Помоги проекту - поделись книгой:
— А что погода? — Ступицын посмотрел в окно. — По такой погоде и прогуляться не грех. Дождей вроде не обещали…
— А не уследишь? Отвечай потом!
— Думаешь, штрафанут этих… двоих? Упустили ведь…
— А что ж ты думаешь! Могут и штрафануть…
Рыдания в детской становились всё тише и тише.
— Да пускай погуляют пойдут… — отважилась супруга. — Что им в самом деле взаперти сидеть!
— А дурилка?
— Да он уж наверно убрёл куда-нибудь…
Нестор встал, оглядел из окна окрестности. Вроде нигде ни топтунов, ни объекта. За детской площадкой отцветала сирень. В песочнице возилась малышня. По сухому асфальту ходили упитанные голуби, созерцаемые рыжим котом. Подумал, свёл брови.
— А ну-ка марш во двор! — гаркнул он. — Там такая погода, а они взаперти сидят!
В детской вскинулись, что-то упало, по коридорчику простучали две пары сандалий, открылась входная дверь, а в следующий миг послышался сдвоенный вопль, однако скорее радостный, нежели испуганный.
Супруги выскочили в прихожую. На пороге стоял дурилка, а за ним — всё те же молоденькие волонтёры. Вид у обоих был несколько смущённый.
— Походил-походил по двору… — оправдываясь, сказал один. — И опять к подъезду… А мы чего? Мы за ним…
— А чего не позвонили?
— Дык… Думали, ещё куда пойдёт…
— Ура! Вернулся! — ликовали дочурки.
Дурилка приветственно протянул руку хозяину. Тот нахмурился.
— Ну не через порог же… — сердито попрекнул он, отступая.
Ступицын взял пару дней за свой счёт, подписал ещё один договор, согласно которому дурилку, буде тот пожелает, надлежало выгуливать — проще говоря, сопровождать, куда бы ни направился, и в обиду не давать. Если же объект в течение восьми часов не выкажет намерения вернуться в квартиру, сообщить куда следует и ждать смены.
На прогулку объект так и не попросился.
Жена ушла на работу, старшая дочь в школу, младшая в садик, и остался Нестор Маркелович наедине со смирным своим постояльцем. Похоже, кресло дурилка облюбовал всерьёз и надолго. Ступицын разложил документы на диване и принялся искать пункт насчёт телевизора: можно его при нём включать или как? Оказалось, можно, однако показывать дозволялось далеко не всё. Категорически, например, воспрещались передачи, способные принизить человечество в глазах инопланетной общественности: чернуха, порнуха, батальные сцены и почему-то мультики.
Выбрал канал «Дикая Россия», врубил. Там как раз шли «Шпионы». Возле колонии сурикатов в ночных условиях устанавливали фальшивую кобру с объективом в левом глазу. Установили. Поутру зверьки, выбравшись из норок, увидели чудовище, вздыбили горбики, сбились воедино, изготовились к обороне. Кобра исправно шипела и раздувала капюшон. Наконец от толпы отделился сурикат, надо полагать, посмышлёнее других. Опасливо приблизился, принюхался, лизнул, куснул — и обернулся к собратьям с недоумением на острой мордочке: «Братва! Вы чего? Это ж нас разводят!»
Нестору Маркеловичу стало обидно за род людской. Сходил в детскую, отыскал набор фломастеров, поставил на шее объекта жирную фиолетовую точку. На тот случай если вдруг вздумает потеряться на прогулке.
А на экране тем временем возникла Антарктида. Белогрудые пингвины в чёрных фраках толклись на скалистом, местами заснеженном пятачке, и каждый отвоёвывал себе жизненное пространство. Суетились, пихались, отгоняли конкурентов, крали друг у друга камушки, которыми надлежало обкладывать лунку, именуемую гнездом, — то ли для красоты, то ли чтобы яйцо потом не укатилось. Наиболее амбициозные особи мужского пола (сильные, наглые, вороватые) удостаивались благосклонности самок. Честные и робкие — нет. И всё это запечатлевал в подробностях механический пингвин. Ему, кстати, тоже изрядно доставалось — пару раз опрокинули навзничь. Каким образом он снова оказывался в стоячем положении, сказать трудно — видимо, с людской помощью.
Ступицын невольно покосился на дурилку в кресле, потом на висящую над сервантом свадебную фотографию в резной деревянной рамке с двойной картонной подложкой, таящей в себе одну из трёх заначек. Вторая скрывалась в кухне, третья — в прихожей. Да, теперь, пожалуй, стоит поостеречься — шпиона в дом приняли. Хотя… Даже если заложит — кому? На другую планету стукнет? Ну и на здоровье! Лишь бы супруга не дозналась…
Да, такая вот странность: грозен, суров Нестор Маркелович, семейство перед ним трепещет — и вдруг заначки! Но, как уже было сказано выше, трепетало семейство лишь для виду, так что финансовыми вопросами в дому занималась исключительно жена.
Во втором часу пополудни дурилка встал наконец из кресла и двинулся в прихожую. Ступицын неспешно оделся-обулся, проверил карманы, придирчиво осмотрел подопечного, стряхнул с него пару пылинок и отворил дверь. Пока тот одолевал первый пролёт, достал сотик.
— Тринадцать часов двадцать три минуты, — сообщил он, как было велено. — Объект покинул квартиру. Спускается по лестнице.
— Вы уже снаружи? — почему-то всполошился оператор.
— Ну да…
— О ч-чёрт!.. — простонал тот. — Вернуть нельзя?
Нестор взглянул вниз. До промежуточной площадки дурилке оставалось превозмочь ещё ступеней пять.
— А как я его вам верну?
— Ну хоть из подъезда тогда не выпускайте!
— Что у вас там стряслось?
— Да не у нас, — с досадой бросил собеседник. — Не у нас! А у граждан у наших! Вы что, телевизор не смотрите?
— Почему? Смотрю! «Шпионы в дикой природе»… А что там у граждан?
— Очередной приступ агрессии… Три хулиганских нападения. Два объекта повреждены, один уничтожен. И волонтёрам досталось… Чистый Гондурас!
— Чего ж не предупредили?
— Собирались! Не успели! Пока полицию вызвали, пока…
Дурилка достиг площадки и приостановился.
— А как это я его теперь из подъезда не выпущу? — в недоумении спросил Ступицын. — Со двора дверь откроют — и готово дело, улизнёт… Может, под мышку его да обратно, домой?
Оператор тоскливо покряхтел.
— Вообще-то так не положено… — выдавил он наконец.
— Понял, — бодро, почти весело отозвался Нестор. — Через пять минут доложусь.
Дал отбой, сбежал вниз и перехватил подопечного, когда тот начал уже заносить литую туфлю без шнурка над первой ступенькой второго пролёта. Вес у объекта оказался настолько чепуховый, что Нестор и впрямь отнёс его наверх под мышкой, будто картонную куклу.
— Тринадцать часов тридцать одна минута, — отрапортовал он, закрывшись изнутри. — Объект вернулся в квартиру.
— Ну вы там, я не знаю… — жалобно взвыл оператор. — Поаккуратнее с ним, что ли…
— Всё как в танке! — заверил Ступицын, действительно, служивший когда-то в танковых войсках. Потом повернулся к дурилке.
— Прости, земляк! Не велено…
Что ж там, интересно, по телевизору-то? Нестор с сомнением покосился на тёмный экран. Нет, пожалуй, лучше не включать. Врубишь местные новости, а там, не дай бог, собратьев его пластиковых на запчасти разносят! Вот делать людям нечего… Подступил к безликому постояльцу, замершему посреди комнаты и в который уже раз пригляделся к продолговатой болванке, заменяющей тому голову. Ни глаз, ни ушей, ни рта, ни носа… Но ведь смотрит же он чем-то, если по лестнице ходить умеет! И ещё, говорят, информацию куда-то передаёт…
Из раздумья вывел дверной звонок. Опять нагрянула очкастая инструкторша Аля Валерьевна. Выглядела она несколько озадаченной. Увеличенные линзами глаза, казалось, стали ещё больше.
— С проверкой? — понимающе ухмыльнулся Ступицын. — Ну милости просим! Вон он, красавец наш. Целый-невредимый…
А сам подумал: жёнушке бы моей такие окуляры. А то таращит глаза, таращит — и всё как-то неубедительно…
— Да не то чтобы с проверкой… — не совсем уверенно отозвалась гостья. — У меня к вам серьёзный разговор, Нестор Маркелович… Понимаете… Ситуация изменилась…
— Да мне уж сказали. Сидим дома, бережёмся, за порог — ни ногой…
— Нет, — сказала Аля. — Я не про ту ситуацию. Та была два часа назад. Я про эту… про нынешнюю… Понимаете, снова всё изменилось… Я бы даже сказала, радикально…
О чём-то вспомнила, встрепенулась, тревожно оглядела прихожую.
— Я вам тогда видеокамеры дала… Вы их прилепили?
— Да нет ещё… — Ступицын смутился. — Всё собирался, собирался…
— Очень хорошо! Не прилепляйте, не надо… А лучше верните. Они у вас где сейчас?
— Где и были, на кухне… Может, чайку вам?
— Нет. Спешу.
Прошли на кухню, где Аля сгребла с подоконника свои фитюльки с присосками и отправила в папку.
— Вот мы всё Гондурас ругаем, — неожиданно посетовала, а то и упрекнула она, — а оказывается, прав был Гондурас. Короче, спустили нам сверху новую установку. Чем быстрее будут сменяться поколения… эм… объектов… тем лучше.
— Кому лучше?
— Всем. В том числе и нам с вами. Понимаете, оказывается, чем совершеннее механизм… тем больше вероятность установить контакт с его создателями…
Ступицын моргал.
— У вас ещё не пропало желание выбросить его в окно? — ещё более неожиданно осведомилась очкастая Аля.
— Пропало, — честно признался он.
— Да?.. — с некоторым разочарованием переспросила она. — Ну, если вдруг возникнет снова, имейте в виду: никто вас теперь за это не осудит…
— Стоп! — спохватился он. — А как же федеральный закон? От двадцать третьего февраля…
— Отменён. С сегодняшнего числа.
— А договор? По договору-то…
— Считайте, что договор расторгнут, — сказала инструкторша. — Да вы не волнуйтесь, Нестор Маркелович! — поспешила успокоить она. — Расторгнут он не по вашей вине, вам будет выплачена очень приличная компенсация…
Ступицыну захотелось потрясти головой.
— А-а… с ним что? — кивнул он на застывшего посреди комнаты дурилку.
— Ничего. Сами вы против него никаких мер предпринимать не собираетесь, стало быть… Попросится на волю — просто выпустите и всё.
— Без сопровождения?
— Разумеется. Никакой ответственности на вас уже не лежит…
— Так его ж там раскурочат!
— Скорее всего, да. — Она горестно вздохнула. — Зато взамен возникнет новый, более… как бы это сказать… человечный. От услуг волонтёров нам, видимо, придётся отказаться. Для контроля за объектами шестого поколения и выше, сами понимаете, уже требуются профессионалы. Иная подготовка, иное финансирование…
Вот теперь всё стало ясно. Сделались министерством. Или просто отхватили грант — и пошёл распил, пошёл откат. Обладай Нестор Маркелович более живой мимикой, на обширном его лице неминуемо оттиснулось бы крайне циничное выражение. Впрочем, оно у него и так было всегда достаточно циничное.
— А санкции международные против нас не введут? — спросил он не без ехидства. — Гондурасу-то вон предъявили…
Безнадёжно махнула рукой, пожала хрупкими плечиками.
— Да введут, конечно… Ну а что делать? Не впервой…
— Ладно, — мрачнея, буркнул Ступицын. — А если не попросится?
— Кто?
— Он.
— А! На волю… Да попросится рано или поздно.
— Ну а вдруг!
— Н-ну… позвоните нам тогда… Номер вы знаете. Что-нибудь придумаем…
Объяснила, где, когда, каким образом получить компенсацию, с тем и откланялась.
Вскоре вернулась из школы старшая дочь Даша.
— Пап, ты его не выпустил? — заорала она с порога.
Швырнула ранец, ворвалась в комнату, взвизгнула, ухватила дурилку за руку и бесцеремонно потащила в детскую. Тот, как ни странно, подчинился, послушно поковылял следом.
Поделиться книгой: