Родная душа

Остальные с ингредиентами были попроще. Парочку счастливых вспышек, одна тоска, радости было больше. Чему они радовались не очень интересно. Или не они? Не важно. Блондинка преподнесла расслабленное блаженство. Оригинально. Надеюсь, не после соития. Чаще от обычного массажа выходят такие неплохие ингредиенты. Слышала, кто-то в конторе даже стал подрабатывать в салоне. Ингредиент не из дешевых и пользуется спросом у офисных работников, которые не могут позволить себе полчасика на отдых. Об этом я и поведала своим студентам.

— У кого-нибудь возникли трудности со сбором своего ингредиента.

Все притихли, не сводя с меня своих глаз. Лишь Йен, погруженный в досаду, продолжал крутить свою добычу.

— Если такие все же есть, можете остаться после занятия. Посмотрим, чем можно Вам помочь.

Это объявление затронуло лишь двоих во всем классе. Йен поднял на меня задумчивый взгляд, а досада отступила, освобождая место трепетной надежде с отголоском неуверенности. И мистер Айзинг вспыхнул недовольством, громко фыркнув.

— А сейчас, я пройдусь по вопросам, на которые все дали неверные ответы.

Девушки первые среагировали, потянувшись за тетрадями и ручками, а пару парней достали телефоны, готовые внести нужные моменты в заметки.

Каждый эмпативный специалист должен иметь лицензию и работать на контору, выбор которых очень широк. Если обладаешь необходимыми навыками, то можно пойти в сборщики, или как еще пренебрежительно называют в народе — щипачом.

Специалисты подтверждают свои навыки только своим организациям на основе предоставляемого ими урожая. Каждый ингредиент проходит проверку на точность в лаборатории. Если химики сообщат, что такой-то сборщик неверно промаркировал свой урожай, и это уже не в первый раз, то готовьтесь к увольнению. Поэтому, нужно хорошо знать какие бывают эмоции и чувства.

Именно на этом моменте вся группа и посыпалась в опроснике. Никто не смог указать верное количество положительных, негативных и нейтральных эмоций. И тем более перечислить их верно.

С нейтральными было проще всего — их было пять. И судя по заверенному в отделе контроля списку, я пребываю исключительно в спокойно-созерцательном настроении. Хотя я все же классифицировала бы, как «по барабану». Так будет точнее.

Далее двадцать пять положительных пунктов, куда входят и возбуждение, и оргазм, а в списке он значиться, как любовь, добытая в результате полового акта. Включили их буквально полгода назад, чтобы пресечь активность черного рынка и поставить на поток столь интересный ингредиент. Да и контролировать его продажи стало легче. Притоны, где буквально кайфовали от чужих оргазмов, стали легальными и теперь были обязаны уплачивать налоги. Можно похлопать министрам за отлично проделанную работу.

Негативный перечень был из стандартных эмоций и чувств, которые активно использовали в создании коктейлей. Они придавали своеобразную остринку и оттеняли общую композицию. В редких случаях создавались едкие составы для специальных служб. Все строго регламентировалось Отделом КСЭ (контролю и сбору эмоций).

И коктейли. В основном их делают в лабораториях из отдельных ингредиентов, но вот оргазм классифицировался, как чистый коктейль или натуральный. Ввиду того, что включает в себя сильные чувства удовольствия и наслаждения. Аналогично и с эйфорией — счастье и восторг. Но собрать их в естественных условия удается редко, а сгенерировать идентичные — невозможно, что делает эти коктейли особо ценными.

Для сборщиков существуют места, где можно осуществить законный сбор — так называемые плантации, грядки и парники. Не в буквальном смысле. На сайте отдела КСЭ можно найти список адресов, где разрешен сбор эмоций, и каждый посетитель об этом информируется БОЛЬШОЙ табличкой на входе. К подобным заведениям относятся клубы, некоторые торгово-развлекательные комплексы, кафе. Есть и места, где большие таблички сообщают, что здесь запрещен сбор эмоций. Зоны для тех, кто боится — я это так называю. А страх хоть и пользуется спросом, но стоит сущие копейки. И в ходе сбора можно напроситься на пару сломанных ребер. Были истории.

Сами эмпативные специалисты делятся на три категории. Первая — различающие. Они в основном на уровне интуиции различают эмоции и чувства в оппоненте рядом с собой. Такие нарасхват в сетевом маркетинге, с удовольствием берут в продавцы-консультанты и помощниками воспитателей в садах.

Вторая — различающие и замечающие. Могут видеть ауру людей и, отражающиеся в них эмоции и чувства. Таких берут в охрану, полицию, маркетинг и прочие места, где надо отслеживать эмоции отдельных людей или массы. Тот, кто обладает второй категорией, не должен соблюдать близкую дистанцию для сбора информации, в отличие от первой.

Третья — различают, замечают и собирают. Для вылавливания эмоции из ауры человека нужны определенные навыки. Но если ты изначально слаб в эмпатии, то развиться с первой категории до третьей не удастся. А сборщиками работают только эмпативные специалисты высшей категории.

Разобрав все вопросы, сообщила, что следующее занятие проведем в ТРК Радуга, а это закончено.

Все студенты стремительно покидала помещение. Йен вместе со своим другом, что-то весело обсуждая, ушли в числе первых. Мистер Айзинг лениво и вальяжно проследовал на выход последним.

Мне бросилось в глаза сиротливо стоящий на первой парте бутылочка с ингредиентом, который оставил Йен. Взяла и положила в сумку. Если забыл случайно — верну, если не нужен, то повеселю свою контору новым слухом — робот с кем-то переспал! Хотя, они могут соригинальничать на столько, что и я оценю по достоинству их фантазию.

Вышла в коридор и склонилась, чтобы закрыть дверь. Странная вспышка ярости и возбуждения за спиной заставила дернуться. Опасно. И поздно.

Неприятное чувство в области шеи — кто-то сзади воткнул шприц. С неприятными шумом и давлением содержимое вспрыснулось в тело, опаляя чужими эмоциями изнутри. Неизвестный оттолкнул меня в сторону двери, та распахнулась, а я упала на колени, пытаясь стряхнуть болезненную волну, ударившую прямо в мозг. С трудом смогла сконцентрироваться на удаляющихся шагах. Попыталась встать и завалилась на бок, спеша опереться на надежную стену. Ноги дрожали, мышцы внизу живота напряглись, все тело горело, дыхание стало прерывистым, сердцебиение участилось. Сползла по стенке, расстёгивая пуговицы на пальто. Руки плохо слушались, но я упрямо продолжала. Нужно остыть. Воздуха не хватает.

Дело плохо. Мне вкололи взрывной коктейль с сильным возбуждением с толикой ярости, который выжигал меня изнутри. Какой смысл в этом?

Мой мозг начинал обдумывать варианты действий. Покинуть аудиторию теперь казалось затруднительным. Если и дойду до охраны, то могу поддаться требованиям тела и попытаться получить разрядку, что можно будет классифицировать как нападение сексуального характера. Кто-то хочет меня дискриминировать? Или все же злая шутка?

Вариант “предаться самоудовлетворению” отсеяла, болезненно промычав сквозь сцепленные зубы. А коктейль начинал душить. Мозг словно был объят пламенем, что мешало сконцентрироваться.

Последний вариант: вынуть из себя часть, а по возможности всю эту гадость. Одна проблема, я никогда этого не делала и даже не задумывалась выяснить, как именно выловить из себя эмоции. Придется разбираться на ходу.

Все мои размышления прервал топот ног, кто-то бежал по коридору, не заботясь о неуместности данного действа. Шум затих. В дверном проеме появился Йен.

Коктейль дал о себе знать, заглушая голос разума и окрашивая парня манящим обещанием, что он прекрасно подойдет для разрядки.

— Ника? — он испугался, заметив меня на полу у входа.

Его эмоции отрезвили. Я зажмурилась, стараясь не смотреть на присевшего рядом со мной парнем.

— Тебе плохо? — Его тревога росла.

Йен коснулся моего лба, будто проверяя нет ли у меня температуры. Видимо мои красные щеки навели его на мысль, что меня неожиданно скосила простуда.

— Мне вкололи коктейль, — сбивчиво прошептала я.

Мой нос уловил легкий аромат парфюма. В мозг будто раскалённую булавку воткнули. От боли распахнула глаза и уставилась на Йена, а он только убрал свою руку и растерянно смотрел на меня.

— Надо… — попыталась попросить его собрать коктейль грубым способом, подразумевающий полное изъятие, без остатков.

Сборщикам это сложно бывает осуществить, но в несколько приёмов, можно было бы снизить воздействие “подарочка” на моё тело.

Но Йен решил всё сам, поборов сомнение. Он приблизился вплотную, зафиксировал мою голову своими большими ладонями и впился в мои губы.

Мой мозг парализовало. Ни одной мысли. Ни одного объяснения или совета. А тело откликнулось на долгожданную ласку.

И тут мой разум проснулся вместе в убегающим вихрем чужих эмоций. Йен и не думал меня целовать, он высасывал вредоносный коктейль, подобно засевшей в коже занозе. Я смотрела в его открытые глаза, излучающие нескрываемую тревогу и беспокойство.

Из моего тела сами собой убегали эмоции, оставляя лишь одну пустоту. Кожа похолодела. Я прекрасно помню встречу с подобным ему, и в тот раз, я чудом осталась жива.

Глаза заволокло подступавшими слезами, которые не спешили пролиться.

Йен — пожиратель, медленно подбирающийся к оставшейся крохе моей души.

Глава 5. Добрая душа

Йен резко отстранился и закашлялся, выплюнув в руку клубящийся сгусток. Он утер рот тыльной стороной ладони, испытывая тревогу и облегчение.

— Засунь… в бутылку, — мой голос дрогнул, в горле пересохло.

Напряжение с мышц ушло, оставив сильную усталость. Я попыталась достать ёмкость из кармана пальто, но не удавалось. Йен сам поспешил сделать это вместо меня. Затем он подставил горлышко к ладони, наклоняя её, так будто переливает субстанцию в тару.

Закрыв крышку, пожиратель посмотрел на меня, боясь моей реакции на открывшуюся правду.

Пожиратели вне закона, а точная информация о них засекречена. Мне о них известны лишь старые байки, которыми потчуют доживающие свой век старушки. О них не рассказывают в открытую, как о ведьмах, магах, колдунах и различных эмпативных специалистах, которые для нашего мира обыденность.

Некоторые боятся, что достаточно раз упомянуть пожирателя, так он непременно явиться по твою душу. Именно из-за них обычным сборщикам порой приходиться нелегко. Ведь пожиратели беспощадно осушали свои жертвы, лишая их всех эмоций и чувств, которые испытывал человек за всю свою жизнь. И вместе с этим, убивали их.

Никто не предоставит вам точных доказательств, что пожиратели забирают саму душу. Но разве без души человек сможет существовать в этом мире, заставляя свое тело продолжать функционировать в соответствии с нуждами? Поверю, что наша оболочка — это отличный сосуд для чего-то или кого-то другого, но сам человек исчезал со своей душой безвозвратно.

Если бы два года назад один из пожирателей смог завершить начатое дело, меня бы не было в живых. Тот малый интерес, заставляющий меня вставать по утрам и что-то делать, поддерживает во мне жизнь, не позволяя сдаться — лечь и не вставать, пока не умру.

Я попыталась подняться, но мышцы подвели. Йен успел поймать меня, не давая шанса причинить себе случайный вред. Наши глаза встретились вновь. Очень близко. Неправильно.

— Ты в порядке? — Мелькнула робкая надежда.

На что? Что я не выдам его секрет, или он действительно надеется, что не навредил мне больше, чем его сородич?

Попыталась отстраниться. Не получилось. Йен прислонил меня к стене, не желая навязывать свою близость.

— Кто это мог сделать? — решил он увести разговор в другое русло.

— Не знаю.

Я пыталась отдохнуть после эмоциональной встряски, а Йен всерьез задумался.

— Мне навстречу попался лишь мистер Эйфория, — сообщил он тревожным тоном. — Надо вызвать полицию или скорую?

С этими словами он полез за телефоном.

— Лучше такси.

Он испытывающе посмотрел на меня.

— В полиции нет смысла. И я хочу завалиться в свою кровать, а не сидеть здесь в ожидании, пока они приедут. А полиции здесь нечего делать. Все живы — торопиться не будут.

— Но заявление надо подать. Напал один раз, может напасть и второй. Может не на тебя. Хочешь, чтобы кто-то пострадал так же или еще хуже?

— Если он маньяк, то вряд ли побежит искать новую жертву. И к тому же. Какой странный маньяк — напал, возбудил и свалил, пока никто не увидел.

— Значит не хотел… — Йен замялся.

— Изнасиловать? Причем фактически по моему согласию.

Парень нахмурился. Ему, по-видимому, тоже показалось это не менее странным.

— Такси, — заставила его выйти из задумчивости.

— Но заявление о нападении всё равно надо подать, — не терпящим возражения тоном сказал Йен.

— А в финале истории что писать? Ты пришел и помог снять напряжение? Или сама себе помогла, а ты так, на стреме постоял? — выложила все возможные варианты, которые смог сгенерировать мой утомленный мозг.

Он смутился, наконец-то набрав какой-то номер из списка контактов.

Вместо такси он выбрал помощь друга. Константин не сильно был рад такому повороту, но не отказался. Ему пришлось подниматься в аудиторию. Йен отдал другу мою сумку и ключи, а сам помог мне встать. Видя, с каким трудом давался мне каждый шаг, он молча подхватил на руки и вынес в коридор. Там, пока Константин закрывал дверь аудитории, он поставил меня на ноги, придерживая, чтобы случаем не грохнулась.

Охранник на посту был шокирован представлению: странную девушку несёт парень на руках, а его друг хочет сдать ключ вместо ответственного лица.

— Надо чтобы она расписалась, — настоял на своём мужчина.

Йену пришлось поставить меня у самого журнала, слегка придерживая за талию. Еле уняв дрожь в пальцах, коряво расписалась. Мужчина испытал страх, который подтолкнул его уточнить:

— Все в порядке?

— Да, — одновременно сказали мы с Йеном.

— Температура подскочила, а тут еще и месячные начались, — спокойно пояснила я, надеясь больше напугать его ненужными подробностями, чем своим видом.

— А. Ну… Поправляйтесь, — неуверенно пожелал он, а Йен подхватил меня на руки, спеша унести на улицу.

Меня расположили на заднем сиденье. Йен зафиксировал меня ремнём безопасности.

— Какой адрес? — его голос прозвучал так, будто у меня в ушах вату натолкали. — Где ты живешь?

— Сумеречная тринадцать.

Он посмотрел в моё лицо своим проверяющим взглядом, не торопясь покинуть мою зону приличия. Я даже засмотрелась, пытаясь разглядеть узор его карих глаз, когда он тихо сказал:

— Идеальный адрес для тебя, — и наконец-то вынырнул из салона, спеша сесть на место рядом с водителем.

Ехали недолго. Парни тихо переговаривались, а музыка, звучащая из колонок сзади, не давала шанса уловить и полслова. Ритм песни будто уговаривал мои веки опуститься, и всю дорогу я отчаянно боролась со сном. Чему не слишком помогал прогретый салон.

Я разодрала глаза, почувствовав справа холодный поток. Дверь открыли, и чьи-то руки принялись отстегивать ремень безопасности. Попыталась оглядеться, чтобы понять, туда ли меня привезли. Знакомый пейзаж подтвердил честность ребят. Подвезли к самой парадной, благо, вход всего один.

Йен помог вылезти из салона, пронес на руках, оставшихся до двери семь шагов, и поставил на ноги, не думая отпускать.

— Где ключи?

— В сумке, на цепи, — попыталась дотянуться до цели.

Йен увидел толстую цепочку закрепленная снаружи, вокруг тканевой ручки, и потянул на себя. Из недр сумки он вытянул связку ключей. Приложил пластиковый диск к домофону и дернул за дверь, придерживая её и меня.

До лифта опять донесли на руках. Можно уже засчитывать перевыполнения плана по тасканию тяжестей для бедного парня. Он вызвал лифт, помог зайти в кабинку и позволил прислониться к стенке, не сводя с меня пристального взгляда, ожидая, что я сползу по стенке.

Я на автомате протянула руку к нужному этажу и лифт поехал.

— Какая квартира? — спросил он вновь, подхватив меня на руки и вынося на лифтовую площадку, а затем вырулил в коридор, который шел по кругу.

— Семьдесят седьмая.

Он лишь хмыкнул. Чувствую, оценил такую несостыковку. Дом тринадцать. Квартира семьдесят семь. В каком-то роде покрывает суеверие насчет чертовой дюжины. Только я не суеверная, и это число считаю более предпочтительным нежели более красивые и счастливые.

Йен поставил меня у стены, пока искал нужный ключ и открывал входную дверь. Не дожидаясь очередного подъема на руки, я завернула в свою квартирку и стала скидывать с себя обувь и пальто. Нашла в себе силы дойти до кровати и плюхнуться на самый край.