Партия на троих

Партия на троих

Партия на троих

Под маскою с кривой ухмылкой

Скрывается, едва дыша,

Давно уставшая от мира

Задолбленная в дрыздь душа.

(перепевка четверостишья из стихотворения «Под маской» Натальи Чернышевой)

— Эй, Трак, глянь, дышит? Два часа как в руины вошли.

Наемник тихо выругался. Человек во всем черном, сидящий у стены, обняв колени и низко склонив голову, не казался опасным, но приближаться к нему все равно не хотелось. Даже с учетом скованных рук с истертыми в кровь запястьями, бледного измученного лица и исхудавшего тела. Кажется, такого пальцем зашибить можно: сопляк сопляком. С породистыми чертами, манерой гордо держаться даже сейчас, выдающей аристократических предков. Бабы и девки на таких вешались, а от Трака нос воротили, дуры. Вот только лет этому чудовищу… нормальные люди столько не живут и уж точно не смотрятся столь молодо.

— Говорят, зло старит, Урс. Бессовестно врут, — проговорил Трак, не скрывая проскользнувшей в голос ненависти.

— Это точно, — откликнулся товарищ по несчастью быть здесь и конвоировать чудовище.

— Скоро идти не сможет, придется тащить на собственном горбу, пока не подохнет окончательно, — посетовал Трак. — Меня выворачивает от одной мысли о том, что придется к нему прикоснуться.

— Так ты ж, вроде, не стеснялся его бить, — напомнил старший воин.

— Мог, убил бы! Скорее бы издох!

— Может, уже. Проверь, — настаивал Урс. Ему явно не терпелось уйти из руин. Он бы сюда и не сунулся, если бы не деньги и возможные тайники, полные сокровищ, так и не нашедшихся с давних времен. Местные–то здесь ничего не искали, старались вообще не приближаться к руинам, уж слишком много россказней ходило об этом месте: разрушенном драконьем дворце. Вернее, обрушенном — на дракона. Того, похоже, лишь подобным образом победить и вышло.

— Дождешься от него.

На этих словах пленник очнулся: приподнял голову, огляделся, выдал кривую ухмылку и снова прикрыл глаза.

— Тьфу ты… Змеева отрыжка! — Трак харкнул и сплюнул под ноги. — Одно слово: чудовище. Столько лет строил козни всем светлым душам, так еще и нам покоя не дает.

— Потому как душа у него даже не темная, а черная и гнилая, — пробормотал Урс. — Этот проклинаемый всеми маг пытался извести королей Садаккара, а после завладеть городом и его богатствами. Давно, причем. Я слышал, светлейший правитель и архимаг Сошиг Первый еще пять сотен лет назад объявил на него охоту и… однажды бесследно исчез, лишь кровавое пятно разлилось по стенам.

— Это которое, говорят, проявляется в полнолуния? — припомнил Трак страшилку, слышанную еще в детстве: о призраке обезумевшего архимага, проклятого убитым драконом.

По рассказам Урса, архимага и его потомков проклял все же не дракон, а плененный маг, но то казалось совершенно неважным. В деревне Трака любили почесать языками о Садаккаре — городе, изобилующем всякими ужасами и древними тайнами, богатом настолько, что жители его пребывали в праздности и вечном веселье, не утруждая себя никакой работой.

— Именно. А ведь архимаг Сошиг победил дракона, некогда державшего в страхе Садаккар.

— Выходит, это ничтожество сильнее дракона?.. — Трак оглядел мага и презрительно скривился. — Верится с трудом.

— Скорее, архимаг Сошиг не устоял перед коварством, подлостью и хитростью, каких этой твари не занимать.

Трак кивнул, соглашаясь. Навидался он подлостей чудовища. Упаси высокие от ночных кошмаров! Трак шел во второй шеренге пятого легиона, направленного на взятие черной башни, и насмотрелся всякого: и на оживающие камни, и на смерч, и на твердую на вид землю, превратившуюся в гибельную трясину. Маг единолично уничтожил треть посланного для его захвата войска, а, набравшись наглости, вышел из портала и поинтересовался у войсководца перед тем, как вызвал того на поединок и убил — даже без гнусной темной магии, с помощью одного лишь меча — не совестно ли светлому воинству идти эдакой толпой на всего одного человека? Тварь! Гадина! Чудовище! Тот поединок маг выиграл честно, но в остальном не стеснялся использовать черную волшбу, прекрасно зная, что в Садаккаре вот уже несколько сотен лет не рождалось даже слабых магов. И ладно бы лишь их. Все потомки Сошига прокляты на безумие после рождения у них полноценного наследника, а не урода, каковые случаются слишком часто.

Пленник усмехнулся и тотчас поморщился: иссохшая корка на губе лопнула, алая струйка побежала по подбородку. Яркое на бледном. Неожиданно, сочетание цветов показалось Траку невероятно красивым. Захотелось выхватить нож, втыкать и втыкать в худое тело, расцвечивая его красным.

— Трак, а Трак! — окликнул его Урс. — Чего замер?

— Да… задумался просто, — пробормотал Трак и отвел взгляд. — Так бы и прибил эту тварь, порезал на ленты.

— В руинах маги нестрашны, — заверил то ли его, то ли себя самого Урс. — В руинах магам плохо, причем чем они могущественнее, тем скорее их высосут камни.

— Учитывая, какое чудовище мы провожаем в последний путь, удивительно, что продержался он настолько долго, — проворчал Трак.

— Может, подох уже? — снова понадеялся Урс.

Пленник приоткрыл один глаз, чем освободил наемника от необходимости проверять.

— Тьфу ты, срань змеева, — выругался Трак. — Чего ему сделается–то? Любой другой давно подох бы.

— Может, магии теперь в нем — мышь прослезилась? Все на наше войско потратил? Недаром, скрутить все же вышло, — предположил Урс. — Вот и пыхтит пока? Хотя… вряд ли. Будь так, чихал бы на него король: или удавил по–тихому, или выкинул бы из Садаккара с глаз долой. А ведь нет. Понимаешь, к чему веду?

Трак отмахнулся.

— Он проклятье снимать отказался, — продолжил Урс. — Потому его величество в руины чудовище и швырнул да нас приставил. Чтобы, значится, в самый тронный зал привели, в самое сердце, либо, если не дойдет, могли свидетельствовать о кончине.

— А чего в развалинах–то такого? — спросил наконец–то вышедший из–за поворота Кан: самый молодой и потому менее всех искусный в ратных делах наемник, по его словам, вообще не слышавший о богатейшем городе Садаккаре до того, как очутился в нем воочию.

— С облегченьицем, — поздравил его Трак. — Как–то ты долго.

Кан смутился:

— Прихватило. Спасибо, что подождали.

Трак отмахнулся.

— Так с руинами что? — несмотря на запылавшие щеки и уши, Кан решил не смирять любопытства.

— Бабские побасенки для непослушных детей да россказни для таких, как ты, любящих слушать всякую дребедень. Ну, еще этим вот, — Трак кивнул в сторону мага, — от руин плохо до смерти.

— Обычным людям действительно ни тепло, ни холодно, — покивал Урс.

— А чего тогда их стеной в четыре человеческих роста обложили? — спросил Кан и прищурился.

— Думаешь, на слово поймал, паря?

Кан кивнул.

— Обычным людям все равно, в них магии нет, а вот тех, в ком водится, даже совсем чуть, руины выпивают скорехонько. Наш еще долго держится. Эй! — Урс подобрал с пола мелкий камушек и кинул в пленника, хохотнул, попав в лоб. — Ты кому перечить посмел хоть понял? Куда тебе, одиночке, против всего мира идти? Под сильных подстраиваться надо. Правы жрецы высоких: от гордыни все беды.

Маг на этот раз головы не поднял. Наверное, не желал впустую тратить силы. За все время своим конвоирам он не сказал ни одного слова, игнорируя как насмешки и оскорбления, так и вопросы.

— Ну… положим, — не сдавался Кан. — А легенды о змее? То есть, о драконе, который не умер?

— Брехня! — отмахнулся Трак.

— Не скажи. Должен же кто–то вытягивать из окружающих магию?

— Так стены эти и вытягивают, — пожал здоровенными плечами Урс. — На этом месте драконий дворец стоял. Этого… как его?.. Антара Злобного.

— Антара Золотого, — поправил Кан. — Хотя, учитывая, что в прошлые времена золото считалось металлом смерти, а недалекие люди отчего–то мнят несравненную госпожу злом…

— А-ха, — Трак рассмеялся. — Тебе бы бардом стать, а не наемником.

— В следующий раз обязательно, — пообещал Кан и продолжил: — Антар, рассказывали, и сейчас обитает в межзвездном небытии. Да он, по сути, из него и не уходил, поскольку ни один мир не в состоянии вместить его полностью: только часть, воплощение, зовущееся вами драконом.

— Да зачем ему это? — спросил Трак. — Делать нечего?

— Частично по причине скуки, но, скорее, для получения нового опыта.

— Сидя в руинах, опыт не получишь, — заметил Урс.

— Да брось! — Трак снова рассмеялся. — Разве не видишь: паря выдумывает на ходу.

— Вообще–то, я стою, а не иду, — поправил Кан. — Но… да, выдумываю. Очередную странную… очень страшную сказку. Вы ведь, наверняка, не слышали главного: Антар не просто витает в небытии, он мечтает создать свои миры, но на это у него одного силенок все же маловато.

— Еще бы!

— Только высокие способны создавать миры, — сказал Урс, нахмурившись. — Кощунственные речи ведешь, противные вере в высоких.

— А вы уверены, будто высокие есть? — прищурился Кан и, увидев сошедшиеся на переносице кустистые брови воина, поспешил сгладить сказанное. — Ладно–ладно, не ярись. Я же сказал: сил у Антар для этого не хватает. Но он водит дружбу с несравненной госпожой, следящей за круговоротом душ.

— То есть, со смертью, — прошипел Урс, стискивая кулаки.

— Они развлекаются игрой в… вы же знаете про ахедрес? Ну, где шестьдесят четыре клети, войско на войско, фигуры, которые нужно переставлять, чтобы поставить мат королю?

— Забава войсководцев.

— Точно! — Кан кивнул. — Только у них игра предполагает не единоборство. Им не хватает третьего игрока, и вот когда тот появится, они и займутся созданием своего мира.

— Ну и бред, — фыркнул Трак. — Я даже знаю, как ты закончишь: созданный этими троими темный мир станет угрозой для всех прочих светлых миров, и нужно усердно молиться каждый день, чтобы этого не произошло, подпитывая верой своей высоких.

— Нет, — Кан покачал головой. — Зачем?

— Действительно, — проворчал Урс. — Ты еще скажи, что свет и тьма — не враги.

— Ты будешь смеяться, но так оно и есть.

— Я не стану смеяться, — с угрозой в голосе заявил Урс, — а сейчас как встану, как ударю тебя в лоб! Может, ума хоть прибавится, а фантазии поуменьшится!

Никто не обратил внимания на то, каким странным взглядом посмотрел пленник на молодого наемника.

— Тогда ты расскажи, — предложил Кан. — О руинах.

— Дались они тебе, — вроде как успокоившись, проворчал Урс. — Ну вот когда дворец захватывали… я ничего не хочу сказать плохого о светлейшем архимаге Сошиге, но с магией он чего–то сильно намудрил. А может, и не вышло бы иначе победить дракона. Да только получились в центре столицы гибельные руины.

— Именно гибельными они стали после, — поправил Кан, снова взявшись умничать. — Когда захватчики… ну, маги, помогавшие Сошигу, на нет изошли. Тогда и стены возвели вокруг руин.

— А чего изошли, если людьми были? — спросил Трак. История его все же завлекла: он с детства любил страшные сказки.

— Дракон пожрал.

— Да тьфу на тебя! — рявкнул Трак и вздрогнул–подскочил от тихого свистящего смеха мага, решившего напомнить о своем присутствии. — И на тебя, падаль! — окончательно вышел он из себя. — А ну, поднимайся! А ты, Кан, помалкивай. И зачем только Урс тебя позвал…

— Да уж, пора идти, — Урс сделал попытку подняться и застыл на месте. — Постой, Трак! Это же ты привел этого молокососа.

На какой–то миг настала тишина, а потом старший наемник отпрыгнул к стене, словно из воздуха вытащив кривой кинжал с волнистым лезвием. Трак тоже не помедлил ни секунды, вооружившись парными клинками.

— Ш… — почудилось, звук издали сами стены. — Чего всполошились? Я пока никого не ел.

— Знал, что ты появишься, — прошептал маг, едва слышно. — Антар…

— Ну еще бы не знал. Мне ведь интересно, — усмехнулся тот, кого наемники звали Каном и вместе с тем некто совершенно иной. У этого иного голос оказался очень глубоким и низким с характерным пришепетыванием, от которого по спинам людей начали бегать мурашки. — Чем же ты так насолил их нынешнему королю?

Маг пожал плечами.

— А почему своим секретом не воспользовался? У тебя ведь есть.

Маг закаменел лицом.

— Пожелал да оказался совсем не там и в иных обстоятельствах, — черты лица Кана расплылись, вытянулись, как и тело. Ноги сомкнулись, образовав хвост, покрытый золотыми и медными чешуйками. При этом все, находящееся выше пояса, осталось человеческим. — Неужто, полагал, будто я не в курсе твоего секрета? Наивный. Я уж думал, ты набрался ума.

— Было бы ради чего тратить, — прошептал маг, с сипением втянув воздух сквозь зубы.

— Ради чего… — довольно похоже передразнил дракон. — На кону твоя жизнь, разве нет, Руиз?

Маг покачал головой и попробовал подняться. Безрезультатно. Он побледнел до серости. По виску скатилась капля пота.

— Жизнь, да… она самая, — он не стал спорить. — Но, признаться, мне до коликов надоел этот мир. Хочу уже уйти по звездной дороге… куда–нибудь.

— А секрет?

— Останется при мне во время нового рождения, — глядя на дракона прямо, произнес маг.

— Жалеешь о том своем обещании?

Маг покачал головой и проронил одними губами:

— Нет.

Они говорили столь спокойно, не обращая внимания на наемников, что последние решили действовать, не дожидаясь нападения дракона, все россказни о котором давненько перекочевали в сказки, но почему–то реального. Трак подскочил и ткнул клинком в неприкрытый чешуей бок. Удар достиг цели. Вернее, наемник так думал. Насколько же он ошибся, Трак осознал, когда металл высек из камня сиреневые искры, а тот загудел трубой глашатая, специально подбираемой так, чтобы голосила погромче да поомерзительнее. Почти как кошка, которой прищемили хвост.

— Нельзя обижать руины, — глядя в потолок, заметил дракон. — А то ведь они и отомстить могут.

Урс решил действовать умнее. Недаром он обычно отдавал приказы: улучив минуту — впрочем, никто его и не подумал останавливать — добежал до своего мешка и вытянул из него черную шкатулку.

— Ах ты тварь! — заорал он, открыв крышку.

Дракон чуть поморщился. Как и все ползающие существа, он очень тонко чувствовал малейшие вибрации. Люди ничего такого не уловили, но Урс внезапно охнул и упал на колени, а Трак схватился за голову в тщетной попытке зажать уши. Маг повел себя сдержаннее: лишь губу прикусил до крови и еще больше побледнел, хотя казалось, дальше некуда.