Помоги проекту - поделись книгой:
Непогода застала весь город. В то время как "Волга" рассекала широкие лужи, брызгая на тротуар и другие машины в плотном трафике, народ продолжал свою жизнедеятельность несмотря ни на что. Люди движимые невидимыми силами достигали своих целей с уставшими, заспанными лицами. Ни в одном из них не была заметна цель, увидеть другую реальность, которая за пределами их низменного мира вожделений и страстей. Каковы были их причины? Над этим вопросом вот уже несколько столетий философы безрезультатно ломают свои головы. Герр доктор Ницше, разве что один из немногих, приблизившихся к ответу на "все" вопросы; мысль сама приходит в голову человека, рождая причину к действиям, но кто её туда подселяет? Будучи бесконечно глупым, я не берусь философствовать, тем более свое неуместное присутствие в этой науке рассматриваю как оскорбление всех великих умов, потративших свою жизнь на её изучение. Одно лишь мне известно точно: если люди всё-таки откроют для себя всю истину существования – это понесет её гибель. Умы не готовы к такому перевороту, объём ума исчисляется лишь размерами тех дозировок истины, какие он еще способен вынести. И кто его знает, что произойдет при преувеличении этой дозы, может прозрение, а может и сумасшествие. Хотя кто такие сумасшедшие? В примитивном понимании это хихикающие дурачки, запертые в псих больницах, но хоть бы один человек задумался, что их так веселит? И радости ли этот смех или злорадства? А может они то и есть самые адекватные люди. Лично я не вижу разницы, что я вижу угрюмого на улице, что хихикающего в палате. Какое из проявлений чувств адекватнее другого? И не маловажен фактор, что общаться, с так называемыми "адекватными" людьми также сложно, как и с "дурачками". Если во втором случае информацию донести очень сложно, то в первом эту информацию могут после использовать против тебя. Дак какого собеседника выбираешь ты? Такая же неразбериха творилась в голове Виктора по пути на Западный поселок. Его несогласие с отчётами побудило интерес встретиться лично с жителями и задать несколько вопросов. На въезде в поселок радиоприёмник "Волги" начал шипеть и заикаться, Виктор подкрутил регулировки на панели, и не получив чистого звука просто выключил его. На перекрёстке двух улиц, одна из которых была крайняя на этом поселке, стояли два мужика, оживленно что-то обсуждая. Виктор остановился и спросил дорогу до нужного ему дома. Один из мужиков, беззубый с сухим лицом, своим кривым пальцем обозначил маршрут и кивнул на благодарность Виктора. Перемешивая грязь, машина с трудом пробиралась по проселочным дорогам. Виктор достал телефон и заприметил, что сигнал связи напрочь отсутствовал. С раскачки назад-вперед "Волга" выбралась из очередной грязевой лужи как раз таки к искомому дому. Виктор достал портфель и вышел из машины. Дом был ветхий с, местами, прогнившими досками, краска непонятного цвета вся была ошелушена. Забор по всему периметру просвечивался снизу из-за прогнивших досок. Запуганная немецкая овчарка скулила на цепи – единственное. что нарушало кромешную тишину обстановки. Не найдя звонка Виктор переглянул через забор левее дома и увидел бабку, которая ковырялась в земле на участке.
– Извините!– выразительно громко нарушил тишину Виктор, от чего овчарка стыдливо нырнула в будку. Бабка в свою очередь, непонятно, или проигнорировала, или действительно была слабовата на ухо в силу своего возраста. Оглянувшись на крыльцо. Виктор несколько даже испугался присутствию худощавого мальчика, одетого в одни только тапочки, втрое больше его ступень, и шорты. Он уставился на незваного гостя стальным взглядом, на что Виктор хоть как-то попытался ответить.
– Извини, сынок, я пришел к твоим родителям, я следователь. – произнес Виктор, кивая в сторону бабки в огороде.
– Это не мои родители, это моя бабушка. – с сердитой гримасой отвечал мальчуган.
– Будь добр, позови её. – отвечал Виктор.
Малец направился в сторону огорода, не спуская взгляд с Виктора, до тех пор, пока его худая шея уже не смогла так сильно вывернуться в сторону гостя, он так и шел, просверливая его взглядом. Дойдя до бабки он что-то сказал, указывая пальцем на Виктора. На что бабка разогнулась над грядкой, прищурила глаза и рукой сымитировала козырёк от солнца, что немного усмехнуло Виктора, ведь погода стояла пасмурная. Поспешными движениями она направилась вслед за мальчишкой к крыльцу дома, малец, пользуясь прямой тропинкой в сторону крыльца, продолжил сверлить Виктора и отвернул взгляд уже когда подошел к лестнице, поднялся на крыльцо и так же бесшумно нырнул в дом, как и вынырнул из него до этого.
– Здравствуйте, уважаемый, здравствуйте. Заходите. Здесь вот грязно, обойдите, собаку не бойтесь она добрая. – по старушечьи мило и добро начала бабка, что очень обрадовало Виктора, он уже готовился к тому, что все жители этого дома так же сурово его встретят как и мальчуган.
– Здравствуйте, это вы Екатерина Денисовна?
– Да. Да. Сынок, ты, наверное, по поводу монастыря пришел? Ну заходи в дом, заходи не разувайся. – не давая даже что-то ответить на свои же вопросы, тороторила бабка. Преодолев лестницу крыльца, Виктор почувствовал резкий запах старости.
– Вот, вот тут налево, проходи, сынок. – продолжала тороторить бабка. – Вот, садись сюда, сейчас чаю поставлю, вот только стол протру. – быстро накинулась бабка с тряпкой на стол.
– Да что вы, не стоит, я лишь задам вам несколько вопросов и уеду. – засмущался Виктор.
– Не стесняйся, гости в наших краях редкость, а особенно городские люди, вот вы там какие все, одетые хорошо, крепкие, высокие. – с улыбкой глядя на Виктора говорила бабка. В ту секунду, откуда-то из-за угла комнаты, которая начинался сразу после кухни, послышался громкий стон.
– Толя, замолчи. – резко переменив настрой в лице, что вряд ли под силу даже самым опытным актерам, рявкнула бабка, и вернув прежнее милое лицо в сторону Виктора шепнула.– Это Толя, мужем мне был раньше, а сейчас из ума выжил, вот и мучаюсь теперь. Не обращай, сынок, внимания, садись. – объяснилась бабка и засуетилась возле чайника.
– Ооойй, кто там Катя, ааа. Пусть уходят, ааа!. – заливался воплем бывший муж.
– Замолчи, сказала. Тише воды был двое суток, ишь разошелся. – зашипела бабка в сторону комнаты. От душевно больного было видно только ноги, а точнее тот край кровати, где лежали его ноги, одеяло медленно шевелилось при всхлипывании больного.
– Вы были на отпевании сестры Марии? – присаживаясь за стол, спрашивал Виктор.
– Да, сынок, а как же не быть, Машенька золотом была, как же не быть то. – отвечала бабка.
– Вы можете описать, как начался пожар? – интересовался Виктор.
– Пуууусть уходят, Катя! Катя! – завопил больной.
– Да чтоб меня. – дернулась бабка. – не обращай внимания, сынок, тебя кстати как звать?
– Виктор.
– Витя, была, была и при пожаре была я. Я тогда со всеми то и вырвалась через парадные двери то. – ставя дымящуюся кружку чая отвечала бабка.
– Вы уверены? – спрашивал Виктор, доставая какую-то папку из портфеля.
– Кааатяя! – вопил супруг.
– Да, уверена. – застыла взглядом бабка напротив Виктора.
– Пууусть уходят, Ах! – продолжал супруг.
– А монашки? Монашки выбегали тоже вместе с вами? Ну, в смысле, через парадные? – продолжал Виктор, игнорируя негостеприимность одного из жителей дома.
– Да разбери в такой суматохе кто куда подался, вроде бы через свои какие-то выходы задние, хотя кажется какие-то и с нами выскочили. – вспоминала бабка.
– Аааах!.– стонал супруг
– Вот есть затруднение в расследовании,– открыл папку Виктор и начал листать- дело в том, что я сам лично с отрядом пожарных выбивал эту парадную дверь, она была заперта.
– Пууусть ооон, уходииит! – ужасно громким, резавшим слух воплем завыл супруг. Виктор оглянулся в сторону комнаты и резко подскочил, разлив чай. Лицо супруга было ужасно искаженным, похоже, как обгоревшее, и, разинув рот, он орал что есть сил. Оказывается в этой части под одеялом были не его ноги, а его уродливое лицо накрытое дабы не спугнуть гостя.
– Господи, сынок, ты только не пугайся!– запричитала бабка.
– Нет, извините, я пожалуй пойду. – поспешно захватив портфель рванул в сторону выхода Виктор. Бабка лишь строго плюнула в сторону бывшего супруга, который остался в такой же позе, но уже не издавал ни звука. На выходе Виктор столкнулся с тем мальчуганом, в его взгляде кроме суровости начало улавливаться еще и ехидность. Витя, нисколько не медля, отправился за забор. Выкидывая грязь из-под колес, он увидел в зеркале, как на крыльце стояла бабка и тот мальчуган. Самое страшное для Виктора было сейчас застрять в колее грязи в этом, Богом проклятом переулке, на его удачу, "Волга" с ревом мотора, все-таки пробралась по бездорожью и вылетела на одну из главных улиц. По плану было еще одно посещение, но после такого испуга оно стало под вопросом. Спустя несколько метров, поворотом то налево, то направо Виктор остановился и вышел из машины. Подкурил сигарету и достал телефон, сигнал связи всё также отсутствовал. После сигареты он достал уже другую папку и прочитал адрес, глядя по сторонам оказалось каким-то мистическим образом он как раз таки оказался на этой улице. Сделав глубокий вдох, решил набраться смелости и всё же выполнить второй визит. Считая номера домов, он помаленьку пробирался в глубь посёлка, дома здесь казались более свежей постройки, что еще больше взбодрило следователя. Найдя нужный дом, он очень тихо и аккуратно вышел, не хлопая дверью, и оглянулся. Дом и участок были явно в лучшем состоянии, чем предыдущий. Виктор вернулся к машине за портфелем, и когда повернулся обратно, уже оказался на прицеле двуствольного ружья. За забором с крыльца стоял мужик, усатый в клетчатой рубахе и старом трико, он навел двустволку на Виктора.
– Тебе чего? – процедил мужик.
– Я следователь, по делу пожара и смерти Марии. – отвечал Виктор. На что мужик не сказал ни слова и продолжал щурить глаз прицеливаясь.
– Мало вы нам проблем принесли, дак ты заявился обратно. Катил бы ты отсюда как можно быстрее. – после недолгого молчания процедил мужик.
– Ладно, понял, удаляюсь. – медленными движениями задним ходом Виктор начал двигаться к машине. Очень неуместно в такой тишине из леса закуковала кукушка, мужик непоколебимо стоял, держа Виктора на прицеле. Виктор сел, очень осторожно завел двигатель, и так же аккуратно начал движение.
– Господи, тут толи все с ума посходили. – прошептал Виктор на ходу в сторону выезда из поселка. Достал телефон – сигнала так и нет, о чем Витя выругался в полголоса. Битых минут двадцать он искал выезд, так как возле дома того агрессивного мужика он не стал разворачиваться, дабы еще больше его не разозлить, а поехал прямо. Наконец-таки выехал на ту самую улицу, с которой он и заехал. Выезд проходил через лесополосу, в которой Виктор, уже издалека, увидел машины. Подъезжая ближе, перед его взором встала малоприятная картина. Дорогу перегородили два здоровенных пикапа. По обеим сторонам дороги стояли два мужика, на плечах держа двустволки. Из одного пикапа, красного цвета, вышел тот самый в клетчатой рубахе и встал между машинами. Виктор, ниспуская взгляда с недоброжелателей, аккуратно потянул ручку двери и вышел на улицу. Не опуская взгляда, он сделал шаг в сторону вооруженных, а те в ответ спустили двустволки с плеч и привели их в боеготовность. Огроменная собака заливалась лаем из второго, чёрного пикапа.
– Знаешь, пожалуй, я передумал так негостеприимно выгонять тебя обратно в город. – протянул усатый.
– Да, я заметил, у вас тут очень вежливые люди живут. – отрезал Виктор.
– Не заставляй меня открывать дверь чёрного пикапа, поедешь со мной в красном, как почтенный гость. – натягивая под усами улыбку отвечал главный заводила.
– Нет, ребят, спасибо за приём и всё такое, но мне пора.– слегка поведя плечом в сторону тем самым оголив пистолет на поясе, спокойно проговорил Виктор.
– А вот таких ошибок я бы не рекомендовал тебе совершать! – рявкнул главный, и все трое взяли Виктора на прицел, щелкая затворами. Собака заливалась бешеным лаем, от чего в черном пикапе запотело стекло.
– Стойте! Стойте, прекратите! – ломался голос за спиной Виктора. – Артём, бес ты, окаянный. Чтоб тебе худо было, опусти ружье! – захлебывалась на бегу бабка. Та самая Екатерина Денисовна. На что, как мы узнали усатого по имени, Артём закатил недовольно глаза и спустил затвор ружья.
– Что творите!?. – блажила бабка, когда подбежала уже к Виктору. Тот в свою очередь даже и не моргнул, на манер ковбоя с дикого запада, он стоял, оголив пистолет во всей готовности выдернуть его и совершить выстрел.
– Разгоняй своих шестерок, давайте, живо, – скомандовала бабка.
– На этот раз тебе повезло. – смачно плюнул в сторону Артем и направился в сторону своего красного пикапа.
– Езжайте Витенька, езжай сынок, не связывайся ты с этими придурками. Садись, садись в машину, вот. – причитала бабка. Виктор, прикрыв пистолет своей кожаной курткой сел в машину и потихоньку покатил мимо противников. Проезжая он встретился взглядом с Артёмом, тот курил и своим взглядом выдал "еще увидимся". "Волга" пропылила лесополосу и поехала в сторону города.
Анна, беззвучно наступая белыми балетками, прошла по гостиной дома, с заинтересованным и робким выражением лица она осматривалась вокруг. Дом был довольно уютно обставлен, мебель подобранная со вкусом, отлично гармонировала с отделкой, множество фотографий в рамках, на коих были запечатлены счастливые лица, также добавляли приятного чувства домашнего очага.
– Вы будете чай? – спрашивала хозяйка.
– Да, спасибо. – отвечала гостья, после чего женщина удалилась на кухню.
– Присаживайтесь за стол, я сейчас приду. – послышалось из кухни.
Анна села за круглый, дубовый стол и продолжала осматриваться. Некоторое тревожное ощущение начало зарождаться в ее сознании. Еще настолько слабое, что пока не вызывало никакого дискомфорта, а больше походило на неудобство при резкой смене обстановки. Женщина вышла в гостиную с подносом, на котором уместила чайник и две чашки из дорогого расписного фарфора.
– С вами все в порядке? Вы выглядите очень растерянно. – заметила хозяйка.
– Да, все хорошо, просто столько событий за последнее время прошло, я не успеваю привыкнуть к частой смене обстановки. – отвечала Аня.
– Жизнь она такая не предсказуемая, иногда такие перевороты, идут только на пользу. – доброй ухмылкой наливая чай отвечала хозяйка.– И этот случай, я уверенна, не исключение, расслабьтесь, вам нечего бояться.
– Я постараюсь. – робко ответила Аня и отпила чай.
– Давайте познакомимся поближе, меня зовут Ангелина Андреевна, расскажите, чем вы занимались раньше, есть ли у вас опыт такой работы? – заинтересованным видом разглядывала Анну Ангелина Андреевна.
– Нет, для меня это первый опыт. последние примерно пять лет я провела в монастыре. – отвечала Аня.
– О как, интересно, что же вас сподвигло отрекнуться от веры? – спрашивала хозяйка.
– Я не отреклась, монастырь сгорел, я хотела пойти в другой, но сама не знаю что сподвигло меня пойти иным путем. – задумалась Анна.
– Вы уверенны в своем выборе? Я бы не хотела через неделю нанимать уже новую няню. – говорила Ангелина Андреевна.
– Дайте мне шанс попробовать, думаю я почти уверена. – убедительно ответила Анна смотря в глаза хозяйке.
– Что ж, в ваши обязанности будет входить слежка за домом, поддержание порядка, и присматривать за детьми, их двое, девочка Лиза ей 6 лет, и мальчик Данил ему уже 10. Дети в целом спокойные, но Данил, сами понимаете эти мальчишки, того и гляди что вытворят. – с улыбкой рассказывала Ангелина Андреевна. – пойдемте я покажу вам дом. Хозяйка встала, поправила красный пояс на своем длинном черном платье и направилась, постукивая каблуками, в зал. Анна поспешила следом.
– Мы живем здесь втроем, мужа я потеряла много лет назад, к сожалению медицина до сих пор бессильна против раковой опухоли. – грустным лицом Ангелина Андреевна смотрела в большое окно.
– Я вас очень понимаю, по той же причине я и пошла в монастырь. – с сочувственным тоном подхватила Анна.
– Общее женское горе нас сплотит с вами Анна, вы мне уже нравитесь, но не будем о грустном, пройдемте дальше. – оглянулась на Аню хозяйка и направилась в следующую комнату.
– Двери между всеми комнатами оставляйте обязательно открытыми, это важный момент, не спрашивайте почему, просто выполняйте это требование, сейчас дома только Елизавета, Данил еще в школе, пойдемте в детскую. Девушки прошли еще один большой зал, который почти ничем не отличался от первого, за исключением большой картины на стене. Будущая няня застала Лизу за рисованием в своей комнате. Девочка старательно рисовала портрет какой-то женщины, несмотря на возраст, малышка замечательно передавала черты лица на бумагу, очевидно, что ребенок рос талантливый и творческий.
– Лиза, милая моя, ты меня удивляешь день ото дня, какой шикарный портрет. Вы только посмотрите, не правда ли? – обратила свой счастливый взгляд на Анну хозяйка.
– Очень красиво. – улыбаясь разглядывала портрет Аня.
– Лиза, познакомься, это ваша новая няня, её зовут Анна.– Лиза обернулась и поприветствовала тётю Анну, чем вызвала восторг новой няни, девочка сильно очаровала её.
– Ну не будем мешать юной художнице, пойдемте дальше я вам кое-что покажу. – направляясь к выходу заинтриговала Ангелина Андреевна. Они прошли по коридору прямо, и повернули на лево где была лестница и вела она вниз. Спустившись, Анна убедилась в строгости странного правила насчет дверей, здесь она тоже была открыта.
– Этой мой, так сказать рабочий кабинет. – улыбаясь хвалилась Ангелина Андреевна.
На самом деле это была художественная мастерская, теперь стало ясно, в кого Лиза была такая талантливая, ведь ее мать была, как теперь выяснилось, известным художником. Несколько полотен стояли на полу близ окна и были не закончены, остальные были накрыты. стояли разных размеров мольберты, комната была светлая, в ней царила типичная обстановка, разбросанные кисти, банки красок, пятна на полу, весь беспорядок присущий любому творческому человеку.
– Ну вот, если вы побывали в этой комнате, то вы знаете обо мне совершенно всё. – с некоторой ноткой досады проговорила Ангелина Андреевна, она очевидно не любила открываться незнакомым людям, или же сожалела, что так быстро показала
эту комнату Анне, так как относилась с недоверием к новой няне, и была уверенна, что она не продержится и недели.
– Я начала рисовать гораздо позже своей дочери. – продолжала Ангелина Андреевна. – точно не помню, но примерно в 14 лет первый раз взяла кисть в руки и вот уже порядка 30 лет я её не выпускаю и рук.
– Простите за такой бестактный вопрос, но вам уже 44?. – удивленно спросила Анна.
– Да, скоро уже 45. – отвечала хозяйка.
– Вы совсем не выглядите на свой возраст. – заметила Анна, что очень прельстило Ангелине Андреевне, она действительно не смотря на свои лета, выглядела очень привлекательно. Ее черные волосы блестели как у совсем еще юной девушки, а фигура сохранила стройный и привлекательный стан женского тела.
– В общем, вот та самая причина, по которой мне необходима няня, послезавтра я уезжаю на выставку, и делаю я это часто, надеюсь, в мое отсутствие вы сохраните дом и детей в порядке.
– Я справлюсь. – без раздумий ответила Анна, что вызвало доверчивую ухмылку у хозяйки.
– Пройдёмте, я покажу вам вашу комнату, через полтора часа мы поедим в школу за Даниилом, а пока отдохните от дороги. -заключила Ангелина Андреевна и повела Анну обратно по коридору. В комнату Анны можно было попасть только через кухню. Ей была отведена небольшая комната с видом на сад, что напомнило ей о монастыре. Вот ваша комната Анна, располагайтесь, и не забудьте, я жду вас через полтора часа в гостиной. – после этих слов Ангелина Андреевна удалилась постукивая каблуками.
Глава VII
Только человек, напрочь лишенный гибкости ума, может точно утверждать что, люди в повседневности своей жизни, в погоне за мнимыми мечтами, утратили способность к состраданию, и вообще всякую моральную чувствительность. Если взять и начать копать, копать, копать все глубже в любого из той серой толпы, в рамки которой обычно загоняют людей, то с уверенностью могу сказать – вы не докопаетесь до самого дна. Уже на полпути вы поднимите в человеке всё то, что он похоронил давным-давно, желая забыть и больше никогда не вспоминать. Современный русский человек уже настолько загнан и забит, что в большинстве случаев для этого даже не нужно прилагать усилий, шквал проблем, обязанностей и прочих весьма неприятных обстоятельств отодвинет все остальное на второй план. Да, возможно такая жизнь делает человека менее уязвимым и более твердым, но не является ли это экспоненциальным ростом деградации человека? И тысячи книг о философии могут вмиг стать бесполезными, как и их авторы. Эта наука никогда не станет точной, все лишь в теории, и все вопросы остаются открытыми. Разумно будет предположить что, для каждого человека, существующего на земле, нужно индивидуально прописывать свою философию, ведь весь набор его качеств, взглядов, характеристик где-то пересекается, где-то нет с остальными людьми. И с рождением каждого нового человека рождается и новый набор всех этих, так сказать параметров, соглашусь, что это редкий случай, но всё же он имеет место быть. Дак зачем же тогда человек пытается себя познать, и свое окружение, и его природу, для чего написаны эти миллионы страниц и в последствии прочитаны не меньшим количеством людей? Но вопросы так и остаются открытыми…
– Поставьте подписи вот здесь, вот здесь и вот здесь где галочки. – диктовала Вероника Витальевна. – А вот здесь дату и подпись с расшифровкой.
Черемцов как в бездну смотрел на стол с бумагами в отделе кадров и машинально выполнял требования Вероники. Перевернул очередной лист с кучей пунктов, которые никто в своей жизни не читал, кроме самих сотрудников отдела, что кстати тоже под вопросом, вывел своим торопливым подчерком 25 августа 200*год и поставил размашистый росчерк не оставив места для расшифровки.
–Ну что ж, на этом бумажные формальности заканчиваются, в свою очередь я желаю вам успехов в новой должности и не смею быть преградой между вами и вашими новыми обязанностями, можете быть свободны. – так же машинально проговорила Вероника и уложила все бумаги в папку.
Черемцов вышел из кабинета без всякого ощущения чего-то нового, на ходу по коридору достал телефон, что бы убрать беззвучный режим. Было оповещение о двух пропущенных вызовах от отца, на которые последовал ответный звонок.
– Алло, сынок? – отозвался грубоватый низкий голос
– Да, пап, слушаю. – отвечал Черемцов.
– Ей совсем стало плохо, навестил бы ты нас пока не поздно. – немного заикаясь отвечал отец.
С полминуты погодя сынок молчал и только после смог родить своё суховатое "Сегодня буду". На чем этот телефонный разговор и был закончен. Не застав Виктора в кабинете он еще подумал позвонить и ему, но по непонятным мотивам не стал этого делать. Он зашел в свой, уже новый кабинет, который был непривычно пуст, как тут же вспомнил, что нужно обрадовать Виктора новой должностью. Руководитель отдела имел право самостоятельно назначать старшего следователя, и сомнений не было, что им станет Виктор. Стоя у окна, он листал список контактов и несколько раз пролистал Виктора, в упор его не видя.
– Да, Сергей Сергеевич. – немного запыхавшись отвечал свежеиспеченный старший следователь.
– Ты где?
– В западном поселке
Поделиться книгой: