Деяние Луны

Анна Осипова

Деяние Луны

Константин Ясенский

Он стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на отражение догорающей свечи. Казалось, их маленький домик, притаившийся на окраине деревни, обступила темнота. Она поглотила луну, звёзды, даже звуки леса. Костя старался услышать хоть что-нибудь там, вдалеке, то, что говорило бы о жизни, но ничего не получалось. Всё вымерло или просто растворилось в небытие, оставив его одного наедине со своими мыслями.

Даже родные, которые должны были волноваться о том, что произойдёт сегодняшней ночью, всячески избегали разговоров на эту тему, боясь, то ли рассердить юношу, то ли опечалить. И теперь, в гнетущей тишине, он остался совершенно один.

Со второго этажа Костя прекрасно видел самодельную горку, которую всю зиму возводил вместе с сестрой, сгребая снег лопатами и поливая водой.

Катерина мечтала сделать её огромной, до самого неба. Все смеялись над наивностью девочки, даже он, но всё же продолжал играть в эту игру.

– Что там, на небе? – однажды спросила она его, ловко орудуя детской лопатой.

– Не знаю, – искренне ответил юноша, обратив взгляд серебристых глаз в небесную даль.

– А там могут быть… – малышка на мгновение замялась, и карие глаза потемнели, – мама с папой?

Юноша вздрогнул. С момента гибели родителей они о них не заговаривали, словно вычеркнув свою прошлую жизнь из памяти, тем самым окончательно влившись в семью Орловых.

Первым его желанием было сказать правду, но, увидев мольбу в глазах сестры, Костя тяжело вздохнул:

– Там есть то, во что ты веришь, – увильнул он от ответа.

– А ты во что веришь? – не унималась та.

– В облака, – грубо отрезал парень.

Костя не верил ни в Ад, ни в Рай, во всё то, что заставляет людей трепетать и задумываться о последствиях своих поступков.

Именно поэтому новость о том, что ему предлагают участвовать в обряде, юноша воспринял спокойно, понимая, что для старейшин это лишь новый повод попытаться взять его в узду.

Раньше это противостояние забавляло, заставляя подкалывать «выдающихся стариков», как он их величал, потешаясь над болезненным тщеславием. Пусть и не открыто, но те мешали его планам, постоянно выдумывая нелепые отговорки, дабы отдалить деревенских от принца.

И только присутствие на стороне Кости Данилы сдерживало старейшин от открытого выступления против потомка королевской крови.

Ему вспомнился тот злополучный день, когда в очередной раз он шёл в зал собраний, не подозревая о готовящейся ловушке.

Круглая комната, где заседал совет, расположилась на втором этаже маленького здания, больше похожего на церквушку.

По традиции в него должны были входить четыре человека – они выбирались из тех, кто принёс ощутимую пользу поселению, но возраст их должен был быть не меньше девяноста пяти лет.

Каждое воскресенье старейшины собирали жителей деревни в зале, сидя на высоких резных стульях, и слушали их требования.

Пока человек говорил, один из стариков всегда делал пометки на маленьком круглом столике, приткнувшимся сбоку от стула, а когда время заканчивалось, и проситель удалялся ожидать их решение на первом этаже, совет начинал обмениваться мнениями, переходя из спокойной беседы в ожесточённый спор.

Ведь каждый из них пытался найти выгоду для себя в разрешении проблемы, и нередко интересы сталкивались.

Такое обсуждение могло длиться до вечера, но даже если старейшины и приходили к единому решению, это не гарантировало человеку, что его просьба будет удовлетворена.

Пятым и самым важным человеком, чьё слово могло перевесить постановление совета, был глава. Его стул находился напротив входа и стоял на помосте. Это деревянное творение, созданное несколько веков назад и отделанное золотом и серебром, больше походило на трон.

Хотя когда-то, быть может лет шестьсот назад, он им и был. Ведь недаром тётя Кости вернулась в эту деревню, чтобы быть ближе к своим корням.

В течение пятнадцати лет пост главы принадлежал Елисею Таганину. Это был лысеющий мужчина ста двадцати пяти лет с квадратным лицом и низким, выдающимся вперёд лбом. Его длинный нос был заострён и нависал над тонкими, плотно сжатыми губами, которые с трудом складывались в улыбку. Но, несмотря на статный рост и величавость, голосом старик был обделён. Он звучал так глухо, что на собрании за него часто говорил кто-то из старейшин, выступая от имени «Верховного Владыки», так любил себя называть Елисей.

Жители поселения относились к этому просто, считая, что чем бы власть ни тешилась, лишь бы выполняла поставленные перед ней задачи.

Но Константина, когда тот впервые зашёл в эту комнату и услышал такое обращение, это сильно задело. Юноша сразу понял, что невысокий старик будет активно препятствовать ему, мешая занять то место, что принадлежит по праву рождения. Вглядываясь в эти бегающие маленькие глазки, принц готов был поклясться, что глава не раз окрасил свои руки кровью, пробираясь к власти, а значит, так легко он её не отдаст.

Вот и сейчас, поднимаясь по лестнице, парень раздумывал о том, какой могла бы быть причина его вызова сюда.

В последнее время старейшины старались как можно реже с ним пересекаться, избегая напоминать об обязательном присутствии на воскресных собраниях, хотя это должно было стать частью обучения принца, как будущего правителя.

Сперва юноша спокойно относился к этим посиделкам, с интересом изучая, как старики вершат правосудие, командуют людьми и обсуждают разные вопросы, намеренно игнорируя его присутствие.

Но со временем он проникся симпатией к немногословным жителям деревни и увидел, что власть на самом деле не выполняла возложенные на неё обязательства.

Стараясь идти на мелкие уступки в угоду людям, в больших вопросах, которые действительно были важны, старейшины шли на поводу своего эгоизма и тщеславия, порой предавая собственный народ.

Поэтому новость о том, что один из глав такого вот поселения стал предателем всей расы, продав информацию древним, поставило совет в невыгодное положение. Сразу же появились недовольства – кто-то вспомнил о том, что их старейшины тоже не являются образцом благочестия и не гнушаются залезть в карман к ближнему своему. Старики пытались всех утихомирить, но поддерживаемый нейтралитет лишь раззадоривал народ.

А как же, ведь убиты были не просто люди, а члены королевской семьи, последние хранители крови. Деревенские хотели мести, но по привычке ждали разрешения, прекрасно понимая, что лишь старики могут дать указание армии следовать к поселению, дабы наказать главу. А покарать в назидание остальным они могли. Присутствие на их территории принца развязывало руки, давая полномочия выступать от его имени.

Поначалу Костя не вмешивался в происходящее, лишь наблюдая за реакцией людей, но сообщение о том, что именно эта деревня причастна к нападению на его город, всё резко изменило.

Разве можно было простить тех, кто вынес приговор его родным, чьи последние минуты были наполнены болью и агонией? Неужто он будет терпеть их жизнь подле себя? Нет, нет и нет! Сердце требовало мщения, и властью, которой наделила его кровь, юноша приговорил предателей к смерти, восстав против старейшин, не желавших принимать участие в резне.

С того момента он перестал быть простым наблюдателем и активно участвовал в обсуждении вопросов, часто напоминая зарвавшимся старикам, когда те пытались надавить на него своим опытом и мудростью, кто он и почему здесь находится.

Отворив дубовые двери, Константин вошёл в зал собраний.

«Все стулья заняты», – пронеслось в голове. Это было большой редкостью, в основном для решения вопросов хватало одного или двух.

Старики о чём-то разговаривали, но, увидев принца, резко смолкли, глядя на главу в ожидании.

Елисей кашлянул и, привстав на своём троне, дабы оказаться вровень с принцем, улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов.

Константин знал по опыту, что лицемерная улыбка не несёт ничего хорошего, и внутренне напрягся, приготовившись к битве:

– Вы меня звали? – как можно вежливее произнёс парень, усаживаясь на скамью. Их здесь было около десятка, расставленных в виде полукруга, но он выбрал ту, что была ближе к двери, чтобы при удобном случае незаметно ускользнуть из зала.

«Когда старейшины вовлекутся в очередную дискуссию, можно будет уйти».

Во время таких обсуждений стариков меньше всего волновало то, что творилось вокруг. Ведь каждый из них пытался доказать другому, что именно его точка зрения является верной.

– Мы тебя так давно не видели! – елейным голосом произнёс глава. – И хотим поговорить о важной, для наследного принца, вещи.

– Какой?

– Ты что-нибудь слышал об обряде? – поинтересовалась женщина, сидящая справа от Елисея.

Её имени юноша не помнил, как, впрочем, и большинства из них – все они были лишь безликими тенями верховного владыки.

Костя улыбнулся, сразу поняв, к чему будут клонить старейшины:

– Да.

– Так вот, скоро будет ночь обряда. Мы думаем, что ты должен участвовать. Твои дети – наше будущее, от них зависит благосостояние не только нашей деревни, но и расы в целом. Ты же понимаешь, к чему ведёт вырождение?

Юноша неопределённо пожал плечами. Его никогда не интересовало то, на что из года в год намекали старейшины.