Наперекор судьбе

— Почему меня никто не встречает? — спросила сестра.

— Полина я не видела, как ты вошла, только сейчас родители ушли.

— Хорошо, а то мне такое тебе нужно рассказать. Вчера приходил ко мне Сергей, брат наш двоюродный. Ну я ему и рассказала, что от тебя ушел Игорь. Ох, как он метал гром и молнию. Говорит такая хорошая девчонка и терпит от него сколько. А сегодня он пришел ко мне и рассказал, что вчера ходил к этой Тоньке и пригрозил ей. Если она будет чужих мужиков уводить, он с ней по-другому будет разговаривать.

— Зачем он туда ходил, — закричала я. — Вы что все с ума по сходили, родители мне сказали, чтобы я приняла Игоря, если он придет.

— Это уж ты сама думай. Знаю, что любишь его, такого непутевого. А вот как ты поступишь твое дело. Но я не буду противиться любому твоему решению.

— Вот теперь буду еще об этом думать. Предупреди Сергея, чтобы туда больше ни ногой. Скажут, что я его просила об этом.

— Ладно, некогда мне. Побежала домой, дети голодные, я еще им ничего не варила. Да и муженек будет бузеть. Привыкли, на всем готовом.

Не успела она уйти, зашла соседка Надя, и тоже с вопросом, как я тут?

— Надя тут такого мои родственнички наворочали. Двоюродный брат ходил к Тоне и грозил ей.

— Ну и что тут такого, естественно, родственники за тебя заступаются. Только Тонька такого не простит, ох и злючая она. Не переживай, все образуется. Сегодня вечером с тобой гулять пойдем, детей с моим оставим, не развалится, посидит.

Все ушли, вот зачем так сделали, не нужно тащить его силой сюда, противно.

Не успела я додумать до конца, как увидела разъяренного муженька. Он вбежал в комнату и закричал на меня, — скажи своему братцу, что Тоня на него в милицию заявила. Бандитское ваше гнездо разворошим.

— Ты чего тут раскричался, детей только уложила. Иди отсюда, где был, понятно, — и я начала теснить его к двери, вытолкала в подъезд и закрыла за ним дверь на защелку. Он что-то кричал в подъезде, но я уже не слышала. Такого даже в самом страшном сне не увидишь. Пришел заступаться за свою любовь.

Что это сейчас было, муженек пришел заступаться за свою любовницу. Ну, ушел и ладно живи там, зачем мне-то еще больнее делать. Ох, не выдержу я всего и зачем это Сергей туда поперся, кто его просил. Одни неприятности.

Целый день себе места не находила, а к вечеру пришла соседка и снова с вопросом — ну как ты тут?

— Ты сегодня утром ушла. Сразу за тобой Игорь пришел.

— Да ты что, вот поганец, что он жить назад проситься!

— Какой жить, говорит, Тонька заявление в милицию на Сергея написала, и теперь его посадят.

— Успокойся, это еще доказать надо, что он ей грозил. А если нет свидетелей, то они ничего не докажут. Передай Сергею, чтобы в отказ шел. Нигде он не был и никому ничего не говорил.

— Через сестру передам, она все разрулит, — сказала я.

— А он-то каков, сволочь хорошая. Пришел за нее заступаться, тьфу, перевелись настоящие мужики. Мой сидит ни рыба, ни мясо, а этот еще хлеще. Хватит страдать пошли, погуляем, детей сейчас к моему заведем, я с ним поговорила. Мои ребятишки постарше, за твоими присмотрят.

— Надя, я вот тут сумку собрала, рубашек наложила и нижнее белье ему. А то пока меня не было дома вчера, он пришел, переоделся во все чистое, а грязное белье в спальне покидал.

— Ничего себе, вот это поворот. Правильно, там он только для любви. Стирать и обихаживать она его не будет, зачем это ей нужно. Ну, сволочь, попадется он мне, разорву на части. Это какое же неуважение нужно иметь к жене. Ладно, опять глаза на мокром месте. Сейчас мы ему подбросим эту сумку на балкон. Он у них открытый, кинем и убежим. Нет, ты в сторонке будешь наблюдать, я сама все сделаю.

Мы решительно направились к дому Тоньки, но не дошли до него. Увидели, что на балконе кто-то курит. Кто, кто мой любимый вышел отдохнуть.

— Подождем, пока он уйдет тогда, и действовать начнем. Ты пока иди вон в те кустики, скройся там, чтобы тебя никто не видел. Хорошо, на улице темно, нас никто не разглядит, — сказала соседка.

Я зашла в кусты. Кто же их тут насажал прямо непролазные дебри. Прошла немного вперед, чтобы было видно дом напротив. Темень, хоть в глаз коли. Ни одного фонаря нет во дворах. Увидела, какие то очертания перед собой, что-то лежит, может присесть можно. Начала руками шарить вокруг и вдруг наткнулась на что-то живое, теплое и оно зашевелилось под моими руками.

— О-о-о-о, — кто-то томно застонал, а я от страха закричала нечеловеческим голосом и выскочив из кустов понеслась к дому. Слышу, кто-то меня догоняет.

— Да подожди ты, малахольная, зачем кричала. Твой аж сигаретку выронил. А если бы он догадался, что это ты кричишь. Что ты там увидела?

— Где в такой темноте что-то разглядишь. Думала что-то лежит, хотела присесть. Начала шарить руками и наткнулась на что-то тепло, и оно зашевелилось под моими руками. Это одно место у мужика, а он от удовольствия застонал.

— Ох, ох, держите меня, не могу, — хохотала Надя и хваталась за живот. — Такое учудила, а что же ты его за это место и домой бы тащила. Как оно там, ничего? Игорь пришел бы домой, а там другой на диване полеживает. Не будет уходить, свято место не бывает пусто. А то говорят, где мужиков находить, да зашел в кусты и готово.

Смотря на ее, и я рассмеялась, да так, что не могла остановиться.

— Все, иди ко мне, перепугалась, дрожишь вся, — Надя обняла меня.

— А может, пойдем и приведем этого бесхозного мужика домой. Что же он там на холодной земле лежит, простынет. Слушай, а сумка то вот она, так я и не смогла ее бросить на балкон. Он так и не ушел оттуда. Он что там и ночует, что ли. Хорошая примета, вещи назад принесли, значит и хозяин скоро заявиться обратно.

— Тьфу, тьфу на тебя, не нужен он здесь больше. Я так решила, жить с ним не буду.

6

И снова бессонная ночь, никак я не смогла свыкнуться с действительностью. Может он оставит квартиру нам, а сам будет жить у нее. Если она его любит, то не отпустит от себя. А мне это только на руку. Закричал старший сын, и я пулей полетела в детскую, включила свет в прихожей. Павлуша тянул ручки ко мне.

— Ты чего не спишь, тихо, Алешку разбудишь. — Я обняла его и почувствовала жар, исходящий от его тела. Так у него температура. Взяла его на руки и понесла в зал. Поставила градусник, 38,7, ничего себе. Я примерно знала, что у него ангина. Последнее время постоянно так бывает. Врач сказала, что его нужно на обследование в город везти. И скорее всего операцию делать, гланды удалять. Иначе он сердце свое посадит. А я боюсь, не выдержит ребенок, слабенький он у меня. Позвонила в скорую и свекрови позвонила. Она быстрее скорой прилетела.

— Что тут у вас, иди ко мне мой хороший, опять горишь весь, — прижала она к себе ребенка.

— Вот и скорая приехала. Мама ты возьми завтра Алешку к себе, а я попрошусь как всегда с Павлушей в палату. Врачи хорошие, положат.

— Конечно, как он без тебя, слабенький, мой хороший, — и она заплакала.

— Все будет хорошо, капельницу поставят, и ему лучше будет. Тогда и я домой приду, они там меня не оставят. Только на день, ну самое большое на два. В больницу, в город его везти надо, операцию хотят ему делать.

— Ой, — запричитала свекровь, — он не выдержит ее.

— Я попрошусь с ним туда.

— Нет, это тебе не сельская больница, туда тебя не пустят.

— Тогда у родственников жить буду и постоянно ходить туда.

Утром встав пораньше, свекровь решила сходить к сыну и сказать ему, что Павлушу положили в больницу. Постучалась в дверь, тишина. И вот зашаркали шаги, дверь открылась и выглянула растрепанная, заспанная Тонька.

— Королевна, да курица ты помятая, позови сына, мне он срочно нужен, — грозно сказала свекровь.

— Сама ты змея гремучая, и чтобы сюда больше не ходила и не оскорбляла меня, поняла, — прикрикнула она на нее.

— Ой, напугалась, держите меня.

— Мать, ты зачем сюда такую рань заявилась, — на пороге стоял сын.

— Пока ты тут милуешься со своей этой ведьмой, вчера ночью Павлушу в больницу увезли. Плохо ему.

— А я что ему сделаю? — недоуменно сказал он.

— Да ты что весь ум растерял с этой. Как это что, в больницу пойдешь, узнаешь что, да как, а я не могу с Алешкой сижу, — соврала она.

Никуда я не пойду, — и он оглянулся назад.

— Боишься, бойся, бойся, сынок, там ты сам хозяин был. А тут будешь по углам прятаться и молчать в тряпочку. Потому что у тебя своего слова не будет, понял. Ведь жизнь заключается не только в любви к женщине, и только не к этой, — съязвила она. — У тебя Люда всегда ухоженная. В любое время придешь и вот такую картину не увидишь.

— Мать, хватит на нервах мне играть, иди домой, я сам тут разберусь, — в сердцах сказал сын.

— Я-то уйду, а ты все растеряешь и жену и детей. Да уже все потерял, захочет ли она обратно тебя принять, я не уверена в этом.

— Ты чего говоришь-то, я и сам туда уже больше не пойду, тут мой дом.

— Не зарекайся сынок, палка о двух концах. А то так ударит, что дышать нечем будет.

— Я все слышала, рядом с сыном встала Тонька. Хватит меня обсирать тут. А квартира это Игорева и мы туда думаем переходить.

— Ах, ты с…ва, а детей куда? — выдохнула мать. — Ты не забыла у него их двое? И один сейчас очень болен. Или у вас ум помутился с этой любовью. Но дальше начнется жизнь, и в ней все может быть и вы не застрахованы от этого. Бросил тебя муж, так ты на другого перекинулась, — кричала она на Тоньку. — И не посмотрела даже на то, что там дети страдают. Мальчишки ждут его и постоянно спрашивают, почему он не идет. А этот папа чужие постели обтирает, вместо того, чтобы заняться воспитанием детей. Да что там воспитанием, ребенок очень сильно болен. Эх, сынок, сынок, но этой-то на все наплевать. Вот ведь что удумали, квартиру отбирать. Но я так это не оставлю, везде дойду, по всем инстанциям, но тебе там, — она показала на Тоньку, — ничего не достанется. И не мечтай.

Все бежать домой надо, там Алешка один. Если встанет, то расплачется. У нее по подбородку стекали слезы. Нет, так не должно быть, что-то еще делать надо, но вот только что. Мысли работали лихорадочно. Алешка еще спал, она присела на диван и закрыла глаза. Какой подлец, ну эту понять можно, она действует в своих интересах, а он-то. Не знала, оказывается она своего сына. Неужели любовь перевоплощает человека. Сейчас Алешка встанет, отведет его в садик и побежит в больницу. Как там Павлик, слабенький мальчишка.

— Ушла. Ну у тебя и мать, Игорь. Мерега какая-то. Прибежит, обзовет меня по-всякому и убежит.

— Не обращай на нее внимания, и не обижайся. А как ты хотела, ее понять можно, она за внуков беспокоиться. Павлик в больнице. Сходить надо, а то нехорошо как-то получается.

— Так ты постоянно будешь разрываться на две семьи, ушел и забудь про них.

— Как забыть, а дети? — недоуменно сказал он.

— Но там рядом с ними твоя женушка, она обязательно будет тянуть тебя домой. Игорек, ну миленький мой, — она начала осыпать его поцелуями, давай забудем о них, у нас есть дела по важнее.

— Тоня я кушать хочу, приготовь что-нибудь, — попросил Игорь.

— Ты вчера кусок мяса принес, а почему с ним ничего не сделал? — с упреком сказала она.

— А что с ним делать, ну принес и принес, ты хозяйка, ты и распоряжайся.

— Нет, дорогой, его перекрутить надо, вот тебе мясорубка, вперед. Потом тесто замесишь, и пельмени лепить будем.

— Что? — взревел он, — Тоня да ты в своем уме, я дома это ничего не делал. Все делала жена и когда все успевала, не знаю. И пельмени и котлеты были уже готовыми, только успевай ешь.

— Здесь все будет по-другому. Я постепенно буду приучать тебя к труду. Кстати, почему еще половик не вытряхнул, я тебе об этом еще вчера сказала.

— Так народа полно по улице ходят. Увидят, что я половики вытряхаю, не хорошо.

— Боишься, что о тебе люди подумают. Пусть привыкают к тому, что ты теперь тут живешь и скоро будешь моим мужем. Кстати тебе нужно поговорить с женой о разводе. Ты же обещал мне.

— Поговорю, сейчас не время ребенок болеет.

— Ничего с ним не случится, все дети болеют в маленьком возрасте. Мой тоже часто болел, теперь ему 8 лет большенький уже. Но его часто моя мать забирала, мне рано на работу нужно было идти. Ребенок не высыпался. Игорь, как ты режешь мясо, — возмутилась она, — ты не режешь, а пилишь. Дай сюда нож я научу тебя. Вот так, кусочки получаются ровненькими. Да нам еще постепенно тут вещи собирать нужно. А то подойдет время переезда, а у нас ничего не готово.

— Тоня ты все решила за меня, а куда жена с детьми денется. Ну ладно я ушел из семьи, но они-то остались в квартире. Куда я их выселять буду. Давай тогда отдадим им твою квартиру, пусть тут живут.

— Долго думал, милый, это моя квартира, я ее получала.

— Ты получила, муж ушел и тебе ее оставил, не претендует на нее.

— А там ты получил, вот ты ее и заберешь, понятно и не спорь со мной. Я лучше знаю, что делать. Игорь, да ты и мясо не умеешь крутить, учись, — она взялась крутить мясо сама. — Ну вот, фарш готов, сейчас посолю, поперчу, и тесто месить буду.

— Тоня, а может ну их пельмени с ними долго, котлеты пожарь, я голодный.

— Ладно, уговорил, но в следующий раз я у тебя на поводу не пойду.

Так, если Люда в больнице с сыном, Алешка в садике, а мать у себя дома, значит, в квартире никого нет. Переодеться ему нужно, да в больницу сходить. Что-то отнести сыну, зайдет в магазин шоколадку купит.

— Тоня ты отдохни пока, а я в больницу схожу, сына проведаю.

— Ты должен все концы обрубить там и не видеться с ними, я ревную тебя к ней.

— Да не к ней я иду, а к сыну, поняла. Я быстро, ты еще соскучиться не успеешь, — он чмокнул ее в щечку и выскочил из квартиры.

— Ух, — выдохнул он и набрал в легкие чистого воздуха. — Хорошо-то как, — радовался он, только не знает сам чему.

7

При подходе к дому увидел навстречу ему идущую соседку по квартире.

— Кого я вижу, Игорь собственной персоной. Я же говорила Людмиле, что ты вернешься домой. Вот и вернулся. Что молчишь, разговаривать не хочешь. Сволочь ты, Игорь, и не обижайся, что так тебя назвала, ты заслужил это. Семью променял на любовь.

— Нечего тут выражаться, я тебя не трогаю, и ты иди своей дорогой, — огрызнулся Игорь.

— Правильно ты говоришь, дороги у нас с тобой разные. Я бы не смогла и одного дня с тобой прожить рядом. Это какие же нервы-то нужно иметь. Ты только о себе думаешь, а на семью тебе наплевать. Сколько Люда переживает с Павлушей он такой больной. Эх, ты герой-любовник, — и она, махнув рукой, прошла мимо.

— Учить тут меня все будут, сам знаю, что мне делать, — забурдел он и скрылся в подъезде. Открыл ключом дверь, в квартире никого не было. Прошелся по комнатам и присел на диван, закрыл глаза. Но тут же встрепенулся, Тоня будет ругать, почему так долго. Переодел чистую рубашку, носки и выскочил из квартиры. Ох, а шоколадку забыл, но теперь не будет возвращаться, в сторону больницы магазинов нет. Единственное, что ему не хотелось, это встречаться с женой. Она сейчас наскочит на него. Неужели не понимает, ну, не любит он ее. А тут такая волна его захватила, да с головой накрыла. Он до этого не думал, что такое бывает. Тут, пожалуй про все за будешь.