Трансценденция

Тёма Шумов

Трансценденция

1

Свет фонарей подгоняемый ветром плыл по мокрому асфальту. Синие и красные проблесковые маячки на крышах автомобилей выглядели отражением праздничных гирлянд. Моросящий дождь вновь превратился в ливень, и поверхность луж покрылась пузырями. Вода неслась вдоль тротуаров нескончаемым потоком.

Узкую дорогу перекрыла машина ДПС. Сотрудник ГИБДД в ярком дождевике со светоотражающими полосками выставлял переносной знак запрещающий проезд. Еще один, размахивая жезлом, просил водителей подъезжающих автомобилей разворачиваться.

– Давай обратно! – крикнул он усатому толстяку, высунувшемуся из кабины грузового фургона. Вместе с тяжелой вонью из прокуренного салона в насыщенный влагой воздух вырвались звуки шансона.

– Все живы? – спросил водитель, увидев машины скорой помощи.

Одна из них стояла на газоне и за ней тянулась длинная борозда жирной грязи, оставленная заблокированными колесами. Ствол огромного дерева упал на крышу. Возле распахнутых дверей два санитара в неуклюжих куртках суетливо разворачивали носилки.

– Сомневаюсь, – ответил полицейский.

Мужчина вздохнул, закрыл окно и развернул свой грузовичок. Когда он в последний раз на прощанье моргнул красными огоньками, притормаживая перед поворотом, раздался крик одного из санитаров:

– Андрюха, этот-то живой!

– Только не говори мне, что из всех выжил один чокнутый придурок?

– Вот, черт! Ну и верь после этого в бога.

– Он забирает лучших. Его не интересуют грешники. Тем более всякое отребье вроде извращенцев и маньяков.

2

Близился полдень. Осеннее солнце, утром теплое и пушистое как сонный котенок, незаметно превратилось в жалящего скорпиона. Оно отражалось в затемненных стеклах элитных магазинов. Мраморные фасады помпезных зданий блестели в его лучах. Подчеркнутый и высвеченный им столичный китч надменно выплевал вам в лицо доказательства своего превосходства над вами, – превосходства во всем, но в первую очередь в деньгах и богатстве.

Под вывеской «Дом Книги «Москва», недавно переработанной чтобы лучше соответствовать новой моде на советский ампир, стоял мужчина в плотной черной рубашке и вытертых джинсах. Волосы за ушами взмокли от пота, тонкий ручеек стекал по шее под расстёгнутым воротником. Молодой человек рассматривал рекламный постер в витрине позади стопки из журналов GG. Он перечитал крупный текст над собственной фотографией (…

Человек Года: Михаил Холодняк

…) и его губы растянулись в легком намеке на улыбку.

На фото он развалился в кресле, небрежно закинув ногу на ногу и широко улыбаясь. Пиджак из шерсти с атласным воротником, рубашка из хлопка, галстук и торчащий из нагрудного кармана черно-белый платок – все это должно было убедить окружающих, что перед ними типичный хозяин жизни. У него был настолько холеный и довольный вид, что подпись «Жизнь удалась» казалась более уместной, чем та, что была написана сейчас –паранормальное стало нормальным

Михаил держал в руках тот самый, последний, номер журнала GG. Статья про него и его агентство по розыску пропавших людей была посередине. Он пролистал страницы и вновь пробежался по тексту, цепляясь взглядом за отдельные фразы и истории из его жизни. Особый акцент в статье был сделан на его работу с «Маша Рейнджерс» – волонтерской организацией, которая занималась поиском пропавшей девочки из Черноголовки – и между делом упоминалось взаимодействие с хакерской группировкой «Метатрон», которая помогла выкрасть доказательства с компьютера киднепера. Тот случай долго не сходил со страниц СМИ и не выходил из тредов соцсетей.

– Ну и каково проснуться популярным? – спросил сегодня утром Егор Игнатьев (один из участников “Метатрона” с которым он сблизился чуть больше, чем с остальными), позвонивший поздравить с выходом журнала. В тот раз, промычав что-то неопределенное и нечленораздельное Михаил не нашелся что ответить, но сейчас, листая журнал, наконец, придумал ответ.

Это не популярность, это обычная известность, – следовало бы ответить ему. – Тем более что к реальности эта картинка имеет такое же отношение, как занятия спортом к стройности светских львиц и звезд шоу-бизнеса.

Слава богу, его не узнавали на улицах, не подсаживались в кафе с вопросом «Скажите, это не вы нашли Машеньку из Черноголовки?», и не просили автографов. Он всегда чувствовал себя несколько не в своей тарелке при большом скоплении людей. Назойливое внимание с стороны чужаков пугало и настораживало. Он плохо помнил свое детство после аварии, в которую попал три года назад: вместо родителей и первых учителей его память населяли лишь безликие и размытые фигуры. И только один день накрепко остался в памяти – тот, казавшийся бесконечным, день, когда решался вопрос о его переводе в специализированную школу для детей с особенностями.

Врач, морщинистый старик, с пожелтевшими пальцами, от которого разило спертым сигаретным духом, задавал ему вопросы, но, казалось, совершенно не интересовался ответами. Он попросил собрать из кубиков конструктора дом, а потом сломал его и ухмыляясь посмотрел на Михаила.

Молоденькая медсестра в белом халате и с вышитыми на кармане красными нитками инициалами «ЛВ» протянула ему фломастеры и альбом для рисования. Лицо ее, к огромному сожалению, теперь спустя годы казалось каким-то неопределенным. Но он отлично помнил выражение ее серых глаз. Именно из-за них он доверился ей, и она стала первой, кому он рассказал о том, что способен находить пропавшие вещи и видеть будущее.

– Замечательно, – сказала она, когда узнала об этом. – Я потеряла свою любимую ручку, которую мне в прошлом году подарила младшая сестренка. Не мог бы ты сказать, куда я ее подевала?

Он взял ее за руку. Девушка напряглась. Она была готова выдернуть свою ладонь из его пальцев, но уже спустя мгновение расслабилась. Восхитительные добрые глаза закрылись.

Как всегда во время подключения к сознанию другого человека, его окутал густой и влажный дым, от которого запершило в горле и защипало глаза. Шкафы вдоль стены, стол, заваленный бумагами, над которыми склонился старый морщинистый врач, разбросанные по полу кубики – все окружавшие его предметы поблекли, потеряли форму и растаяли.

Он оказался совсем в другой гораздо меньшей по размеру комнате. Перед ним лежала раскрытая книга и толстая тетрадь со страницами, исписанными мелким аккуратным почерком. Глаза слипались. Слова и буквы слились в один непонятный узор, строчки текста переплелись как корни тропического леса. Он обессиленно откинулся на деревянную спинку старого офисного стула. Его рука свесилась с подлокотника, и необычная ручка в форме шприца бесшумно выпала из пальцев.

Дым заколыхался, будто потревоженный чьим-то движением и медленно исчез. Реальный мир проступил сквозь него так же, как проступает изображение на погруженной в проявитель фотобумаге.

– Она под ножкой стола у вас в кабинете, – он отпустил руку медсестры, и та часто заморгала, растеряно озираясь и надеясь, что никто не заметил, как она заснула на работе.

Старик, зарывшийся в толстой кипе бумаг и заполняющий очередной бланки, услышал их разговор, посмотрел на Михаила и спросил:

– Очень интересно? А какое будущее ждет, например, меня.

– Вы умрете, – ответил мальчик.

Старик заржал отвратительным блеющим смехом и подклеил в толстую папку последний лист, на котором написал: «27 балов по шкале CARS – выраженность аутизма в пределах нормы

3

– Это не популярность, это обычная известность, – произнес он и сообразил, что уже давно раскачивается и повторяет одну и ту же фразу, отрешенно разглядывая собственную фотографию.

Михаил испуганно закрутил головой. Рядом никого не было, и он облегченно выдохнул. Ему не нравилось когда люди видели его в такие моменты, злился из-за них на самого себя, но к сожалению совершенно ничего не мог исправить в своей голове.

Отвернувшись от витрины, он побрел в сторону городского центра с его бесчисленными ресторанами и кафе. Приближалось время обеда, людей на улице прибыло. Он низко опустил голову и свернул в переулок.

Но и во дворах было не лучше.

Медленно ползли автомобили. Смешанное с выхлопными газами в воздухе парило отчетливо осязаемое напряжение. Кто-то нетерпеливо просигналил, красный «ауди» не выдержав, съехал на газон и помчался через детскую площадку.

Людская масса, как огромный аморфный организм перетекала с улицы на улицу. Бесконечный человеческий поток: менеджер среднего звена, на ходу жующий бургер (майонез застыл над губой, пальцы вымазаны кровавым кетчупом), девушка, восторженно рассказывающая подругам о новом корейском сериале, подросток с наушниками-вкладышами, женщина с детьми, громко объясняющая мужу по телефону, что необходимо купить в супермаркете, – вся эта пестрая, бурлящая, неумолкающая толпа пугала. Он вжал голову в плечи и ускорил шаг.

Впереди показались пузатые буквы неоновой вывески с названием кафе – «Пышечка». Даже в это время там не было наплыва посетителей. Столик в дальнем углу у маленького неприметного окна с давних пор был его любимым местом. Хозяйка кафе, маленькая грузная брюнетка, всегда встречала его с радостной улыбкой.

Когда он засеменил по ступенькам к стеклянным дверям, за которыми скрывался темный и прохладный холл, в заднем кармане завибрировал телефон. Михаил промчался через весь зал, не забыл поздороваться со скучающей официанткой, и ответил на звонок, только упав в мягкое кресло с за столиком.

– Слушаю.

– Это Михаил Холодняк? – голос был незнакомым, низким, почти грудным. – Вы отлично смотритесь на обложке.

– Спасибо.

– Вы меня не знаете. Меня зовут Степан Кипелов. И я хочу предложить вам дело всей вашей жизни. Дело, от которого вы не сможете отказаться.

– Ну… – промычал Михаил, не понимая, что от него ждут и что принято отвечать в таких случаях.

– Понимаю, что у вас нет отбоя от заказов. Вы теперь знаменитость, но уверен: мое предложение вас заинтересует.

Звонящий, выдержал недолгую кинематографическую паузу, достаточную чтобы заинтриговать, но не наскучить и продолжил:

– Предлагаю вам найти убийцу семьи из Артюхино. Вы могли не слышать о том деле. Это было десять лет назад. Оно не было шумным. Полиция и общественность быстро утратили к нему и без того малый интерес. Дело закрыли из-за отсутствия в нем состава преступления, но как только ознакомитесь с его обстоятельствами, вас оно определенно заинтересует.

Михаил вздохнул.

– Вынужден отказаться. Я не занимаюсь уголовщиной. Мои профиль – это поиск пропавших людей. Я сотрудничал с «Маша Рейнджерс», с другими поисковыми и волонтерскими организациями. В том, что вы предлагаете у меня, нет никакого опыта…

– Это не проблема.

– … Все чем я занимался – определение местонахождения детей, которых выкрали бывшие мужья, определение местонахождения партнеров по бизнесу, информация об их перемещениях. Делал то же самое, что хороший датчик GPS. Только чуть-чуть лучше.

– Превосходно! Просто замечательно! Это именно то, что я ожидаю от вас. Не нужно ловить преступника. Нет. Просто скажите, где он и кто он. Смотрите на это так: ненайденный убийца – это ведь тоже своего рода пропавший человек.

– Или пропащий, – попытался пошутить Михаил.

В ответ из динамика раздался истеричный гогот. Михаил испугано отодвинул телефон от уха и посмотрел на официантку готовый извиниться, если та взглянет на него с осуждением. Но девушка была занята составлением на поднос грязной посуды со стола, за которым сидела только что ушедшая компания подростков и даже не смотрела в его сторону.

– Да можно и так сказать, – ответил собеседник, чуть успокоившись, но все еще давясь жиденькими смешками. – Для начала я пришлю вам материалы.

– Не утруждайтесь. Я же уже сказал…

– Когда посмотрите, смело называйте любую сумму в качестве гонорара. Вопроса с оплатой для меня не существует. И… – человек представившийся Степаном Кипеловым вновь издал короткий смешок. – Ставлю свою почку, что вас заинтересует мое предложение. Ждите письма!

Раздались короткие гудки.

Михаил сохранил номер в телефонной книге, в качестве имени контакта написав: Настырный сукин сын.

4

Вечером пришло сообщение. Настырный сукин сын, как и обещал, прислал фото страницы из малотиражной районной газеты с короткой заметкой, обведенной жирным красным маркером.

Страшный пожар в Артюхино унес жизни двоих человек. В доме по адресу «Большая Озерская, 6» найдены тела Виктора Теснова и Марии Тесновой. Ведется следствие

Над заметкой оказалась фотография – дом с почерневшими от копоти стенами; из дыр в оплавившемся виниловом сайдинге проглядывают кирпичи; балки провалившейся крыши видны сквозь пустые оконные проемы.

Почувствовался приторный запах пожарища. Предметы вокруг потеряли четкость. Комнату заполнило едкое, горькое марево.

Приступ кашля вынудил Михаила согнуться. Он схватился за край стола, чтобы не упасть, а когда, пошатываясь от внезапной слабости и головокружения, разогнулся, понял, что находится справа от увиденного на фотографии дома. На стенах не было следов сажи, оконные рамы и крыша находились на месте. Михаил стоял на выложенной плиткой площадке с огромным стационарным мангалом, между скамьей и кустом цветущей сирени. Он знал, что если обогнуть дом по дорожке, то обнаружишь две яблони и натянутый между ними гамак. Михаил вспомнил, как раскачивался на нем, смотря на плывущие в вышине облака, протягивая к ним руки и представляя, что может дотронуться до них.

Бледные безволосые предплечья, во множестве покрытые родинками, пальцы с неровными обгрызенными ногтями – эти руки не были его руками. Это были руки чужака.

Михаил открыл глаза. Тошнотворная вонь стала меньше, дым рассеялся. Пережитое только что было тем, что он называл контактом. На самом деле он никогда не был в этом доме и не качался на гамаке.

Следующим вложением оказалась страница из отчета полиции, подписанного начальником УВД района Архангельское. Рядом с подписью имелась приписка: «Дело закрыть за отсутствием доказательств против подозреваемого

Дальше шли фотографии из полицейского архива: два обгоревших тела, место, где были обнаружены трупы, заключение МЧС о причине возгорания – неисправная электропроводка, – и отчет патологоанатома о наличии дыма в легких жертв.

Тела были обнаружены в комнате на первом этаже. По всей видимости пожар застал их во время сна.

Он понял, что возьмется за это дело. Давно, а может быть никогда, у него не было еще настолько сильного контакта

5

В этот раз запах гари не застал Михаила врасплох, хоть и происходило все гораздо быстрее. Его обступил прогорклый туман. Он задержал дыхание и крепко зажмурился, а когда открыл глаза, увидел себя стоящим в широком холле. Одной рукой Михаил вцепился в дверь, а в другой сжимал большой кухонный нож с окровавленным лезвием. Он еще никогда не ощущал ничего подобного. Темная пелена искажала окружающее, искривляла шкаф, двери и деревянную лестницу на второй этаж, где застыло отвратительное существо, внушающее ему безотчетный ужас и ненависть, и лишь отдалено напоминающее женщину.

Все закончилось.

Он откашлялся, озираясь и приходя в себя. Загудел лежавший на столе телефон. На экране появилась надпись: Настырный сукин сын

– Ну как? – спросил Кипелов, после того как Михаил ответил. – Я был прав, когда говорил, что вы заинтересуетесь делом?

– Действительно, что-то в нем есть. Но, прежде чем давать свое согласие, я хотел бы узнать вот что – почему ВЫ решили, что это убийство? Жертвы умерли до начала пожара, и полиция посчитала, что это несчастный случай.

– В этом все дело. Все очень хорошо легло и все всех устроило. Они просто не стали дальше копать, немного подтасовав факты.

– Вы о чем?

– В отчете патологоанатома было отмечено о сильном повреждении тел и невозможности установить, истинную причину смерти. А еще он заметил зазубрину на лучевой кости мужчины. В окончательном отчете следователя об этом не упоминалось.

– То есть?

– Это самая повреждаемая кость вовремя защиты от ножа. Кроме того, у полиции был подозреваемый, но дело закрыли, суда так и не было.

– Почему?

– Потому что подозреваемому было тринадцать лет. Это был их сын

– Очень интересно. В бумагах, которые вы прислали про него нет ни слова.

– Да. О нем не упоминается нигде. Нет информации о том, что его допрашивали, он не давал показаний в суде. Между тем, можете проверить в архивах – у Тесновых был сын.

– Так может достаточно поговорить с ним?

– Возможно, и это еще одна причина, по которой я обратился именно к вам. После того случая он исчез.

– Как это?

– Как исчезают – был человек и нет человека. Никто его больше не видел.

– Вы пробовали обращаться в полицию? Возобновить расследование?

– Конечно. Все без толку. Одни отписки.

6

На следующий день погода, наконец, испортилась и стала напоминать осеннюю. С ночи зарядил мелкий моросящий дождик, нудно и тихо стучавший по козырьку балкона. Он слышал его сквозь беспокойный сон, в котором вновь переживал ДТП трехлетней давности. Ему снились санитары с размытыми лицами. Они склонялись над ним, светили фонариком в глаза и рассуждали о парадоксах человеческого сознания.

Ближе к обеду Михаил отправился в Артюхино. Ему хотелось посмотреть на то, что осталось от дома. К счастью, по какой-то причине он так и не был снесен, и продолжал медленно ветшать.