Супермама для вишенки (СИ)

Первый день пролетел быстро. Но не обошлось и без происшествий. После того, как я рассказывала условие задачи, в которой просто сказано: "одна птичка вылетела в окно". Один из учеников открыл окно и выкинул макет попугая со второго этажа. А после я случайно в кабинете химии перелила реактив с какой-то жидкостью. Несколько капель попало на волосы. Как высказался один из учеников: цвет больше похож на серо-буро-пошкорябанный. И я превращаюсь в синюю Мистик из комикса «Люди Х». Вот он. Цвет настроения синий…

Впереди встреча с Юдиным. Представляю, как он обрадуется, когда увидит мою новую причёску. Волосы жалко, но придётся менять имидж.

Не замечаю, как бегаю из кабинета в кабинет. Изучаю планы уроков, расписание и свой новый кабинет информатики. Стараюсь из-за всех сил. Директриса особо не оценила моих стараний, но приказ о зачислении на работу подготовила.

Стоило мне покинуть стены трехэтажного здания, как на парковке я увидела машину Юдина. Подхожу неспешно, замечаю, как в небе сгущаются сумерки и по очередности зажигаются фонари.

Сажусь в теплый салон, где так пахнет ментолом. Он как обычно широко улыбается и смотрит на меня, как на горячий, румяный пирожок.

- Крассоткина! Как дела секси? Ты решила стать эмо? – намекая на мой новый цвет волос.

Заметил гад. Совершенно забываю о сегодняшней трагедии, но понимаю, что он прав. Неудачи продолжают преследовать меня.

- Послушай Юдин, ты можешь быть серьезным? Мы можем общаться нормально? Я же видела тебя по телевизору.

- Детка! Смотришь передачи с моим участием? Ты запала на меня?

- Не в этом дело…, - хочу найти оправдание. Глеб не дает мне договорить. Резко хлопает своими большими ладонями по рулю и громко, протяжно поет:

- Одноклассница, одноклассница, в тюремном ты клетчатом платьице! И косынкой голова твоя связана, одноклассница, одноклассница...

Я в тихом шоке. Ничего не отвечаю, просто нервно и жду пока он заведет мотор. Спокойствие, только спокойствие. Всего два месяца. Два коротких месяца. Именно столько времени я должна заниматься с его дочерью. Если выдержу его слишком хамоватое поведение.

Квартира в самом сердце Ростова. Большая, просторная, двухуровневая в стиле лофт. Много серого, много белого. Все гармонирует между собой и сочетается. Да, Юдин действительно преуспел. Как бы сказала Натка: «Такие хоромы нам и не снились».

Проходим в одну из комнат, где на паркете, возле камина распласталась шкура белого медведя. Мне страшно ступать на такой ковер. Вдруг это действительно он. Белый медведь. Когда-то был. Или медведица.  Бегал, гулял по северному полюсу, а тут его... К начальству, так сказать. На ковер.

Юдин незаметно исчезает. В гостиной появляется девочка, с большими лучезарными глазами. На вид ей не больше пяти. На ней надето чудесное розовое платье, волосы не заплетены и мягко лежат на ее хрупких плечиках. В руках она держит красивую куклу в элегантной шляпке.

На девочку нельзя смотреть без умиления. Курносый носик, румяные щеки. Ее пухленькие губки изгибаются в прелестной улыбке.

- Здравствуйте! Меня зовут Варя, – раздается ее голос-колокольчик. – Вы наша новая мама?

Интересно, что значит: новая? Хотя нет, я просто придираюсь к словам. Она же еще совсем ребенок.

- Нет, малышка. Я помогу тебе лучше узнать цифры. Тебе нравится математика? – наклоняюсь к ней и улыбаюсь в ответ.

- Мне нравится больше  красить губы и делать прически. Математика не нравится. – Она слегка поджимает нижнюю губу и опускает свою милую головку.

Настоящая принцесса. Но ответила честно.

А потом она берет меня за руку и ведет к себе в комнату на второй этаж.

Кроватка в розовых тонах, море игрушек. Книжный шкаф, большое зеркало и картина на всю стену в виде нарисованного замка.

Сегодня мы делаем вводный урок. Замечаю, что девочка не слишком жизнерадостна и общительна. Мне кажется она немного замкнутой.

Варя показывает свои игрушки. Иногда прошу ее сосчитать: сколько стоит на полке плюшевых мишек?  Но она отрицательно крутит своей прелестной головкой. Рассказывает о новом современном планшете и о том, как важно подписаться на видеоканал любимых мультфильмов.

Спустя час на пороге комнаты, появляется крупная женщина с пылесосом в руках. Ей явно далеко за сорок. У нее мощные руки и широкая спина. Почти Фрекен Бок. Она представляется, просто: «Игоревна» и просит нас ненадолго покинуть комнату.

- А где ее мама? – интересуюсь, когда собираюсь уходить.

- Исчезла, - отвечает и смотрит на меня, как на последнее спасение.

Глава 17

При первом удобном случае я подошла к женщине с пылесосом в руке и спросила:

- Как исчезла? – спрашиваю на одном дыхании.

Она, как какой-то жезл сжимает телескопическую трубу пылесобирательного устройства и смотрит на меня так, словно провожает последний трамвай.

- Как, как. Собрала свои вещи и ушла, - едва слышно говорит, постоянно оглядываясь.

Игоревна стоит в метре от меня. Смотрю в ее большие зеленые глаза. Замечаю, на ее круглом, полном лице мелкие морщины. У нее курносый нос,  редкие, короткие волосы. Она высокая, с легкой ноткой грубости в голосе. Понимаю, что «Фрекен Бок» не прочь поболтать и обсудить эту тему подробней, просто нужно уединиться.

Предлагает, сделать перерыв и выпить чашечку ароматного кофе.

Сложно отказать такой импозантной женщине. Тем более ужасно хотелось спать. И чашка бодрящего напитка не помешает. А наоборот, поспособствует разрядить обстановку и мои сонные глаза.

Проходим в светлую, просторную кухню, интерьер которой скорей всего разработан дизайнерами Швеции. Варя не расстается с куклой, постоянно молчит и хочет обхватить своей маленькой, теплой ладошкой мою руку. Слегка сжимаю ее нежные пальчики, и мы идем к столу.

Пытаюсь расспросить у нее, какие сказки ей нравятся, что любит читать перед сном, но девочка, словно набрала в рот воды. По всей видимости, все не так радужно, как бы этого хотелось. Девочка-молчунья.

Как только Варя покидает кухню, чтобы пойти взять своего любимого плюшевого зайца, Игоревна надевает фартук и спешно начинает говорить, расставляя на столе вазочки с печеньем и шоколадными конфетами в блестящих фантиках.

- Я пятый год работаю у Глеба Борисовича. Сейчас прихожу три раза в неделю. Раньше чаще. Варечка была еще совсем малышкой, когда ее родная мать ушла. Если ее можно назвать матерью. Могу с уверенностью сказать: она славная. Я заметила, вы ей понравились. Варя даже оживилась.

Игоревна подает кофе и на мгновение наш разговор прерывается.

Ароматная, ускользающая дымка дурманящего кофе. Густая, нежная пенка, которой так и хочется побаловать все свои вкусовые сосочки. После одного глотка, все вспыхивает, мысли меняются. Всего одна капля, а уже настроена контрастность и резкость в глазах.

- Спасибо, - смущенно смотрю на нее. - Она милая и славная. Мне показалось,  не слишком общительна. Может ей нужно пообщаться с психологом?

Она меняется в лице. Резко с позитивного, на грустный смайлик. Мне почему-то кажется, совершенно не хочет об этом говорить. В конце-концов, неохотно выдавливает из себя:

- Варе нужна мама. Хорошая, надежная мама, которая будет любить ее всем сердцем. Не нянька, которых нанимает Глеб Борисович.  Вы, наверное заметили она не слишком общительна. Глеб Борисович постоянно на работе. Ребенком нужно заниматься, а не по психологам ходить. Тем более были они у него. Толку ноль. Знаете, какой он вывод сделал? Разговаривайте с ребенком. И точка! Так что это как раз тот самый случай, когда деньги – ничего не решают. Вы не обращайте внимания на Глеба Борисовича. Он конечно, человек своенравный, но добрый. Он любит Варю и старается сделать для нее все и даже больше.

Как же мне хотелось ответить, что своенравный – это мягко сказано. Он наглый хам! Вредный грубиян. Я бы никогда не подумала, что у такого… Такая прелестная дочь.

- Пейте кофе. Остывает, - говорит она мне, когда в дверях появляется маленькая Варя.

Хочется, как можно больше узнать об этой девочке. Скорей всего своей прелестной улыбкой она затронула струны моей души.

День близится к позднему вечеру. Через широкое окно заметно, как тучи сгущаются, но почерневшие ветви деревьев все равно темнее неба. Мне пора уходить, наши занятия давно закончены и мы просто рисуем, удобно расположившись в гостиной. Хотя Варю так просто не разговоришь. Приходится приложить к этому максимум усилий.

Вызываю такси, но внезапно появляется Юдин, снова со своими шуточками.

- Крассоткина! Как жаль! Как жаль, что ты наконец-то уходишь.  Как жаль! Что судьба разбросала нас по разным диванам!

- Юдин…, – прекрати свои вот эти шуточки, - я принялась крутить руками, словно вкручиваю горячую лампочку. – Мне кажется, нам нужно поговорить серьезно. Без твоих вот этих штучек-дручек, - высказываюсь поспешно и внимательно смотрю на него в надежде, что его лицо станет серьезным.

- Слушай, как ты живешь? – отрицательно качаю головой в разные стороны. Вот как с ним договориться? Как? Минута  общения и мои нервные клетки начинают бить забастовку. Нет-нет! Тут нужен, какой-то другой, особый подход.

- Как я живу? – он проходит в центр комнаты, снимает верхнюю одежду. На нем обычная однотонная футболка, классические джинсы со стильным кожаным ремнем и яркого оттенка пиджак. Повседневный лук. Стильно и ему слишком идут эти вещи. – Да по-разному живу. Когда хорошо, - приезжает скорая помощь. Когда плохо – менты. Слушай детка! А у меня к тебе шикарное предложение. Вот супершикарное. Как ты относишься к лебедям и апельсинам?

Мы сидим на пристани, на берегу реки Дон, с пакетом апельсинов и кидаем оранжевые плоды в белых лебедей. Юдин изредка, лукаво поглядывает на меня.

- Изумительные лебеди в апельсинах, но если честно я думала, что ты пригласишь меня в ресторан, - ежусь от холода и оглядываюсь по сторонам. Снег растаял, небо затянуто серыми тучами, еще очень сыро и как-то не радужно. Вокруг никого. Даже рыбаков невидно. Лишь одиноко замерли деревянные лодки, а вблизи проплывает прогулочный катер.

 – Или на крайний случай зажаришь курочку в духовке, - прерываю недолгое молчание.

- Нужно уточнять свои желания, - говорит, а на его лице появляется довольная ухмылка.

Глеб кидает апельсин. Плод падает в воду, издавая звучный «бульк». Да, с Юдиным нужно не просто уточнять. Здесь можно ожидать чего угодно. Особенно какого-нибудь подвоха.

- Зачем  ты так? Им же больно, - встаю в полный рост и собираюсь уходить. Что-то я совсем замерзла. И времяпровождение не слишком интересное. Птичек жалко.

- Это для них только зарядка.

Я смотрю на перепуганных птиц, которые после очередного не слишком меткого попадания они расправляют крылья и перелетают дальше над мутной водой. Потом опять возвращаются и подплывают обратно. В надежде, что им что-то перепадет. Красивые гордые птицы в поисках пропитания. А он их апельсинами.

-  С меня хватит, я ухожу!

- Ладно-ладно Крассоткина! – он тоже встает с неудобных деревянных досок, пытается меня остановить, легко прикасаясь к моей руке. - Я просто хотел устроить тебе необычное свидание.

- Устроил? Поздравляю! Я замёрзла так, словно побывала на дне этой реки. Слышу, как вдали дудит пароход. Птицы разлетаются. Скорей всего стало понятно, что ничего тут не светит, никаких хлебных крошек от нас не дождешься. Мы остались совершенно одни.

Он снимает куртку, накидывает мне на плечи. Стоит передо мной в зимнем свитере, заправив руки в карманы своих стильных брюк, и легко отвечает:

- Прости…

- Что? Что ты сказал? – удивляюсь, поправляя куртку. Куртка пахнет Юдиным, веет теплом его тела. Парфюм с тонкими нотками бергамота чем-то напоминает мне чистейшее синее небо, которое простирается над заснеженными вершинами гор. Его слова меня трогают за душу, аромат расслабляет. На мгновение, кажется, что какая-то искра чистосердечия проскочила между нами. Немного отвлеклась, но быстро возвращаюсь в реальность, особенно после следующих его слов:

- Прости Крассоткина, что не искупал тебя на дне этой реки. Забыл ласты прихватить. А так, ты бы у меня поплавала. Вместе с этими лебедями и апельсинами.

Ах, нет, не послышалось. Но сдвиги по фазе присутствуют. Жестокая Юдинская правда. Скидываю куртку и продолжаю говорить:

- Слушай, а теперь у меня к тебе предложение, - решила идти ва-банк.

Поднимает куртку, обтряхивает и бубнит, что-то вроде: «Мы люди не гордые». Держит спину прямо, расправив плечи, смотрит прямо в глаза, сжимая кожанку в руках.

- Руки и сердца?

- Можно сказать и так, - скрещиваю руки на груди и смотрю ему прямо в глаза.

- Колись, заинтриговала, - вместе с его словами вылетает едва уловимое облако пара. Все же на улице минус. И без его куртки холодно.

- Во-первых, я не дрова, чтобы колоться. А во-вторых, предлагаю заключить пари. Это позволит лучше узнать друг друга.

- Куда уж лучше узнать тебя Крассоткина? У меня на глазах росла твоя грудь.

- Юдин! – хмурю брови.

- Ну, правда же, секси-пекси? - довольная ухмылка не сходит с его лица.

Смущаюсь и начинаю нервничать. Отворачиваюсь от него и смотрю куда-то вдаль.

- Крассоткина! Я весь горю… Говори уже быстрее, что ты там задумала.

Мне кажется, что это я горю. Точнее мои щеки. Постепенно превращаясь (как он там высказался: в дьяволицу). Такой фиолетовый смайлик. Вот появляются рога, внутри все закипает, а моя кожа становится цвета баклажан.

- Глеб! – снова поворачиваюсь к нему лицом. Произношу его имя так, словно держу в руках бензопилу. Вспоминаю ругательные слова, которые знаю или помню. Вывел, достал.

- Не прощелкай свой последний шанс. Все щелкаешь, щелкаешь. Щелкунчик твою дивизию! – быстро моргаю и ставлю руки в боки. - Предлагаю тебе прожить неделю по моим правилам и неделю твоим. Кто выдержит, того и тапки. Победа за тобой - буду тихо, мирно терпеть тебя, изредка закипая. Так сказать: молчать в тряпочку. Если выиграю я – то ты раз и навсегда забудешь про подколы в мой адрес. Ну как идет? – протягиваю руку для пожатия.

- Идет! – он крепко сжимает мои тонкие пальцы. - Крассоткина, я же тебя такой марафон устрою, закачаешься просто!

Глава 18

Глеб

После эфира мчусь домой.  Сразу с порога спрашиваю у Игоревны, прибыла ли на свой рабочий пост Вера Николаевна. Она утвердительно кивает, затем подходит ближе и, оглядываясь по сторонам, затаенно шепчет.

- Глеб Юрьевич, мне кажется, девочка тянется к этой женщине.

- Подглядываешь Игоревна! – громко восклицаю.

Она снова настороженно оборачивается, но я понимаю, что в просторной гостиной, где я так люблю листать ленту соцсетей в телефоне, закинув ноги на стол – никого нет.

- Я же только в благих намерениях. Знаете, как мне сложно видеть, когда девочка вот так…

- Не парься Игоревна – зоркий глаз! Болото будет нашим. Лучше скажи, что на ужин? – кладу руку на ее мощное плечо, и мы вместе шагаем вдоль комнаты.

Моя экономка рассказывает, что ужин приготовила Верна Николаевна. И нас ждет изумительная шарлотка.

Улыбаюсь, а затем спешу подняться на вверх в комнату к Варе. Дверь приоткрыта.  Через маленькую шелку замечаю, как Варя сидит за столом что-то пишет, а Крассоткина задумчиво смотрит на мою дочурку.

Крассоткина соблазнительна. У нее  чувственный рот, миндалевидные глаза. Женственные руки, тонкие пальцы. Прямой нос и удивительные ямочки на щеках. Темный цвет волос оттесняет ее светлую кожу. На Веру приятно смотреть. На ее высокую грудь, изящную шею.

Никак не могу понять, как она с такой внешностью в училки забрела? Одному Богу известно. Хотя это для меня Крассоткина - красотка. Для всех остальных неважно. Возможно даже она - на любителя.

Прохожу в комнату. Варя сразу подбегает ко мне. Ее волосы заплетены в две элегантные косички.