Помоги проекту - поделись книгой:
Само название дословно переводится — goat horns, буквально «рога козы». По легенде, первые поселенцы, придя в эти места, обнаружили бесчисленное количество останков животных. Черепа, рога. Якобы, парнокопытных погубил потоп в 1170 году. Так это на самом деле или нет, доподлинно не известно. Ясно лишь, что люди не сдюжили и на месте импровизированного кладбища отстроили самую живописную в округе деревню.
Кто были эти смельчаки? Это достойно отдельного упоминания. Речь идет о флагеллантах. Их еще называли «бичующиеся». Радикальное движение католической церкви, возникшее в XIII веке. В качестве одного из средств умерщвления плоти они использовали самобичевание. Причем не только келейное, но и публичное.
Орудие каждый флагеллант носил с собой. Это был бич или плеть с тремя хвостами, снабженная многочисленными узлами, в каждом из которых были закреплены шипы длиной несколько сантиметров. При каждом ударе они вонзались в тело с такой силой, что для извлечения требовался дополнительный рывок. Такой вот способ замаливания грехов, достигший своего апогея в «чумной» век. Изначально церковь относилась к флагеллантству, как к одному из видов аскезы. Но уже в 1349 году папа Климент Шестой запретил эту, по сути, «секту».
«В рваной одежде, с черным пеплом на голове, они путешествовали по окрестностям. Они бичевали себя и друг друга, пели причитания и читали покаянные проповеди. Будучи своего рода движением возрождения, люди, жаждущие бича, отправились в путь, чтобы отвратить гнев небес…». Кто бы мог подумать, что эти суровые аскеты, эти неистовые фанатики положат начало самому сказочному, милому и живописному городу в Нидерландах?
Однако, вернемся в Гитхорн тех времен. Болотистая местность оказалась богата торфом. Началась его добыча. На месте раскопок появлялись многочисленные овраги, которые никто не торопился закапывать. Они наполнялись водой из подземных источников. И спустя столетия образовали систему каналов, которая в XX веке прославила Гитхорн на весь мир. Пройти или проехать на лодке всю деревню вдоль и поперек можно за час с небольшим. Но это того стоит.
По-настоящему мировая известность пришла к Гитхорну в 1958 году, когда на экраны вышла черно-белая комедия голландского режиссера Берта Ханстра «Фанфары». Он был номинирован на «Золотую пальмовую ветвь» и считается одним из самых популярных фильмов в Нидерландах.
В основе сюжета конфликт, внимание: внутри духового оркестра! Причем, любительского. И, конечно, любовная история дерзкой красотки и единственного на всю округу полицейского. К слову, в России фильм если и видели, то единицы. В кинотеатрах и по телевидению его не показывали. И даже на русский язык он переведен не был. Но мы искренне советуем его всем, кому близок романтический дух и озорство «Веселых ребят» или ленты «Волга, Волга».
Снимали «Фанфары» как раз в Гитхорне. С тех пор вереница туристов тянется к этому месту круглый год. Если верить статистике, то в допандемийные времена Гитхорн посещали 200 тысяч человек ежегодно. В основном из Китая. К слову, зимой деревня выглядит не менее живописно. А по замерзшим каналам можно кататься на коньках. Добраться до Гитхорна довольно просто. От Амстердама, например, порядка 120 километров на машине. Дорога идеальная. По меркам россиян, это даже несерьезно.
«Идиллическое, невероятно живописное место, — рассказывает Анастасия Хасенбейк, основатель проекта „Жить в Нидерландах“. — Здесь живут, периодически обалдевая от нашествия туристов, около 2600 человек. В последние годы Гитхорн так разрекламировали, что там буквально яблоку негде было упасть. Ни на суше, ни в воде. Местные жители жаловались, что безжалостные туристы заходили в их личные дворики, игнорируя их присутствие — и все ради пары фотографий для Инстаграма. А в идеале вся прелесть этого местечка должна быть в безлюдности, неторопливости. Как будто время здесь остановилось!».
Если своего транспорта нет, можно воспользоваться общественным. Правда, ехать придется с пересадками. С центрального вокзала Амстердама отправляется поезд до Алмера. Там придется пересесть на другой и доехать до Зволле. А уже оттуда на автобусе до Гитхорна. Весь путь займет часа два. Цена вопроса — порядка 25–30 евро в одну сторону. Но самый простой способ — купить официальную экскурсию. Да, это будет чуть дороже. Зато отвезут, дадут покататься на лодке, накормят сыром и привезут обратно.
Рядом с Гитхорном можество бесплатных парковок. Да и само посещение деревни пока еще бесплатно. Цена за аренду лодки будет зависеть от количества посадочных мест. Стартовая — 12 евро. Есть в Гитхорне и другой досуг. Можно посетить, например, музей. Их тут целых три. Например, дома фермера и рыбака, которые повествуют о жизни деревни в прошлом. Есть музей минералов и драгоценных камней. Правда, не местных, а привозных. Ну, и конечно маст хэв — кафе Fanfare. Интерьер в нем как раз делает отсылку к знаменитому фильму.
Не влюбиться в Гитхорн невозможно. Этот уголок Голландии словно из сказок Толкиена, которые в детстве читала мама. И которые потом снятся всю жизнь.
Бабочки
Однажды утром электрический велосипед марки «Stint» (нечто между барфитсем и сегвеем), выкрашенный в яркий розовый цвет, ехал по одной из улиц города Осс. За рулем находилась воспитательница, а в «корзине» — пятеро детей от четырех до одиннадцати лет. Занятия начинаются обычно в половине девятого утра. Если родители начинают работу раньше, то они приводят детей в такую утреннюю группу, чтобы тех потом доставили в школу на уроки.
Около восьми часов утра воспитательница повезла их в школу.
В восемь двадцать стинт стал пересекать железнодорожный переезд, потерял управление и на полной скорости влетел под несущийся поезд.
Четверо детей погибли на месте, двое из них — сестренки четырех и восьми лет. Третья их сестра, одиннадцатилетняя школьница, долго находилась в больнице в критическом состоянии и выжила. Воспитательница тоже жива и несколько недель боролась за жизнь в реанимации.
Погибших детей звали Крис, Лива, Дана и Флер.
На подобных великах, иногда электрических, иногда обычных, возят всех детишек и школьников страны. Включая мою дочь Коринн, которой тогда не было и трех лет.
Я когда отошла, почитала хроники произошедшего. И меня в очередной раз поразил уровень организованности голландцев. Потому что тот самый формализм и следование протоколам, над которыми мы зачастую подсмеиваемся, позволяют им четко и оперативно действовать в критической ситуации.
И именно поэтому я пишу сейчас подробно о том кошмаре. Чтобы мы все научились хоть немного плевать на русский «авось» и верно подходить к решению кризисов, а еще лучше — к их предупреждению.
Трагедия произошла около половины девятого; уже без десяти девять в твиттере местной полиции появилось короткое сообщение. Естественно, место трагедии было оцеплено, огорожено экранами, прибыли машины и вертолеты скорой помощи. Один из основных свидетелей, увидев, что произошло, кинулся регулировать движение перед переездом, чтобы избежать дальнейших аварий. Скорая к тому моменту уже приехала.
По предварительной версии, у транспорта отказали тормоза перед переездом.
Опубликована оперативная информация, что на данный момент в Нидерландах используется около 3 тыс велосипедов «Стинт», в которых перевозятся 50–60 тысяч малышей. Основатель и владелец марки тут выступает с эмоциональным заявлением, которое заканчивается словами «У меня пока нет никакой информации, чтобы делать выводы, но я чувствую свою причастность к трагедии, в том числе и как родитель. Немедленно выезжаю на место происшествия и постараюсь помочь, чем смогу». И действительно поехал в детский сад.
По всей стране ряд садиков и школ прекращает использование электрических велосипедов для перевозки детей.
В течение двух часов заявления делают политики, королева, представители нидерландских железных дорог, все, кто вообще хоть как-то по долгу службы имеет или может иметь отношение к произошедшему.
Полиция продолжает постить в твиттере обновления примерно раз в полчаса-час. В частности, она сообщает, что для свидетелей трагедии организован кризисный центр поблизости, где им оказывается психологическая помощь. Руководство железных дорог в свою очередь заявляет, что все пассажиры злосчастного поезда также могут немедленно обратиться за профессиональной поддержкой. Вызывается команда детских психологов для работы в школах Осса с детьми, которые услышали о трагедии. Учеников, которых своими глазами видели страшное происшествие, — а их около тридцати — профессионалы включают в особую программу работы с ПТСР. Потому что такой травматичный опыт может сломать целую жизнь.
В час дня проходит эмоциональная пресс-конференция с участием мэра города Осс, местного шефа полиции, члена правления «Нидерландских железных дорог», которые делятся всей имеющейся у них информацией.
Все, что я описала выше, произошло в течение трех с половиной часов.
На главной странице сайта производителя по адресу www.stint.nl размещается короткое заявление владельца. Он рассказывает, что посетил Осс в день трагедии, все следующее утро провел в детском саду, которому принадлежал велосипед, что старается отвечать на все звонки и максимально помогать следствию. Он просит медиа воздержаться от скоропалительных выводов и дождаться официального заявления полиции. Мэр города лично ездит к семьям жертв. Не для прессы.
Имена или фотографии участников трагедии в прессу так и не попадают. Через какое-то время воспитательница — мы не знаем, как ее зовут — которая была за рулем, выписывается из реанимации. Родители погибших детей делают эмоциональное заявление, где подчеркивают, что не винят ее. Она пыталась остановить транспортное средство, она сделала что смогла. Позже это же подтверждают официальные инстанции. «Она мучается чувством вины. Это несправедливо. Тщательное расследование, изучение записей с камер и показания свидетелей говорят об одном — ответственности женщины здесь нет», — заявил офицер юстиции (прокурор), расследующий это дело.
И все равно на примере этой трагической истории можно увидеть здешнюю систему реагирования на экстренные ситуации и последующий механизм правосудия в действии. Четкость. Протоколы. Справедливость, насколько это возможно. Отсутствие культуры стрелочников или козлов отпущения.
Несмотря на тщательнейшее расследование и многочисленные технические экспертизы, точная причина происшествия так и не была установлена. Юстиция приняла решение не выдвигать обвинений кому бы то ни было — ни руководству детского сада, ни воспитательнице, ни производителю транспортного средства. Последний из-за нулевых продаж (после происшествия стинты были мгновенно запрещены к использованию) был вынужден объявить о банкротстве. Правда через несколько месяцев выпустил на рынок новую модель под названием BSO Bus. Технически расследование (частично) еще идет.
«Geen kind is zo aanwezig als het kind dat wordt gemist», — говорят голландцы. В вольном переводе — присутствие тех детей, которые ушли навсегда, и ощущается родителями сильнее всего…
В городе Осс теперь стоит памятник погибшим под названием Vlinderboek. Огромная белоснежная книга, с одной вырванной страницей черного цвета. И эту выпавшую страницу словно стараются поднять, удержать множество прекрасных ярких невесомых бабочек.
«Мои маленькие девочки Дана и Лива лежали, державшись за руки, когда я увидел их в морге больницы, — тихо говорил отец погибших сестер на открытии памятника, — а их сестра была несколькими этажами выше, в реанимации без сознания. Мы все еще думаем, что увидим их однажды. Я захожу в детскую и надеюсь, что девочки лежат в своих кроватках. Каждый день».
Закроем глаза. Произнесем шепотом: Крис, Лива, Дана и Флер.
Пусть они не будут забыты.
Всеми силами души отправим частичку сил родителям, потерявшим детей. Понадеемся, что в этот момент их боль утихнет хотя бы на полминуты.
И тихо благословим на легкое путешествие четырех бабочек, упорхнувших в иные сады.
Кальвинизм сквозь слезы
Дозировать свои эмоции, но не стесняться их — вот чему я научилась у жителей Нидерландов.
Нам часто кажется, что они — сухари. Закрытые, не очень душевные, не слишком эмоциональные. «Иногда люди думают, что мы не умеем сопереживать. Возможно, так и есть, потому что для нас честность важнее сочувствия», — объясняет Элеонор Брекел, специалист по межкультурной коммуникации.
Внимание, каминг аут: голландцы — самые чувствительные люди на свете. И это очередной такой загадочный местный парадокс. Более того, собственных чувств они не стесняются, открыто говорят о них, но не выплескивают на тебя.
Моему другу Олафу тридцать один, его родителям — за шестьдесят. Они не так давно решили развестись, Олаф воспринял это крайне серьезно и вынужден был пойти к психотерапевту.
«Голландцы известны своей прямотой и раскованностью. Вы можете говорить с ними об эвтаназии, наркотиках и проституции. Любая, самая скандальная тема может всплыть в разговоре на вечеринке, но… Только не деньги. Заработная плата, пенсия, стоимость автомобиля или дома — в Нидерландах не принято обсуждать такие темы на людях. Иногда это связывают с тем, что голландцы вообще стараются избегать в разговоре всего, что может создавать впечатление имеющегося неравенства в отношениях», — пишет журналист Ирина Яковлева в статье «Денежный этикет».
В общем так: про деньги, дома и машины не говорим. Про свои чувства в сдержанной, но искренней манере — пожалуйста.
Селеста — моя коллега недавно родила второго ребенка и сомневается в себе как в хорошей матери. Ей кажется, что старшего сына она любит больше. Она читает специальные книжки и много говорит об этом с мужем. Надеется, что это гормоны. Селеста рассказывает об этом спокойно, без надрыва. Это жизненная ситуация, которая стоит нервов и времени, с ней надо как-то работать. Почему тогда этого нужно стыдиться?
Конечно, такие вещи не обсуждаются на уровне social talk, но и не замалчиваются в кругу хороших знакомых. Причина, в общем-то, понятна: жители Нидерландов — кальвинисты, каких поискать. Скромно жить, много работать, не хвастаться материальными ценностями — вот их девиз. Суровые протестанты — это вам не шуточки.
Об исторической подоплеке вопроса рассказывает Герман Руденбург, профессор Амстердамского университета VU. «Разница между протестантами и католикам — во внутреннем духе. Протестантизм больше играет на внутренних эмоциях, на совести. Хорошим примером является изображение Страстей Христовых. В конце XV — начале XVI века Страсти по-прежнему изображались очень физиологично, с большой жестокостью. Чем кровавее, тем лучше. А если посмотреть на пять картин Рембрандта „Страсть“, написанных уже в XVII веке, то на них почти не осталось следов крови или жестокости. Серия „Страстей“ начинается только с воздвижения креста; Рембрандт оставил в стороне всю жестокость до этого. В католических странах, особенно в Испании, они продолжали физическое изображение страданий».
Кстати, навязший в зубах нидерландский кальвинизм научил меня одной потрясающей штуке, а именно: van kleine dingen genieten, находить удовольствие в обычных, даже рутинных моментах. Миллионер, у которого в гараже стоит коллекционный бентли, купит в супермаркете дешевую палатку и поедет с сыном ночевать в лес. Семья с тремя детьми воскресным утром пойдет работать в собственном саду. Адри, отправляясь чинить газонокосилку, берет нашу дочь Коринн, которая в полном восторге полдня помогает ему разбирать детали.
Моя обожаемая соседка Бернадетт делает из небольших садовых камней произведения искусства, раскрашивая их в разные цвета.
Мама моей коллеги Шарон собирает открытки, которые рассылают родители после рождения ребенка, оформляет их в красочный коллаж, украшает рамку блестками и отправляет родителям обратно.
Необязательно искать себе дорогостоящее хобби, чтобы занять свое время. Чтобы быть внимательными родителями, вовсе не нужно неистово записывать ребенка на миллион кружков, потому что то, что он действительно будет помнить всю жизнь, — это как при переезде в новый дом отец со смехом учил его красить собственную комнату, аккуратно водя валиком по стене детской…
Если вы хотите понять, что я имею в виду, наберите в Youtube
А потом послушайте слова. Я специально (вольно) перевела их для вас, как смогла, в том же стихотворном размере. Он довольно сложный и без музыкального сопровождения не очень ясный. Песня раскладывается на два голоса, и так здорово, так чисто звучит эта самая большая, самая неизмеримая и безусловная любовь в мире…
Можете даже тихонько напевать.
— Ты такая красивая, я тебя все еще обожаю, знаешь.
— А я вот совсем нет. Не обожаю.
— Меня?!
— Да нет, себя.
— Аааа, тогда ладно.
— От тебя, кстати, я тоже не в восторге.
— Ничего, не сахарная, привыкнешь.
Деревенская жизнь
Деревня Эймнес, в которой я живу, прочно затеряна на любой голландской карте. Жить здесь — значит привыкнуть к множеству локальных особенностей и стать частью местного сообщества. Первое мне худо-бедно удается, по второму же пункту мнения расходятся.
Здесь все знают все обо всех. Матрица отдыхает; коллективное сознание Эймнеса являет собой ежесекундно меняющийся код, который сам себя постоянно обновляет: Хилке Велен продает дом, а Аннамик ван Мяус развелась с третьим мужем, но он все еще захаживает каждый второй четверг. Эта странная русская Виктория опять упала с велосипеда в лошадиные какашки и так далее. Есть и разные прелестные традиции, например, писать юмористические поздравления с днем рождения на огромных простынях и приколачивать на самых видных местах деревни. На ткани красками или фломастерами пишутся очаровательные поздравления типа
Что в вольном переводе означает: нашей Марике уже полтинник, готовь инвалидное кресло, притирания для артрита и слуховой аппарат, ха-ха-ха!
В любом семейном споре последним и очень действенным аргументом является моя угроза Адри, что если он будет меня сердить, то не пожалею времени и подвешу вот таким же образом его человеческое достоинство на старой простыне в центре нашей деревни.
Когда едешь на машине по главной улице, полагается очень пристально разглядывать велосипедистов, колесящих справа и слева. Те же в свою очередь сначала косят круглым глазом, затем вытягивают шеи и чуть ли не просовывают головы тебе в окно автомобиля, как дикие страусы во время сафари. То есть даже банальный поход в супермаркет от окружающего тебя мира скрыть невозможно. Я в какой-то момент даже тесты на беременность стала покупать в соседнем городе, так как надоело видеть вопрошающе-понимающие глаза продавца, покупателей, их детей и собак.
Есть плохие новости — свое плохое настроение лучше засунуть куда подальше. Даже если у вас жестокое похмелье, дома кончился кофе, а налоговая прислала сразу пять голубых конвертиков — улыбаемся и машем. Тут же плюнуть нельзя чтобы не попасть в дальнюю родственницу соседки мужа по первому браку или еще что похуже. Ляпнешь что-нибудь хмурым лицом — и весть о вас пойдет по всей деревне, ну, в общем, вы поняли, а если нет, то читайте Александра Сергеевича. Или меня.
Вчера нас по пути в школу остановила какая-то мефрау и указала мне на то, что новые очки Коринн (в виде бешеных прыгающих единорогов) ей не идут и, цитирую: «Вы что, не видите, что они ей слишком большие?» (Я уже писала про знаменитую голландскую прямоту? Нет? Ждите!) Судя по ее внешнему виду, королева пред-а-порте возвращалась с общественных работ, где последние пять лет сортировала мусор. Я уже открыла было рот, но потом вспомнила, что я фея, криво улыбнулась, подумала о своем имидже и с хрустом закрыла его обратно.
Считается, что в Эймнесе живут в основном boeren — крестьяне, фермеры. Здесь действительно много ферм, больших хозяйств. Трое из четверых наших ближайших друзей держат лошадей. На улице часто можно встретить девочку-подростка на велосипеде, выгуливающую, например, пони на поводке. Моя бывшая соседка Жаклин обладала, по-моему, целым птичьим зоопарком. Когда она в очередной раз выносила мне мозг своими бессмысленными жалобами, я представляла ее чистящей курятник, всю в утиных, куриных и гусиных какашках, и мне сразу становилось легче. Методично кивая в ответ на ее жужжание, я с интересом принюхивалась, чем же она пахнет сегодня? Уткой или коллекционным цыпленком? Лошадью или охотничьим терьером?
Но стоит отъехать буквально на километр, как попадаешь в знаменитый регион het Gooi (городки Ларен и Бларикум), что-то вроде золотого треугольника и средоточия гламура. Здесь живет множество знаменитостей, вроде известных футболистов или телевизионных звезд. Мы находимся как бы на отшибе империи и задворках Рублевки. Мне это страшно нравится. Захотела душа — нацепила фальшивые бриллианты и отправилась показать себя местной элите. Или пошла в растянутом свитере гулять по родным полям с коровками и лошадками.
Мы как-то года полтора назад пришли с Адри в ресторан в Бларикуме. И вдруг я увидела за соседним столиком Марко Борсато, популярнейшего голландского певца, который ужинал вместе с семьей. О Боже, это лучший день в моей жизни, решила я. Как чудесно, что я надела новое платье, скрывающее шестимесячный живот, хорошо выгляжу и вообще. Марко был абсолютно прекрасен, дружелюбен и улыбчив. Я прямо предвкушала, как весь вечер буду наслаждаться видом на этих небожителей, улыбаться им и подмигивать обоими глазами.
Адри же узрел в голландской знаменитости конкурента, который угрожающе навис над нашим хрупким семейным счастьем. Как соревноваться с голландской звездой номер один? Никаких сомнений не оставалось, что, увидев блистательную меня, великолепный Марко, бросит ужин и, возможно, семью. И немедленно умчит в закат.
Муж решил действовать, пока не поздно. «Вы не принесете стакан воды моей БЕРЕМЕННОЙ ЖЕНЕ», — заорал Адри на весь ресторан. — Можно я немного приоткрою окно? Мы боимся, что ей станет душно, ведь мы ждем ребенка! — верещал он, с опаской поглядывая на конкурента. Пометив таким образом территорию, муж успокоился, отсадил хихикающую половину подальше от блистательного столика и углубился в меню.
Het Gooi — это прямо такой отдельный дивный новый мир. Этому региону посвящен даже знаменитые сериал и фильм Gooische Vrouwen нечто вроде голландской версии «Отчаянных домохозяек». Я много поняла про местную фауну, посмотрев этот сериал. Местные женщины заняты исключительно тем, что красиво опрокидывают пару-тройку шардоне в любое время дня, потом едут забирать детей из разных элитных клубов вроде хоккея на траве (запись за три года), затем легкий шопинг, сплетни с подругами за бокалом совиньона, затем ужин с любимым мужем и, конечно, немного красного вина на дизайнерской кушетке перед камином. Ну, как-то так. Зовут их обычно Диана или Джулиана, в крайнем случае — Мирелла. Ездят они на темно-синем «Порш-Кайен» и иногда даже работают, скажем, консультантами по здоровому питанию. Детей их воспитывают филиппинские няни. Иногда они развлекаются, ходят в местные пабы (kroeg), где по четвергам зачастую можно попасть на что-то вроде вечера знакомств, где одинокие миреллы охотятся на разных подержанных банкиров. Адри называет такие сборища «мясным рынком» и уверяет, что на подобные мероприятия допускают женщин, находящихся в разводе не менее тридцати лет. Вакцинация от тропической лихорадки и хламидиоза обязательны.
Иногда я, многоликий и коварный хамелеон, даже подделываюсь под них и играю в такую же отчаянную Джулиану. Здесь важно задирать все интонации вверх, постоянно демонстрировать зубы в приветственном оскале: «О, дорогая. Ты прекрасно выглядишь. Погода сегодня чудесная, да? У Эстер что, колют новые филеры? Ты видела новую ювелирную коллекцию Брон? Она просто
И на такую легкомысленную трескотню у нас, правдорубов-эймнесцев заготовлен четкий и бескомпромиссный ответ: «Wij dronken een glas, wij deden een plas en alles bleef zo als het was». Дословный перевод: «Мы выпили по бокалу вина, потом сходили пописали, а в итоге все осталось как и было». Моя любимая голландская пословица. Суровая деревенская философия с терпким физиологическим душком.
У смутно знакомой женщины, живущей на окраине деревни, появился как-то новый бойфренд. Самой ей хорошо за пятьдесят, но тут — и это невероятно круто! — это вообще не возраст. Московские мужики, выкидывающие в тираж двадцатипятилетних любовниц, просто не ходили на разгуляй в местный «Тиндер», где неудачно стриженные женщины возраста сильно за сорок, а также их бодрые мамы вовсю предаются виртуальному разврату. Ну, насчет разврата — это как пойдет, но на свидания вполне себе ходят и совершенно не в курсе, что они — бабы, а значит век их недолог, потому что часики тикают и кукушка кукует.
Ну окей, бойфренд у женщины порядочно старше, на что у всех тоже есть свое мнение, но в этой рыночной нише уже прочно закрепились мы с Адри, поэтому никто не пикает. Товарищ активный, около шестидесяти. Бегает кроссы, на работу ходит, учебу какую-то затеял себе. И вот по чистой случайности оказалось, что Ромео наш на словах скинул себе порядочно годочков, а сам давно на пенсии. Не знаю, как он там с работой разруливал, может, в клуб лото ходил ежедневно или рыбу ловил.
И можно, конечно, изящно оправдаться бунинским «L’amour fail danser les anes» («Любовь заставляет ослов танцевать»), но в голову парню это, очевидно, не пришло. В итоге конфуз и нелепость, пересуды в местной библиотеке, несчастная женщина, скрипя зубами, его прощает, а вся деревня хихикает еще пятнадцать лет. Пока не пришло скандальное известие, что снова собираются чинить церковные часы — тут общественное возбуждение плавно перелилось на другую сторону Эймнеса и пенсионер с его временной спутницей жизни могли наконец-то выдохнуть и спокойно разбежаться.
— Адри, я с Хенком разговорилась недавно, который на соседней улице живет.
— Да, милый человек.
— У него еще жена умерла пару лет назад.
— В декабрьский дождливый четверг две тысячи восемнадцатого.
— От какого-то неврологического заболевания.
— Ну если односолодовый виски «Джек Дэниелс» теперь называется неврологическим заболеванием, то да, точно от него.
Прогулки по Амстердаму
Мы с Коринн захотели фотографии на фоне Амстердама. И позвонили Ане.
Аню рекомендую всем нормальным людям. Если вы про себя знаете, что не очень адекватны, то просьба ее не беспокоить. Не портите себе, пожалуйста, карму. Ане двадцать лет, и она великолепна. Красотка и человек мира.
Вообще городская фотосессия с маленьким ребенком — скажем так, интересный опыт. Потом ведь будут смотреть на фотографии и говорить — ой да, натурально и непринужденно. Естественные кадры такие. А какой-нибудь умник еще обязательно скажет «и что такого? Подумаешь, сняла маму с ребенком на прогулке. Я тоже так могу. Почему все, у кого есть камеры, считают себя фотографами?» И откроет рот, чтоб развить тему, но не сможет, потому что я сломаю ему обе ноги.
— Какая милая зайка, — кивает Аня на Коринн, — у меня у самой дома шестилетний ребенок. Очень классный. Не мой, правда, — мимоходом уточняет она и достает камеру. Мы болтаем о детях. Аня рассказывает, что у ее брата недавно родились тройняшки: мальчик и две девочки. И Аня — крестная мать одной из них, но вечно путает, какой именно. И вообще она часто помогает многодетным мамам деньгами и одеждой. Проходила практику в роддоме, так как хотела стать неонатологом. А еще у нее есть двое совершенно одинаковых дедушки («деды-двойняшки, Вика, прикинь, это просто нереальный бомбический треш»). Я не слишком люблю задавать личные вопросы, но люблю слушать. И потому слушаю Аню.
— Так, — командует фотограф, — иди на ту сторону моста и иди оттуда такая вся типа Анжелина Джоли с детьми на прогулке. Кофе, длинные ноги, волосы назад, все такое.
Представляю, что у меня есть шестеро детей и нет Бреда Питта. Очевидно на моем лице отражается такой ужас, что Аня качает головой и велит прошагать еще раз. Я шагаю.
— Нет, — флегматично говорит Аня, — не то. Там сзади бабулька упала на мусорный мешок. Испортила кадр. Давай еще раз.
Я настраиваю себя на частоту Эль Макферсон и иду снова. Аня фотографирует.
Мимо тарахтит грузовик. Потом укуренные британские туристы решают потанцевать (очень медленно) прямо в кадре. Я тем временем терплю небольшое бедствие — от одного века предательски отклеились фальшивые ресницы и трепыхаются на ветру, как трусы на бельевой веревке. Мне очень хотелось стать красивой, и потому я их в последний момент налепила кое-как. Не трусы, ресницы. Второй глаз пока ничего, держится молодцом.
— Нормально все, — утешает меня фотограф, — синяки замажем, ресницы в фотошопе приклеим. С вами хорошо работать, вы адекватные. Вот я как-то снимала в Лондоне одну афроамериканку, голую, на рояле… она лежала на нем в чем мать родила и все время на меня орала…
Я молча киваю и тайно мечтаю увидеть фото со злобной голой бабищей на рояле.
Потом Коринн мерзнет, хочет есть, спать, молочка, а также просится на ручки к британским укурышам. Она вообще любит веселых и расслабленных людей. Мы решаем сделать пару кадров на берегу канала. Типично амстердамский пейзаж — водичка, мостики, домики, велосипеды.
Поделиться книгой: