Сквозь время

— Надо, княжич, негоже отца да государя нашего в неведение держать, не по-людски это, — и он, развернувшись, пошел в ту сторону, откуда мы с ним недавно пришли. Ну что же, правило о том, чтобы дать людям самим объяснить свои теории, не мешая им придумывать и, самое главное, обосновывать придуманное, имеет место быть. Так ты, Ванька, хорошим интриганом можешь стать в итоге. И я снова принялся подниматься в свои палаты, надеюсь, что они действительно мои, держа спину еще более прямо, чтобы все видели, как я мужественно терплю боль.

Палаты оказались все-таки мои. Низкие потолки меня немного напрягали, и хоть я вроде бы проходил нормально, а так и тянуло пригнуться. Идти пришлось недалеко. Пройдя через узорчатую арку, пригнувшись, потому что в противном случае стукнулся бы лбом об нее, я вошел в просторную залу, по периметру которой стояли лавки, на двух из которых сидели четверо молодых людей и играли в бирюльки. Как только я вошел, они тут же вскочили и несколько бирюлек даже упало на пол. Так, это, похоже, мои рынды, но хоть убей, я понятия не имею кто из них, кто.

— Устал я что-то, пойду отдохну, — с порога обозначив свои намерения, я в замешательстве начал поглядывать на двери. Один из парней бросил быстрый взгляд на крайнюю, подсказав мне таким образом, куда идти.

— Мы здесь будем, княжич, — один из них высокий светловолосый красавец легко поклонился. — Ежели что понадобится, кликни. — Я не ответил, лишь кивнул и вошел в ту самую дверь, на которую невольно указал мне один из них.

Это действительно оказалась спальня. Плотно закрыв дверь за собой, я прошелся по небольшой комнате с низкими потолками. Остановился возле огромной кровати, с наваленными на нее шкурами, бросил взгляд на иконостас в углу. Подумав, стянул сапоги, и кафтан и растянулся прямо поверх шкуры на животе, после чего яростно ударил кулаком в подушку. Потом еще раз и еще, спрятав лицо в постели, чтобы не издавать громких звуков. Вот теперь можно немного поистерить, пока папаша любящий не заявился, а он обязательно заявится, потому что все, что я знал о Иване III просто кричало о том, что он помешан на контроле, недаром стал первым самодержцем. Так что до высочайшего визита мне надо в себя приходить, чтобы не усугубить и так не слишком веселую ситуацию.

Катерина

Несмотря на состояние перманентной паники, переходящей в полноценное уныния, усугубляемое чувством чисто физического дискомфорта из-за непривычного тяжелого живота и духоты, от которой начала болеть голова, я вышла из покоев, чтобы хоть немного разведать обстановку и оценить атмосферу, царившую в замке. Если мне не изменяла память, то настоящая Катерина удерживала замок порядка двух недель. Интересно, сколько уже варятся в этом душном каменном котле наемники, и насколько крепка их преданность Риарио?

В коридорах замка было пусто. Оглядевшись по сторонам, я направилась прямо, туда, где виднелась лестница, по которой можно было спуститься вниз, либо подняться на крышу, откуда можно было осмотреть окрестности.

Мне удалось не так давно, в той жизни, побывать в этом замке на экскурсии, и именно тогда меня захватили странные эмоции и чувства, которые словно заноза засели в мозге, без перерыва настаивая, что это именно та тема, которую я хотела бы разобраться по кусочкам, окунувшись в атмосферу эпохи нескончаемых войн, локальных конфликтов, предательств и интриг, по сравнению с которыми «Игра престолов» кажется игрой в детской песочнице.

До XXI веке архитектура замка, вероятно, перенесла очень много изменений и то, что нам было показано сильно отличалась от того, что предстало сейчас передо мной. По крайней мере, понять, где я нахожусь и как-то сориентироваться было не просто. Я приняла решение спуститься по лестнице, и уже ступила на первую ступень, как меня остановил голос, раздавшийся за спиной.

— Сеньора, вам не следует выходить одной без сопровождения, — развернувшись, я увидела девушку, быстро приближающуюся ко мне. Выглядела она лет на шестнадцать, с бледным лицом, усыпанным веснушками и непослушной копной вьющихся рыжих волос, не совсем аккуратно собранных на затылке в узел. Я понятия не имею, кто это, и как мне следует к ней обращаться, как, собственно, и ко всем, находящимся в этой чертовой крепости! Поймав себя на мысли, что я понятия не имею, как выглядит даже Джироламо Риарио дела Ровере, мне стало смешно, но пришлось сдержаться, чтобы не разразиться истеричным смехом и поставить мой авторитет под сомнение. Почему у меня не осталось ни капли воспоминаний из прошлой жизни настоящей Катерины Сфорца? Да хотя бы какое-нибудь шестое чувство, чтобы можно было сориентироваться, как относилась она сама к своему ближайшему окружению? Это не справедливо, черт подери!

— Почему? Никого рядом нет, а я нуждаюсь в новых сведениях, чтобы не совершить ошибки, — я глубоко вздохнула. Говорить приходилось медленно, подбирая каждое слово.

— На стенах может быть небезопасно, — упрямо повторила девушка, внимательно глядя на меня, но, заметив мой пристальный взгляд, быстро опустила глаза. Понятно, значит, мы точно не ровня. — Было уже совершено не одно нападение на стены замка, вам ли этого не знать. Никто не может быть уверен в том, что в настоящее время есть хоть небольшой островок безопасности в Риме, и какие еще жуткие опасности таит в себе ночь.

— Сейчас везде небезопасно. — Я с тоской посмотрел на лестницу, но решив, что не следует привлекать излишнего внимания, под облегченный вздох моей…  хм пусть будет пока компаньонки, вернулась к той комнате, откуда не так давно вышла.

— Вам нездоровится? — войдя в покои, девушка закрыла дверь, довольно внезапно задав вопрос.

— С чего ты это взяла? — ком беспокойства подкатил к горлу и сердце предательски застучало, потому что всё списать на беременность, судя по внимательно изучающему меня взгляду, явно не получится.

— Вы странно говорите, словно пытаетесь подобрать слова, которые забыли, да и ходите странно, будто, делая каждый шаг, боитесь упасть, — она нахмурилась и выглядела довольно серьезно.

— Все хорошо, просто немного душно, — я улыбнулась краешком губ, надеясь, что проступивших капель пота на лбу при том тусклом освещении, что царило в комнате, она не заметит. — Да и ситуация непростая. Я просто устала.

— Я знаю вас не первый год, сеньора. — Какая напористая девица, но можно сделать вывод, что она точно не местная, а приставлена ко мне еще задолго до этого, лишенного малейшей логики, демарша против Святого Престола. — Вам следует отдохнуть.

— В данный момент мне некогда отдыхать, — ровно проговорила я. Насколько Катерина была близка с графом, и заметит ли он эти изменения, которые разглядела приставленная ко мне девушка? Хотя, остается надежда, что он, как и все мужики, просто все странности спишет на мое состояние далекозашедшей беременности. — Мне нужен сопровождающий, если без него, мне никто не даст сделать и шага вне проклятых стен этой комнаты, которая уже становится моей темницей.

— Я приглашу капитана Бордони, сеньора. — Девушка, ненадолго замешкавшись, вышла из комнаты аккуратно прикрыв за собой дверь. Ну что ж, похоже, что меня откровенно пасут, либо, чтобы со мной ничего не случилось, либо, чтобы я не сделала никакую глупость. А сейчас следует дождаться этого капитана Бордони, который, чисто теоретически, проведет меня по замку, и я сумею, наконец, сориентироваться. К своему стыду, я совершенно не разбиралась в званиях папской армии и их иерархии, мне было это не принципиально важно на тот период моей прежней жизни, когда я пыталась продраться сквозь дебри несоответствий исторических хроник.

В комнате не было окон, только стол, стул, небольшой шкаф, кровать, укрытая балдахином и большое зеркало, которое я не заметила в первый раз. Явно, Катерина для своего временного пристанища выбрала не папские покои, довольствуясь малым. Я осторожно подошла к зеркалу и взглянула на свое отражение: на меня смотрела молодая и довольно привлекательная женщина. Невысокая, стройная, от чего округлый живот даже через довольно свободное платье сразу бросался в глаза. Светлые волосы были собраны в незамысловатую прическу, полностью открывая округлое лицо. Высокий лоб и заостренный нос не портили ее внешность, а бледная кожа и темно-голубые глаза сразу приковывали взгляд.

Я глубоко вздохнула и, отвернувшись от зеркала, начала ходить по комнате, привыкая к телу и стараясь шагать более уверенно. Но бездумно слоняться туда-сюда, мне не дали. В дверь постучали и, дождавшись моего разрешения, в комнату зашел тот самый мужик, который некоторое время назад настаивал, чтобы я наконец освободила замок.

— Капитан, — я обратилась к вошедшему, который слегка склонил голову. — Мне необходимы последние новости и наше текущее положение дел.

— Мало, что изменилось за последние сутки, — он удивленно на меня посмотрел, но все же решил ответить на прямо поставленный вопрос. Периодически он косился на мой живот, от чего начал нервировать еще больше, хотя есть в этом некий шарм, можно выглядеть слегка неадекватной, как в моем случае, и выяснить больше информации, даже ту, которая, по идее, должна была быть известна Катерине. — Осада замка продолжается, беспорядки на улицах усилились. Палаццо Риарио разрушено полностью. Войско Колонна располагается у стен Рима, но пока не пытается вторгнуться на территорию города, но отмечу еще раз, как неоднократно обращал ваше внимание на тот факт, что как только Колонна решит взять штурмом замок, выстоять против его напора мы не сможем.

— Где сейчас граф Риарио? — так, судя по моим прикидкам, в этот самый момент Катерина должна бежать отсюда не оглядываясь, полностью капитулируя перед кардинальским напором, освобождая, наконец, для них замок.

— Войско Риарио и Орсини отошли от стен Рима еще несколько дней назад, вы правда уверенны в необходимости и дальше удерживать замок? Мне с каждым днем становится все тяжелее убеждать своих людей в правильности отданных вами приказов, глядя на то, как вся папская армия отступила под предводительством графа. — Я открыла глаза, которые сама не заметила, как закрыла, обдумывая крутящуюся в голове мысль. Речь капитана немного выбила из колеи. Еще немного, и люди, удерживающие замок, подадутся панике, и я получу локальный бунт, только уже в непосредственной близости от себя, и тогда, хорошо бы ноги унести. Думай, Катька, от этого зависит многое. Ты обладаешь тем, чем не обладают даже римские понтифики, примерным знанием того, что еще не случилось, и это может сыграть тебе на руку, если ты не облажаешься, конечно.

— Зачем кардиналам Замок Святого Ангела? — я вслух задала вопрос, который мучил меня на протяжении последних минут.

— Простите? — я тряхнула головой, отгоняя спутанные мысли, и пристально посмотрела в глаза еще более удивленному капитану.

— Кто передал послание, что гонфалоньер Святой Церкви настоятельно требует, чтобы я освободила замок, если мы находимся в осаде? Только не нужно мне говорить о том, что вы открыли ворота, чтобы впустить человека, представившегося гонцом, и даже не проводили его ко мне, хотя сообщение было адресовано непосредственно мне? — немного опешивший от моего вопроса Бордони медлил с ответом. — Мне оценивать это, как предательство? — решила я все же поторопить его с ответом.

— Посланник был облачен в цвета папской армии с посланием от капитан-генерала. Мы не могли его не пустить, как представителя графа Риарио, но также не могли его пустить к вам, не располагая информации об истинных его намерениях. — Наконец, нашелся он с ответом. Станиславский бы его выкинул из театра еще на подступах к нему. Чтобы представитель ненавистного Риарио прошел спокойно через всю толпу, возбужденную не только на капитан-генерала, но и на все, что хоть немного, но к нему относится, и его не растерзали бы на месте? Они меня что, за идиотку держат? Видимо, Катерина все-таки не обладала большим умом и сообразительностью, но ничего, мы немного подправим эту историческую несправедливость, потому что действовать согласно тому ходу событий, который заложен исторической канвой я не буду точно, оставаясь в итоге вместе с муженьком у разбитого корыта, раз так меня поимела судьба. И что мне прикажете делать с капитаном? Если обвинить его в предательстве, то ничего хорошего из этого не выйдет, потому что единственным выходом в этом случае будет казнь, или, в крайнем случае, тюрьма, но тогда я на сто процентов буду уверена, что меня выкинут из замка и так доведенные до предела наемники прямо в лапы озверевшей толпы, хоть заприкрывайся именем Риарио, который находится очень далеко от своей супруги и совсем не спешит ей на помощь. Но если совсем ничего не предпринять, то это могут воспринять как бессилие и слабость. В эти времена за такое, человека превращали в кровавое месиво, и неважно, что это могла быть беременная женщина.

Мое молчание и терпеливое ожидание капитана, который судя по легкой обеспокоенности, мелькающей в его глазах, уже прекрасно понимал, о чем я думаю, только, видимо, не понимал, почему так долго, прервал стук в дверь. Очередной мужчина, в том же самом доспехе, что и склонивший голову капитан, ожидающий своей участи, вошел в дверь.

— Сеньора, к вам с официальным визитом от папского конклава обратился кардинал Асканио Сфорца и требует личной встречи с вами.

— Он находится здесь, в замке Святого Ангела? — уточнила я, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу. Ну конечно, пассетто из замка в Ватикан никто, наверное, не додумался перекрыть, теперь только остается узнать, кто еще о нем знает, кроме пап, которые стремились укрыться в застенках замка Святого Ангела. Скорее всего и «гонец»-то был прислан из Ватикана, а не от графа Риарио. На дурочку не сработало, бывает. Только капитан почему-то умолчал о том факте, что внешние ворота замка они явно не открывали для встречи гостей, которые уж слишком зачастили сюда. Но что кардиналам мешает просто взять замок изнутри или попытаться подкупить наемников, чтобы они слегка надавали на идиотку, решившую поиграть в солдатиков? Ох, как все…  стремно. Голова пошла кругом, но я устояла на ногах, стараясь выглядеть как обычно, хотя паника снова начала накрывать меня с головой.

— Ну раз сам кардинал требует встречи, не думаю, что стоит ему в этом отказывать.

Глава 3

Иван

Немного успокоившись, я перевернулся на спину и заложил руки за голову. Так, что я помню про Михаила Борисовича, дядю родненького, коего к ответу мне по приказу отца нужно призвать? А практически ничего. Проигрывал он всю дорогу Ивану третьему, терял сторонников, которые в этом году должны уже валом валить к Московскому князю, кинув этого хитрована, который и вашим, и нашим, а по большему счету уже на своей земле и не хозяин вовсе был. Кстати, Гусева он уже почти год назад за ворота выбросил и не дал матери своей узнать, что правнук у нее родился, за что уже должен был отхватить. Правда, сдался он без боя, и это внушает в меня определенный оптимизм. Следующий косяк за ним будет только в следующем году, когда терпение Ивана третьего окончательно лопнет, и дядька, чувствуя, как подгорает задница, рванет к Казимиру, который с барской руки ему землицы под Смоленском отсыпет. Но это будет только через год. Что же сейчас произошло такого, что Иван взбеленился и решил направить к Твери армию? А я не знаю, что. Об этом в летописях не упоминается, скорее всего, летописцы не посчитали данное событие настолько важным, чтобы на него указать.

Так, ладно, о походе есть еще время подумать. А сейчас надо бы имена рынд моих узнать, а то неудобно: «Эй ты, как там тебя», — кричать, и пальцем тыкать, указывая, кого именно я имею в виду.

Дверь скрипнула, отворяясь. Я приподнялся на локтях, и увидел входящего в комнату князя Ивана. Он наклонился, проходя в низкие двери, повернулся к иконостасу, перекрестился и только после этого подошел к моему ложу. Я попытался встать, но Иван остановил меня взмахом руки, и сел на край кровати рядом со мной.

— Почему я узнаю о том, что ты хворый от бояр своих, а не от тебя? — я поморщился. Хотя и ждал этого визита, но готов к нему не был.

— Какой Холмский шустрый, уже и до палат до твоих добежал и принять испросил, — я откинулся на подушку, продолжая смотреть в потолок и избегая переводить взгляд на князя.

— Где твои рынды были, когда упал ты так неудачно, что спину повредил? — Иван нахмурился, пристально разглядывая меня.

— Они не виноваты, отец, — я немного замешкался, прежде, чем называть его «отцом», но негативного ответа не последовало, значит, у Ивана с сыном вполне неплохие отношения. — Не ведали они о том. Поднялся я быстро, они как раз доскакали. Не видели, как падал я, не вини их в том. Да и не было никаких ушибов. Боль сегодня только появилась.

— Может лекарю тебя показать иноземному? — я скосил глаза и увидел, что Иван хмурится.

— Э, нет. Не нужно лекаря, ни иноземного, ни своего, ну их костоправов, — я снова приподнялся на локтях. — Лучше скажи, что учинил Михаил Борисович, чтобы гнев твой вызвать?

— Гонца с письмом перехватили, — Иван поднялся на ноги и несколько раз прошелся по небольшой комнатке, большую часть которой кровать занимала, и еще треть — огромный сундук у стены, подозреваю, что с одеждой. — Хану Ахмеду писал песий сын. Союз против меня предлагал.

— Тю, — я присвистнул. — Да Михаил Борисович постоянно такие письма рассылает. И в Орду, и в Астраханское ханство, а Казимиру так по три на неделю шлет. Не поддержит его никто, поостерегутся.

— Дай-то бог, — Иван покачал головой. — Но приструнить его все одно надобно. Ежели хворь уйдет твоя, то аккурат через три седмицы выйдешь походом на Тверь. И не спорь с князем! — можно подумать, что я спорю. А ведь Иван Молодой действительно похоже был болен, поэтому поход и не состоялся. Чем интересно он таким заболел, что даже в седло сесть не сумел? — Кликнуть тебе Никитку Карпова? — и он направился к выходу, не нуждаясь в моем ответе. — Велю сразу же мне докладывать, ежели хворь разыграется.

Князь вышел, не попрощавшись.

— Надо же вроде Московский князь, а ушел по-английски, — я снова заложил руки за голову, прислушиваясь к своему организму. Хотелось есть, да начинало тянуть «до ветру». Интересно, где здесь отхожее место? Пока мы с Холмским шли по двору, я что-то не заметил весьма характерных строений.

Дверь снова приоткрылась, понятно, стучать здесь не принято. В комнату прошел тот самый светловолосый парень, который со мной заговорил, когда я пришел.

— Князь прислал меня к тебе, княжич. Случилось чего? — он выглядел встревоженным, переживающим вполне искренне, вон, даже на образа внимания не обратил, сразу же начал причиной прихода князя интересоваться. Ведь это не рядовая ситуация, когда князь сам приперся к взрослому сыну, при этом не сказать, что по делам.

— Да упал я неудачно, — сев на кровати, я принялся натягивать сапоги. Неплохие, кстати, сапоги, ну да княжичу никто не подсунул бы нечто непотребное, от которого мозоли кровавые после пары часов ходьбы образовались бы. — Князь Холмский почему-то решил, что спину я повредил сильнее, чем просто ушибся и Великому князю рассказал.

Обувшись, я предпринял попытку пройтись по комнате. На этот раз получилось гораздо лучше, во всяком случае меня уже не заносило на поворотах. Никита же Карпов, ну хоть одного теперь знаю, внимательно наблюдал за мной.

— Далеко ли собрался, княжич? — наконец, спросил он, видя, что я направляюсь к выходу из спальни.

— До ветру, Никита, — я нахмурился. — Поди сам дойду по таким делам?

— Ну и я сходу с тобой, а то давненько там не был, — нарочито небрежно сообщил Карпов, вставая чуть сзади меня, словно боялся, что я упаду ненароком.

Троих, снова вскочивших, как только я вышел из комнаты, парней, я оставил сторожить свои покои, которые еще не исследовал полностью, и вышел во двор. На этот раз именно Никита указал мне, куда нужно идти, надо были лишь внимательно следить за порывами его тела. Нужник был грязным. Нет, не так, он был охренительно вонючим и грязным, а отсутствие возможности вымыть руки сильно удручала. Стоя на улице и вдыхая свежий воздух, я искал взглядом колодец. Наконец, найдя искомое, двинулся в ту сторону. Карпов был вынужден следовать за мной. У колодца стояла девушка и ворочала тяжелый ворот. Вот показалось ведро, наполненное водой, и она, перехватив его за ручку, рывком вытащила из колодезного сруба и ловко опрокинула в стоящее на земле ведро. Ведра были деревянными, и я даже представить не могу, сколько одно такое весит, даже без воды, и тут молоденькая девчонка так легко их таскает. Да, уж, классик точно знал, что говорит, когда о женщинах в русских селеньях писал.

— Полей мне, красавица, — я шагнул к ней, и девушка вздрогнула, оборачиваясь. Она нас явно не слышала и теперь выглядела немного напуганной.

— Княжич, — она поклонилась очень низко, в пояс, а потом уставилась, явно не понимая, что мне от нее надобно.

— На руки мне воды плесни, — я сформулировал просьбу по-другому, и на этот раз она то ли расслышала, то ли поняла, вот только выполнять просьбу мою не спешила.

— Зачем? Вода студеная дюже.

— Я не спрашиваю тебя, какая вода, я прошу плеснуть ее мне на руки, — терпение — это не мой конек, поэтому я последние слова уже цедил сквозь зубы. Пока я пробовал помыть, мать его, руки, Никита стоял рядом и не вмешивался. И когда девица все же плеснула мне в сложенные лодочкой ладони воды, он молчал и не делал ни малейшей попытки ей помочь. Я же кроме рук, сполоснул также лицо и протер шею. Не полноценное умывание, конечно, но даже этого хватило, чтобы почувствовать себя немного лучше. Даже начинающая болеть голова вроде бы прошла. Девушка же, ловко подцепив ведра коромыслом, направилась к стоящему чуть в отдалении терему. — А куда ты воду-то тащишь? — запоздало спросил я, надеясь получить таким нехитрым образом еще кусочек информации.

— Так к княжне Елене в терем, — она слегка развернулась, чтобы мне ответить, при этом ведра качнулись и немного воды выплеснулось на землю. Поморщившись, она продолжила свой путь. На этот раз я ее не останавливал, прикидывая, что, если обязать воинов, да и себя самого заставить вот это таскать — никаких тренажеров не нужно будет, чтобы приличную бицуху набить, да мышцы спины укрепить вместе с плечевым поясом. Но вот то, что я теперь знаю, где Елена Волошанка живет, не могло ни радовать.

— Где ты обедать будешь, княжич? — я обернулся к Никите. — Великий князь приказывал тебе в палаты снеди принести.

— Раз Великий князь не призывал меня к себе, я, пожалуй, у жены пообедаю, — обдумывая эту новость почти минуту, я, наконец, принял решение.

— И то верно, — кивнул Никита, — княжна-то все тебе пеняет, что редко стал ты в терем к ней заходить, — ого, а вот это новость. Я не знал, что у Ивана по какой-то причине были не слишком хорошие отношения с женой. Я всегда думал, что они были практически идеальной парой, что слишком редко встречалось и в мое время, да и в это, если разобраться. А, с другой стороны, кроме Дмитрия у них детей больше не было, а почему? Ведь один ребенок за еще семь лет супружества — это не то что странно, а дюже подозрительно.

— Ну вот и страхи Елены заодно развею, — тихо ответив Никите, я направился к терему, в котором скрылась давешняя девушка с коромыслом.

Терем имел очень странную и непривычную мне структуру. Внизу располагались хозяйственные помещения, включая большую кухню с огромной печью, различные складские помещения, и комнатушки для дворовой челяди. Над ними были спальни и детские. А вот светлица, где по идее должна была в это время находиться добропорядочная Елена, была в самом верху. Куда нужно было долго забираться по длиннющей лестнице. Когда я, наконец, туда залез, и вошел в большую, действительно очень светлую комнату, через традиционно низкие двери, заставляющие входящего кланяться, то разговоры, которые иногда прерывались смехом, и были слышны еще на лестнице, внезапно стихли.

Елена была в светлице не одна. Рядом с ней на скамеечках сидели возле натянутых на пяльцы белых полотен еще несколько девушек, которые быстро вскочили, завидев меня и отвесили поясной поклон. Кто из них Елена я определил очень просто: она была одета богаче всех остальных у нее не было косы и волосы покрыты сложным головным убором, который был положен по статусу замужней женщине.

— Ты решил навестить нас с Дмитрием, муж мой, — она первой нарушила молчание, видимо, устав ждать, пока я перестану тормозить. — Оставьте нас, — это было уже брошено присутствующим девушкам, которые очень быстро исчезли из светлицы, я даже не успел заметить, как они мимо меня проскользнули, потому что все мое внимание было направлено на Елену. Когда я читал про нее, то всегда пытался представить, как выглядела та, что стала прообразом сказочной Елена Прекрасной. Сейчас же у меня был шанс разглядеть ее как следует. Была ли она красива? Скорее да, чем нет. Наверняка я могу сказать, что она гораздо красивее Зои. Вот только подходить она ко мне не спешила, да и слишком довольной моим приходом не выглядела.

— Я вижу, что не слишком ты этому рада, — наконец, я нарушил наступившее молчание.

— А чему я должна радоваться? Тому, что меня заперли в этой башне, и я могу выходить отсюда разве что в церковь? Перед тем как родился Дмитрий, я думала, что смогла тебе объяснить, что нам с княгиней Софьей тяжело так жить. Что мы привыкли к другому, к тому, что можем хоть изредка, но выходить из своих покоев, что можем не просто встречать гостей, но и присутствовать при беседах с ними, ежели они не касаются чисто мужских дел. Княгине удалось добиться права присутствия на заседаниях боярской думы раз в две седмицы, и она уже не раз доказала, что может дать хороший совет князю. Почему же я все еще сижу в этой тюрьме, и ты даже слышать не хочешь о том, чтобы дать мне хоть немного свободы?

Вот в чем дело. Елена насмотрелась на то, что Софья ведет активную жизнь в том числе и политическую и ей тоже захотелось. Вот только, подозреваю, что Иван третий не одобрит подобного поведения. Ему и жены хватает, чтобы это дерьмо, которое ему ложками бояре суют, не успевать переваривать. Так, может быть, она сама виновата в своей опале, когда муж тапки отбросил? Волю почувствовала и начала понемногу права качать, на чем Софья и сыграла как талантливый скрипач на скрипке, настроив мужа против нее и внука. Внезапно я почувствовал неприятие, неужели она не понимает, что мы и так по краю ходим? Софья гораздо умнее, чем она, и самое главное, она жила в Ватикане, где интриги были частью воздуха, которым дышали его жители. Ей Елена на завтрак пойдет, если я не сумею жену приструнить. Волошанка такой тактикой не только себя, она и меня погубит и собственного сына.

— Мы не будем возвращаться к этой теме, Елена, — хрипло произнес я. — Вели принести моего сына и обед накрыть.

— Хорошо, муж мой, ты властен делать, что пожелаешь, — она наклонила голову, но покорности в ее темных глазах я не заметил. Ой, сдается мне, хлебну я еще горя с ней, потому что действительность очень сильно не соответствует моему представлению в ней, а это значит, что действовать мне придется наугад. И единственным преимуществом, которое у меня осталось — это сносное владение языком.

Катерина

Капитан, несмотря ни на что, лично сопроводил меня вниз на первый ярус, где в центре довольно большого атриума, стоял кардинал вместе с двумя сопровождающими его наемниками, которые отличались от тех, что находились в замке наличием белых накидок, наброшенных на плечи. Сними они эти накидки, и их спутает даже их командир.

Войдя в атриум, я дождалась, когда кардинал Асканио Сфорца, если это был, конечно он, повернется в мою сторону и обратит на меня внимание. Что необходимо делать и как себя вести в подобных ситуациях я не знала, как и понятия не имела о границах дозволенного, которые определялись женщине в самом сердце Рима, где вся власть была в руках церковников. Имела ли женщина хотя бы право открывать рот в присутствии кардинала, а если и имела, то насколько распространялось терпение служителей святого престола, чтобы не отправить слишком наглую бабенку на костер. И если женщина не имела в этой ситуации вообще никаких прав, то тогда почему Катерина Сфорца, про которую ходит больше легенд, нежели достоверных фактов, постоянно качала права и шла наперекор церкви, оставаясь при этом в полном своем здравии довольно продолжительное время. Голова от промелькнувших мыслей пошла кругом, и я с огромным трудом осталась стоять на своих двоих, не скатившись по небольшой лестнице, по которой необходимо было спуститься к центру, прямо к ногам ожидающего хоть каких-то действий с моей стороны кардинала.

— Сеньора, не могли бы мы поговорить с вами наедине? — он спросил меня тихим спокойным голосом и слегка улыбнулся, но цепкий колючий и одновременно с этим оценивающий взгляд карих, практически черных глаз просто кричал о том, что этот самый разговор не принесет мне ничего хорошего. Сам по себе полноватый высокий мужчина не выглядел грузно и не ухожено, а его прямая осанка говорила о высоком положении в обществе, черты лица были чем-то неуловимо похожи на те, что я видела недавно в зеркале: такой же формы нос, высокий лоб. Действительно, это сборище кардиналов послало не просто самого молодого кардинала-дьякона, но еще и родственника, чтобы образумить упрямую графиню и заставить ее свалить уже из Замка Святого Ангела.

Нужно понять, что я хочу от этого разговора? Ведь чем бы не закончился этот наш диалог, он все равно будет в пользу кардинала. Главное вести себя спокойно и все будет хорошо, по крайней мере, по тому сценарию, который обещает нам история.

Я кивнула Бордони, и он провел нас в небольшую комнату, расположенную недалеко от лестницы, куда мы вошли с Асканио вдвоем. Сопровождающая нас охрана осталась по другую сторону двери, чтобы никто не мог помешать нашему разговору.

Комната была устроена на манер кабинета: высокие стеллажи с книгами, широкий массивный стол и пара стульев по разные стороны стола. Мы молча прошли к столу и сели по разные его стороны, не сводя при этом взгляда друг с друга.

— Так, о чем вы хотели поговорить, ваше высокопреосвященство? — я сложила руки на стол ладонями вниз, слегка упираясь на них, чтобы помочь самой себе держать спину прямо, что было сделать довольно непросто по вполне понятным причинам. Последнее, что мне сейчас хотелось — это чтобы оппонент почувствовал слабину и начал очень сильно давить. Сомневаюсь, что под его напором, я смогу продержаться хоть сколько-нибудь долго.

— Катерина, что ты творишь? — он без всяких предисловий начал разговор именно как родич, а не как духовное лицо высокого ранга. Я не помню, чтобы сферы интересов между этими двумя хоть как-то пересекались между собой, кроме того факта, что оба они были Сфорца и он был хм…  моим дядей.

— Вы неправильно поставили вопрос, ваше высокопреосвященство, — тихо произнесла я, стараясь не тянуть слова, на что обратила недавно внимание моя компаньонка. Асканио Сфорца от моего ответа немного поморщился, видимо, не таким он ждал моего первого ответа, но больше своего раздражения никоем образом не показал.

— Хорошо, что тебе нужно, такой вопрос будет более уместным? — дядя стал более серьезным, и тут я поняла, что шутки закончились.

— Как только я вошла в этот замок, мои требования были озвучены в первые же секунды. Но вы их не выполнили, и продолжаете ломать комедию, заявляя, что я своим шагом пытаюсь влиять на выборы папы, оказывая на вас давление. Мне абсолютно безразлично, кто займет святой престол. — Надеюсь, что я ничего не напутала, и хоть один из исторических фактов окажется правдив.

— Со стороны так не кажется. Церковь в лице священной коллегии кардиналов не пойдет на твои требования, тем самым поддавшись давлению и шантажу, — он достал из кармана какой-то конверт и положил его на стол, слегка пододвинув его в мою сторону.

— Тем не менее, вы действуете от обратного. Давите на капитан-генерала, чтобы он снял с себя полномочия гонфалоньера, в обмен на что? На земли, которые и так принадлежат Риарио? На отступные в какие-то жалкие четыре тысячи дукатов? Да мое свадебное платье и украшения стоили дороже, — судя по тому, как непроизвольно дернулась у него щека, он немного занервничал после моих слов, видимо, в данный момент он думал, что Риарио действительно держит со мной связь и каким-то образом передает мне информацию и свои приказы. Чего он никак не ожидал, это того, что преданная Сфорца до мозга костей Катерина откуда-то узнает о давлении на Риарио и…  оскорбится. Главное не переиграть, чтобы меня после этого разговора действительно не казнили прямо в центральном дворике этого же замка.

— Граф Риарио дал свое согласие на наше предложение, в обмен на твою неприкосновенность, когда ты покинешь, наконец, замок, — Асканио продолжал гипнотизировать меня своим ледяным взглядом, периодически переводя его на конверт, мол, не хочешь ознакомиться, очень интересное чтиво, не пожалеешь.

— Вы что, стараетесь манипулировать им, в обмен на сохранение моей жизни? — я даже слегка рассмеялась от такой новости. — Позвольте, жизнь женщины мало что значит в обществе, тем более, свой долг я уже исполнила, родив ему наследника, а от брака со мной Риарио больше никакой выгоды не получает, Сфорца никогда не жаловали ни Риарио, ни делла Ровери. — Я проводила взглядом конверт, который Асканио пододвинул ко мне еще ближе, но не стремилась его открывать. Всему свое время. Нужно помурыжить дядюшку, чтобы он стал более сговорчивым.

— А ты изменилась, Катерина, — он прямо посмотрел на меня и покачал головой. — Раньше, ты не была столько упряма в своих убеждениях. Мы с Людовико выдавали тебя замуж за Риарио не для того, чтобы ты его защищала. И до недавнего времени ты полностью справлялась с возложенной на тебя миссией. Что произошло такого, чего мы не знаем, и ты поменяла свое отношение к человеку, которого всю свою жизнь ненавидела? — он, прищурившись, ждал от меня хоть каких-то эмоций. Серьезно? Да я понятия не имею ни о чем ты говоришь, ни о ком, поэтому кроме холодного безразличия ты ни черта на моем лице не прочитаешь. Но вот эти слова кое-что проясняли, например, то, что Катерина постоянно что-то строчила и отправляла письма Людовико не реже раза в неделю, хотя и не видела его с тех времен, когда покинула Милан. Довольно интересная и щекотливая ситуация получается. Тем более, что содержимое этих писем не сохранилось и про что она писала, я не знаю.

— Сикст умер, теперь в качестве шпиона в Ватикане я вам не нужна, — я пожала плечами и усмехнулась. — И я трезво смотрю на происходящее. Риарио мой законный супруг, как бы я к нему не относилась, и именно он должен будет содержать меня и моих детей. Ни вы, ваше высокопреосвященство, ни тем более Людовико этого делать не будете. Вы хотите, чтобы я, всегда преданно служившая Сфорца, теперь осталась ни с чем, да еще и супругом-тираном? Вы слишком узко мыслите, ваше высокопреосвященство, надеясь, что я проникнусь вашими сладкими речами по поводу того, что Риарио я слишком дорога.

— Ты все же больше дочь своего отца, чем Людовико его брат, — он слегка наклонился вперед. Взгляд его изменился, он прошелся по мне снизу вверх, как сканером, словно пытался заново меня изучить.

— Я жена своего мужа, ваше высокопреосвященство, — спокойно ответила я и указательным пальцем пододвинула ему конверт обратно. Было интересно, что там написано, но судя по всему, это был некий рычаг давления, который не будет давить на горло сильно, если о нем не знать. Тем более, что, скорее всего, озвучивать содержимое Асканио не станет, слишком конфиденциальная информация в нем содержалась, а у стен, особенно в самом центре гадюшника, где интриги и мысль о переворотах впитываются с молоком кормилицы, имеются очень длинные уши. — Знаете, я, наверное, скорректирую свои требования, раз вы сами подвели меня к этой мысли.

— Да? И что еще родит твой измученной беременностью мозг? — он рассмеялся и вольготно откинулся на высокую спинку стула.

— Все выполненные требования должны быть узаконены и подписаны всей коллегией кардиналов, которые состоят в конклаве, под официальной пометкой от лица будущего папы, чтобы вы потом не смогли порвать наше соглашение, ссылаясь на недействующий сан. Кардинал Асканио, всех членов, а их, если я не ошибаюсь, тридцать два. — Я взяла с стола лист чистой бумаги и пододвинула его вместе с пером и чернильницей к опешившему Сфорца. — Думаю, вам следует все записать, чтобы ничего не упустить.

— Но членов конклава всего двадцать пять, — он смотрел на меня, не мигая, видимо начиная что-то понимать. Вот бы мне его озарение в понимании происходящего, в голове вспыхнул жар и мне стало внезапно сильно душно, захотелось снять с себя это чертово платье и просто плеснуть на лицо холодной водой.