Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая

Вскрикнув, я кинулась вниз по лестнице, что было духу. Лишь когда я достигла освещённого пятачка в холле, я остановилась отдышаться; ноги у меня дрожали от страха. Старушка, сидевшая на стуле у двери, бросила на меня полный безразличия взгляд и продолжила читать газету. Я, чуть успокоившись, отдала ей ключи от кабинета, попрощалась и выбежала на улицу.

Не успела я открыть зонтик, как ко мне с радостным визгом и лаем подбежала стая собак, с которыми я шла сегодня до школы. Они так радостно махали хвостами, не обращая внимания на дождь и холод, что я невольно улыбнулась. Мне стало поспокойнее. Эти собаки меня не оставят, пока я не дойду до своего дома, а человек, даже если он взрослый и сильный, вряд ли рискнёт приближаться к стае из десятка бродячих собак. Правда, куда-то пропал лохматый серый пёс. Сейчас он уже казался мне милым.

Идти домой мне пришлось пешком, потому что собаки не позволяли мне садиться на велосипед. Хлестал дождь. Когда я, наконец, добралась до своего дома, я так замёрзла, что могла мечтать только об одном: о чашке горячего шоколада и тёплой постели.

Свет в окнах нашего дома не горел. А когда я вошла, отца не было. Зная своего отца, я совершенно не беспокоилась.

Я переоделась, развесила свою мокрую школьную форму сушиться, поужинала тем, что смогла найти, и, взяв чашку горячего шоколада, села за уроки. Тогда была половина девятого вечера.

Половина одиннадцатого вчера. Я уже допивала третью чашку шоколада и собиралась готовиться ко сну, как вдруг услышала телефонный звонок. Я пошла на звук и увидела папин мобильный, небрежно брошенный на диван в гостиной. «Странно, что он забыл телефон», – подумала я. Подняв его, я быстро глянула на экран, синевато светившийся в темноте: номер не определён. Я пожала плечами и решила ответить.

– Алло, – машинально сказала я, прижимая телефон к уху, но мне никто не ответил.

– Алло!– повторила я, решив, что меня не услышали.

В ответ – тишина. Я растерянно стояла среди комнаты, внимательно вслушиваясь в эту тишину, но не слышала ничего, ни единого шороха, ни даже гудков…

Хмыкнув, я повесила трубку и бросила телефон обратно на диван.

Была половина второго ночи, и давно бы мне уже спать сладким сном, но я почему-то не могла. Я ворочалась в постели, было тревожно, а в груди как будто поселилось что-то скользкое и колючее. Наконец, я уснула, а точнее забылась. И мне привиделось …

Чей-то тонкий и приятный, почти детский голос произнёс нараспев: «Посмотри на свой огонь…». И у меня перед глазами возник большой жарко пылающий костёр среди леса. Вокруг костра быстро кружились в танце тёмные силуэты людей, слышалось весёлое пение и музыка… Вдруг два силуэта остановились, отделились от остальных, и, на фоне яркого костра их стало очень отчётливо видно. Это были парень и девушка совсем молодые, может, всего на пару лет старше меня. Они стояли и, забыв обо всём, долго и сладко целовались…

Теперь перед моими глазами метался зажатый в угол волк с белоснежной шерстью. Его со всех сторон окружили люди, а он изо всех сил пытался вырваться из верёвок, которые набрасывали ему на шею и рвал их одну за другой, как тонкие ниточки… Одним рывком волк освободился из пут и теперь кинулся на стоящего перед ним человека. Раздался выстрел… Пуля пронзила грудь зверя, кровь брызнула из раны. Волк вздрогнул и посмотрел на людей испуганно и удивлённо. Второй выстрел…Третий… Зверь замер, глядя как из его груди капают на землю рубиновые капли. Но вот, содрогаясь от пуль, которые одна за другой пронзали его, волк кинулся на ближайшего человека и впился зубами ему в горло…

Я испуганно ахнула и очнулась. У меня в голове всё ещё звучал голос: « Посмотри на свой огонь…»

Я словила себя на том, что лежу и размышляю над этими словами. Огонь. Бессмыслица какая-то…

Мне было очень жарко и хотелось пить. Я поднялась с кровати и медленно пошла в ванную. Голова у меня болела, как будто виски чем-то сильно сжали, а перед глазами оставались сцены из сна, отчётливые и яркие, как будто я и не просыпалась.

Войдя в ванную, я зажгла свет и, с непривычки щурясь, включила воду и плеснула себе в лицо. Это здорово освежило меня, а вода – обычная вода из-под крана – показалась мне необычайно вкусной, и я пила её большими жадными глотками. Выпив столько, что стало тяжело стоять, я уже собралась уходить из ванной, как вдруг заметила, что с зеркалом, которое висит над раковиной, что-то не так. Присмотревшись повнимательнее, я увидела отражение всей ванной: вот дверца душа, вот переполненная корзина для грязной одежды, вот пустая вешалка для полотенец…

Но где же моё отражение?

Я подошла к зеркалу поближе, но отражения не появилось. По моей спине неприятно пробежала холодная капелька пота.

Затаив дыхание, я поднесла к зеркалу руку, но, как только я коснулась его, стекло с пронзительным звоном треснуло, и блестящие осколки градом посыпались на пол.

Я отскочила от зеркала, прижав к себе руку. Вся рука до локтя была изрезана мелкими осколками зеркала, но мне почему-то совсем не было больно… Я поднесла руку к лицу, пытаясь понять, что же произошло. И тут меня бросило сначала в жар, потом в холод – кровь у меня была вовсе не красная, а чернильно-чёрная, а глубокие порезы зарастали прямо на глазах, и вскоре от них не осталось и следа. Но что было самое странное – кожа на моей руке была теперь серебристо-белая.

Меня вдруг охватил ужас, и я бросилась прочь из ванной, даже не потрудившись выключить свет или закрыть дверь. Мне было страшно, так необъяснимо страшно, как никогда до этого. Я забежала в свою комнату и мигом зашилась под одеяло.

Так я пролежала всю ночь под одеялом, сама не понимая, сплю я или нет – кругом была непроглядная тьма.

Глава 2

Огонь

Тот день отпечатался в моей памяти болезненно чётко.

Я вскочила с кровати, как ошпаренная, и мигом схватила трубку, но не успела я сказать привычного «Алло», как голос в трубке поинтересовался:

– Ева?

– Д-да, это я, – я была не уверена, что это я. Номер был не определён, как и вчера, только в этот раз звонили на мой телефон. А голос был мужским и совсем незнакомым.

– В доме никого нет, кроме тебя? – спросил голос.

– Нет, – сказала я и тут же спросила. – А вы кто?

– Это сейчас не важно, – ответил голос. – Я тебя знаю, а ты меня не знаешь – это всё, нет времени объяснять.

– Но ведь…

–Нет, никаких вопросов, – несколько грубо оборвал меня голос, – просто слушай меня внимательно и делай то, что я скажу, хорошо?

Я, конечно, была не согласна с этим условием, но на всякий случай ответила:

– Хорошо.

–Так вот, вчера ночью произошло кое-что, – сообщил голос, – я не могу пока тебе сейчас прямым текстом сказать, что именно. На всякий случай знай, что ты оказалась в большой опасности.

«Как здорово!» – подумала я, но промолчала. А голос тем временем продолжал:

– Сейчас найди телефон своего отца и отключи его. После этого ступай в его комнату и открой маленькую чёрную шкатулку, которая стоит на полке над кроватью. Там найдёшь одну безделицу, но безделицу очень важную. Забери её. Будь осторожна: старайся не шуметь и не включай свет. После этого собирай свои вещи, закрой все окна, дом закрой на ключ и выходи на улицу. Там тебя будет ждать человек, ты узнаешь его по шраму на щеке. Он отведёт тебя в безопасное место, – мой загадочный собеседник запнулся и вздохнул. Затем его голос немного смягчился: – Я понимаю, что это сложно. Но я обещаю, что, когда ты окажешься в безопасности, тебе всё объяснят.

Я тоже смягчилась и сказала:

– Хорошо, я это сделаю.

– Я знал, что ты поступишь разумно, – похвалил голос. Затем он строго добавил: – Но поторопись!

И он повесил трубку.

Я села на кровать и ещё какое-то время сидела в ступоре. После бессонной ночи мысли в голове шевелились очень лениво. Наконец, они дошли до событий вчерашнего вечера.

«Посмотри на свой огонь…»

И вот тут-то я окончательно проснулась. Мне вспомнилась моя рука, покрытая серебристо-белой кожей и чёрная кровь…

«Конечно, – успокоила я себя, – это всего лишь был сон…».

Согласившись с этим, я зевнула и включила настольную лампу. Было ещё темно, потому что рассветало по-осеннему поздно. На часах было шесть утра. «Эх, спать бы сейчас сладким сном, как обычно», – подумала я, после чего вздохнула, понимая, что это желание неосуществимо.

Поднявшись с кровати, я зевнула и стала вспоминать, что велел мне голос… Найти, телефон, выключить… найти шкатулку, взять что-то… собрать вещи, закрыть дверь… на улице будет ждать человек со шрамом на щеке. Вроде, ничего не забыла.

Я не была уверена, что доверяю тому голосу, который мне звонил, поэтому не спешила выполнять его поручения. Я решила, что сначала неплохо было бы умыться и подкрепиться.

Придя к такому заключению, я отправилась в ванную. По мере того, как я приближалась к ней, я всё больше и больше нервничала. Дверь была распахнута, свет в ванной горел… На полу лежали блестящие холодные осколки зеркала.

«Что всё это, чёрт возьми, значит?!» – подумала я. Ответ пришёл сам собою: «это значит, что это был не сон, что ты ночью разбила это зеркало, что у тебя чёрная кровь, что порезы на твоей руке зажили в одну секунду, и что с тобой что-то неладно. Вот что это значит».

Я подняла с пола крупный осколок зеркала, и заглянула в него. Нет, всё в порядке, я отражаюсь. Дрожащей рукой я провела острым концом осколка по своей ладони. Из пореза тут же потекла кровь – красная, какой она и должна быть. Немного успокоившись, я вздохнула, и, поклявшись себе не вспоминать больше об этом, поднесла ладонь ко рту, слизнула языком кровь…

Тут же мой живот скрутило от чувства ужасного, дикого голода. В глазах на секунду потемнело, и я поняла, что, если сейчас же не поем, то потеряю сознание. И я мигом оказалась на кухне.

Наскоро поджарила яичницу, тут же съела её прямо со сковороды, заварила крепкого кофе, залпом выпила чашку. После этого мне стало легче. Вернувшись в ванную, я, осторожно собрала осколки щёткой в совок. Умылась.

Теперь я могла сделать всё то, что требовал от меня тот странный голос.

Телефон найти было нетрудно. Он лежал на том же самом месте, где я бросила его. Невольно вздрогнув от воспоминания о вчерашнем звонке, я безропотно выключила телефон и отправилась в комнату отца.

За всё то время, что я жила в этом доме, мне ни разу не удалось побывать в этой комнате. Вход туда был мне строго воспрещён, проникнуть туда не было никакой возможности, ведь комната запиралась каждый раз, когда отец куда-нибудь уходил. Итак, я первый раз в жизни хотела намерено войти в комнату папы. Зная, какой он человек, мне было немного не по себе.

Ключ от комнаты был, как ни странно, в замочной скважине, поэтому отпереть комнату было нетрудно. Дверь негромко скрипнула, и я оказалась в запретной комнате.

Комната как комната, только стойко пахло сигаретным дымом и потом. В ней было темно, большое окно занавешено плотной пурпурно-красной шторой. Прямо посреди комнаты стояла низкая широкая кровать. Кровать была не заправлена, на ней лежало множество каких-то вещей… Вообще в комнате царил полнейший беспорядок, который очень сильно бросался в глаза тем, что состоял он из очень интересных, и, возможно, ценных вещей. У полупустого шкафа для одежды стояло, скромно прислонившись, двуствольное ружьё. На кровати лежала шахматная доска, вокруг которой были разбросаны фигуры. На стене висела, покосившись, картина, изображающая некий хаос красок, который, если посмотреть под определённым углом, вырисовывался в человеческое лицо. Деревянный стул с резной спинкой и ножками, видимо, служил продолжением шкафа, на нём ворохом лежало около дюжины рубашек и несколько пар джинсов. На столе и на полу лежала гора каких-то бумаг, писем, записей, поперёк стола лежала гитара с порванной струной…

Впрочем, у меня не было желания разбираться, зачем ему нужны были все эти вещи. Среди беспорядка ярко выделялась чистенькая деревянная полочка, прибитая над изголовьем кровати. На ней стояла маленькая и гладкая шкатулка чёрного дерева…

Она-то и была мне нужна.

Забравшись на кровать, я взяла эту вещицу в руки – такую хрупкую и изящную среди этого хаоса – и открыла её. Из шкатулки полилась нежная мелодия, а на крохотной платформе закружилась миниатюрная балерина. Я невольно улыбнулась, глядя на это создание: балерина выглядела совсем как живая. Но вскоре мелодия закончилась, танец прервался, и мне настало самое время задуматься над тем, зачем я сюда пришла. Присмотревшись, я поняла, что шкатулка пуста. «Двойное дно», – тут же смекнула я, и, повертев шкатулку, нашла то, что искала. Платформа с балериной вынималась, а под ней лежал маленький блестящий предмет – полукруглый кулон на верёвочке, похожий на половинку серебряной монетки. Надев кулон на шею, я тут же ушла, только с уважением провела пальцами по струнам гитары. Странный всё-таки человек мой папа. И я пообещала себе, что обязательно расспрошу его обо всём, когда он вернётся.

Я мучительно думала, что мне нужно взять. Учебники? Вряд ли. Обувь? Возьму кеды и ботики потеплее. Расчёска точно нужна. Зубная щётка? Что-то из аптечки? Зарядное для телефона точно надо. Пижама? Нет, пожалуй. Тёплая куртка? В итоге собрала небольшой чемодан. Я бросила в рюкзак пару книг, свои краски, карандаши, папку бумаги…Зачем-то взяла с собой фонарик и даже галстук. Какое-то у меня было нехорошее предчувствие.

Я села на кровати и задумалась. После того, как я собрала вещи, комната заметно опустела. Мне ужасно не хотелось уходить. Я готова была сидеть на этой кровати хоть целую вечность, только бы никуда не идти, чтобы было тепло, чтобы царил вот такой, как сейчас, синеватый полумрак. Но стрелка на часах шла и шла по кругу, а за окном неумолимо светлело, и в комнату уже проникали первые отблески солнца. Почти девять часов утра. Медлить больше нельзя.

Напоследок я вымыла посуду. Мало ли что случится в моё отсутствие.

Я не знала, как долго меня не будет…

Взвалив рюкзак на плечи, я вышла из дома и заперла за собой дверь. Где-то вдали, за крышами домов, поднималось в небо солнце. Рассвет был таким ярким, что слепил мне глаза. Тёмный силуэт отделился от забора. Из-под капюшона незнакомца выбивалась прядь светлых волос и выглядывала часть щуки со шрамом. Не зная, что мне ожидать, я пошла к нему. Ну и огромный же был этот парень со шрамом! Никогда таких не видела. Было что-то жуткое и дикое в самом его телосложении. Увидев, что я приближаюсь, незнакомец улыбнулся, и его лицо перестало быть таким жутким.

– Кулон на тебе? – почти шепотом спросил тот самый голос, что звучал утром в моём телефоне. Я вздрогнула.

– Да, – ответила я тоже шепотом.

– Тогда уходим отсюда. Быстрее!

Сказав так, могучий человек со шрамом взял в одну руку мой чемодан, другой крепко схватил меня за запястье и буквально поволок за собой. Он вёл меня куда-то, петляя по переулкам. Мой провожатый шёл так быстро, что мне иногда приходилось бежать, чтобы поспевать за ним. Он не говорил ни слова, только иногда насторожённо оглядывался по сторонам, сильнее сжимал мою руку и ускорял шаг. Мы, казалось, убегаем от кого-то. У меня, между тем, было к этому человеку немало вопросов, но я с трудом успевала переводить дыхание, поэтому приходилось молчать и терпеливо идти, идти, идти вслед за фигурой, укрытой чёрным плащом…

Мне уже казалось, что это путешествие по т незнакомым переулкам и улицам никогда не закончится, как вдруг мы вынырнули из-за угла, в глаза бросились яркие лучи дневного света, и я обнаружила, что мы стоим у калитки милого домика из красного кирпича, утопающего в желтой листве клёнов.

–Пришли, – потрудился сообщить человек со шрамом и открыл передо мной калитку.

Я неуверенно вошла. От недавно покрашенной калитки (покрашена она была в приятный мягко-красный цвет) ещё пахло краской, дорожка, ведущая к дому, была аккуратно уложена чистеньким гравием. Дом в два этажа выглядел маленьким, но уютным, почти игрушечным. Я взошла на крыльцо. Человек со шрамом на щеке отстранил меня от двери и отрывисто постучал трижды. В ответ на этот условный стук за дверью тут же раздались торопливые шаги.

– Что-то вы долго. Ну, заходите, заходите же! – воскликнул приятный женский голос, похожий на колокольчик.

Дверь отворилась, и на пороге показалась полноватая низкая женщина с кудрявыми рыжими волосами. Волосы эти были уложены так, что напоминали оранжевое облако, окружившее голову, которое сотрясалось всякий раз, когда женщина совершала какое-то движение. Она радушно улыбалась, а из дома приятно пахло чем-то вкусным…

Человек со шрамом на щеке подтолкнул меня, и мы торопливо вошли. Дверь за нами тут же захлопнулась.

– Я Барбара Дефенди, – женщина приветливо пожала мне руку. – Я была адвокатом твоего отца. А это, – сказала она, указывая на провожатого, – Марк Вунд.

Человек со шрамом на щеке улыбнулся мне и кивнул головой.

– А я Ева… – попыталась представиться я.

– Мы знаем, – сообщил Вунд.

«Откуда?» – чуть было не воскликнула я, но сдержалась.

– Ты, наверное, проголодалась, да? – вдруг встрепенулась Барбара. – Пойдём на кухню, я как раз делаю пирог…

И рыжая женщина, мягко, но крепко, взяв меня за руку, увела меня в светлую уютную кухню.

– Бросай свою верхнюю одежду, где хочешь, – прощебетала женщина, – главное – чтобы ты потом смогла её найти!

Я сняла куртку и положила её рядом с собой на стул. Свой чемодан и рюкзак я поставила под стол. Барбара Дефенди в это время захлопотала на кухне.

Я сидела, уперев взгляд в солонку и перечницу в виде двух цветных слонов, стоящих передо мной на столе. Мне стало как–то неловко. И я всё никак не могла понять такую важную и простую вещь, а именно: что происходит?

– Пирог будет готов через несколько минут, – звонкий голос Барбары Дефенди мигом вывел меня из ступора. – Может, ты хочешь чаю?

–Я… Нет, спасибо, – проговорила я. – У вас есть горячий шоколад?

– Конечно, есть, – улыбнулась в ответ рыжая женщина.