Эльфов прошу идти лесом

Папа хмурился. Он всегда хмурился, но ночью, когда я заставала его у него в кабинете, хмурился как-то по-особенному. У него были морщины, что нисколько его не портили, его губы были сжаты и бледны, он задумчиво что-то записывал и покусывал кончик пера. То была привычка скорее женская, и папа её стыдился, на людях старался не демонстрировать. Но я видела.

Поднимая на меня глаза, он слегка улыбался и невозмутимо возвращался к работе. Одной рукой наливая мне чай в чашечку, всегда присутствующие у него на столе. После выуживая из ящика стола упаковку пирожных из кондитерской за углом.

Мы молчали. Он был занят, а я просто… просто пила горячий чай, ела сладости и успокаивалась в его присутствии. Только так я справлялась с мучащими меня кошмарами, которые, как ни странно, снились мне довольно часто. Невнятные, странные, магические. Лишь достигнув шестнадцати, я поняла, что это были предвестники грядущих неприятностей.

Однако сейчас, просыпаясь с криком, громким и отчаянным, я с трудом понимаю, что спальня эта — не моя уютная обжитая спаленка, что отца здесь нет. И никто не готов встретить меня с пирожными и чаем.

Мне снились феи. И это было действительно страшно. Словно я так и не выбралась из леса. Словно осталась с ними навсегда, в конце концов, лишившись воли и себя. Меня кружило в хороводе, где ярко блестели полупрозрачными с золотыми прожилками крылья фей, а искры их магии медленно выпивали меня. И я растворялась в них. По ощущениям, словно мне оковы нацепили и в подвале заперли. Так холодно душе было.

После пробуждения холод не ушёл. Я выглянула в окно: ночь и до рассвета ещё минимум часа полтора, как чувствовалась. Спать не хотелось. Не получалось. Меня била мелкая дрожь, и я поднялась с постели.

И в шоке уставилась на сидящего в кресле Арамиля.

— И как давно вы тут… сидите?

— Перенёсся, едва услышал крик, — ответил князь и, поставив локти на колени, сцепил между собой пальцы, уставился на меня. — Что случилось?

— Зачем вы пришли? — проигнорировав вопрос, я просто устало откинулась на подушки, не имея сил смотреть в проницательные пронзительно голубые глаза. Те же глаза, что были и у меня. И так противно, что с совершенно чужим мне дивным я имею внешних сходств больше, чем с родным отцом.

— Поглотил всплеск магии, — голос звучит ровно, а вот его лица я не вижу. — Не уходи от ответа, Лилиль.

— А мне следует отвечать? Расспросите Арминара Делавень, которому столь любезно позволили меня похитить, — спросонья эмоции контролировать сложно, и я едва ли не шипела, проговаривая это.

— Юноша сказал, что учил тебя летать.

— Значит, он учил меня летать, — равнодушно согласилась я. Одно лишь воспоминание о жуткой матери эльфа останавливало меня от того, чтобы рассказать правду. Не нужна мне такая во враги. Она же… убьёт и не заметит.

Меня передёрнуло.

— Полёт был настолько ужасен?

— Компания не та, — я махнула рукой. — В этом сумасшедшем княжестве есть хоть кто-то нормальный? Желательно, престарелый, который будет действительно учить.

— Престарелого эльфа ты разве что в Киндиле найдёшь, — я отчётливо расслышала смешок. — Тебе нужно общение со сверстниками.

— Обойдусь.

— Нет. Одиночество убивает таких, как мы, Лилиль.

Я приподнялась на локтях и в упор уставилась на того, кто, как не прискорбно, всё же приходился мне кровным родственником. Дальним, не интересовавшимся, а потому…

— Таких, как вы, князь. И давайте закроем эту тему. Просто выделите мне учителя, а потом, года через два, забудьте о моём существовании, как игнорировали существование моих предков.

— Лилиль… — начал он, но я перебила:

— Не надо пытаться со мной сблизиться. Ни вам, ни мне это не нужно. Уверена, что не нужно.

— Ошибаешься, — жёстко отрезал эльф, поднимаясь с кресла и приблизившись к моей кровати. Теперь он нависал надо мной, смотрел сверху вниз, давил своим многовековым авторитетом. — В первую очередь, это нужно тебе, глупый маленький ребёнок. И потому, что тебе действительно это нужно, это нужно мне и будет нужно ей.

Он развернулся, намереваясь уйти, оставив меня возмущённую и покрасневшую от недовольства, но я вдруг зацепилась за его слова и окликнула:

— Кому — ей?

Арамиль лишь слегка приподнял уголки губ и замер у двери, словно в ступор впал. Я уже думала подойти щипнуть его, что ли, когда эльф сказал:

— Той, кто нисколько не желает взрослеть.

И ушёл. А мне его ответ ничего не дал. Абсолютно ничего.

Глава 3. Везёт, как утопленнику

Завтрак мне принесли в покои по распоряжению князя Арамиля, и, пожалуй, я была ему за это благодарна. Воздух был по-летнему тёплым, почти горячим, утро выдалось жарким, за окном ярко-ярко сияло солнцем.

Я присела на каменный подоконник, подложив под себя подушку. Окна выделенных мне комнат выходили на княжеский сад, что в свете утренних лучей казался ещё краше. И вот чудо: прямо над ним сейчас проливался дождик. Только над ним. Красиво, словно маленькие бриллианты с небес падают и усыпают собой яркие лепесточки.

Спрыгнув с подоконника, я поставила чашечку с фруктовым чаем на столик и откусила кусочек от ещё тёплого яблочного пирога. Повара у князя были изумительные: сладость словно таяла во рту, вынуждая прикрыть глаза от восторга, просмаковать, прочувствовать. Такой яркий вкус яблок!

А потом мне на голову что-то приземлилось! Я взвизгнула, дёрнулась, упала на кровать, уставившись в потолок, рисунок на котором имитировал звёздный свод. Подскочив с постели, огляделась, пытаясь понять, что именно на меня свалилось, и в шоке уставилась на оставшийся на кровати венок из златоцветов. Чудесные цветочки, привлёкшие моё внимание ещё вчера, я узнала мгновенно. И даже то, что они, по рассказу Арминара, являются подарком фей, не сделало их в моих глазах менее чудными.

Я подтянула к себе венок. Лепесточки были чуть влажными, значит, цветочки буквально недавно покинули свои кусты. И они просто изумительно пахли! Правда, почему-то, не цветами. От них исходил аромат какао и свежеиспечённых булочек. Такой аппетитный, что я снова потянулась к куску пирога на тарелки из хрусталя. Хрустальные сервизы эльфов… В Дастанбаре за них в три дорога дерут, наш управляющий часто на это жаловался.

Я уже доедала пирог, когда на колени мне прилетела записка. В отличие от первого дара с небес, она такой волшебной не выглядела. Даже больше: это был просто клочок бумаги, явно смятый несколько раз, на котором карандашом было выведено: «Не хотел тебя обидеть. Прости. Давай я покажу тебе город? А.» Бумажку постигла страшная участь: злая-презлая я смяла её снова. Интересно, в который раз? Судя по тому, в каком состоянии она ко мне прибыла, и отрывистой речи, чокнутый дивный долго думал, что написать. И не до чего нормального так и не додумался.

Но венок был красивый. Аккуратный и вызывающий непреодолимое желание его надеть. И я решила, что цветы не будут страдать, как бумажка, из-за того, что подаривший их — ненормальный.

Открыв одну из своих дорожных сумок, я столкнулась с проблемой: мои собственные платья, даже летние, в такую жару я носить не смогу. Дастанбар севернее, у нас такой жары с раннего утра не бывает, потому платья из лёгкой ткани сверху, чуть более плотной снизу, с длинными рукавами и скрывающие носки туфелек пригодны для ношения. Но здесь… Примерив одно, я поняла, что задохнусь. Или вся покроюсь влагой.

Пришлось открыть шкаф и присмотреться к тем, что мне вчера предложили эльфийки к обеду. Вчера, когда я их увидела, то едва со стыда не сгорела, сегодня эмоции были те же, но… Примерив одно из возмутительных платьев я была вынуждена признать: нежарко.

Нижняя рубашка отсутствовала. Платье было сшито из легчайшей кружевной ткани, у юбки, что спереди достигала колена, а сзади щиколоток, было несколько слоёв, придающих пышность, но по ощущению невесомых. Рукава коротенькие, даже до локтей не достают. И корсет. Наружный, кожаный и чёрный, в то время как ткань платья — кремовая. Шнуровался он спереди, и, стоило мне его затянуть, как на мгновение он засветился уже знакомыми золотыми искорками дивной магии. И вот с этого момента воздух вокруг меня будто бы прохладнее стал.

Однако выглядело это… Да вопиющие безобразно! Истинно по-дивному. Голые руки и ноги… Признаюсь, в детстве мне очень хотелось иметь вещи с открытыми ногами и руками, особенно летом, чтобы ничто не стесняло движения. Но сейчас-то я не маленькая девочка и осознаю, что это… это…

Что мне нужны вещи с зачарованными корсетами, но не такие бесстыдные! Я бросила взгляд на вчерашнее платье: оно единственное из всех было чуть более закрытое, но… его я принципиально надевать не стала. Воспоминания… неприятные. А ещё… мне стыдно, но, кажется, при всём бесстыдстве наряда и при всём моём осознании этого факта, платье на мне чудесно сидит. А с собранными и заплетенными волосами, закреплёнными наверху шпильками, и веночком из златоцветов…

В общем, переодеваться я всё же не стала. Будем считать это моим первым актом смирения. Достоинство леди в смирении.

***

Что я там говорила про смирение? Зря, зря я это платье надела! И из покоев зря вышла!

— Лилиль, тебе понравился венок? — подскочил ко мне ожидавший за дверью Арминар. — Это, значит, ты приняла извинения?

— Это, значит, что ты моё имя забываешь! — прошипела я, отцепляя его руку, что каким-то неведомым образом уже успела ухватить меня чуть выше локтя.

— Любовь не забывается! — чинно выдал ненормальный.

— Зато идиоты — очень даже! — каблучок в его ногу я вдавливала прямо-таки с не приличным для леди удовольствием.

А этот, вместо того, чтобы взвыть и отойти, уставился на мои голые ноги. Очень заинтересованно.

— Глаза, вообще-то, выше, — я прошла вперёд по коридору, лишая его обзора.

— Знаешь, Лилиль, тебе так идёт это платье… — протянул сзади меня мой дивный кошмар. И тут ситуация стала ещё хуже:

— Да… Княжна, вы очаровательны! — из-за колонны вышел ещё один… эльф. Впрочем, кого ещё я ожидала во дворце эльфийского князя встретить?

Тёмные волосы собраны в высокий хвост, гогглы болтаются на груди, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, брюки закатаны до колен… Дивные!

— Я Гарэль Тэнор, уважаемая княжна, — приблизившись ко мне, эльф, мой ровесник, судя по виду, подхватил мою ручку и поцеловал пальцы. — Очарован.

— Эй, ты там слюни не пускай, я её первый увидел! — сзади подскочил Арминар, за талию оттащив меня от Гарэля.

— Надо было сильнее бить? — посмотрел на ненормального Гарэль.

— Сейчас я тебя из окна вышвырну!

Оу… тот самый Гарэль! А может…

— Гарэль, буду благодарна, если вы вновь его ударите! — улыбаясь, сказала я, при этом глянув на стоящего позади меня Арминара. Интересно же, как отреагирует.

А отреагировал он очень возмущённо!

— Лилиль!

— С удовольствием, княжна, — а вот это уже Гарэль, в зелёных глазах которого закружили искры коварства.

— Тогда я вам оставлю? — невинно улыбаясь, я резко развернулась и вернулась в покои, захлопнув за собой дверь.

Вопрос: как уйти от дивного, который с чего-то решил, что влюблён? Взгляд невольно метнулся в сторону окна.

Я тряхнула головой, прогоняя какие-то излишне эльфийские мысли. Нет, ну до чего довели! Я уже готова решиться на самоубийственную авантюру с левитацией, лишь бы спрятаться где-нибудь от одного крайне настырного эльфа. Хотя, тут ещё подумать надо, что опаснее: дивный, который в первый же день знакомства похищает и приводит к феям, или попытка полёта человечки с не подчиняющейся ей эльфийской магией?

Пока я в задумчивости смотрела на окошко, за которым пекло и пели птички, в дверь за моей спиной что-то врезалось. Содрогнувшись, отскочила подальше и невольно потёрла спину. Ничего себе у них тут драки! Хотя, чему удивляться, они же из окон друг друга выбрасывают…

Едва успевшие начаться размышления прервал чей-то болезненный стон за стенами покоев. И почему-то мысль о том, что стон мог бы принадлежать Арминару, показалась весьма неприятной, хотя я сама попросила Гарэля ударить его. И всё же….

Осторожно приоткрыв дверь, выглянула в щёлочку и увидела ухмыляющегося Арминара, который смотрел не на меня, а куда-то мне под ноги. Даже не на них. Я опустила взгляд, уставившись на…

— Ой! Ты как, живой? — спросила я Гарэля, что лежал на полу и дымился. Вернее, одежка его немногочисленная и подпаленная весело так дымилась, словно ещё некоторое время назад горела. Подавив волну неясного удовлетворения и гордости за отомстившего ненормального, обратилась вежливее:

— Гарэль, вам помочь?

— Не стоит, уважаемая княжна, — ответил эльф, поднимаясь и буквально прожигая взглядом того, который лучше бы был незнакомцем, а не набивался в мои… да, судя по вчерашней отвратительной прогулке, как минимум, в женихи. — Ар, ты совсем с дубу рухнул?!

— На чужую девушку роток не разевай, — хмыкнул дивный на всю голову, бросив собственнический взгляд на меня.

— Да пошёл бы ты к… феям! — возмутился Гарэль, а я меланхолично подумала, что Арминара феи не возьмут. Вчера он себя с ними чувствовал более, чем прекрасно.

— Только от них, — широко и нагло улыбаясь, поведало остроухое чудовище.

— Вот и оставался бы! — буркнул Гарэль и удалился. А я, глядя на чрезвычайно весёлую и счастливую рожу эльфа… дверь захлопнула. И лучше бы вообще не открывала, наверное, потому что дивный, кажется, какие-то неправильные выводы сделал.

— Лилиль… — протянул за дверью мой персональный кошмар. — Лилиль, но ты же златоцветы приняла… Ну, Лилиль, прости. Ну, кто же знал, что дети будут шалить и кольцо поставят? Всё же хорошо закончилось, Лилиль, прости, а?

— Прости?! Прости?! Я испугалась, дивный! Очень испугалась, понимаешь ты это или твоей тупой остроухой башке этого понять не дано?! — вспылила я, стоя к двери боком и прислушиваясь к каждому его слову.

— Прости, — сокрушённо вздохнули за дверью.

— Если прощу, уйдёшь? — с надеждой спросила я, приложив ухо к двери.

А он молчит. Я слушаю, слушаю, но ничего не слышу. Ни звука удаляющихся шагов, свидетельствующих о его молчаливом согласии, ни иных слов. Просто молчание. Пугающее и неприятное.

— Лилиль, а ты русалок когда-нибудь видела? — наконец, спросил Арминар.

Глупый вопрос. В Дастанбаре морской народ не жалуют. По крайней мере, людьми любое упоминание рыбьехвостых с хорошей стороны будет воспринято с сильным и оттого откровенно показательным возмущением. Просто потому что голову у людей от морских сносит. Девушки и парни из домов уходят, в морских глубинах скрываются и не возвращаются. Одни говорят, что русалки и русалы их топят, другие, что любят. И все знают, что правда — это чаще второе, чем первое. Просто, выходят в море корабли, бывает, и видят, как на острове девушка человеческая сидит. И о помощи не просит: жена она, муж скоро приплывёт.

Конечно, обществом все сбежавшие порицаются, кто-то, скрывая позор, говорит, что утопили его дочь или сына. Но даже девчонки при дворе шёпотом о русалах мечтают. Есть в них что-то, что увидел — и пропал. На всю жизнь… И любят они так, что прямо ух! Кто такое придумал, я не знаю, меня ни эльфы в роли сказочных принцев не привлекали, ни русалы. Но посмотреть на тех, один взгляд которых, как говорят, с ума сводит…

— Нет… А покажешь?

***

— Осторожнее, — придерживает меня Арминар, когда я поскальзываюсь на влажной от морской воды скальной породе.

Мы спускались к морю по скалистому склону, который с высоты эльфийского полёта напоминал сапог, принадлежащий сказочному великану. Носок сапога наступал в морские воды, и именно к этому носку мы и направлялись, спускаясь по острым ступеням, которые я про себя обозвала многочисленными пряжками. Они были то тут, то там, естественного происхождения, оттого весьма… небезопасные. И я отчётливо осознавала, что рискую. Но этот риск был каким-то… будоражащим кровь. Одна мысль о том, что там, внизу, в голубых у скал и синих вдали водах проживает морской народ, придавала мне смелости идти дальше.

Это было абсолютно глупое девичье любопытство. Я не знаю, как эльф понял, что я попадусь на закинутый им крючок, несмотря на злость, но он понял. А мне хотелось посмотреть на русалок. И, в особенности, на русалов. Посмотреть, фыркнуть и гордо вскинув голову сообщить, что чары морского народа на меня не действуют, а девушки — просто эгоистичные дурочки, что бежали к русалам от ответственности перед своими семьями.

— Здесь высоко, придётся левитировать, — сообщил Арминар, когда мы добрались до последней скалистой пряжки-ступени, ниже которой была только длинная и идущая в море скалистая дорожка.

Я с опаской глянула вниз: действительно высоко. Голову посетили сомнения: «Что же я творю? Неужели и правда согласилась лететь, примириться с поведением дивного и сейчас преодолевать скалы ради… ради того, чтобы потешить самолюбие?»

— А я думал, ты хочешь увидеть русалок, — хмыкнул стоящий за моей спиной эльф. Я как-то сама не заметила, как его руки оказались у меня на талии, но убирать не стала: придерживает же, а разбиться не хочется. — Впрочем, я ещё вчера понял, что люди, а особенно леди-человечки, невероятно трусливы.

У меня в голове словно из револьвера выстрелили. Упрекни он меня в том, что я совсем не похожа на нормальную эльфийку, я бы язвительно похлопала и сообщила, что эльфийкой и не являюсь. Но это…

— Вижу, ты времени зря не терял, — прошипела, глянув себе за спину.

— О будущей жене нужно знать всё, — невозмутимо улыбаясь, заявил эльф. — Значит, никаких русалок?

— Поддержи меня, — недовольно сказала я и прошла вперёд, легко преодолевая преграду из его рук.

Я была пёрышком. Невесомым, беленьким, тем, что скользит по воздуху и никак не может разбиться.

— Как опускаться плавно самостоятельно? — спросила, глядя вниз, туда, где подо мной была скальная тропа и водная стихия.

— Представь перо, что скользит вниз, а у земли, когда опасности в приземлении никакой…