Рейс Москва – Стамбул

– Ну все! С меня хватит! Держись от меня подальше.

Через пару секунд я осталась одна.

* * *

Юля была очарована Дэнизом: днем она впитывала его сладкие слова, ночи они проводили в любовных ласках. О том, что ее прекрасный принц – чужой муж и отец пары деток, подруга просто не хотела слышать. «Ну не может такого быть! Он все время писал мне, звонил, да и кольца на пальце или следа от него тоже нет! Нет, я не верю!» После таких заявлений я не могла разрушать ее дивный мир романтики и великолепия. Поэтому, поняв нужду Дэниза и желания Юли, я не стала вмешиваться в их отношения и портить иллюзию совершенства.

Эрол, как я и просила, держался в стороне. Когда же он появлялся, проявлял бережное и трепетное отношение к стенам, мебели, убранным от пыли углам, блестящему паркету и каждой маленькой вазочке, которую сдвинул кто-то из неаккуратных гостей стерильного дома.

Пару раз, увидев Эрола с ручкой и листом бумаги, я отмечала его отстраненность от действительности и полное погружение в работу над текстом. Писал он левой рукой.

Его семья относилась к слою турецкой интеллигенции. Мама – никогда не работавший по специальности юрист, папа – профессор географии с огромным жизненным опытом, заслуженно уважаемый в научных кругах. Как будто считав с моего сознания вопрос о его происхождении, Эрол в одном предложении выдал мне все вышеизложенное. Закрыв папку с бумагами и завязав со мной разговор о семье, он ждал информации с моей стороны. Так же, как и он, я выдала одно предложение: «Мама – учитель математики, папа – полковник милиции».

В среду Юля постучалась в мою комнату, заглянула внутрь и, выдав радостной скороговоркой непонятный мне в девять утра текст, исчезла так же быстро, как и появилась.

– Мы с Дэнизом отбываем на яхте в Бодрум! Вернусь через неделю. Не скучай!

«Просто замечательно! – подумала я. – Ну да ладно, найду себе развлечение».

Августовское солнце палило нещадно. Температура воздуха в 36 градусов и последний 8-й этаж не давали кондиционеру отдыхать, вынуждая работать непрерывно. Мое желание выйти на дневную прогулку закончилось у подъезда: вдохнув горячий воздух, я вернулась обратно и включила телек. Там снова и снова крутили одни и те же новости «Ни О Чем», дурацкие программы для скучных турецких домохозяек и бесконечные унылые сериалы. Я намозолила палец, щелкая кнопками пульта. И вот, наконец-то, дойдя до кабельных каналов, я включила VH1. «То и требовалось!» Провалявшись на диване до вечера, я услышала щелчок замка.

– Не суетись, – Эрол посмотрел на экран, – музыка, неплохо! Так только ты и я?

– …И винишко, – я кинула взгляд на бар, заставленный дорогим спиртным. – Ну давай дадим французскому розовому еще один шанс.

Через минуту, принеся бутылку розового вина, лед и два изысканных бокала на чрезвычайно тонких ножках, Эрол энергично вкручивал штопор в пробку.

«Даже бокалы могут иметь сексуальную форму», – подумалось мне. Выдавать свои мысли вслух я не стала, придержала язык за зубами. Вообще, в последнее время мне казалось, что все красивое несет в себе сексуальность, даже такой маленький предмет, как бокал, выглядел привлекательно.

Этим вечером мы смаковали французское вино, обсуждали музыку, видеоклипы, страны и, наконец, снова вернулись к теме семьи, но уже в подробностях. Мой отец говорит: «Скажи, кто твои родители, и я скажу, кто ты». По папиной версии получается, что я прирожденный дознаватель с математическим складом ума. Ну, а Эрол, если следовать этой логике, непрактикующий юрист с географическими познаниями.

Зато у Эрола была прекрасная бабушка, по возрасту ровесница его отца. В свои «за восемьдесят» она сохранила здравый ум и бодрость духа. Участвуя в воспитании единственного внука, она буквально вырастила мальчика, пока его мать, проводив мужа в очередную командировку, летала на шоппинг в Лондон. Похоронив супруга восемь лет назад, пожилая дама почти не выходила в свет, проводя время с газетами у широкого окна. Именно она являлась образцом Идеальной Женщины для Эрола.

Про два своих брака он не стал мне рассказывать, отговорившись тем, что они длились недолго: 7 и 11 месяцев, причем во второй раз это было сожительство без регистрации. Вообще-то, гражданские браки здесь осуждались как позорящие весь род невесты, но, как выяснилось, семьи у второй подруги Эрола не было.

* * *

Следующим вечером за просмотром фильма «Троя» Эрол заметил, что руины этого древнего города находятся невдалеке от Стамбула и ныне называются Чанаккале. Я этого раньше не знала. Потом мы разошлись по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи.

По завершении каждого вечера Эрол обязательно поправлял подушечки на шикарных диванах и смахивал пыль с поверхностей, превращая комнату в идеальное помещение с картинки в журнале «Интерьер и Дизайн», и только тогда выключал свет и уходил спать.

Сумев найти общий язык, мы договорились о завтрашнем пятничном ланче.

* * *

Я выбрала легкий салат и сырный тост. Зеленый чай тут был не в почете, все попивали турецкий кофе, слегка его подслащивая.

– Здесь безопасно? Все-таки у моря большой риск землетрясения?

– Видела трещины на балконе? После сильной трясучки в 99-м. Что поделаешь? Не думай об этом.

Звонок мобильника прервал нашу беседу. Закончив короткий разговор, Эрол резко отреагировал:

– Черт!

Откусив огромный кусок тоста, как будто его торопили, он продолжил:

– Отец говорит: «Моя жена – моя жизнь», а теперь и я найду, что сказать: «Моя мама – моя проблема». – Он явно нервничал, резко тыкал вилкой в салат и быстро жевал.

– Уходим!

Спустя двадцать минут мы ехали по оживленному проспекту вполне европейского вида, по обе стороны которого тянулись уютные кафе, рестораны, магазинчики попроще и бутики. Длинная улица начиналась с торговых домов Burberry, LV, Escada, за ними шли D&G и Guess stores, а в центре размещались более доступные бренды – Marks&Spencer и Boyner. Пожалуй, здесь любой мог найти наряд по настроению и кошельку. Отсутствие вычурности и широкий выбор, которых нет на отпугивающем пафосом и дороговизной Кутузовском, а также жажда обладания новинками моды не давали покоя не только москвичам, но и приехавшим в Стамбул провинциалам.

– Я так благодарна твоей маме за звонок. Классное место!

– Багдад Джаддеси. Москвичке понравилась самая длинная улица магазинов! – Подшутив надо мной, Эрол свернул в одну из улочек, пролегающих перпендикулярно главной.

Он припарковал свой Mercedes, мы вышли на Багдадский проспект. Вокруг царило изумительное настроение: шум, гул разговоров, смех поддерживали приятную дружескую атмосферу. Семьи, прогуливающиеся с детскими колясками, молодые парочки, держащиеся за руки, модные компании подростков – все это дарило мне ощущение внутреннего комфорта и искренней радости. На секунду мне показалось, что Эрол взял мою руку, но он сразу же небрежно отдалился.

– А вот и она!

Слева от нас была открытая веранда, где все столики были заняты. Там звучал chill out.

– Лейла – Марина. Марина – Лейла. – Представив нас друг другу, Эрол занял место за столиком.

– Кофе? – Лейла показала на свою маленькую чашку, уже пустую, с густым осадком на дне.

– Зеленый чай, – попросила я.

– Думаю, юная леди насладится шоппингом на распродаже. Главное, не ошибиться с размером, – закурив, дама предложила и мне сигарету.

– Я не курю. – Мой второй отказ после кофе уже звучал немного надменно.

Не придав этому никакого значения, Лейла заговорила о своем муже, его недомогании, появившихся с возрастом умственной отсталости и ребячестве.

– Хватит жаловаться! – Эрол не смог сдержать гнев.

Не дожидаясь счета, он бросил на стол несколько купюр, вскочил как ошпаренный и вышел на улицу. Там взял меня за руку и ускорил шаг. Его мать, весьма немолодая женщина, отстала от нас. Оглянувшись, я еще раз посмотрела на нее: неуместно одетая, с начесанными волосами, похоже, шоппинг не изменит ее безвкусный имидж.

– Что с твоим отцом? Он болен?

– …Последний год был нелегким. Возраст… покупает разные безделушки, ест сладкое без остановки… Ты иди. Я не могу ее выносить. Заберу вас через полчаса.

– Ладно… – немного оторопев, я осталась ждать Лейлу у входа в магазин.

Пройдя вдоль рядов аккуратно развешанной одежды и ничего себе не присмотрев, я поискала глазами Лейлу. Та шла ко мне с огромной охапкой вещей.

– Надо же все это примерить… – Уже на середине ее суетливого монолога я поняла внезапное желание Эрола сбежать.

Отодвинув кучу нелепого тряпья в сторону, я направилась в примерочную с одной лишь рубашкой.

– Помощник по подъезду рассказал мне о тебе. Я проходила по вашей улице и – бам!.. какие новости!

– Я с подружкой приехала. Мы скоро улетаем! – Московские лифтеры разносили сплетни по подъезду и за его пределами, и стамбульские домоправители не отставали от своих коллег в таком непростом деле.

– Эрол шустрый мальчик. В прошлом дважды тратил на неподходящих женщин время и деньги, не знаю, сможет ли его бизнес потянуть еще одну любовную авантюру.

– Бизнес? Он же писатель? Во всяком случае он так мне сказал.

На лице у Лейлы появилась жеманная улыбка, превратившаяся в ухмылку.

– Он похож на писателя, моя дорогая? Подумай, пока примеряешь рубашку. – Лейла подтолкнула меня в кабинку.

Желание что-либо примерять прошло, но я все же нервно напялила на себя рубашку и тут же рывком сняла ее. «Неужели еще один врун? Зачем ему это? Ну не писатель, а кто?» – заметались в голове мысли. Выйдя из кабины с рубашкой на плече, я задала встречный вопрос.

– Я видела, как он что-то пишет вечерами.

– Ах… это детские фантазии, еще со школы. Никогда не давал даже взглянуть на его заметки.

Мы направились к кассе, я неохотно – только из вежливости – согласилась взять рубашку, за которую Лейла настойчиво желала заплатить. Мы вышли из магазина с двумя пакетами в руках. В одном находилась моя обновка, в другом – большого размера штаны, которые Лейла даже не примеряла, взяла на глазок.

Оглядевшись вокруг и не увидев Эрола, я посмотрела на телефон: одно новое сообщение.

Я поблагодарила Лейлу за презент, и мы неловко молчали до самой парковки. Я не стала выспрашивать детали «карьерного роста» Эрола, не проявляя неуместного любопытства, и мы молча сели к нему в машину. Но дело сделано профессионально: мадам посеяла в мою душу зерно сомнения.

Оставив милый проспект позади и высадив Лейлу у одной из высоток, мы с ней любезно распрощались и продолжили путь, который явно не вел к марине.

– У меня для тебя сюрприз.

– Ты решил поведать всю правду и подбросить меня в аэропорт?! – Моя усмешка говорила, что, должно быть, это и есть единственное правильное решение.

– Какую правду? – резко затормозив на светофоре, Эрол посмотрел мне прямо в глаза.

– Что твой бизнес не может вытянуть еще одну любовную аферу?!

– А! Ты о химчистках. Ну не то чтобы это мой бизнес. Она так сказала? Сучка!

Я увидела, с каким искренним негодованием он отреагировал на болтовню Лейлы, и у меня будто камень с души упал – стало намного легче.

– Не хочу тебя обидеть, но должен сказать, что она повела тебя по магазинам для того, чтобы я на тебя не потратился.

– Серьезно?

– Ты ее не знаешь, зато мы с тобой знакомы уже дней десять!

– А куда мы едем?

– Подожди и увидишь.

* * *

Протолкавшись более часа в пятничной пробке, мы поехали вдоль Босфора, любуясь историческим пейзажем и прелестными домами, расположенными непосредственно у воды. По другую сторону дороги виднелись руины древней крепости, помогая представить, каким был этот город сотни лет назад, заставляя воображать Константинополь прошлого. Музыка The Best of Cafe Del Mar, игравшая в кабриолете, придавала загадочность потрясающему виду.

Машина свернула, поднялась вверх по односторонней подъездной дороге, остановилась у огромных ворот. Эрол достал из кожаного портмоне карточку, протянул ее охраннику. К моему удивлению, тот просканировал не только карточку, но и сетчатку глаза ее владельца – очевидно, здесь это было обязательной процедурой.

Стемнело, и огромная территория осветилась множеством фонарей. Остановившись и пошарив под сиденьем, Эрол протянул мне небольшой пакет.

– Я взял кое-что для тебя. Должно подойти. Вот, примерь!

Я достала из пакета платье, облегающее, с глубоким разрезом. Сексапильность и элегантность наряда подчеркивал классический черный цвет материала. В пакете также обнаружилась обувная коробка. Сняв с нее крышку, я была потрясена выбором Эрола: черная кожа, прямоугольная шпилька, 37-й размер – Escada!

– Как ты узнал, что я ношу 37-й?

– Да ладно, пустяки, – он вышел из машины и, взяв что-то из багажника, исчез на пару минут.

Туфли Escada, пришедшиеся точно по размеру, удлиняли и стройнили ноги.

Легкий шорох и свет фар пробудили меня от наслаждения собственной стильностью и сексуальностью в новом наряде. Справа припарковалась громоздкая BMW. Двое мужчин, захлопнув двери, направились по дорожке вглубь поместья. Их голоса были хорошо мне слышны – они говорили на арабском языке.

Внезапно дверь открылась, вернув меня в реальность. Эрол, переодевшийся в черные брюки и рубашку, протянул мне руку.

– Дай мне на тебя взглянуть!

– Мы где вообще? – в моем голосе проскользнуло смущение.

Сидя в салоне авто, я не думала делать и шагу без веских объяснений.

– В поместье моего дяди.

– Я тебя знаю без году неделя, и мы уже здесь, а три часа назад ходили по магазинам с твоей мамой!

– И?..

– Платье, дорогущие туфли… кто те арабские парни?

– Я просто должен был сюда приехать и захватил тебя с собой. Выходи из машины.

Из-за высокой шпильки или от внутренней неуверенности, но шла я медленно. Мы направились к стоящему в глубине участка особняку, окна которого ярко светились. Изысканное здание, построенное, вероятно, по проекту итальянского архитектора, окруженное фонарными столбами с прикрепленными наверху камерами слежения, органично вписывалось в ландшафт огромной ухоженной территории.

– Вау! – вырвавшийся возглас не мог выразить моего восторга.

– Ну как?

– Слишком… А кто твой дядя?

– Философ, учитель, писатель. Как ты сказала – слишком!

– Что за философия-то?