.

– Привет, ребята! – громко поприветствовал он. – Я снова тута! Это было нечто, скажу я вам. Давно я так не уставал!

С этими словами пони устало плюхнулся на траву. Майли и Флопсон уселись рядом с ним, с трудом сдерживая любопытство. Только Джек продолжал дуться.

– Что это с ним? Что вообще происходит? – спросил Фридолин и изумлённо посмотрел на Флопсон и Майли.

Но и они, к сожалению, не могли ему этого объяснить.

Пони пожал плечами.

– Возможно, он просто ненавидит часы, – наивно предположил он.

– Без понятия, – отозвалась Флопсон. Потом тяжело вздохнула. – В любом случае, теперь он снова такой… каким был раньше, в самом начале. Помните, когда мы только-только познакомились?

Остальные понимающе кивнули. Дело в том, что Джек в самом начале действительно был очень угрюмым и неприветливым хомячком. И прошло довольно много времени, прежде чем он изменился, оттаял, и они все, наконец, стали друзьями.

Зевая, Фридолин принялся рассказывать, чем ему пришлось заниматься у де Винтер. Она заставляла его сортировать мусор, таскать тяжести – всякие ржавые машины, доски и брёвна. А ещё передвигать мебель и перетаскивать с места на место огромные горы хлама.

Разумеется, он со всем этим справился – ведь не зря же он был специалистом по силовым операциям! Но и вымотался он всё же изрядно.

– Но зато я немножко поиграл в полицейского, – Фридолин хитро улыбнулся. – И далеко не безуспешно, признаться.

Флопсон и Майли навострили уши и, затаив дыхание, уставились на довольного пони.

– У неё есть тайна, – загадочно сообщил Фридолин.

– Какая? – хором воскликнули Майли и Флопсон, сгорая от любопытства.

– А вот этого я пока не знаю, – благодушно ответил Фридолин. – Иначе это бы уже не было тайной, согласитесь?

Майли аж задохнулась от разочарования. Упёршись крыльями в бока, она топнула лапкой.

– Слушай, и какой нам прок от какой-то тайны, которую никто не знает? – воскликнула она.

– Так надо выяснить, что это за тайна, – невозмутимо ответил Фридолин.

Флопсон почесала затылок.

– И как нам выяснить, что это за тайна, когда никто понятия не имеет, с чем она связана? – озадаченно спросила она.

Но Фридолин не дал сбить себя с толку.

– Я знаю, где нам нужно искать! – гордо сообщил он.

Ага! Очевидно, пони таки удалось что-то выяснить.

– И где? – нетерпеливо спросила Флопсон.

– В самом дальнем углу этой мусорной свалки находится небольшой сарайчик. И туда мне строго-настрого запретили заходить. Там на двери даже висит табличка «Вход воспрещён». А когда я всё равно решил зайти, эта кошкина мадама прям-таки разбушевалась. Она принялась зло шипеть и чуть не расцарапала мне морду. Но я увернулся. Я же не только сильный, но и ловкий! – Он довольно улыбнулся.

Майли вспорхнула в воздух и в полёте легонько похлопала Фридолина по плечу.

– Молодчина! – прощебетала она. – Завтра с самого утра я осмотрю этот загадочный сарайчик. Втихаря, разумеется.

– Только будь осторожна, – предостерегла её Флопсон. – Кошки не любят птиц.

– Ну… почему ж не любят? – бодро возразил Фридолин. – На завтрак очень даже любят.

Майли кивнула.

– Я знаю, – серьёзно сказала она.

Флопсон задумалась.

– Интересно, в этом сарайчике можно спрятать двух упитанных кроликов и ворох мышей? – медленно произнесла она, окинув вопросительным взглядом остальных.

– Да, вполне возможно, – ответил Фридолин. – А сколько мышей?

– Хм… Скорее, весьма меньше, чем довольно много, – Флопсон захихикала.

– Но всё же достаточно больше, чем чрезвычайно мало, – подхватила Майли. И обе покатились со смеху.

Фридолин тоже засмеялся, хотя ничего не понял. Просто потому, что он был очень весёлым пони и любил смеяться.

– Ах да, чуть не забыл, – он хлопнул себя копытцем по лбу. Потом медленно протопал к автомобилю.

Дверь была распахнута, а из бардачка выглядывала мрачная мордочка Джека. Фридолин с довольным видом вытащил из своей густой гривы серебряные карманные часы.

– Они теперь принадлежат нам, – объявил он. – Не зря же я весь день пахал, как лошадь!

С этими словами он положил часы на заднее сиденье.

– Пэнг! – хомячок изо всех сил пнул часы ногой. Так сильно, что они вылетели из салона на улицу, зацепились за какой-то цветок и так и остались висеть на нём. Джек тоже выскочил наружу, в руках у него была огромная рогатка. Схватив несчастные часы, он зарядил ими рогатку, сильно натянул резинку и с громким щелчком отпустил её. Часы, описав крутую дугу в воздухе, упали в густую траву. А Джек развернулся и вновь залез в свой бардачок. Всё так же, не говоря ни слова.

Друзья изумлённо переглянулись, потом не менее изумлённо уставились на хомячка.

– Ну, милый, хорош уже, – Майли залетела в салон и уселась на краешек бардачка. – Давай, расскажи нам, наконец, в чём дело? Что случилось?

Джек молча замотал головой и капризно надул пухлые губки.

Флопсон не выдержала. Запрыгнув на арматуру, она пристально посмотрела Джеку прямо в глаза.

– Послушай! – воскликнула она. – Мы же твои друзья! Настоящие друзья. Ты можешь рассказать нам всё-всё-всё на свете!

Но Джек продолжал дуться.

Тут уже и пони не мог оставаться в стороне. Он вскочил на переднее сиденье и осторожно засунул копытце в бардачок.

– Джекуленька, милый, – ласково произнёс он. – Ну что с тобой? Поделись с нами.

В ответ хомячок лишь упрямо скрестил на груди лапки и демонстративно отвернулся.

Но Фридолин не собирался сдаваться.

– Ну уж нет! – воскликнул он. – Так просто ты от нас не отделаешься. Мы останемся тут и будем сидеть у тебя над душой до тех пор, пока ты нам не объяснишь, в чём дело.

Майли и Флопсон дружно закивали.

– Времени у меня вагон и маленькая тележка, – Фридолин протопал к яблоне и как следует потряс её. Потом собрал с земли яблоки и вернулся в машину. Уютно устроившись на переднем сиденье, он удовлетворённо вздохнул. – Поэтому мы вполне можем подождать, пока ты, наконец, не соизволишь обратить на нас внимание.

Флопсон, в свою очередь, нарвала свежей травы и присоединилась к Фридолину.

Через несколько минут хомячок соблаговолил повернуться к ним лицом. «Ну, хоть какой-то прогресс», – улыбаясь, подумала Флопсон. А ещё через некоторое время Джек уселся на краешек бардачка и, болтая ногами, с интересом посмотрел на жующих друзей. Флопсон протянула ему пучок травы, а Фридолин откусил кусочек яблока и тоже дал его хомячку.

Вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь аппетитным чавканьем. Так продолжалось до тех пор, пока Фридолин вновь громогласно не оповестил всех, что у него очень много времени и он готов ждать хоть целую вечность. Во всяком случае, до тех пор, пока Джек не заговорит. И что он, Фридолин, вообще может очень долго молчать. Или просто сидеть. И что это вообще совсем ни капельки не скучно. И всё такое. Собственно говоря, у него вообще нет с этим никаких проблем.

– Пони! – не выдержал Джек. – Да замолчи ты, наконец!

– Хахаха! Он заговорил! – просиял Фридолин. – Вы это слышали? Он сказал пони!

Джек немедленно замолчал. Майли раздражённо закатила глаза, а Флопсон в отчаянии покачала головой и сердито посмотрела на пони. Как же можно быть таким бестактным!

Приближалась ночь, и машину окутали густые сумерки. Уже пора было ложиться спать, а Джек всё молчал.

Фридолин громко зевнул. Расположившись в дальнем углу салона, он сладко потянулся.

– Я вовсе не устал, – пробормотал он. – Вот нисколечко. Я только коротко прилягу. – Потом чуть громче продолжил: – Но если ты захочешь поговорить, Джекуля, я всегда готов тебя выслушать. Мы – твои друзья и всегда рядом. Что бы ни случилось.

– Да. Что бы ни случилось, мы рядом, – устало зевая, поддакнула Майли, зарываясь в его густую, мягкую гриву, как в перину.

У Флопсон тоже слипались глаза. Это был очень длинный и непростой день. Столько всего произошло в этом огромном городском парке! Она устало подползла к Фридолину, вскарабкалась на его мягкое, тёплое брюшко и уютно свернулась калачиком.

Внезапно до неё донеслось тихое шуршание. Флопсон открыла глаза. В темноте она различила очертания Джека. Он вылез из своего бардачка и теперь с трудом пробирался к ним через весь салон, волоча за собой большую подушку.

– Можно я к вам? – едва слышно прошептал он.

Не дождавшись ответа, он пристроился рядом с Флопсон.

– Мне знакомы эти часы, – прошептал Джек в темноту. – Слишком хорошо знакомы. – Он судорожно перевёл дыхание. – Они принадлежат владельцу одного зоомагазина. Очень злому, подлому и жестокому человеку. Поэтому, когда я увидел эти часы… я увидел перед собой его лицо. А я не хочу о нём вспоминать! Никогда. – Хомячок тихо всхлипнул. Потом медленно, почти по слогам, повторил: – Ни-ко-гда! Поняли? И говорить я об этом тоже не желаю. Не спрашивайте меня ни о чём. Баста.

– Он и с тобой жестоко обошёлся? – сонно спросил Фридолин.

– Да, – сухо ответил Джек.

– Бедный Джек, – прошептала Майли.

Она ласково обняла хомячка своими крылышками, а Флопсон бережно взяла его лапки в свои и крепко сжала. Фридолин тоже не остался в стороне. Придвинув к Джеку свою бархатную мордочку, он звонко поцеловал его. А потом ещё и лизнул.

– Если этот негодяй ещё хоть раз попробует обидеть тебя, он будет иметь дело со мной, – голос Фридолина звучал на удивление серьёзно. – И я тебя уверяю, ему очень не поздоровится.

Хомячок промолчал, только тихо погладил мягкий нос.

– А теперь спать, – приказала Флопсон. – Мы все устали, а завтра у нас тяжёлый день.

И не прошло и нескольких минут, как четверо друзей уже крепко спали…