Исключение

Именно в тот день Кира и узнала, что Милкас со своими детьми принадлежит древнему клану вампиров, что нападавший на неё и другую девушку монстр, тоже был вампиром, вампиром, нарушившим древний Закон. Тогда же девушка расспросила о гипнозе, о том, почему она «избранная» среди других людей и почему о вампирах никто не заикался в мире, только лишь в сказках да историях про подростков.

Кира вдруг вспомнила, как Астрас недовольно щурился, слушая рассказы о вампирах из разных книг, а Фрея мечтала о влюбленном идиоте, который бы ради нее бросил все и нарушил все законы.

От этих воспоминаний на душе у девушки стало тепло, и Кира даже не заметила, как наконец-то дошла до уже знакомой ей пекарни.

Астрас, стоящий у окна, еще издалека заметил знакомый изумрудный пуховик:

– Кира идет, – оповестил он свою семью.

Фрея, раскладывающая начинку в будущие пироги, засмеялась, заливая комнату звонким колокольчиком:

– Опять будет просить обратить её.

– Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста, – заныли в два голоса брат с сестрой, имитируя Киру.

– Уже как три года просит, пап, может обратим? – миниатюрная блондинка посмотрела на своего строгого отца.

Милкас лишь недовольно вздохнул. Кира действительно оказалась той ещё занозой. Мало того, что она знала о существовании вампиров, рука у старика тогда так и не поднялась убить эту любопытную девчушку. Так она еще и гипнозу не поддавалась. Благо девушка была умна и языком своим направо и налево не чесала, но вот почти каждый приход ее в пекарню начинался с: «Ну обратите меня!», и, конечно же, эта фраза за столько лет жутко приелась и раздражала уже с полуслова.

Вот и в этот раз не обошлось без ставок. Фрея и Астрас гадали на каком по счёту предложении Кира попросит обратить ее.

– Третья! – с озорными огоньками в глазах, произнесла белокурая красавица.

– Нет, слишком рано. Там будет: «Здравствуйте! Как дела? А я тут за пирожком зашла». Уже три, так что говорю, это будет пятая или шестая фраза, – настаивал на своем Астрас.

– Так пятая или шестая? – не замолкала Фрея.

– Шестая!

На этих словах дверь в пекарню отварилась, и внутрь теплого помещения зашла раскрасневшаяся девушка. В этот раз Киру встретил аромат чесночных булочек, от запаха которых у всех посетителей разыгрывался аппетит. Тут же в ее голове вспомнился стереотип о вампирах и чесноке. Однажды она поинтересовалась у вампиров про это. Фрея очень долго смеялась:

– Да как вообще можно не любить чеснок? С ним ведь все блюда становятся вкуснее, – произнесла тогда блондинка. – Считай это исключением, – её губы подернулись легкой улыбкой. – Вон, Астрас так вообще с ума сходит от наших чесночных булочек.

Фрея посмотрела на брата и подмигнула.

– Вкуснее в мире не найдешь, – подтвердил юноша. – Ты вот, кстати, тоже чеснок, – Астрас указал пальцем на Киру.

– Я – чеснок?! – удивилась девушка.

– Да, потому что тоже исключение, – заулыбался парень. – Исключение, не поддающееся гипнозу и знающее мою тайну о любви к чесночным булочкам.

Улыбнувшись воспоминаниям и скинув с головы, начинающие таять, снежинки, Кира, стоя на пороге пекарни, произнесла:

– Добрый вечер!

– Добрый, – отозвался из-за стойки Милкас. Астрас кивнул в знак приветствия и незаметно под столом зажал палец, отсчитывая фразу. А Фрея, рассыпавшись в многочисленных «Привет», кинулась на шею подруги.

– Ой, прости, я тебя в муке испачкала, – отступив от Киры, произнесла блондинка.

– Ничего, я отряхну.

– Уверена?

– Да.

Довольный Астрас изобразил жест «Да!» и затанцевал на месте, поймав взгляд сестры, он на секунду высунул язык. Фрея, осознав своё поражение, недовольно скорчила гримасу.

– Чего это он? – удивленно поинтересовалась Кира, наблюдая за тем, как высокий широкоплечий парень строит рожицы, как маленький мальчик, сестре.

– Идиот, – высокопарно заметил Милкас.

Кира бросила из-под ресниц быстрый взгляд на кривляющегося парня, ее щеки вспыхнули румянцем, но, чтобы скрыть свою симпатию, девушка широко улыбнулась и выпалила:

– Соглашусь.

Услышав ответ, Астрас а ж остолбенел:

– А за такие фразочки я и обратить могу!

– Ага, будешь весь оставшийся век с ним мучиться, – заявила сестра, больно толкая брата в бок. – Эй, так не честно, нельзя её подводить к этой фразе, это против правил! – перешла на шепот, слышный только вампирам, Фрея.

– Это не тебя назвали идиотом, – прошипел сквозь зубы парень.

– На самом деле, я пришла за булочками, чесночными. Они у вас уж больно вкусные, – произнесла Кира, всё также стоя в проходе.

Теперь пришел черед Фреи ликовать, но вот что-то в голосе Киры ей не понравилось.

– Не по душе мне это, – прошептал Милкас, и другие вампиры кивнули, почувствовав подвох. – Сколько тебе? – перешел на обычный голос старик.

– Три, возьму в дорогу.

– Дорогу? – насторожился Астрас.

– Да, – голос Киры дрогнул, и это не укрылось от вампиров.

– Беда, – прошептала Фрея.

Прекрасное настроение Киры, вдруг словно разбилось о камни событий сегодняшнего дня. Девушка вспомнила ненавистную ей работу, начальника Горыныча, прозванного так из-за того, что фирмой руководили три брата, и волна сегодняшнего дня накатила на неё с головой. К глазам подступили жестокие слезы, а руки сами по себе сжались в кулаки.

– Кира? – тихо произнесла Фрея, поднося девушке булочки.

– Спасибо, – сквозь сжатые зубы процедила Кира, забирая сдобу.

Влажные ладошки, масленый взгляд. «Кира, как на счет повышения?». Хлопанье по коленкам, приглашающий жест. «Кира?». «Кира?» – проносились воспоминания в голове у девушки.

– Кира? – охриплым голосом произнес Астрас, видя, что девушка теряет связь с реальностью.

– Кира! Да я уже тридцать лет, Кира! – вдруг сквозь накатившие слезы, прорвало девушку. – Почему вы не убили меня тогда? Почему?

Распахнув двери, Кира вырвалась наружу, мороз с жадностью стал облизывать ее разгоряченные щеки. Обняв булочки, словно последнюю соломинку, девушка брела по городу, не замечая проезжающих машин и спешащих куда-то людей. Она столько лет просила у вампиров бессмертия, ради того, чтобы постоять за себя, чтобы вновь не оказаться на месте жертвы, но сегодняшний день ей вновь напомнил, что она всего лишь маленькая пешка в игре больших людей, и, если бы случайно не вмешавшаяся уборщица, кто знает, в каком бы состоянии нашли девушку этим вечером.

«Бежать, неважно куда. Просто бежать», – проносились в голове Киры мысли. Злоба почти отступила, но слезы не хотели прекращать свой бег.

Тем временем в пекарне, полной застывших в недоумении вампиров, стояла гробовая тишина.

– И чего ты ждешь? – разрезал безмолвие голос Милкаса.

Астрас вздрогнул, удивленно посмотрев на отца.

– Всё это время она нуждалась не в нас, а в тебе, – продолжил старик. – Ты был для нее спасением тогда, так будь и сейчас.

– Отец, – Астрас посмотрел на седовласого старца, внимательно рассматривающего его, запоминающего, а позже перевел свой взгляд на Фрею.

Сестра улыбалась ему, ободряя:

– Прощай.

Кивнув в ответ, Астрас вылетел из пекарни, он знал, что, уйдя, больше никогда не сможет вернуться. Таков был Закон: «Уходя – уходи, позабудь все пути, не вернуться теперь никогда. Только в месте пустом, где отныне твой дом, ты воздвигнешь стены града, где детей ты взрастишь, их обучит Закон, защищать свой дом от врага». Строчки из детских сказок и песен всплывали сами собой в памяти, а вместе с этими образами и лица его родных: отца и сестры.

Астрас, сам не заметил, как накинув морок, летел на всех парах вслед за изумрудным пуховиком, пуховиком, который он бы никогда в жизни ни с чем не спутал, пуховиком, скрывающем в своём теплом нутре для него самого дорогого во всем мире человека.

Бесшумно добежав до девушки, Астрас заключил в свои медвежьи объятия Киру. Девушка лишь вздрогнула от неожиданности и остановилась. Они стояли так, обнявшись, несколько долгих минут.

– Я ненавижу тебя, – шмыгая носом, тихо прошептала Кира.

– Врешь, – мягко произнес над ее ухом знакомый голос. – Врешь, как тогда НЕ Лана.

Девушка то ли усмехнулась, то ли всхлипнула, нехотя, повернулась в объятьях Астроса и уткнулась в его теплую и широкую грудь.

– И что же нам теперь делать? Тебе ведь больше нельзя назад?

– Нельзя.

– Зачем? – девушка подняла голову и посмотрела в его синие словно небо, глаза.

– Потому что я влюбленный идиот? – улыбнувшись, склонился над Кирой Астрас, стирая с ее щёк дорожки от слез.

– И мне мучиться с тобою всю жизнь, – вдруг вспомнила слова Фреи девушка.

– Или мне, – и, прижав к себе Киру сильнее, раздавив в столь тесных объятьях чесночные булочки и наполнив воздух ароматом сдобы, Астрас накрыл губы девушки горячим поцелуем.

Ты моё любимое исключение…