Пока цветёт абрикос

Я вытянул ладони вперёд, а крошечный белый лепесток тихонько приземлился на мою кожу. Такой невесомый, что если бы я не видел приземления своими глазами, то вряд ли бы заметил. Мне показалось тогда, что это знак.

– Не хочешь сходить куда-нибудь со мной?

– Сейчас? – она вновь посмотрела на меня.

– Да.

– Но ты ведь куда-то спешил? – она задумчиво посмотрела в сторону, должно быть пытаясь припомнить, как мы встретились.

– Я уже пришел туда, куда спешил.

Она согласилась, и мы отправились в одну маленькую кофейню неподалёку. Не помню, что мы пили, ели, о чём говорили. Помню только её теплые карие глаза, сияющие в лучах полуденного солнца, запах приближающегося лета и безграничное спокойствие на душе. Лёгкость. С ума сойти, как быстро тогда всё изменилось. И я изменился. Вернее сказать, стал прежним с новым человеком.

Глава 3

Воспоминания о ней начинают путаться у меня в голове. Словно я видел сон, а теперь, когда проснулся, начинаю понемногу забывать его. Невыносимо больно вот здесь, в груди, наверное, там находится сердце. С одной стороны я очень хотел бы забыть этот сон, если память о нём заберёт с собой и боль, но с другой – помнить бы его навечно, впечатать в память её образ и запах кожи татуировкой в самое своё естество.

Тебе скорее всего стало интересно, Шын, как это такие сильные чувства не смогли удержать двух людей вместе? Вот и мне интересно, поэтому завёл этот пока бессмысленный монолог. Я вдруг вспомнил ещё один день из нашей жизни.

Вернее не день, а чувство. Вязкое отвратительное чувство, которое приходит вслед за цветением романтического. Раз уж ты женат, то наверняка вдоволь испробовал чашу с ним. Я говорю о ревности. Безотчётный страх и злоба окутывают тебя с ног до головы, а ты не знаешь как выпутаться оттуда. Некоторые люди опускают руки и полностью отдаются этому мерзкому зверю, истязающему их бедные влюблённые сердца. Этот зверь никогда не отпустит влюблённых, так как он с любовью что-то вроде сиамских близнецов: уж если ждёшь с нетерпением первого, то будь добр сосуществовать со вторым.

Однако тебе выбирать какого из зверей кормить больше: ревность или любовь. Любовь – благодарный гость. Если выбрать её, то она наградит тебя бесконечным счастьем и спокойствием, а ревность утихнет настолько, что ты перестанешь воспринимать её всерьёз. Но если ты выберешь ревность, то хрупкая любовь рассыпется на миллион осколков, оставив тебе лишь разочарование и сомнения в себе самом.

На что это больше похоже? Представь, что ты бредёшь тёмной ночью в дебрях леса, где каждый шаг в сторону от тропы может стоить тебе жизнь. Ты хочешь оставить попытки отыскать убежище и остаться там, съедаемый изнутри страхами, однако видишь свет где-то далеко впереди, и если наберёшься храбрости пройти этот тяжёлый путь, то обязательно найдёшь источник света. С другой стороны, ты точно знаешь, что по другому такому же пути идёт твой человек. Его тоже мучают страхи и сомнения, но он идёт к этому свету. В конце концов, пройдя по этой тропе, вы встретитесь. Возможно даже под цветущим абрикосовым деревом. Этот страшный путь – влюбленность, а свет в конце пути – любовь.

Я никогда не считал себя поэтом, не мог толком высказать своих чувств, да и не пытался. Она разожгла во мне огонь и поддерживала пламя сколько могла. Шын, я хочу признаться тебе: у меня не вышло пройти путь к её свету. Теперь мне стало ясно, что она дошла туда сама, зажгла факел и попыталась найти меня дальше в этом тёмном лесу, но он поглотил меня полностью. Она брела на ощупь сколько могла, окликая меня по теперь ненавистному мне имени, пока огонь в её факеле не истлел.

Она явилась ко мне, изменила весь мир и меня заодно, научила многим вещам, а затем снова куда-то исчезла. Вернее я прогнал её сам. Где теперь она? Должно быть вернулась в свою сказку и продолжает жить где-то, куда мне больше нет дороги. Но вдруг и я её изменил? Вдруг она не сможет туда добраться или, что ещё хуже, не захочет возвращаться в свою чудесную страну? Что если я уничтожил сказочную фею? Вот тебе и антагонист…

Но победил ли протагонист? Хотелось бы мне верить, что сказка закончилась счастливым концом для моей Пери.

Глава 4

– Пери? Это имя твоей жены, Жан? – я решил нарушить нарастающую тишину между нами.

– Да. Как у феи из сказки. Интересное совпадение, что ты изначально про сказки заговорил, да? – он подпёр голову рукой и обратил свой взгляд на меня.

– И в самом деле. Но может это вовсе не совпадение, а судьба. Хотя я предпочитаю не задумываться о фатальности жизни.

Жан не менял позы, а значит пристально рассматривал меня. От этого было очень некомфортно, но я не поднимал взгляда. Наверное так будет правильно, ведь и я в свою очередь разглядывал его.

– Она сразу ушла? – я нарушил молчание и посмотрел на него. Глаза Жана были направлены точно на меня, но взгляд был пустой и невидящий ничего перед собой.

– Да, – тихо ответил он. – Мы даже не попрощались. Что бы я ей сказал? «Нам было здорово, но пора и честь знать?» – Жан горько усмехнулся. – Но я собирался что-то сказать, зашёл в туалет, чтобы умыться и прийти в себя, а когда вышел, её уже нигде не было. Пропала, растворилась в воздухе. Телефон не отвечает. Мы развелись утром, утром она и пропала, а я весь день пытался до неё дозвониться. Хотел просто услышать её голос, и что у неё всё в порядке. Даже телефон новый купил, вдруг она мой номер заблокировала, – он достал из кармана джинс кнопочный телефон старой модели.

– Может ей нужно время, чтобы справиться с собой? – я попытался подбодрить собеседника.

– Может ты и прав. Да только тяжело на душе отчего-то.

Бармен вышел из своей коморки, чтобы сменить пластинку.

– Слушай, друг. Я тут у тебя торчу уже несколько месяцев почти каждый день, но так и не выяснил твоего имени, – обратился я к хозяину.

– Заки. Ударение на а, – отрывисто ответил бармен, роясь в пыльном шкафу с пластинками.

– Поставь что-нибудь из Sly & The Family Stone.

– Какой альбом? – он, не отрываясь, рылся в шкафу.

– Ну если есть, то «Fresh» 1973.

– Только он и есть, – он сдул пыль с пластинки и водрузил винил с моей любимой фанк-группой в проигрыватель. Только в таком месте стоило ожидать, что о ней не просто слышали, но и имеется годный альбом.

Из проигрывателя тут же полились мягкие и вместе с тем зажигательные мотивы моей юности. Я не застал рассвета этой группы, но меня всегда тянуло в то беззаботное время, где даже рок и фанк звучали как нечто вдохновляющее на драйв и лёгкость.

– Интересный выбор, – Жан постучал по бокалу, чтобы получить добавки, пока Заки не ушёл. – Не думал, что кто-то ещё их слушает.

Я украдкой заметил, что он ногой постукивает в такт музыке. Может рассказ о таинственной девушке немного вытягивает его из уныния? Я взглянул на часы: уже девять часов. Но в баре также никого, только мы с Жаном под ритмичное пение винилового Слая продолжаем потягивать свои напитки.

– Когда-то думал, что хочу стать исполнителем фанка благодаря этому зажигательному товарищу, – Жан уже покачивал головой под композицию «If you want me to stay».

– Хорошо поёшь?

– Нет.

– Играешь на инструменте?

– Разве нужно что-то практичное, чтобы мечтать? – он заливисто рассмеялся и, резко замолчав, встал.

Жан посмотрел на меня озорно, а затем начал раскачивать головой влево и вправо. К этому прибавились щелчки пальцев, он прикрыл глаза и с наслаждением погрузился в танец. Он отрывисто двигал руками и телом, однако в то же время делал это плавно. Жан будто погрузился с головой в ритмичную мелодию психоделических текстов. И ещё одно совпадение – слова песни накладываются на ситуацию Жана один к одному.

– Странно, да? – он будто прочёл мои мысли. – Вставай давай, а то я как сумасшедший один сотрясаюсь в танцевальных конвульсиях. Ты достаточно выпил. Заки! Повтори мне, и моему другу налей то же, что пью я!

Не успел я опомниться, как он утянул меня в центр бара, и мы вместе унеслись на волнах Слая и его группы куда-то далеко. Я не любитель танцевать, но здесь меня будто подменили. С закрытыми глазами, погружаясь в любимые мелодии, я отпустил своё тело в свободное плавание. Мои руки двигались отдельно от ног, ноги – отдельно от тела, а тело – отдельно от головы, но всё было правильно. Мысли пропали из головы, там поселилось наслаждение моментом. Мы слились с мелодией, ничего больше не беспокоило, не травмировало душу. Это был своеобразный обряд очищения, в этом неприметном, пропахшем дымом и алкоголем, местечке для двух заплутавших путников.

– Отпад! – Жан рухнул на своё место, и сразу же сделал большой глоток виски.

– Это точно, – я не уступал ему и одним махом осушил свой бокал. Виски сразу ударил мне в голову, так как я давно не употреблял чего-то более крепкого, чем пиво. Но я с удовольствием принял это агрессивное расслабление. – Может расскажешь ещё что-нибудь о Пери?

– Думаю, что теперь могу продолжить. Эй, Заки! Где тебя носит? Нам нужна добавка.

– Шуму от вас двоих больше, чем обычно от толпы посетителей! – недовольно пробурчал бармен.

– Что-то сомневаюсь, что тут бывает битком набито! Не вредничай и налей своим гостям, – Жан говорил колкие вещи, но голос его был настолько спокойным и уверенным, что не позволял кому-то усомниться в доброте его помыслов. Так что Заки подлил нам больше, чем нужно, и ушёл восвояси. – Итак следующий фрагмент нашего паззла… Знаю! Убавлю градус философии в своих воспоминаниях. Я вспомнил кое-что захватывающее.

Жан закрыл глаза и помассировал виски, собираясь с мыслями. Этот человек рождён, чтобы притягивать восхищённые взгляды, однако некая болезненная дымка всё же не даёт раскрыться его дару. Он из тех людей, которых, не задумываясь, можно назвать красивыми. Одни только необычные глаза, облачённые в чёрные длинные ресницы, чего стоят.

– Ну что ж… История третья, – он снова задумчиво уставился куда-то вперёд.

Глава 5

До свадьбы мы встречались всего только месяц. Может показаться, что решение было необдуманным и спонтанным. Однако тогда я считал, что женитьба – это единственное правильное решение. Мне хотелось как можно больше времени проводить с ней. Каждое наше расставание отзывалось невыносимой болью и печалью во мне.

На момент встречи мы были уже вполне взрослыми и самостоятельными людьми – мне было 27, а ей 25. Оба работали, снимали жильё. Чего ты так улыбаешься? Видимо и мои подозрения подтвердились: мы с тобой ровесники.

Я никогда не задумывался, когда и как мы начали жить вместе. Но сейчас я припоминаю тот дождливый весенний день. Это был выходной, и я хотел хорошенько выспаться. Нелюбимая работа сильно выматывала, а общение с коллегами выбивало из колеи. Мне просто хотелось провести весь день в кровати без еды и мыслей, просто забыться беспробудным сном.

Монотонный раздражающий звонок в дверь изрезал тишину моего сонного царства. Я решил, что кто-нибудь ошибся и вскоре уйдет. Так что я даже не стал открывать глаза и смотреть на часы. Но звонки не прекращались, а становились настойчивее. Теперь прибавился и тихий стук. Кому-то я был явно очень нужен. Я с усилием разомкнул тяжелые веки, сделал глоток воды из стакана оставленного с вечера на прикроватной тумбочке. Из окна на меня глядел хмурый дождливый день. Я медленно направился в коридор, полный решимости нагрубить непрошенному гостю.

Открыв дверь, я увидел её. Пери стояла в дверях в длинном бежевом плаще, который опускался до самых щиколоток. В руках она держала черный зонт, а лицо будто светилось изнутри. Этот светлый человек составлял контраст мрачной погоде.

– Злишься? – её глаза были не то удивленные, не то напуганные.

– С чего ты решила? – я потёр глаза тыльной стороной ладони.

– Хмуришься, – она указала пальчиком в моё межбровное пространство.

– Сегодня так модно, – я пожал плечами. – Зайдёшь?

Она молча прошмыгнула внутрь. Прошла неделя с нашего знакомства, и это был первый раз, когда мы были у меня дома. Да и вообще где-то буквально наедине. Она сняла свой плащ, под которым оказалось короткое приталенное чёрное платьице.

– Замёрзла?

– Ага. Пешком шла, – она кротко глядела на меня во все глаза, будто ребёнок, ждущий одобрения родителя.

– Я приготовлю кофе и умоюсь хотя бы, а ты пока располагайся.

– Ладно.

Она показалась мне очень странной в тот день. Страннее, чем обычно. Может что-то случилось? Я поставил чайник, а затем отправился в ванную. Посмотрев на себя в зеркало, я понял, почему она решила, что злюсь. Видимо ночью я плохо спал, отчего сильно хмурился, а теперь на переносице красуется грозная морщина. Да и в общем заспанный человек выглядит не привлекательно. Я умылся холодной водой, хотелось бы принять душ, но раз уж дома гость, то решил перетерпеть. Наскоро почистив зубы, я вернулся к плите. Чайник почти закипал, я насыпал кофе во френч-пресс и залил водой. Затем поставил стеклянную колбу на конфорку, чтобы дать кофе прокипеть. Надо было уже давно купить или турку, или кофеварку, но всё руки не доходили, да и привык к такому методу варки. Закусок дома не оказалось, а сладости я вообще не держал.

– Ты голодна? – громко спросил я.

– Нет, – послышался ответ из спальни.

Я разлил ароматный напиток по кружкам, поставил на поднос вместе с пакетиками сахара. Была у меня в те времена вредная привычка – в кофейнях таскал эти пакетики. Не знаю даже для чего, ведь сахар я сам не употребляю.

Я вошёл в спальню. Она лежала на кровати, укрывшись одеялом по самый нос, и разглядывала тучи за окном. На полу валялось её чёрное платье.

– Тебе дать домашнюю одежду? – я поставил поднос на кровать и присел рядом с Пери.

Она отрицательно покачала головой, не глядя в мою сторону. Жидкость в кружках источала ароматный манящий пар, но ей очевидно было всё равно. Я сидел и тихо наблюдал за ней. Она не двигалась, время обожает замирать рядом с ней. Кстати о времени! Я глянул на часы: 8 утра. Выходит, что выспаться у меня сегодня не получилось, но я не чувствовал огорчения. Наоборот, я был рад, что это удивительное существо сейчас здесь со мной. Она пришла ко мне в квартиру, будто это был её собственный дом. Её присутствие здесь казалось вполне естественным.

Молчание затянулось. Я принялся за свой кофе и поставил на телефоне альбом Билли Холлидей «Lady in Satin». Это альбом 1958 года, но ты из тех людей, которые наверняка знают о чём я говорю, Шын. Обычно я ставлю любимые альбомы в случайном порядке. Первой же заиграла песня «Glad to be unhappy».

– Мне нравится эта песня, – сказала гостья, не высовываясь из-под одеяла.

– Слышала уже её? – я изо всех сил пытался поддержать разговор.

– Нет. И даже не знаю кто поёт. Не надо говорить, пускай останется загадкой, – быстро прибавила Пери.

– А вдруг ты захочешь её ещё раз услышать? Как тогда поступишь?

– Попрошу тебя поставить. Ты ведь знаешь.

– А если я не пойму о чём ты говоришь?

– Тогда поставь что-нибудь ещё. Уверена, что у тебя очень много интересного в плейлисте.

– А ты музыку не слушаешь?

– Не-а. Сама никогда ничего не ставлю и специально не слушаю. Скучная? – она наконец взглянула на меня.

– Интересная. Не представляю, как можно жить без музыки.

– Слишком много мыслей в голове. Они обычно мешают мне слышать музыку и расслабляться. Весь этот поток звуков, слов и мыслей раздражает ужасно.

Пери наконец присела в постели, уронив одеяло с груди. Бюстгалтера на ней не было, но она нисколько не смутилась, будто так и должно быть. Из-за её такого простого поведения, и я чувствовал себя спокойно. Однако это не исключает тот факт, что я хотел рассмотреть грудь девушки, к которой испытывал сильные необъяснимые чувства. Её тело оказалось намного более хрупким на вид, чем я представлял: явная худоба проявила из-под бледной кожи рёбра и острые ключицы, однако грудь для её комплекции была вполне налитая, что вряд ли бы уместилась в моей ладони, но несмотря на размер она смотрелась вполне упругой, а аккуратные розовые соски торчали. Я решил, что она всё-таки замёрзла. Я встал, чтобы принести ей какую-нибудь свою футболку.

– Ты куда? – она испугано посмотрела на меня.

– Хочу дать тебе одежду.

– Не нравлюсь? – она покраснела и прикрылась одеялом.

– Не в этом дело. Мне показалось, что ты замёрзла и стесняешься сказать об этом, – с ума сойти, впервые, увидев торчащие соски у обнажённой девушки в моей кровати, я решил получше укутать её вместо того, чтобы заняться с ней сексом.

– Я не стесняюсь. И мне не холодно. Посмотри сам, – она протянула мне руку.

Я взял её за руку, а она положила её прямо себе на грудь. Её сердце часто билось внутри грудной клетки, но кожа действительно была теплая. Я посмотрел ей в глаза. Она мягко отвечала на мой взгляд. Внутри меня разливалось тепло и спокойствие. Я никогда ещё не чувствовал себя более защищённым и умиротворённым. Эта квинтэссенция пьянящего голоса Билли, дождливого томного утра и обнажённой прекрасной девушки, которая явно хотела меня, заставила оторваться от привычной реальности и погрузиться теперь уже надолго в неведомый мне мир.

Я наклонился к её губам, ведомый собственным бешено бьющимся сердцем, вдохнул теплый воздух из полураскрытых губ с ароматом кофе, а затем слился с ней в страстном поцелуе. Все мои чувства били через край эти дни. Я хотел её с нашей первой встречи: хотел исследовать все уголки её маленького хрупкого тельца своими руками, хотел покрывать поцелуями её чувственные алые губы и манящие груди. И вот моё желание исполнилось всего только через неделю. Я не мог поверить в это тогда, поэтому жадно глотал каждое мгновение этого чудесного сна.

Она страстно отвечала на мои поцелуи. Мы будто жадно поглощали друг друга, пылко сплетаясь языками. Мой член распирало, пока я сжимал её груди в своих ладонях. Я опустил руку вниз, ощутив, что она лежала под одеялом даже без трусиков. Мои пальцы погрузились в её влажную горячую киску. Я массировал клитор и целовал её до тех пор, пока мне не снесло крышу. Я скинул шорты, приподнял её бёдра, и тут же вошёл в неё. Её дырочка оказалось очень узкой, она вскрикнула от боли, но я зажал ей одной рукой рот, а другой – обе руки над головой. В тот момент я уже не думал о какой-то нежности и заботе, я хотел только иметь её, как имеют шлюх: жадно и безжалостно. Я желал унизить её своим проникновением, чтобы показать ей, кто здесь хозяин. Она послушно лежала подо мной, не пытаясь оттолкнуть меня, но я не отнимал руки от её рта. Каждый раз когда я погружал в неё член, она стонала и извивалась.

Её безропотное послушание распыляло меня ещё сильней. Я убрал руки с её губ и рук, и начал целовать и покусывать её соски, на что она отзывалась громким страстным стоном. Наши потные тела будто слились и стали неотделимы друг от друга. Я вдруг понял, что вот-вот кончу, но не знал дошла ли она к финалу. Я схватил её за талию и начал изо всей силы входить в неё, готовым извергнуться в любую секунду, членом. На мне не было презерватива, поэтому надо было успеть вынуть его, но мне так этого не хотелось. Я взглянул на неё: она содрогалась всем телом, прикрыв глаза от удовольствия.

– Кончи в меня, – её слова будто завершили это неистовство.

Ещё толчок и горячая жидкость хлынула из моего члена прямо внутрь неё. Её половые губы крепкого сжимали мой член, жадно поглощая сперму. Мозг взрывался от ощущения эйфории и высшей точки наслаждения. Я медленно опустился на неё, а она нежно обняла меня за шею. Её грудь часто вздымалась подо мной, я тоже не мог восстановить дыхание. Запах её потной кожи дурманил получше любого наркотика. Член не хотел расслабляться, но мне было необходимо время, чтобы прийти в себя, осознать, что это вовсе не сон.

– Ты любишь грубый секс? – тихо спросила Пери.

– Даже не знаю. Сегодня я будто впервые занимался сексом, – я продолжал лежать, уткнувшись ей прямо в грудь, вдыхая аромат возбуждённой Пери.

– А как часто ты занимался сексом?

– За всю жизнь? – я поднял голову и посмотрел ей в глаза.