– Полагаешь, у него есть шанс?
– О, вы просто не знаете профессора и его любовь к редким растениям! – заверила с жаром и тут же пригрозила максимально грозно: – Отпустите, иначе я начинаю кричать.
Искренне сомневаюсь, что это сработало бы, но тут случилось неожиданное и очень радостное. По крайней мере для меня.
На всю комнату разлился мелодичный шум весенней капели, перемешанный со свистом дрозда.
Мы застыли оба.
Ректор, потому что прямо сейчас, среди ночи, его срочно кто-то вызывал по переговорному артефакту.
И я, потому что точно знала, что эти артефакты признанны незаконными и подлежали изъятию, а их владельцы – аресту.
Тем удивительнее было услышать от вдруг скривившегося ректора:
– Король зовёт. Придётся нам отложить ваше наказание, адептка Эвард.
И с этими словами меня, наконец, отпустили.
Я не стала ждать, пока Армейд передумает, тут же скинула ноги и уже через мгновение стояла на полу, ожесточённо поправляя юбку и стараясь не думать о том, в каком состоянии были мои золотисто-медные волосы. Смотрела упрямо в пол, но направленный на меня пристальный взгляд ощущала каждым сантиметром кожи.
– Сегодня вечером, – напомнил ректор, едва я выпрямилась.
Кивнула, не поднимая взгляда, и поспешила к двери. Пока обувалась и срывала с вешалки мантию, Армейд продолжал прожигать меня задумчивым взглядом и игнорировать нарастающую трель переговорного артефакта.
Подумать только, король тоже ими пользуется. А ведь сам же и запретил, между прочим. Как лицемерно.
– Доброй ночи, Лия, – пожелали напоследок вылетающей за дверь мне.
– Доброй ночи, – пискнула уже из коридора, закрывая дверь.
И хорг меня дёрнул в самый последний момент поднять взгляд.
Лорд Армейд стоял посреди собственной гостиной, держал в руке сверкающий плоский диск, уже принимая вызов, но смотреть при этом продолжал на меня. С лёгким прищуром, о чём-то размышляя, словно бы что-то подозревая…
Его взгляд заставил холод скользнуть от шеи вниз по позвоночнику. К счастью, как меня передёрнуло, ректор уже не видел.
А мне оставалось только броситься прочь и надеяться, что он никогда-никогда в жизни не узнает о том, что создательница одного из запрещённых на всём континенте артефактов только что была у него прямо перед носом.
Глава 2
Вылетев во тьму ночи, пробежала от преподавательского корпуса через внутренний двор до входа в свой, жилой женский. Через двор быстрее всего было.
Одного я не учла.
– Кто? – проскрипели в темноте над головой, едва я приоткрыла окованную железом дверь и прошмыгнула в здание.
Вскрикнув от неожиданности, задрала голову, без труда отыскала два похожих на затухающие угли алых глаза. Да, живые каменные стражи теперь не только на воротах стояли, они тут на каждом углу поселились. Точнее, на потолке. По приказу ректора следили за порядком. Докладывали ему о всех серьёзных нарушениях.
Причём связь у них была какой-то интересной, явно на магии замка запитанной, потому что уже следующими безразличными словами гаргульи было:
– Лорд Армейд уведомлен о нарушении.
– Да что вы говорите? – прошипела раздражённо, не сдержалась просто.
И зло зашагала через холл к лестнице, благо за два с половиной года детально изучила каждую деталь родного общежития.
В спину мне полетело всё такое же бесстрастное:
– Лорд Армейд будет ожидать вас ровно в шесть часов вечера в своём кабинете.
Хотелось ответить что-нибудь ядовитое, но я сдержалась. Незачем дразнить того, кто был на связи с гаргульей, то есть фактически являлся свидетелем, если не участником, нашего разговора. И так уже достаточно перед ним навыступалась сегодня.
Схожу вечером, получу заслуженное наказание, свожу архимага к своему начальству, и на этом всё. Забуду о нём, как о страшном сне. Глядишь, его в скором времени и вовсе «простят» и заберут из нашей академии. Нужно только дождаться.
Поднялась вверх по лестнице на четвёртый этаж, свернула налево, прошла по длинным, переплетающимся коридорам и вышла к новой лестнице, винтовой, ведущей в башню.
Мы с Каррин делили комнату под самой крышей на восьмом этаже, что не могло радовать. В душ, в столовку, на занятия – постоянные пробежки вверх-вниз. В дождь шумно, зимой холодно, а уж как весело книги из библиотеки носить.
Но даже не всё это было главной проблемой.
Звёздная башня – самая крупная, давно заброшенная по причине наличия там десятков призраков, располагалась в пугающей близости от нашей жилой. Между ними было всего метров десять, может, пятнадцать. И это для нас с Каррин расстояние впечатляющее, потому что спускаться, обходить и заново подниматься нужно. А вот духи проблем с перемещением не испытывали никаких.
А один конкретный ещё и совести не имел.
– Чую, неви-и-инностью запа-а-ахло! – замогильный вой только первое время пробирал до костей, сейчас я даже с шага не сбилась.
– Чую, глупостью несёт, – передразнила безрадостно.
Выла не так впечатляюще, да и не старалась особо, но и не ответить нельзя было – этот гад орать начнёт, если решит, что его с первого раза не услышали. Заорёт, всю академию на уши поднимет. А оно мне надо?
– Это от тебя, – невозмутимо парировал голос.
И из стены легко, без каких-либо проблем вообще вынырнул и полетел рядом дух. Фосфоресцирующий в темноте, а потому послуживший мне сейчас спасительным освещением.
При жизни дух был лордом Каспианом Навроэлем, последним представителем своего рода и наследником этого замка. Я никогда не спрашивала у него прямо, но ходит много слухов и рассказом о том, что с ним случилось. Говорят, влюбился лорд Навроэль в молодую волшебницу, да только весь род против этого брака был. Уговаривали, угрожали родственники Каспиану, а он, молодой, горячий, своевольный, упёрся и по своему делать решил. Нашёл храмовника, согласившегося тайный брак провести, да и связал себя нерушимыми узами с волшебницей. А она колдуньей оказалась, да не простой, а самой Альвхейдой. По легендам, много людей она загубила, а силу свою большую не от природы получила и не по праву рождения, а насильно, у других магов вместе с жизнью отнимая. Каспиан был магом одарённым, из-за его сил Альвхейда его и убила. А как силу новую получила, вслед за наследником уничтожила и весь его род. Аккурат в этом замке.
Случилось это семьдесят с лишним лет назад, но лорд Навроэль как был по рассказам наглецом и охальником, так и не изменился ничуть.
– Так что, – разлёгся он на спине прямо в воздухе. Руки под голову положил, ногу на ногу закинул, взгляд призрачных глаз намекающий на меня направил. И, главное, лететь рядом продолжил. – Говорят, ты мужика себе нашла?
– Кто тебе такое сказал? – поразилась я искренне.
– Гаргульи патрульные, – мигом без зазрения совести сдал призрак. – Видели тебя с ректором. В оч-ч-чень близком разговоре. Но я не поверил.
И так он это сказал, что нельзя было не спросить:
– Почему?
Каспиан, при жизни бывший весьма и весьма привлекательным юношей с аристократичными чертами лица и поджарой фигурой, невозмутимо пожал плечами и как само собой разумеющееся пояснил:
– Говорю же, невинностью пахнет.
И тут же весь подобрался, подлетел вплотную к моему лицу, вынуждая невольно остановиться и к стене подвинуться.
– Что, – перешёл на злобное шипение, – все мои лекции прошли мимо тебя? Я же тебе неоднократно объяснял, даже показывал, что нужно делать, когда в твои руки мужик попадёт!
О, да, помнила я эти его лекции. И показы тоже всё никак забыть не могла. Ни те, что на пальцах были, ни те, которые лорд на бумаге рисовал, ни уж тем более те, которые через сны мои посылал. Вот от последних было особенно противно, потому что на подробности Каспиан не скупился, а сбежать из собственного сна бывало не всегда просто.
Я могла бы многое ему ответить, но сказала почему-то возмущённое:
– Это же ректор!
– Деточка! – лорд меня ладонью по лбу ударил, но я почувствовала лишь холодок. – Тебе уже девятнадцать, ты не в том возрасте, когда можно нос воротить и потенциальных мужей упускать!
«Тот» возраст, по убеждениям призрака, у меня закончился уже три года назад. И если верить его же словам, я впустую тратила день за днём, неминуемо приближая себя к моменту, когда «на тебя ни один нормальный мужик не посмотрит».
– Нормальный у меня возраст, – возразила я убеждённо, обошла завибрировавшего от негодования Каспиана и продолжила подниматься вверх по лестнице. – Давно прошли те времена, когда девушек в тринадцать замуж выдавали и в четырнадцать с материнством поздравляли.
Последнее я сказала явно зря. Кас тут же свистнувшим вихрем рванул следом, пристроился рядом уже нормально, вертикально, даже начал изображать шаги и подъём по лестнице.
– Ты сейчас академию свою закончишь, – начал он мрачно обрисовывать мне перспективы, – потом работать пойдёшь. Где, напомни, Природные маги работают?
Вздохнув, невозмутимо напомнила то, о чём он и так знал:
– На службе у короля обычно или в гильдии, не редко путешествуют, подрабатывая там, куда пришли. В городах селятся и заказы принимают.
Это было правдой. Нас иногда ошибочно сравнивают со стихийниками, но наша магия только на первый взгляд может показаться одинаковой.
Стихийные маги высчитывают формулы и читают подчиняющие заклинания, чтобы управлять воздухом – природники с Ветром, как со старым другом говорят. Чувствуют его, как продолжение себя самих.
Стихийники заклинают растения на рост – природники к самой жизни взывают, собственным дыханием делятся и не своими силами, а природными побеги возводят.
Стихийникам вода, ветер, земля и пламя подчиняются – мы и со зверьём язык общий знаем, и Солнце с Луной уважаем, и погода наши просьбы исполняет.
У них точная наука, детальные расчёты, любое действие на заклинании и использовании внутреннего источника строится – у нас ощущения, настроение, да и заклинания мы вольны менять, под себя подстраивать.
У них разум – у нас сердце.
– Вот и будешь ты по лесам таскаться да пшеницу взращивать, а оно тебе надо? – и на меня посмотрели с жалостью, за меня же уже и решив, что нет, совсем не надо. – Ты подумай, от чего отказываешься. От дома, положения, обеспеченности и счастья быть любимой матерью и женой. И ради чего? Ради пшеницы!
Тьфу ты, далась ему эта пшеница.
– Ни от чего я не отказываюсь, – когда там эти ступени несчастные уже закончатся?! – И вообще, можно и матерью быть, и пшеницу растить.
Впереди показалась долгожданная деревянная дверь и я ускорилась. Дух не отставал.
– Мда, – скептически выдал лорд Навроэль. – Как же ты собралась матерью быть, если тебя мужик в спальню затащил, а ты от него сбежала?
Вот и чего он ко мне привязался? Будто и без нотаций мёртвых мне проблем в жизни мало.
И тут в окружающей со всех сторон тьме послышалось пробирающее до костей:
– Он её не в спальню затащил, только в гостиную.
Понятия не имею, кому реплика принадлежала – мёртвым или каменным, но всё равно прошипела:
– Испарились! Идите ректору лекции читайте, раз так хочется.
Говорила без страха, просто уверена была, что даже среди неживых нет таких идиотов, которые к архимагу сунутся.
Но один всё же нашёлся.
– Точно! – Каспиана озвученное предложение неожиданно обрадовало и воодушевило.
Подобрался весь, засиял ярче, даже негромко зазвенел от охвативших его эмоций.
– К Армейду пойду, – заявил он гордо, проигнорировав застывшую с занесённой для следующего шага ногой меня. – Расскажу ему, а лучше сразу покажу, что ты у нас девка ладная, умная, хозяйственная, красивая, особенно без одежды…
Кому-то стало трудно дышать. И это был явно не лорд Навроэль!
– Не смей, – пригрозила серьёзно.
Но меня уже не слышали. Я Каса знала всё время своего обучения и давно поняла: совести у него и при жизни не было. Он мало того, что бессовестно подглядывал за всеми подряд где угодно, так потом увиденным щедро и делился. Преимущественно во снах. Духам через сны проще всего в человеческое сознание проникать.
У меня сомнений не возникло – Каспиан ещё как Армейду меня покажет! Со всех сторон, во всех подробностях! И от этого к лицу прилила волна удушающего жара.
– Не волнуйся, – хмыкнул, скосив на меня полупрозрачные глаза, дух, – я тебе его тоже покажу. Чтоб осознала, чего лишилась, и потом сама, добровольно к нему пошла.
С этими словами потусторонняя гадость исчезла, улетев прямо сквозь ступени и оставив меня в темноте и одиночестве. С ощущением грядущих неприятностей имени всем печально известного мага.
Простояв без движения ещё секунды три, тихо выругалась и вошла, наконец, в комнату. Темнота царила и здесь, только спокойное дыхание нарушало звенящую тишину. Каррин спала, хвала Небесам, так что мне не пришлось заводить оправдательную речь.
Быстро и тихо раздевшись, оставила мантию и сапоги у двери, а сама к окну скользнула. Расстегнула ворот платья, сжала в кулаке серебряный полумесяц, а пока тот ощутимо нагревался, пристально вглядывалась в собственное отражение в стекле.
Артефакт дрогнул, сигнализируя о том, что сигнал дошёл и мне ответили. И в окне появилось не моё, бледное и испуганное женское лицо, а серьёзно-сосредоточенное мужское.
– Архимаг, – проговорила одними губами единственное слово.
И разорвала связь, чувствуя, как мрак и тревога стягиваются в душе.
Лучше всего было бы с ветром предупредить Олона, но так мои слова мог подслушать кто угодно. Связаться через огонь тоже нельзя – пламя нестабильно и гарантированно прожжет дыру в защите замка, которую не смогут не заметить и не отследить. Призову росток с земли – заметят тут же, ему же до седьмого этажа подняться надо.
Вот как раз на такой случай два года назад я эти полумесяцы и создала. Знала, что нам не дадут работать спокойно. Король не мог просто закрыть глаза на факт того, что прямо у него под носом продолжают производить и поставлять на тёмный рынок артефакты. Не смотря на все меры, которые он принял для прекращения незаконной деятельности.
Мы знали, что на смену не добившейся успеха городской страже однажды придёт кто-то посерьёзнее. Сильнее. О том, что этим загадочным кем-то может быть архимаг, мы с Олоном старались не думать, ибо страшно. Но вот она, печальная правда.
Однако факт того, что сам король и его архимаг пользуются запрещёнными переговорными артефактами, удивлял и пугал. Неужели надеются с его помощью отыскать создателя? С такой-то силой, боюсь, у них даже был шанс…