Черные начала. Том 3

— Ну-у раньше так и было. Рождались с чёрным началом, рождались с белым началом, да. Это было ещё при мне, и никому не требовались грязные обряды и прочая грязь. Но видишь, после этого я была заточена ведь.

— Но с людьми ты общалась, верно?

— Ага.

— Ты должна была заметить, что чёрных начал больше или меньше стало.

— Естественно, их стало меньше, Юнксу. Но что ты хочешь услышать? Из-за чего? Война.

— Хочешь сказать, их, как и всех рыжих, истребили? И больше некому рожать людей с чёрным началом?

— Ну… нет, у двух человек с чёрным началом мог родиться с белым началом, а у двух с белым ребёнок с чёрным началом.

Значит, с генами здесь не связано. Это чисто… рандом? Как бог пошлёт или что?

— А как получить чёрное начало, если у тебя изначально белое?

— Я не знаю, Юнксу, это появилось уже после меня, — покачала она головой. — Мертворождённый… ну может ты мёртвым родился, я не знаю.

— Да вроде живым. Я же перед тобой сейчас, верно?

— Ну… да, но иначе я объяснить его слова не могу.

Не знаю, почему, но его слова меня очень взволновали. Как говорил мой добрый знакомый: пахнуло гнилью, яйца сжались. Вот у меня… так же. Эти слова застряли у меня в голове, и я не знал, где на них найти ответ.

Хотя…

Лунная Сова, мне кажется, провалилась в собственный внутренний мир, из которого не хотела выходить, как маленький ребёнок, что запирается у себя в комнате. Глаза закрыты, дышит ровно, ни на что не реагирует. Чувствую, ей ещё долго придётся вот так лежать.

— Лунная Сова, это Ханг, я хотел бы спросить вас кое о чём.

Ноль реакции.

— Это связано с тем, кто нас выбросил здесь. И с Ки тоже.

Молчит, даже глаза не открывает, всем видом показывая, насколько же ей плевать.

— Пожалуйста, вы единственная, кто может мне помочь и, возможно, помочь вернуть Ки обратно.

— Он убьёт тебя, — тихо произнесла Лунная Сова. — Неужто ты решил броситься за ним в погоню?

— Я… я ещё не решил точно.

— Тогда это бессмысленный разговор, — негромко ответила она.

— А может и нет. Мне просто хочется узнать кое-что и всё.

— Даже если я отвечу, что-то изменится? Как ты его одолеешь? Что ты можешь противопоставить столь огромной и сокрушительной силе, Ханг? — чуть ли не шёпотом спросила она. — Силу? Волю? Свои… умения?

— А вы уже сложили руки? Просто завидев его?

— Я отдала самое дорогое, чтобы защитить свою ученицу. И теперь у меня отобрали всё. Что сможешь противопоставить ему ты?

— Я что-нибудь придумаю после того, как узнаю ответ на вопрос.

Мой ответ заставил Лунную Сову взглянуть на меня с лёгким интересом. На её невозмутимом лице это мелькнуло, словно вспышка молнии — быстро и всего лишь на мгновение.

— Что ты хотел спросить?

— Мертворождённые, кто это?

— А ты не знаешь? — я чувствовал разочарование в её голосе. Видимо, она ожидала какой-то другой вопрос.

— Я… о немного другом. Вы же знаете, что такое чёрное начало?

— Я знаю, что это такое.

— Что значить для человека с чёрным началом — мертворождённый?

Она смолкла на несколько секунд.

— Мало известно о чёрном начале, Ханг. Я не смогу ответить на этот вопрос, но, скорее всего, это связано с тем, что начало получают с рождения. Это тёмная, Ци смерти, мёртвая Ци — названий много, но одна суть.

— Но как?

— Ритуалы. Мне не известно подробностей. Мертворождённый может означать один из ритуалов, который проходит ребёнок, чтобы получить тёмную Ци, ведь изменить её во время жизни уже невозможно.

— Получается…

Получается, он увидел во мне чёрное начало и решил, что я один из сектантов, которые искусственно делают людей с чёрным началом?

И что тогда получается? Раньше люди, если верить легендам, были цельными. Потом во время войны с какими-то демонами, может вестниками из военкомата или предлагающими кредит звонщиками, люди были разделены богами на чёрное и белое, чтобы противостоять последним. А потом случилась война между чёрными и белыми, где победили белые, а чёрные просто неожиданно перестали рождаться. Единственный способ получить чёрное начало — провести ритуал.

Какой? Попить из лужи?

Я просто плохо представляю, откуда у меня, человека не из этого мира, чёрное начало, которое как-то иначе не получить. В моём мире его как бы не было или… или может в моём мире есть и чёрные, и белые начала, просто у нас не ударились в культивацию и потому это как рудимент?

Нипанятна.

По крайней мере теперь стало понятнее. Чувак подумал, что я создан ритуалом. И теперь, возможно, будет усиленно искать тех, кто промышляет созданием моих братьев по структуре.

Как это помогло мне?

Да никак, если честно. И я всё больше проникался скептицизмом Лунной Совы, когда думал над этим. И что делать?

Но прежде, чем я оставил её рассматривать потолок, Лунная Сова негромко произнесла:

— Она особенная.

— А?

— Ки — избранное дитя, что изменит этот мир.

— Это заметно.

— Она отличается от всех нас. Её надо вернуть… — её голос стал тише, будто Совунья засыпала.

— Ага, легко сказать. Знать бы, откуда начинать.

— Вьисендо. Он сказал, что его зовут Вьисендо… — прошептала она и… если верить приподнимающейся груди, уснула.

Я молча смотрел на неё, после чего вздохнул.

Вот и первая зацепка.

Вьисендо.

Уверен, что начни я спрашивать о нём прямо сейчас, и выяснится, что никто о таком никогда не слышал, если даже Лунная Сова не смогла сказать ничего больше, кроме его имени.

И тем не менее я закинул удочку на этот счёт. Закинул как у монахов, так и у людей, что были вынуждены, как и мы, ждать караван, который вывезет их отсюда. Но попытка оказалась тщетной — я мог с тем же успехом спросить, кто такой Дима Билан, и то больше шансов, что скажут. Люнь это имя тоже ничего не сказало, что не удивительно — вряд ли ублюдок жил в её времена.

Следующего каравана, как нам сказали, в империю следовало ждать только через месяц, поэтому я занимался ровно тем, чем и следовало: медитировал и пытался понять, что и как делают монахи в своих тренировках.

И пытался узнать не просто так: у большинства из них был уже уровень Расцвета, и достаточное количество могло похвастаться уровнем Священного Роста.

Священного Роста!

Блин, да у империи таких можно пересчитать буквально по пальцам нескольких человек, а здесь в одном храме их столько.

Но сказать «узнать» было куда легче, чем это сделать. За всё это время я неоднократно пытался поговорить, сдружиться и просто заставить проболтаться кого-нибудь из монахов об их методиках, однако в ответ встречал всегда вежливую улыбку и молчание — монахи хранили свои тайны, как мёртвые партизаны.

А то, что я мог наблюдать за их тренировками, было не полезнее, как если бы я рассматривал со стороны истребитель и пытался составить подробную схему строения.

В это и была фишка многих техник — мало видеть, как она делается. Надо знать, как именно её выполняют, без чего любые наблюдения были бесполезны.

Очень скоро я понял, что все мои надежды выучить новые приёмчики пошли прахом, и по сути ловить мне здесь больше было нечего.

А вообще, терпимости монахов можно было позавидовать. Учитывая тот факт, что мы были чистыми нахлебниками, и им приходилось пусть и немного, но возиться с нами, они могли на полных правах проводить нас нахрен.

Но монахи даже не реагировали на нас особо, будто все вынужденные гости здесь были не более, чем часть интерьера. И ко всему прочему они даже заботились о парализованной Совунье, и я лишь иногда приходил её навестить.

Кстати о Сове — из головы не лезли её слова про особенную Ки и про то, что её надо вернуть.

Признаться честно, тоже хотел её вернуть. Для меня то время, что я провёл с ней, не было пустым. Больше десяти месяцев мы пусть и не жили бок-о-бок, однако знали друг друга настолько, что иной раз казалось, что она для меня кто-то родной. Хотя для неё я и был родным практически…

Фенечка на руке до сих пор радовала необычным узором, и каждый раз, когда я смотрел на неё, чувствовал внутри какую-то тоску.

Да, глупо выглядят со стороны мои размышления идти её искать и спасать или нет. Однако всё упиралось в то, насколько это имеет смысл. Я боялся, честно, я боялся того монстра, что мог остановить время. Боялся, что он меня просто заставит исчезнуть на месте. Это если я вообще его найду, что очень сомнительно. Легче было продолжить свои поиски дороги домой.

С другой стороны, я и сделать вид, будто ничего не произошло, не мог. И те деньги, что меня ждали теперь, не выглядели столь заманчиво, учитывая, что это останется со мной на всю жизнь. Да и в конце концов, деньги есть, да, но что дальше?

И вот выбор: нереальная попытка спасти Ки или жить с грузом на душе, понимая, что бросил того, кто считал тебя родным.

— Ты не первый, кто через это проходит, — сидела рядом со мной на стене Люнь.

Часто сидел где-нибудь на стене и смотреть в даль, как сейчас, пытаясь разобраться не только в том, что делать, но и в самом себе.

— Мне кажется это бессмысленным настолько, что даже приниматься не стоит, но с другой стороны…

— Ты не можешь отвернуться от неё, — кивнула, улыбнувшись, Люнь.

— Да, — вздохнул я. — И я боюсь сдохнуть.

— А ты не бойся.

— Спасибо за ценный совет.

— Тогда почему бы просто не попробовать? Просто не взять и пробовать? — предложила она. — Сделай всё, чтобы спасти, но если не получится — ты сделал всё, что мог, вот и всё. Твоя совесть будет чиста, и никто уже тебя не осудит, верно?

В её словах была логика человека, который всю жизнь профессионально убегал от ответственности и успокаивал совесть отмазками. Однако Люнь всё же была права — я должен попробовать, а потом уже стонать и мучиться. Если даже Лунная Сова отдала всё ради спасения своей ученицы, то что говорить о том, кого Ки пометила как родного ей человека?

Но чую я, это ничем хорошим не закончится…

Так прошло всего две недели, когда обещанный только через месяц караван подошёл к воротам.

Для меня это было чем-то новеньким, поэтому я с интересом наблюдал за гостями, что пришли к нам.

Это были люди, одетые значительно легче, чем бы потребовалось обычному человеку в этих условиях, и почти каждый имел меч. Охрана имела уровни Созревания по большей части, и лишь малая часть были выше. Как я понимаю, то были командиры и хозяин самого каравана.

Они ехали на гужевых лошадях, больших, явно крупнее нормальных, размером эдак с трактор. Чёрные, мощные, даже будучи не демоническими созданиями, мне кажется, завалить их было бы непросто. И вот такие машины тащили за собой огромные сани с ящиками.

Процессия состояла из двадцати-тридцати повозок, растягиваясь на несколько добрых сотен метров. Они оставляли сани снаружи, при этом загоняя лошадей внутрь, чтобы завтра-послезавтра выдвинуться в путь.

Насколько я слышал от других товарищей по несчастью, все они курсировали между империей Дасенлин и Ёхендхай, возя туда-сюда не только товары, но и пассажиров. Учитывая, что на этом деле жили целые деревни, бизнес был явно прибыльным.

Здесь же решился и вопрос, откуда монахи берут еду. За стоянку караван платил припасами, оставляя у тех буквально целые повозки, забитые едой.

Сейчас было самое время попроситься к ним в караван, если верить Монаху, они бесплатно бы докинули нас до империи, но я имел несколько иные планы.

— Прошу прощения, — окликнул я одного из охранников, что сейчас возился с лошадьми, привязывая их к жердям. Честно, мне чёт очково подходить к таким махинам.

Парень, наверное, ровесник меня прошлого, но значительно крупнее, обернулся.

С мимолётным удивлением я обнаружил, что его внешность отличалась от жителей империи. По лицу я бы его отнёс, наверное, к народам севера из своего мира: более узкие глаза, более большие щёки, да и лицо более округлое.

— Это горные народы, — сказала Люнь, видимо, увидев моё лёгкое удивление.

— Да, — его грубый каркающий голос звучал вызывающе.