– Ладно, – тяжело вздохнув, Фрэнк поправил галстук и четко проговаривая каждый слог, сказал: – Найс, набери мне «Джил Пэкстон».
– Сожалею, но клиент, которому вы пытаетесь дозвониться, недоступен.
– Ничего не понимаю, – нахмурился Фрэнк. – Да что сегодня за день-то такой?
– Тридцатое сентября 2077 года, четверг, погода ясная…
– Ну охренеть! – всплеснул руками Фрэнк.
– На такие запросы, я вообще не отвечаю.
Отключив цифрового помощника, он тяжело вздохнул и отправился на второй этаж. С каждой пройденной ступенью, звуки музыки становились громче. Увидел жену, сидящую на полу всю в слезах.
– Барби, дорогая, что случилось? С тобой всё хорошо?
– Фрэнк, извини, – она жадно хватала ртом воздух, попутно утирая слезы. – Я просто вышла из себя, наверное, это всё гормоны. Просто, когда он так делает, я места себе не нахожу, веду себя как истеричка…
– Тише-тише, всё будет хорошо, любимая, – успокаивал ее шепотом Фрэнк, подходя к комнате сына.
– Филипп! – крикнул он, собираясь с силой постучать в дверь. Но звук музыки в туже секунду пропал, словно его и не было.
– Филл?!
– Пап, это не я! – испуганно отозвался ребенок.
Ветер за окном сменился, ветви деревьев хлестнули по окну. По земле пробежала дрожь.
«Не переживай, сынок, и открой дверь», – хотел сказать Фрэнк, когда яркая вспышка озарила дверной проем и окна, а в нос ударил резкий запах гари.
Фрэнк закричал, но голос померк под напором громоподобного рева.
Занавеска в детской полыхала во всю, стены покрылись черными пятнами и дымили. Филипп кинулся к двери.
– Мам! – успел крикнуть мальчик.
На секунду картинка замерла, схлопнулась, а вокруг всё до каления стало бело. Свет уступил место тьме, белые буквы отчетливо замаячили по центру экрана:
Информировал приятный женский голос. А браслет на руке завибрировал, оповещая владельца о новом сообщении. Найс уточнила:
– Найс, найди, где в Джерси можно посмотреть «В шаге от рая» Скьюзека, – сказал он и тут же добавил, – и оформи бронь в ближайшем к дому кинотеатре.
– Ищу.
– Бронируй на девять вечера.
– Бронь оформлена, оплата прошла. Электронный билет и адрес высылаю на почту.
– Спасибо, Найс.
– Пожалуйста, хорошего вам дня, мистер Грегсон.
Нащупав браслет, он отключил полноэкранный режим и вернулся в реальный мир. С непривычки резко подскочил на месте, словно человек, пробудившийся от дурного сна. Сидящая рядом афро-американка поздних лет жизни мельком взглянула на него и осуждающе покачала головой, поправила очки с цепочкой на дужке и вернулась к чтению новостей со старенького планшета. Спешно извинившись, он по привычке бросил взгляд на информационное табло в вагоне.
«Время поджимает», – мысленно поторопил себя Грегсон, протиснулся к дверям и успел чудом ухватиться за поручень, когда поезд резко остановился в тоннеле.
Сзади толкнули, кто-то вскрикнул, а он всем весом наступил на ботинок стоящего подле него мужчины. Извинился и не найдя другого занятия, уткнулся взглядом в окно, разглядывая вереницы проводов на стенке тоннеля. Прошла минута, люди толкались и возмущались в голос. Глядя в отражение на стекле, он невольно наблюдал за мимикой стоящих вокруг людей.
Особенно выделялись двое, что стояли позади него. Крепкие, уже в возрасте и не без лишнего веса. Один повыше Алана, а в другом едва ли наберется пять и пять футов роста3. Коротышка что-то увлеченно доказывал, почесывая залысину. В процессе увлекался и то и дело задевал стоящих рядом непослушными локтями, спешно просил прощения и с виноватым видом затихал на мгновение, опуская голову к груди. Теребил ус, приглаживал жидкие кудри и вновь заходился тирадой, энергично тыча мясистым пальцем в экран на стене вагона. Алан проследил за направлением его руки и отключил режим шумоподавления на наушниках.
И в ту же секунду к пестрому параду новостей добавились звуки.
– Смотри! Опять бабахнули, – недовольно заметил коротышка.
– Думаешь, и до нас эта волна дойдет? – меланхолично спросил его тот, что выше.
– Не знаю, Боб, но не нравится мне это. Говорю тебе, мир сошел с ума.
– Да брось, Пит, мир всегда сходил с ума, и мы всегда с этим справлялись.
– Вы выходите? – спросила девушка позади этих двоих.
– Да-да, нам до конечной, – оживился тот, что пониже.
– Но вы проходите, – освобождая дорогу, отозвался тот, что повыше, и девушка протиснулась к двери.
Вжавшись в дверь еще сильнее, Алан Грегсон попытался встать поудобнее, но лишь сильнее уперся бедром в плечо сидящего у входа пассажира. На что тот ответил рыком и тут же затих, смиренно уткнувшись в экран на стене вагона.
Поезд тронулся, а новостной шпигель4 уступил место прямому включению.
– Смотри-смотри! – палец Пита вновь замаячил перед экраном.
Миловидная афро-американка вела прямое включение с нефтедобывающей станции «Транс Оил» у берегов Антарктиды. Капюшон штормовки жил отдельной жизнью и то и дело стремился накрыть ее с головой. По лицу было видно, она давно с этим смирилась, и, пытаясь не подавать вида, продолжала вести репортаж.
– Ага, конечно, никто не взял на себя вины за теракт, – возмутился сиплым голосом Пит. – И так понятно кто бабахнул, – хмыкнул и сквозь зубы процедил, – чертовы узкоглазые.
– Ты думаешь, это Китай? Думаешь, им одной войны не хватило?
– Конечно, Боб, а кто еще? – Пит выпучил глаза. – Сначала мы их отделали в восемьдесят втором, потом торговлю перекрыли, а теперь еще и в Антарктику с Африкой залезли. Вот они и мстят, – кашлянул Пит и тут же добавил. – как могут .
– Да, ну брось, бред, – отмахнулся высокий. – Русским мы тоже когда-то торговлю перекрывали, но никто ничего не взрывал, – помедлил Боб и аккуратно подметил, – даже в союзе теперь.
– Не-не-не, – завелся коротышка. – Ты не сравнивай, с ними мы не воевали. И вообще, у комми был свой кодекс чести, если на то пошло, это тебе не желторотые.
– Ты их коммунистами назвал, серьезно, Пит? – иронично заметил высокий.
– Я… – начал было Пит.
– А, вы не могли бы оба заткнуться?! – двое растерянно уставились на пожилую женщину со стареньким планшетом в руках.
Первым ожил коротышка.
– А вы не лезьте, – он резко вскинул палец вверх. – Нам говорят, Союз, чушь всё это! Мы подобрали осколки развалившейся страны и назвали их новыми штатами. Но это экспансия, а никакой не союз.
– Тише, Пит, – скрипя зубами, попытался урезонить друга высокий, но весь вагон уже смотрел на них во все глаза.
Оценив ситуацию, Алан поспешил включить режим шумоподавления в наушниках и отвернулся. Поезд замедлил ход, остановился. И стоило дверям открыться, как поток пассажиров увлек его за собой.
– Найс, дай выпуск новостей с пятнадцатого, – бросил он впопыхах, активно работая локтями на выходе из подземки.
– Боже, – тихо сказал Алан и окинул взглядом людское столпотворение.
Вся улица от парка Либерти до мемориала одиннадцатого сентября была заполнена вышедшими на протест людьми. Одни держали плакаты, другие слонялись без дела, разглядывая собравшихся и окружающие парк башни. Людское брожение не прерывалось ни на секунду. Мимо Алана прошел крупный мужчина, плакат над ним гласил:
Рядом стояла старушка с другим, еще более содержательным слоганом:
– Найс, проложи маршрут до точки назначения, – сказал Алан, разглядывая толпу и тяжело вздыхая.
– Маршрут построен, – перед глазами Алана появились зеленые стрелки. Первая умостилась под левым ботинком, а остальные протянулись змейкой по тротуару и уходили вглубь толпы. Алан свернул новостной видеоряд до минимума и больше слушал новости, чем смотрел.
Следуя по направляющим, Алан лавировал в людском потоке. Оставив парк Заккоти позади, он свернул на Бродвей. Ряды митингующих постепенно редели, уступая пальму первенства толпам туристов. А полупрозрачный образ диктора продолжал маячить на периферии взгляда и перешел к новому блоку:
Алан свернул с Бродвея, оставив церковь Троицы позади. Посмотрел на браслет, циферблат показывал пять минут до опоздания5, он поспешил ускорить шаг.
– Как всегда вовремя, – улыбнулся Алан и покачал головой. Остановился перед входом в здание, снял линзы и наушники. Убрал их в миниатюрный кейс, сделал глубокий вдох, задержал дыхание. И чувствуя, как пульс постепенно приходит в норму, медленно выдохнул. – Просто будь собой, нервничай, но в меру. Ты получишь эту должность и эту работу, – сказал он себе и задрал голову кверху.
Головной офис «Эко Кор» поражал воображение своей монолитностью. Казалось, его стены воочию дышат историей и тайной, а непривычный современному глазу неоготический стиль лишь подхлестывал эти чувства. Алан сверил время и позволил себе мгновение слабости. Отступил на два шага и насладился видом. Выполненные в бронзе буквы подчеркивали строгость фасада, а высокие окна над входом и выше, придавали небоскребу сходство с собором. Он попытался разглядеть шпиль, но без улучшающих зрение цифровых линз тот расплывался вдали и терялся на фоне ясного неба.
Браслет оповестил вибросигналом, что отведенное на дорогу время закончилось. Поправив галстук, Алан Грегсон прочистил горло и решительно скользнул в дверь револьверного типа, но оказавшись на шаг ближе к попаданию в корпоративной обойму, замер на месте. Внутренняя часть здания поражала пуще внешней. Высокие своды вестибюля отделаны цветной мозаикой с позолотой, а стены и пол выполнены в причудливом сочетании красного и черного мрамора.
Не теряя более времени, он уверенно проследовал к стойке ресепшена. Теплый свет ламп едва касался пола и создавал особую атмосферу спокойного величия. Полутени играли на кожаной обивке диванов в зале ожидания, а выполненное в металле изображение двух рабочих с молотами мерно сияло, возвышаясь над стойкой ресепшена подобно алтарю.
– Добрый день, сэр, чем я могу вам помочь? – пропела девушка за стойкой в строгом костюме и белой блузке.